Спросить
Войти
ВЗГЛЯД В ПРОШЛОЕ
С.С.Смирнов
ГОРНОЗАВОДСКАЯ ПРОМЫШЛЕННОСТЬ УРАЛА И РЕГИОНАЛЬНЫЙ РЫНОК (1790 - 1820-е гг.)
Неубывающий интерес исследователей к прошлому уральской горнозаводской промышленности XVIII - начала XIX в. вполне закономерен. Именно на эти годы пришлось становление и расцвет уральской металлургии, занявшей ведущее место не только в России, но и в мире. Однако внимание историков сосредоточилось прежде всего на вопросах, связанных с характером социальных и экономических отношений в самой горнозаводской мануфактуре. Значительно слабее изучены ее экономические связи с местным рынком сельскохозяйственной и промысловой продукции, без которого Урал вряд ли смог бы выйти на передовые рубежи в области производства металла.
Задача данной статьи заключается в том, чтобы на примере отдельных металлургических предприятий края показать степень зависимости горнозаводского производства от регионального товарного рынка.
В эпоху позднего феодализма, когда ярмарочная торговля существенно преобладала над лавочной, обеспечить заводское население продуктами питания и предметами первой необходимости, а заводское производство материалами можно было лишь централизованно: либо путем оптовых закупок товаров заводскими конторами, либо заключая договора и контракты с поставщиками и подрядчиками. Хотя лавки, торжки и базары имелись почти в каждом крупном горнозаводском поселке, они были не в состоянии, в силу неразвитости денежных отношений и локальной изолированности селений, снабдить заводы всем необходимым, и потому конторы повсеместно брали на себя обязанность по закупке хлеба, фуража, рабочих лошадей, одежды, обуви и прочих товаров для заводских мастеровых и крестьян. Ассортимент потребительских товаров был весьма широк и включал в себя практически все необходимое для существования семьи. Это хорошо видно из материалов ревизии имущества Богословских заводов, проводившейся в 1791 г. в связи с переходом их в казенное ведомство1.
Согласно сохранившемуся перечню, было закуплено 87 наименований товаров на сумму 97,7 тыс. р. Только соленой рыбы заготовлено пять разновидностей (моксун, нельма, осетрина, сырок, щука), кож - 10 наименований и т.д. Разумеется, далеко не каждый товар предназначался рядовому заводскому работнику. Мало вероятно, что нельма (10 пудов, по рублю за пуд) или осетрина (74 пуда на 139 р.) могли попасть к нему на стол. Скорее всего, достались они заводскому начальству. Но вот почти 4 тыс. пудов сырка (тоже, кстати, недешевого: рубль за пуд) одному заводскому начальству за зиму съесть было бы явно не под силу.
Основная масса товаров являлась продукцией сельского хозяйства или местных промыслов: 70,5% стоимости составляли хлебопродукты: зерно, мука, крупы, солод. Главным товаром была рожь. В общей сложности ее закуплено 198 691 пудов на 47 761 р. Из других зерновых преобладали овес и ячмень в виде овсяного толокна и ячневой крупы, которых заготовлено на 12 тыс. р. Пшеничной муки куплено сравнительно немного, всего 2 349 пуд. на 1 044 р. Прочих продуктов, как-то: гречи, проса гороха запасено незначительное количество.
Большая часть овса - 31,4 тыс. пудов (на 7,2 тыс. р.) предназначалась на фураж крестьянским лошадям. На самом же деле заводы закупали его значительно больше, так как фураж для заводских лошадей шел по отдельной статье и в товарную сумму не включался.
Мяса и мясопродуктов хранилось немного, всего 259 пудов на 250 р., поскольку для его заготовки сезон еще не наступил, но по косвенным сведениям потреблялось его немало. Так, только шарташский крестьянин А. Скорняков с екатеринбургским мещанином Е.Краюхиным в 1788-1789 гг. поставили на Богословские заводы 32 тыс. пудов мяса, не считая сала-сырца. И едва ли они были единственными подрядчиками.
«Товарных вещей» - одежды, обуви, тканей и прочего - на складах оказалось почти на 11 тыс. р. Из них лишь некоторые ткани можно считать привозными, остальное произведено в регионе: либо непосредственно в крестьянском хозяйстве, либо из полученного в нем сырья.
