Спросить
Войти
вопросы НАЦИОНАЛИЗМА 2018 № 1 (3 1)
Олег Владимирович Ивднников
к.ист.н., orpo1@bk.ru
Вожди 6елых Армий о национальном вопросе в России
Аннотация: В статье комплексно рассматриваются подходы вождей белых армий к решению национального вопроса. Эволюция взглядов на национальный вопрос происходила в период ведения боевых действий на фронтах Гражданской войны в условиях постоянной миграции народонаселения и изменения границ. По мнению автора, именно популизм большевиков послужил единению вождей белых армий во взглядах на национальный вопрос в России.
Abstract: The article proposes a comprehensive discussion of the views of the White Movement&s military leaders on the national question in Russia during the Civil War. These views evolved in the period of intense military clashes, under the conditions of great population transfers and shifting borders. The author regards the &Bolshevik populism& as a dominant factor that served to unite the White Army leaders in their views on the national question in Russia.
Существующие знания о Белом движении нельзя признать полными и объективными. Его зарождение следует связывать с возникновением в высшем командном составе и некоторых кругах российской общественности оппозиции курсу Временного правительства, который проводился им весной 1917 года. Неспособность власти справиться с обрушившимся на неё грузом повседневных проблем и обеспечить активные действия армии на фронтах Первой мировой войны привели к тому, что правительство оказалось во
внутренней изоляции. Это и стало в конечном итоге причиной успешного исхода октябрьского переворота, выполненного большевиками. Насколько были разобщены между собой общественные и политические силы страны, свидетельствует тот факт, что большевикам практически не было оказано никакого сопротивления. И это несмотря на то, что, как показала проведенная кампания в Учредительное собрание, большевики не пользовались особым авторитетом в народе.
Только несколько региональных
органов власти открыто объявили о непризнании большевиков. Но исключительно благодаря появлению в одной из таких областей — на Дону — активных участников оппозиции во главе с генералами М.В. Алексеевым и Л.Г. Корниловым вооруженная борьба на Юге России приняла общегосударственный характер и послужила базисом оформления Белого движения. Именно здесь были заложены основы организационного устройства будущей белой армии и сформулированы её основные идеологические установки.
Начавшись на Юге, белая борьба лишь затем вспыхнула в других местах. На Юге фронт борьбы просуществовал почти три года. На Востоке, считая с переворота адмирала А.В. Колчака до его убийства (с ноября 1918 года по 7 февраля 1920 года), борьба длилась год и три месяца. На Севере фронт генерала от кавалерии Е.К. Миллера действовал с августа 1918 года по февраль 1920 года, то есть почти полтора года. Западный фронт генерала от инфантерии Н.Н. Юденича просуществовал с октября 1918 года по январь 1920 года.
С провозглашением внепартийно-сти, по-видимому, и следует связывать начало кристаллизации «белой идеи». Интересы государства, России в противовес частным устремлениям отдельных групп и лиц российской общественности, раскалывавших единство русского общества во имя своих партийных программ, видимо, и составили суть, квинтэссенцию всей идеологии белого дела. «Добровольческая армия желает опираться на все государственно мыслящие круги населения, — говорил главнокомандующий Добровольческой армией в Ставрополе 8 сентября 1918 г., — она не может стать оружием какой-либо одной политической партии или организации».
Основные идеи белой борьбы органически вошли в так называемую «кор-ниловскую программу», составленную «быховскими узниками». Она предусматривала:
— установление правительственной власти, совершенно независимой от всяких безответственных организаций, до Учредительного собрания;
— продолжение войны в «единении с союзниками до заключения скорейшего мира»;
— воссоздание боеспособной армии — без политики, без вмешательства комитетов и комиссаров и с твёрдой дисциплиной;
— восстановление нормальной работы транспорта и упорядочение «продовольственного дела привлечением к нему кооперативов и торгового аппарата».
Разрешение основных государственных, национальных и социальных вопросов откладывалось до учредительного собрания.
Эти идеи, положившие начало формированию Добровольческой армии на Юге России, распространились затем по остальным частям страны с помощью особо отправляемых миссий и центров, снабженных соответствующими инструкциями как, например, делегация генерал-лейтенанта В.Е. флуга, командированная генералом от инфантерии Л.Г. Корниловым в Сибирь и на Дальний Восток в первой половине февраля 1918 года.
