Спросить
Войти
КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
Сергеев В.Н.
Профессор Северо-Кавказской академии государственной службы, д.и.н.
Данилов А.Г. Альтернативы в истории России: миф или реальность (XIV - XIX вв.). - Ростов-на-Дону: Изд-во «Феникс», 2007
Книга А.Г. Данилова написана на актуальную тему. В ней антитезис автора следует почти за каждым приводимым им общепризнанным положением отечественной исторической науки. Аналогичное исследование по истории России сами его авторы назвали «антиучебником» [1, с. 137].
Редакция журнала «Отечественная история» провела заочную дискуссию, в которой среди многих актуальных вопросов, связанных с теорией изучения отечественной истории и методами ее преподавания, был задан и такой: «В праве ли историк задаваться вопросом, что было бы, если бы?». По признанию участников дискуссии «у большинства историков эта тема вызывает отторжение». Причину такого отрицательного отношения к проблеме альтернативных путей исторического развития ученые видят в том, что этот подход способствует воспитанию диссидентов, а не граждан, что «вокруг проблемы сегодня существует масса спекуляций», а многие авторы таких учебников «находятся в плену бессмысленных мечтаний». Выдвигается и старинный тезис о том, что «история не знает сослагательного наклонения», что пора уже научиться «отделять ученых от фантастов» [2, с. 155, 157, 175 и др.]. Однако даже такие авторы все-таки признают, что альтернативный подход в практике преподавания высшей школы есть и будет. Если историк берется рассуждать о причинах событий, то он просто обязан задаваться вопросом: «Что было бы, если бы?». Но многие сторонники «исторической синергетики», альтернативного подхода справедливо призывают строго ограничить рассмотрение этого вопроса, выделить для его изучения лишь четко определенные периоды развития России - точки бифуркации (раздвоения), т.е. когда есть ненадуманный, а действительный выбор среди равновоз-можных путей развития [3, с. 175]. В рецензируемой книге профессора А.Г. Данилова изучены 9 поворотных моментов в истории России (ХГУ-ХГХ вв.). Автор отказался от постановки множества альтернатив. В упомянутой работе Карацубы - Курукина - Соколова их рассматривается 24, и такая увлеченность авторов не раз критиковалась.
В работе А.Г. Данилова восемь глав. В главе Г «Борьба за объединение русских земель в единое государство в ХГУ-ХУ вв.: Вильно, Москва, Галич и другие альтернативы» освещается главным образом взаимодействие Московского и Литовского государств (§ 1, с. 13-27). Показан провал стремлений династии Гедеминовичей (правили: Гедемин, 1315-1341; Ольгерд, 1345-1377; Ягайло, 1377-1392; Витовт, 1392-1430) воспользоваться ослаблением Руси в период монголо-татарского ига и реализовать объединение двух названных государств. Ярко описана трехкратная неудача Ольгер-да осадить Москву (1368, 1371, 1372 гг.), однако это описание плохо увязывается с положением автора о том, что когда хан Тахтамыш сжег Москву и другие русские города, то «Москва в очередной раз продемонстрировала свою беспомощность» (с. 23). Среди причин, помешавших объединению Московского и Литовского государств А.Г. Данилов выделяет в числе других противодействие такому объединению православной церкви, решительное воспрепятствование этому московских князей, непопулярность их политики в Литве (с. 26). Автор оптимистически оценивает последствия возможного союза Литвы и Руси (если бы эта альтернатива свершилась). Следствием такого союза, по его мнению, могли быть: «а) завершение процесса славянизации Литовских земель (этот процесс шел уже сто лет); б) христианизация литовского населения по православному типу; в) свержение ига татар над северо-восточными русскими княжествами на сто лет раньше» (с. 23). Эти, как и некоторые другие, положения книги (об этом ниже) являются гипотезами автора.
Не вызывает возражений тезис автора о том, что «монголо-татарское иго не просто затормозило развитие нашей страны», но и «в некотором роде изменило направление ее движения» (с. 30-31).
Рассматривая противоборство Москвы и Галича за лидерство в объединительном движении, автор целиком опирается на выводы авторитетного советского ученого А.А. Зимина (1920-1980) (см. его работу: Витязь на распутье: феодальная война в России XV в. М., 1991), чья фамилия упоминается А.Г. Даниловым только в § 3 (гл. I, с. 31-49) более десятка раз. Причины победы Москвы, по мнению А.Г. Данилова, те же, что и в случае с Вильно. При этом он ссылается на А.А. Зимина (поддержка православной церкви, поддержка Орды, создание более сильного войска). И все-таки вывод автора, что «объединение русских земель под властью именно Москвы было не лучшим продолжением российской истории» (с. 50), что в случае победы Вильно или Галича было бы лучше (свободнее) обосновывается в работе преимущественно авторитетом советского исследователя.