Приведенные выше цифры - это лишь часть годовых расходов Богословских заводов на снабжение населения. Общий размер так называемой «товарной суммы», утвержденной на 1803 г., управлявший тогда ими Горный совет, определил в 236 910 р. Распределялась она следующим образом:
ржаная и пшеничная мука - 138 853
ячневая крупа - 5 074
ячмень - 2 413
горох - 310
толокно - 2 350
их транспортировка - 12 950
фуражный овес - 32 576
сено - 8 049
прочие «харчевые припасы» - 17 857
закупка «товарных вещей» - 1 6 678
Кроме того, на содержание казенных лошадей требовалось 76 055 пудов овса на 64 647 р. и 150 000 пудов сена на 30 000 р., дополнительно было закуплено сырого говяжьего сала на 4 243 р. и разных мелочных товаров на 30 508 р. Всего, следовательно, товаров непроизводственного назначения в год потребовалось на 366 308 р.
Можно, конечно, утверждать, что Богословские заводы находились вдали от торговых центров в необжитых местах и потому испытывали трудности в обеспечении заводских работников необходимыми предметами. Однако централизованные закупки производились и другими заводскими конторами, расположенными в освоенных районах Южного Урала. Возьмем для примера заводы Златоустовской группы.
Сохранившийся отчет «запащика» Миасского завода Д. Козлова свидетельствует, что только с 11 июля по 1 августа 1798 г. он закупил в окрестных селениях разных товаров на 789 р. Среди них рожь в зерне и ржаная мука, овес и пшеница, говяжье мясо и сало-сырец, соль, пенька, коты, лапти, косы-литовки, конюшьи клещи, хомуты, подхомутники, кожи (сырые, дубленые, конские, черные, подошвенные), холст, пологи, мешки, табак, кошмы, неводы4. Ассортимент тот же самый, что и на Богословских заводах. Запащик Миасского завода П.Горелов в 1800 г. закупил хлеба 42 317 пудов на 10 409 р. И этот перечень можно продолжить.
К концу XVIII в. за заводскими и рудничными крестьянами Миасского завода за полученные в кредит вещи числилось 19 236 р. Крестьяне брали в долг лошадей, одежду, обувь, но особенно хлеб5.
Из содержания заводских документов видно, что на закупку провианта, фуража и предметов первой необходимости расходовалась примерно треть выделяемых на обеспечение деятельности заводов средств.
Рассмотр им данные о расходе заводских сумм за 1806 г. по Пермским казенным заводам6.
Делились они на три группы. Первая тратилась на оплату труда подневольных заводских работников и приписных крестьян, в нее же мы включили и жалование горным офицерам. Всего на эти цели истрачено 55 098 р. (29,1% от всей суммы расходов). Во вторую группу вошли затраты на различные поставки производственного назначения и оплата труда вольных работников - всего 67 353 р. (36,0%). В основном это плата рудопромышленникам. Третья группа содержит расходы на товары непроизводственного назначения: провиант, фураж, предметы первой необходимости. На них истрачено 65 222 р. (34,9%). В третьей группе почти 48 тыс. р. ушло на закупку провианта, тоже главным образом ржи и овса. Как видим, две последние группы расходов самым непосредственным образом входили в систему региональных рыночных связей, включая и рынок свободной рабочей силы4.
Радиус экономического воздействия крупных горнозаводских предприятий был весьма широк и выходил иногда за пределы собственно Уральского региона. Так, к началу 1791 г. среди получивших задатки под различные работы и поставки для Богословских заводов лиц числились жители четырех наместничеств: Пермского, Вятского, Тобольского и Вологодского.
Задатки, выданные Богословской заводской конторой (февраль 1791 г.)5
Округ Сумма, р.-к.
Пермское наместничество
Верхотурский 21698-30
Чердынский 7236-60
Соликамский 7169-36
Шадринский 815-72
Ирбитский 680-31
Алапаевский 303-32
Екатеринбургский 153-31
Камышловский 116-93
Пермский 56-23
Тобольское наместничество
Тюменский 8133-36
Туринский 7032-57
Тобольский 3220-94
Ишимский 2055-87
Ялуторовский 1568-08
Курганский 579-46
Томский 50-00
Вологодское наместничество 718-51
Вятское наместничество 814-33
Итого 62403-20
Таким образом, всего в задатках числилось свыше 62 тыс. р. К этой сумме надо прибавить 31 800 р. 61 к., оставшихся за лицами, жившими при заводах и рудниках. Большинство из них также работали там по вольному найму или занимались поставками на заводы различных припасов.