Понимая, что ход исторического развития диктует приоритет национальных интересов по сравнению с наднациональными, генерал от инфантерии М.В. Алексеев видел свой долг в служении интересам России, интересам не одной группы населения в противовес другой, а всему народу. В написанном 13 августа 1918 года письме генерал-лейтенанту А.Г. Щербечёву, в котором можно видеть законченное выражение его взглядов на задачи и цели существования Добровольческой армии, генерал так определил идеологию Белого дела: «Главная идея — это возрождение единой неделимой России, восстановление её территории, её самостоятельности, насаждение порядка и безопасности всех граждан, возможности приступить к труду, дабы воскресить преступно разрушенные государственность, народное хозяйство и сохранить ещё уцелевшие национальные богатства от дальнейшего расхищения. Без осуществления этой центральной идеи теряется смысл существования Добровольческой армии».
Что касается Северо-Запада России, то и там Белое движение проводило те же идеи борьбы. В Декларации, составленной Политическим совещанием при Главнокомандующем Северо-западной русской армией генерале от инфантерии Н.Н. Юдениче, предложенной ему на утверждение 3 августа 1919 года, однозначно проводилась мысль о том, что «воссоздаваемая власть должна быть укреплена на основе народовластия» немедленным созывом, по водворении законного порядка, Всероссийского Учредительного собрания «на началах всеобщего избирательного права, дабы народ мог беспрепятственно выявить свою волю и установить ту форму правления, которая действительно осуществит великие идеи свободы...».
Образованное 2 августа 1918 года «Верховное управление Северной области» в своем первом обращении к населению также заявило о стремлении к восстановлению попранных большевиками «свобод и органов народовластия»: Учредительного собрания, земских и городских Дум, установлению прочного правопорядка и действительному обеспечению прав трудящихся на землю. Оборону Северной области предлагалось вести с помощью союзных войск. На них же возлагались и надежды в отношении снабжения населения продовольствием и решения финансовых затруднений.
Как справедливо заметил генерал-лейтенант А.И. Деникин, «национальное чувство укрепило идеологию противобольшевистского движения. значительно расширило базу борющихся сил и объединило большинство
их в основной, по крайней мере, цели. Оно намечало также пути внешней ориентации, вернув прочность нитям... связывавшим нас с Согласием... (Антанта. — О.И.) Наконец, подъем национального чувства дал сильный толчок к укреплению или созданию целОго ряда внутренних фронтов. к оживлению деятельности московских противобольшевистских организаций и вообще к началу той тяжкой борьбы, которая в течение нескольких лет сжимала петлю на шее советской власти».
Как видим, идеология Белого движения выражала интересы национальных кругов российского общества по восстановлению в России государства.
В период разгоревшейся кровопролитной братоубийственной Гражданской войны в сфере национальной политики режимы военных диктаторов Белого движения и их правительства проявляли крайнюю нетерпимость ко всем национальным государствам, образованным на окраинах бывшей Российской империи, разнообразным национальным организациям и их лидерам. Во главу угла они ставили принцип воссоздания «Единой Неделимой России». Примером таких взглядов может служить обращение к населению Башкирии Верховного правителя адмирала А.В. Колчака, составленное в апреле 1919 года. В нём говорится: «Башкиры! К вам обращаюсь я — Верховный правитель Государства Российского, в составе разнообразных и многочисленных народностей которого народ башкирский уже несколько веков пользуется защитой и покровительством закона и власти. Эта связь крепка, и теперь, в годину тяжелых испытаний нашей Родины, — верю, она не порвётся. Незначительная часть башкир, презревшая вековое сотрудничество своих отцов и дедов с русским населением на ниве мирного труда и на полях ратных, обнаруживает ныне стремление к государственной самостоятельности, забывая, что преуспевание и развитие культуры
хозяйственной жизни башкирской народности возможно только в составе Великой России. Башкиры, правительство Государства Российского не посягает на вашу веру, на ваш быт национальный и хозяйственный, ни на ваши родные земли... в вопросах местных обеспечив всей полнотой своей порядок и законность управления, мир и безопасность личную и общественную, и свободу национального развития под сенью государственности. Не верьте тем, кто сулит вам несбыточные надежды государственной самостоятельности. Стойте крепко за правительство, мною возглавляемое: только в нём ныне защита ваших близких и вашего достояния от красных разбойных банд большевиков, в борьбе против которых должны объединиться все живые силы государства. Стойте крепко, а я — Верховный правитель Государства Российского всею полнотою власти, мне принадлежащей, — вас поддержу и охраню».