Глава II «Выбор пути при Иване Грозном: Избранная рада или Опричнина» (с. 51-79). На наш взгляд, молодой Иван IV (правил в 1533-1584 гг.) начал с реформы созданной им Избранной рады, которая продолжалась с 1549 по 1560 гг., а затем уже с 1565 г., когда возникли трудности в проведении реформ, царь стал проводить самую крупную аграрную реформу XVI в. (опричнину) [4, с. 74], но насильственным путем. Не напрасно в новейших исследованиях не раз указывалось: «настоящей причиной трагедии царя было то, что он на сто лет опередил свое время, и современная ему Россия еще не доросла до его возвышенных замыслов» [5, с. 178]. Представляется, что А.Г. Данилов намеренно отлучает царя, главу государства, Ивана IV, от руководства Избранной радой, от участия его в ее реформах. Автор, таким образом, стремится подтвердить свою правоту в предлагаемой им альтернативе: царь злонамеренно не участвовал в делах Избранной рады и тайно вынашивал планы введения в стране опричного террора. Так подтверждает автор свою версию о «злодее на троне».
Глава III «Смута: упущенные возможности» (с. 80-116). Убедительно и свежо А.Г. Данилов исследует политтехнологии государственного управления, доказывает, что многие из них, например, популизм, обман масс, появились не в конце ХХ в., что русское общество столкнулось с этим еще в конце XVI в. (с. 86).
С интересом читаются страницы о зарождении в конце XVI-XVII вв. тенденции выборного начала в центре и на местах, о том, что эти «новые идеи» все больше овладевали умами россиян» (с. 87). Хотелось бы видеть разностороннее объяснение автором и причин ослабления выборного начала в
XVII в. (с. 89). Автор неоправданно совсем не рассматривает проблему появления самозванства на Руси в XVII в. (самозванцев действовало более 20), что было реакцией неграмотного народа на выборы царя как проявление неумения «освоится с идеей выборного царя» (В.О. Ключевский, Р.Г. Скрынни-ков и др.).
А.Г. Данилов проследил истоки отечественного конституционализма, дал оценку первому опыту построения государственного порядка на основе формально ограниченной верховной власти. Проанализированы попытки ограничения царской власти при избрании царем Б. Годунова в 1598 г.; «Подкрестная запись» В.И. Шуйского, данная им при избрании царем в мае 1606 г.; два договора (от 4 февраля и 17 августа 1610 г.) об условиях приглашения Владислава на Московский престол; версия об «ограничительной записи», составленной при избрании М. Романова в феврале 1613 г. (с. 80-116).
Достоинство материала главы III говорит само за себя, но при ее анализе все же создается впечатление о выпадении этой главы (смута, упущенные возможности) из общего замысла книги - «альтернативы в истории России (см. название главы, формулировку ее целей), хотя в выводах по главе (§ 10) автор стремится это сгладить (с. 112 - 115).
Вводные тезисы главы IV «Петровско-Голицынская альтернатива модернизации России», согласно которым, по мнению автора, история петровских реформ во многом мифологизирована, вызывают наши возражения. Нельзя согласиться с положениями автора о том, что историки якобы ошибаются, когда пишут: «до Петра Россия была слабой державой», что Петр I и его соратники первыми осознали необходимость преобразований, что незаслуженно «масштаб фигуры Петра ... чаще всего делается сознательно историками» и др. (с. 117-118). Эти положения декларируются автором и являются простыми декларациями. Не ясно положение А.Г. Данилова о том, кто создал миф, будто Петр I «с нуля создал русскую армию» (с. 127). Необходимая в таком случае историографическая справка и соответствующие историографические пояснения придали бы большую весомость вводной части главы.