Судя по социальному составу лиц, не отработавших задатки за прошлые годы, 75% заключивших с конторой договора и подряды были государственными, в основном приписными, крестьянами из Верхотурского, Чердынского, Соликамского, Туринского, Шадринского округов, 13% должников были мещанами,8,6% - ямщиками, остальные - представителями прочих сословий. Всего 4 266 человек.
Интересен и такой факт, что среди поставщиков процент купцов был весьма незначителен. Среди более чем четырех тысяч должников Богословской конторы, купцов оказалось всего 1 4. При этом размеры долга были незначительны: два вер-хотурских купца задолжали 402 р. 16 к., туринский - 8 р., трое тюменских - 637 р., двое тобольских - 103 р. и т.д. Лишь один ишимский купец недопоставил товаров на 1 945 р.7 Эти цифры можно рассматривать как косвенное подтверждение незначительности размеров купеческих поставок.
Слабое участие купечества в торговле и поставках наблюдалось и на Южном Урале. В документах Златоустовских и Кыштымских заводов фигурируют государственные крестьяне, башкиры, заводские крестьяне и мастеровые, иногда мещане и чиновники, но купцы встречаются крайне редко. Например, среди задолжавших Миасской заводской конторе в период с 1783 по 1798 гг. числился лишь один челябинский купец Дмитрий Бородин, взявший в 1795 г. на пробу для производства свеч 1 5 пудов сала на 60 р. и не вернувший ни свеч, ни денег8.
Одна из причин этого, как нам кажется, заключалась в том, что конторы действовали через своих комиссионеров, выходивших непосредственно на производителя, минуя скупщиков вообще и купцов в частности. Подобная практика позволяла приобретать товары по ценам ниже рыночных, что было особенно важно при закупках хлеба и фуража, поскольку законодательство ограничивало цены, по которым конторы выдавали провиант и фураж работникам. По указу от 1 5 мая 1785 г. приписным крестьянам ржаная мука должна была отпускаться не дороже, чем по 20 к. за пуд, а фураж по низким ценам 1779 г.9 И заводские комиссионеры в течение всего года разъезжали по окрестным волостям, раздавая задатки и скупая хлеб небольшими партиями. Так, упоминавшийся выше запащик П.Горелов заготавливал хлеб в среднем всего по 24, 5 к. за пуд. Закупка производилась в основном в зимние месяцы и в марте. Обращает на себя внимание стабильность закупочных цен (в отличие от рыночных). Разница между высшими и низшими не превышает 5 к. Следует отметить, что рыночные цены на Златоустовском заводе в этом году не опускались ниже 30 к. за пуд, а в отдельные месяцы превышали 40 к. Продавали хлеб государственные крестьяне и башкиры смежных волостей Челябинского и Троицкого уездов.
Суммы задатков также свидетельствуют об отсутствии крупных поставщиков хлеба. На июль 1789 г. в Миасской конторе числилось 69 должников, получивших в общей сложности 850 р. аванса10.
Та же картина наблюдалась и на других заводах Южного Урала. В долговой ведомости по Кусинскому заводу за 1799 г. отмечены 33 государственных крестьянина из разных селений Оренбургской и Вятской губерний, получивших под поставку ржи 950 р.81 к. Размеры задатков колебались от 10 до 70 р., а в среднем равнялись 29 р. Кусинский завод находился от зерновых районов дальше, чем Ми-асский, поэтому наряду с выездом на места комиссионеры Кусинской конторы широко пользовались услугами крестьян-поставщиков, которые привозили по 3, 5, а иногда и до 20 возов хлеба.
Интересен и такой факт. В 1 797 г. сразу 25 крестьян из деревни Тастуба Троицкого уезда обязались поставить рожь на Кусинский завод, получив в задаток в общей сложности 733 р. Это свидетельствует как об отсутствии скупщиков, так и о важной экономической роли завода в жизни деревни11.
Вообще за три десятилетия (1780-1810 гг.) на заводах Златоустовской группы самой крупной зафиксированной в документах поставкой хлеба был привоз на Артинский завод крестьянами деревни Алякаевой Бирского округа Оренбургской губернии Г. Коньковым и Л. Стерлинговым 1 000 пудов ржи. Но этот случай является нетипичным, поскольку год был исключительно неурожайным. Потому контора и была вынуждена купить большую партию зерна на стороне по высокой рыночной цене 59 к. за пуд.