Во многом с этим связано то, что образовавшиеся в различных регионах национально-государственные образования, несмотря на острую враждебность к большевистской власти в России, предпочитали уклоняться от военной помощи белым, имея все основания опасаться, что после победы над большевиками как адмирал А.В. Колчак, так и генерал-лейтенант А.И. Деникин повернут свои войска против них и попытаются силой отнять добытую дорогой ценой национальную независимость.
Так, летом 1919 года Верховный Совет Антанты попытался направить финскую армию на поддержку наступавшей на Петроград Северо-западной армии генерала от инфантерии Н.Н. Юденича. Однако, несмотря на давление ведущих западных держав, Верховный правитель России адмирал А.В. Колчак отказался принять предварительное условие главы финского государства генерала К. Маннер-гейма — признать государственную
независимость финляндии, а также договориться с национальным правительством Эстонии. Как свидетельствуют документы, в своих директивах дипломатическим представителям Верховный правитель и Верховный главнокомандующий адмирал А.В. Колчак указывал: «По вопросу о наших политических отношениях с финляндией считаем, что признание государственной независимости финляндии может исходить только от учредительного собрания. В настоящее время никто не правомочен вступать в формальные соглашения по этому поводу от имени России. Однако Российское правительство готово теперь же признать в качестве фактического нынешнее финляндское правительство и установить с ним дружественные взаимоотношения, предоставляя ему полную независимость во внутреннем устроении и управлении Финляндией». Далее указывалось: «В отношении Эстляндии нашим представителям поручено заверить эстляндцев, что правительство обеспечит за ними самую широкую национальную автономию. Равным образом, им будут даны гарантии в том, что усиление русских частей, находящихся в Эстляндии, имеет единственной целью борьбу с большевиками, и что эти части не предназначены для каких-либо действий в ущерб интересам эстонской нации».
В результате подобного рода заявлений 50-тысячная финская армия, которая могла бы помочь Северо-западной армии взять Петроград, осталась осенью безучастным свидетелем её разгрома войсками Красной Армии. А когда армия Н.Н. Юденича отступила на территорию Эстонии, она была разоружена и распущена её властями.
В этот же период на Юге России генерал-лейтенант А.И. Деникин так и не смог наладить отношения даже с правительствами казачьих областей, особенно Кубани, где в органах казачьей власти преобладали социалисты, украинофилы и сторонники автономии края (так называемые «самостийники»).
А.И. Деникин усиленно занимался вопросами национально-государственного строительства на подконтрольных территориях. Особое внимание он уделял укреплению структур законодательной и исполнительной власти. Главный метод, который диктатор широко использовал, — реорганизация органов законодательной и исполнительной власти. Приказом от 15 февраля 1919 года он утвердил «Положение об Особом Совещании при Главнокомандующем Вооруженными Силами на Юге России». В организационном отношении Особое совещание принимало более стройный вид, 14 управлений охватили все сферы жизни на территории ВСЮР.
В своих воспоминаниях генерал-лейтенант А.И. Деникин писал: «Вопрос о национальностях и связанный с ним — о территориальном устройстве Российского государства — разрешались в полном единомыслии мною и всеми членами Особого совещания: единство России, областная автономия и широкая децентрализация. Наши отношения к западным лимитрофам выражались только в декларативных заявлениях; с Украиной, Крымом, Закавказскими республиками и казачьими областями нас связывали многочисленные нити во всех областях жизни, борьбы и управления. Эти взаимоотношения были очень трудны и ответственны, а среди управлений Особого совещания не было органа, который мог бы руководить ими: управление иностранных дел старалось всемерно устраниться от этого дела, полагая, что принятие в своё ведение сношений с новообразованиями послужит косвенным признанием их суверенитета; а управление внутренних дел по всей своей структуре и психологии было не приспособлено к такого рода работе».