Интересны страницы, посвященные государственным деятелям «преобразовательного направления» XVII в., которые выдвинули идеи (с. 140), впоследствии осуществявшиеся Петром I (В.В. Голицын, А.Л. Ордин-Нащокин, Ф.М. Ртищев, Б.И. Морозов, Н.И. Романов, А.С. Матвеев). Эти «славные имена», как справедливо пишет А.Г. Данилов, «мало что говорят большинству читателей» (с. 117-127). Убедительно описаны их реформы до Петра Г, вскрыты причины их неудач. Выводы автора о том, что «Петр Г не был родоначальником реформ» (с. 147-149), а петровские реформы были якобы худшим вариантом для России, нуждаются в соответствующих уточнениях. Например, неясно, о каких именно реформах идет речь. Можно провести историческую параллель с реформами П.А. Столыпина. Они были обоснованы С.Ю. Витте, но не он, а П.А. Столыпин осуществил их и считается великим реформатором. В оценке Петра Г в рецензируемой монографии прослеживается политическая тенденциозность.
В Главе V «Цена и последствия петровских преобразований» А.Г Данилов пишет о неоправданно высокой цене реформ Петра Г (например, сокращение численности населения на 14,6%) и приходит к выводу, что Петр Г якобы «надолго замедлил развитие страны», создал неэффективно действующие учреждения, «заложил основы догоняющего типа развития общества» (с. 154, 170-171). В то же время автор не объясняет, почему уже почти 300 лет в основном не оспариваются титулы Петра Г: «Отец Отечества», «Великий». Последовательно резко отрицательно относясь к самодержавию как политической системе, А.Г. Данилов переходит к его обличению («самодуры»). Однако он упускает из виду склонность самодержцев, например Петра Г, к самопожертвованию, не упоминает об их патернализме - заботе о слабо защищенных слоях населения.
«Самовластье само по себе противно как политический принцип. Его никогда не признает гражданская совесть, - писал В.О. Ключевский, - но можно мириться с лицом, в котором эта противоестественная сила соединяется с самопожертвованием» [6, с. 385]. Так В.О. Ключевский характеризовал Петра Г (воевал 28 лет). При Петре Г функции благотворительности, например, были переданы от частных лиц в руки государства. Понятно, что освещение патернализма правителей от Ивана IV до И.В. Сталина никак не вписывается в схему общей их негативной, обличительной оценки А.Г. Даниловым, и он об этом не упоминает вовсе.
Негативные оценки государственной деятельности Петра Г следуют одна за другой, и почти всегда в них преобладает обличительный, тенденциозный подход автора. Например, Петр Г не сумел справиться с коррупцией, но все-таки нужно отметить и огромное значение борьбы императора именно в том, что он создал принципиально новые организации для эффективной борьбы с коррупцией (прокуратура, фискалитет). Далее А.Г. Данилов отмечает, что Петр Г «не смог создать свод законов, отвечающий нуждам времени». Однако при этом он даже не упоминает, что именно при Петре Г был создан проект нового Уложения, несмотря на то, что почти все годы своего правления император воевал, что свод законов империи, который был издан в 1832 г. был результатом усилий многих поколений правителей России, и вклад Петра Г в развитие отечественного законодательства огромен. Анализ главы 5 показывает, что автор рецензируемой монографии и в этой главе целенаправленно принижает заслуги императора Петра Г перед Россией. Именно против такого аналогичного принижения и выступают современные ученые, которые подчеркивают, что «Петр обладал исключительной способностью открывать новые сферы деятельности, находить творческих людей, расширять их возможности и перспективы. Естественно, для этого требовалось и всемогущество верховной власти», и «государственное принуждение» [7, с. 141].
Еще насколько возражений. А.Г. Данилов пришел к выводу, что «колоссальные людские потери полностью перечеркивают петровские преобразования» [8] (на 14,6% сократилось население, т.е. на одну седьмую часть). Конечно, нужны пояснения, ведь речь идет о создании Российской империи, гигантской многонациональной и многоконфессиональной страны. Защищая свою огромную Родину, россияне несли большие потери (40% - потеря национального богатства России в 1914-1918 гг. - 2 млн. убитыми; 13 млн. человек убито в 1918-1920 гг.; 30% потери национального богатства, 40 млн. чел. - общедемографические потери в годы Великой Отечественной войны). Однако никому в голову не придет в связи с большими потерями перечеркнуть преобразования XVШ-ХХ вв. Никто не отрицает, что только наша страна, россияне могли разгромить три могучих военных организации -Швеции, Франции, Германии, неся при этом огромные потери. Безусловно, цена побед была нередко недопустимо высока, но патриоты России думают и о великой себестоимости побед русского оружия. К тому же встает вопрос: как можно было создать и защитить нашу огромную страну малыми потерями.