Занимаясь централизованными закупками продовольствия, заводосодержате-ли не только не стремились к монополии на хлебную торговлю в заводских центрах, но всячески поощряли торговцев, добиваясь для них освобождения от торговых пошлин, организуя встречную торговлю заводскими изделиями, так как издержки производства на их предприятиях напрямую зависели от уровня хлебных цен. Акинфий Демидов добился даже издания особого именного указа от 1 2 ноября 1736 г., снимавшего ограничения на поставку казенными крестьянами хлеба для его заводов: «Не запрещать и публиковать, чтоб кто хочет на все заводы и слободы хлеб на продажу возили невозбранно»12.
В целом же во второй половине XVIII и в начале XIX в., да и в последующие десятилетия уральские заводы являлись крупнейшими потребителями местного товарного хлеба. Только расположенные на территории Пермской губернии закупали в год до 4,5 млн пудов13, а вместе с оренбургскими и вятскими - не менее 6 млн11 . Потребляя в основном рожь и овес, в отличие от всероссийского рынка, на который поступала пшеница, они воздействовали и на структуру посевов, изменяя соотношение культур. Если в конце XVIII в. в большинстве уездов Оренбургской губернии удельный вес ярицы в посевах не превышал 1,5%, то в Челябинском и Троицком, снабжавших хлебом заводы Южного и Среднего Урала, он был не менее 20%14.
Крестьяне самого плодородного уезда Пермской губернии - Шадринского также ориентировались на производство товарной ржи и овса. Например, в конце XVIII в. в Зайковской волости из 985 десятин 665 были отведены под рожь, 85 под овес, 75 под ярицу и только 60 под пшеницу, которую сеяли для собственного потребления зажиточные крестьяне15. А всего в Пермской губернии в 1800-1803 гг. ежегодно в среднем высевалось 750 тыс. четвертей, из них 320 тыс. ржи, 270 тыс. овса, и лишь 53,7 тыс. пшеницы16.
Особую статью в затратах на производство уральского металла составляли расходы на транспортировку готовой продукции. Богословские заводы тратили на доставку железных караванов около 60 тыс. р. в год, Кыштымские до 25 тыс. р., а в среднем примерно 10% общих заводских расходов составляли транспортные издержки, которые также были включены в систему регионального рынка. Так, из 25 тыс. р., израсходованных на доставку в 1803 г. железного каравана с Кыштым-ских заводов в Петербург, свыше половины (13,5 тыс. р.) составила заработная плата лоцманам, водоливам, сплавщикам; 7,5 тыс. р. (30,2%) истрачено на закупку снастей, 2500 р. - на закупку продовольствия и фуража, остальное - на оплату по-грузочно-разгрузочных работ, сторожей, доставку металла на пристани17. В указанную сумму не вошли деньги, потраченные на покупку и постройку 26 коломенок, из которых состоял караван.
Поставки в пути осуществлялись через немногих крупных купцов-подрядчиков. Крупнейшим пунктом, где хранились припасы, был город Лаишев, от которого собственно и начинался сплав по Волге. Каравану 1803 г., следовавшему с Кыштымских заводов, елецкие подрядчики братья Фомичевы подготовили товаров на 5 471 р., в том числе 1 300 парусных рогож, 189 пудов ходовой бечевы, 1 51 6 пудов косяков и полукосячьев. Лаишевский купец Г. Токарев поставил 1 600 пудов ржаной муки на 808 р. Кроме того 1300 парусных рогож приготовил пермский купец Копылов, которому было выплачено 754 р., да московскому купцу Кнауфу за 7 800 рогож было уплачено 452 р. 40 к.18
По данным Б.А.Сутырина, в первой половине XIX в. только 37 казенных заводов Урала поставляли казне свыше 1,5 млн пудов продукции, для перевозки которой требовалось ежегодно до 200 судов. Только на их оснащение в пути и на провиант и фураж тратилось свыше 55 тыс. р. серебром, что составляло около 30% прямых расходов на транспортировку этой продукции водным транспортом19.
Если в снабжении горных заводов хлебом роль крупных подрядчиков была ничтожна, то совсем иначе обстояли дела в обеспечении их дегтем, смолой, кир-пичем, горновым и трубным камнем и особенно железной рудой. Поставка последней была монополизирована почти повсеместно еще задолго до манифеста 1779 г., запретившего принудительный труд приписных крестьян на отмеченных выше работах. В начале XIX в. при Кыштымских заводах уже имелась относительно постоянная группа поставщиков, которые на протяжении многих лет снабжали заводы одной и той же продукцией, хотя договоры с ними заводская контора заключала каждый год заново.