В конце концов, сношения с новообразованиями А.И. Деникин вёл лично, совместно с председателем Особого
совещания при посредстве его канцелярии и при содействии начальника штаба и начальника военного управления — «в части, касающейся военных обстоятельств и военного представительства». Как отмечает сам генерал Деникин, этот вопрос в правительстве адмирала А.В. Колчака также вызывал сомнение. Он был разрешён вначале возложением взаимоотношений с государственными новообразованиями (в том числе и правительствами Юга, Севера и Юденича) на министерство иностранных дел, а с осени 1919 года — на министерство внутренних дел.
Областное автономное устройство предполагалось не только в отношении территорий, «населенных инородцами, но и русских». В январе 1919 года по инициативе В.В. Шульгина возникла «комиссия по национальным делам», бюджет которой был отнесен на счёт ВСЮР. Целью своей комиссия поставила «сбор и разработку материалов для защиты русских интересов на мирной конференции и для выяснения отношений России к национальным движениям, а также исследование вопроса об автономном устройстве её, в частности Юга. Работы комиссии отразились на административном подразделении территории ВСЮР на области. (Эти административно-территориальные образования, подконтрольные Вооруженным Силам России, составили Харьковская, Киевская, Новороссийская области и Северный Кавказ.)».
В плане предстоявшего устройства страны представлялась последовательная цепь самоуправлений от сельского схода до областных дум, снабженных в подготовительный период значительно расширенными правами губернских земских собраний и получавших впоследствии функции местного законодательства из рук будущего Народного собрания. Но вся небольшая вначале территория Добровольческой армии являлась по существу театром военных действий. Это обстоятельство побуждало к принятию исключительных мер
для временного усиления и централизации власти на местах.
уже после завершения Русской смуты Н.И. Астров в письме генерал-лейтенанту А.И. Деникину от 28 декабря 1924 года заметил, что Особое совещание всемерно способствовало реставрации старых методов управления, что «было убийственным» как для Белого дела, так и для самого Антона Ивановича. Ведь таким стилем деятельности Совещание придавало всей системе диктатуры «облик злой и мстительной силы». Не случайно местные «правительства» по существу были в оппозиции к этому органу.
Чем сложнее становилось положение ВСЮР, тем менее эффективной становилась и работа Особого совещания. Такая ситуация не могла удовлетворить генерал-лейтенанта А.И. Деникина, и он подготовил «Наказ Особому совещанию» (декабрь 1919 года), которым очертил политический курс Главкома ВСЮР. «В связи с приказом моим сего года за № 175 приказываю Особому совещанию принять в основание своей деятельности следующие положения: 1. Единая, Великая, Неделимая Россия. защита веры. установление порядка. Восстановление производительных сил страны и народного хозяйства. Поднятие производительности труда. 2. Борьба с большевизмом до конца. 3. Военная диктатура. Всякое давление политических партий отметать, всякие противодействия власти — и справа, и слева — карать. Вопрос о форме правления — дело будущего. Русский народ создаст Верховную власть без давления и навязывания. Единение с народом. Скорейшее соединение с казачеством путем создания Южно-Русской власти, отнюдь не растрачивая при этом прав общегосударственной власти. 4. Внутренняя политика — только национальная. Русская. Невзирая на возникающие иногда колебания в русском вопросе у союзников идти с ними. Ибо другая комбинация морально не допустима и
реально не осуществима. Славянское единение. за помощь ни пяди русской земли. 5. Все силы, средства — для армии, борьбы и победы.»
В «Наказе» сохранена преемственность идей апрельской Декларации Добровольческой армии 1918 года. В данном документе налицо основные взгляды генерал-лейтенанта А.И. Деникина. Но он не учёл ситуацию военно-политического кризиса, в котором находились ВСЮР. Главный парадокс заключается в том, что А.И. Деникин вручил «Наказ» Особому совещанию за два дня до его упразднения. Либерализм оказался негодной основой политического режима единоличной военной диктатуры. 16 декабря
Тогда же генерал Ю. Пилсудский, глава польского государства, приостановил активные действия польских войск на украине против советских войск, чтобы не помогать наступлению А.И. Деникина на Москву (в эмиграции А.И. Деникин потом делился своей убеждённостью, что именно Польша «спасла Советскую власть от гибели»).