А.Г. Данилов пришел к выводу, что при Петре Г и в более позднее время императоры, опирались только на государственный аппарат, «игнорируя знания, умения, навыки 99% населения страны». Такой вывод - это явная увлеченность автора классовым анализом, который приводит к принижению
правителей России и феодализма, и капитализма, и социализма. Автор недооценил многовековой опыт русской крестьянской поземельной общины, ее дуализма, ее взаимодействия не только собственно с миром, но и с государством (сбор налогов, помощь в формировании вооруженных сил и др.), вплоть до признания государством в 1861 г. ее собственником земли, субъектом самоуправления, передачи общине полицейской власти (ранее она принадлежала помещикам) и др.
В главе VI «Конституционные проекты и попытки ограничения самодержавия в России в XVIII в.» указано на более чем десяток таких проектов, проанализированы причины поражения их сторонников (с. 195-205 и др.). Особое внимание А.Г. Данилов уделяет анализу проекта «Кондиций», принятых императрицей от членов Верховного тайного совета, по которому права Анны Иоанновны в них сильно ограничивались. Однако автор явно переоценивает положения «Кондиций», указывая, что в период с 25 января (принятие императрицей документа) до 25 февраля 1830 г. (ликвидация ею «Кондиций») «Россия была конституционной монархией» (с. 174-203), и это в условиях существования в стране крепостного права. На самом же деле можно говорить лишь о развитии в России конституционализма - самоограничения самодержавия.
В главе VII «Альтернативы в развитии России в первой четверти XIX в.» рассматриваются «полоса выбора» в эпоху правления Александра I (18011825 гг.) и «точка выбора» - восстание в декабре 1825 г. Автор персонифицировал процессы борьбы русской интеллигенции за Конституцию, разносторонне описал существо революционной альтернативы и вскрыл причины, по которым в первой половине XIX в. было остановлено движение по пути реформ в России (нерешительность главы государства, активизация консерваторов, внешнеполитические причины и др.). Глава написана живо, читается с интересом.
В главе VIII «1861-й год, 1881-й год: перспективы и упущенные возможности» автор убедительно отвечает на один из главных вопросов названной части работы: Почему великие либеральные реформы проведены именно в 60-70-е годы XIX в., а не ранее (в первой половине XIX в.).
А.Г. Данилов и сегодня продолжает творческий поиск по проблеме альтернатив исторического развития России. Хотелось бы пожелать ему усиления историографического анализа рассматриваемой им не простой проблемы.
мере выделить для историографического анализа литературу, отражающую именно степень изученности собственно предмета исследования автора -девяти поворотных моментов истории России XIV-XIX вв. Автор больше анализирует исследования советского периода, который в его книге не изучается (с. 6): тут работы П.В. Волобуева (о 1917 г.), Л.А. Гордона и Л.А. Клопова (о 30- 40-х гг. ХХ в.), В.Я. Роговина (о троцкизме 20-х годов) и др. Разумеется, такой подход усиливает понимание актуальности темы, но предметом анализа автора хотелось бы видеть и исследования дореволюционного времени.
Возникает вопрос к автору: как он относится к тому, что Александр I, Александр II и другие правители России называются в новейшей литературе выдающимися российскими монархами, оставившими «неизгладимый», в основном позитивный след в истории нашего отечества, что «в последние годы произошла переоценка практически всех крупных фигур в отечественной истории в сторону объективности, взвешенности, отказа от убогих, антинаучных и идеологических стереотипов как дореволюционного, так и советского времени» [10, с. 10].
Читая монографию А.Г. Данилова, иногда невольно думается, что автор стремится реанимировать почти уже забытую «партийность» и последовательно проводит идею классового неприятия правительства России, восприятия государственной власти как «неизбежного зла», а отсюда у автора порою проявляется упрощенство и нарочито обличительные характеристики не только глав государства, но и царского государственного аппарата в целом (его якобы некомпетентность, заимствование приемов борьбы у бандитов, вороватость, малограмотность, самодурство). Разумеется, и сегодня нужно широко использовать классовые установки, но ограничиваться ими конечно нельзя.
Достоинства книги А.Г. Данилова однако перевесили ее недостатки. Автор подготовил интересное и полезное исследование, написанное в жанре исторической публицистики. Высказанные в данной рецензии замечания носят в основном дискуссионный характер и не снижают достоинств исследования ученого, находящегося в начале пути большой науки и практики.
свою историю «развилки» на пути России: от Рюриковичей до олигархов. М., 2005 // Отечественная история. 2006. № 5.
и др.