На протяжении двух десятков лет почти ежегодно поставляли большие партии руды уволенный от дел мастеровой Екатеринбургского завода Я. Матвеев и екатеринбургский купец Ерусалимов, после смерти которого дело перешло к его сыну, а затем к вдове. Кирпич долгое время готовили крестьянин Брусянской волости того же уезда Ф. Белоусов, а также непременный работник Арамильского участка Г. Софронов. Последний промышлял также и высидкой дегтя в заводских дачах, продавая его на заводы и рудники по нескольку тысяч ведер в год.
Ежегодно Каслинская контора заключала 5-10 крупных контрактов. Например, в 1827 г. их было восемь на общую сумму свыше 100 тыс. р. Но это только аванс для выдачи задатков наемным работникам, который обычно составлял половину окончательной сумму сделки. Кроме того, каждый договор содержал пункт, по которому подрядчик имел право поставить сверх оговоренного любое количество заготовляемого материала по той же цене и тем самым еще увеличить объем поставки. Таким образом, реальная сумма, получаемая за подряды, была значительно больше авансируемой.
Характерно, что и в этих поставках местное купечество почти не принимало участия. Даже самые крупные подряды на поставку железной руды брали либо мастеровые, либо непременные работники, либо бывшие приписные крестьяне, то есть лица, знакомые с горными работами. Подавляющее большинство из них являлись жителями Екатеринбургского уезда, что вполне естественно, так как все его крестьянское население было в свое время приписано к горным заводам.
Хотя объемы поставок были достаточно велики, они не требовали от подрядчиков больших капиталов. Из содержания контрактов видно, что заводская контора обеспечивала их практически всем необходимым для ведения работ. Заводы изготовляли и ремонтировали весь нужный инструмент, тару, поставляли материалы, дрова и т. д. Они же выплачивали задатки рабочим. От подрядчика требовалось лишь знание дела да умение нанять нужное число работников. А в этом мастеровые, приписные и заводские крестьяне превосходили купцов, поскольку гораздо лучше знали специфику горнозаводского производства.
Таким образом, мы видим, что горнозаводская промышленность Урала, являясь важнейшим фактором экономической жизни края и стимулируя развитие местного рынка, вместе с тем сама находилась в тесной зависимости от уровня развития этого рынка, что нашло отражение в формах организации заводского производства. Наличие устойчивых региональных товарных связей позволило уже во второй половине XVIII в. отказаться от принудительных поставок продовольствия, фуража, руд и ряда других материалов. В то же время недостаточно развитый рынок свободной рабочей силы не позволял осуществить это в сфере собственно горнозаводского производства.
Примечания
В.Е. Смирнова
СОЦИАЛЬНЫЕ АСПЕКТЫ ПЕРЕСЕЛЕНЧЕСКОЙ ПОЛИТИКИ В РОССИИ КОНЦА XIX - НАЧАЛА XX ВЕКА
Проблемы переселенческой политики в России на рубеже XIX -XX веков широко освещены в научной и публицистической литературе, однако ее социальные аспекты не стали темой самостоятельного исследования. Вместе с тем они представляют не только научный, но и практический интерес. Обращение к накопленному историческому опыту, как позитивному, так и негативному, может оказать определенную помощь в решении практических вопросов, связанных с перемещением, расселением и устройством многочисленных беженцев и мигрантов, появившихся в последнее время на постсоветском пространстве.
В переселенческой политике царское правительство руководствовалось, с одной стороны, общегосударственными интересами заселения окраин и укрепления стратегических позиций России, с другой - узко классовыми интересами дворян-землевладельцев: в период обострения аграрного вопроса стремилось переместить на периферию революционно настроенных малоземельных крестьян. Вопросы социальной поддержки мигрантов в период их переезда и водворения играли в этой политике второстепенную роль и определялись ее целями.
Исходя из вышеназванных целей переселенческой политики, правительство то запрещало переселение, то ограничивало или объявляло его свободным, широко используя систему льгот.
«Положение 19 февраля 1861 г.» полностью исключало право бывших помещичьих крепостных на переезды. Согласно ст.946 Уложения о наказаниях, в уго-