В итоге внешние и внутренние противники большевиков, в силу несогласованности и неподготовленности в вопросах осуществления национальной политики, так и не сумели организовать ни одного «объединенного» похода антибольшевистских сил на Москву, поскольку их временный союз раздирался глубокими противоречиями. Эти противоречия в сочетании с
растущей солидарностью западноевропейских трудящихся и средних слоев, ряда представителей интервенционистских войск с Советской Россией летом-осенью 1919 года, усталостью от тягот Первой мировой войны, изменили соотношение сил на международной арене в пользу большевиков. В результате большевики сумели поодиночке ликвидировать белые диктатуры и разгромить их вооруженные силы, а затем приступить к «советизации», также поодиночке, национальных государств, образовавшихся на территории бывшей Российской империи.
В силу всех этих внутренних и внешних факторов положение на фронтах летом-осенью 1919 года коренным образом изменилось в пользу Красной армии. Помня, что все составы правительств генерал-лейтенанта А.И. Деникина так и не смогли «справиться с территорией», весной 1920 года новый «белый диктатор» Юга России генерал-лейтенант П.Н. Врангель, а также приглашенный им на пост главы правительства А.В. Кривошеин (видный государственный и общественный деятель, в прошлом ближайший сотрудник П.А. Столыпина) считали, что большевиков можно свергнуть не «походом на Москву», не «завоеванием России», а «созданием хотя бы на клочке русской земли такого порядка и таких условий жизни, которые потянули бы к себе все помыслы и силы стонущего под красным игом народа». Они предполагали обеспечить на занятой территории «законность и порядок», свободу торговли, проведение аграрной реформы в интересах зажиточных крестьян-собственников, создать более высокий материальный уровень жизни населения и организовать «демократическое» самоуправление. С другой стороны, пытаясь исправить ошибки режима генерал-лейтенанта А.И. Деникина, они рассчитывали наладить отношения со всеми новыми государствами, возникшими на окраинах бывшей Российской
империи, установив связи со всеми национальными организациями и их вооруженными формированиями, включая даже крестьянские повстанческие отряды. Это в первую очередь касалось Повстанческой армии Нестора Махно. Таким образом режим генерал-лейтенанта П.Н. Врангеля попытался создать единый антибольшевистский фронт.
Тогда, по расчетам П.Н. Врангеля и А.В. Кривошеина, русский народ, доведенный военным коммунизмом и террором «чрезвычаек» до обнищания и озлобления, «сам свергнет иго большевиков», и Русской армии останется лишь постепенно продвигаться вперед, закрепляя за собой освобожденные территории. По сути, они планировали политику «двух Россий»: созданная ими «вторая Россия» как альтернатива большевистской должна была существовать до тех пор, пока русский народ не сделает выбор в её пользу и не сметёт большевистский режим.
Умело использовав национальный вопрос как фактор обеспечения своей победы в революции, лидеры большевиков вскоре изменили своё отношение к идее самоопределения наций. В 1918 году принцип «самоопределения, вплоть до государственного отделения» начал заменяться лозунгом самоопределения для трудящихся классов. С 1919 года в качестве развития данного лозунга широко пропагандируется идея федерации. При этом РСФСР рассматривалась как опора мировой диктатуры пролетариата.
Предоставляя независимость или автономию бывшим национальным окраинам России, ленинское правительство стремилось учитывать сложную международную обстановку. С 1919 года в национальной политике РСфСР проявляется стремление волевыми методами навязать Советскую власть автономиям.
Послеоктябрьский контрреволюционный сговор великодержавников и
местных националистов оказался бесплоден. Идея «контрреволюционного федерализма» была мертворождённой в силу исторической обречённости своего содержания. Буржуазная федерализация страны, как и любая форма буржуазной государственности, не смогла стать преградой интернационализму социалистической революции. Контрреволюция объединялась на основе старого великодер-жавия.
Идея федеративного партнерства антисоветских сил всплывала на протяжении Гражданской войны лишь эпизодически в связи с попытками военно-диктаторских режимов поправить своё положение за счёт внешней «демократизации».
Таким образом, представителям национальных движений было очевидно, что российская буржуазия не способна найти реальной альтернативы советской государственности народов бывшей Российской империи. Стремление сохранить целостность России рассматривалось национальными меньшинствами как великодержавный русский шовинизм «единой и неделимой» России. Руководящей для белых оставалась модель государственности, в которой выделение в пределах империи суверенных независимых единиц представлялось совершенно невозможным, а осуществление назревших практических задач этнической политики откладывалось до созыва учредительного собрания.
