Спросить
Войти
ИСТОРИЯ УЧЕБНОЙ ЛИТЕРАТУРЫ
М.А. Корзо
Elementa Pverilis Institutionis (Краков, 1692), история польских элементарных учебников, религиозные тексты в составе букварей, учебник Мачея Вижбенты.
К ИСТОРИИ ПОЛЬСКО-ЛАТИНСКИХ УЧЕБНИКОВ ДЛЯ НАЧАЛЬНОГО ОБУЧЕНИЯ XVII-XVIII ВВ.
В статье проанализировано содержание польско-латинского элементарного учебника «Elementa Pverilis Institutionis» (Краков: Альбрехт Гурецкий, 1692) из коллекции Библиотеки Московской Синодальной типографии РГАДА. Данное издание не учтено в имеющихся библиографических описаниях, хотя положило начало линии букварей, которая просуществовала вплоть до XX века (ок. 44 переизданий). Специфическими чертами данной линии были двуязычность всех изданий, лаконичность собственно букварной части учебников и необычайно пространная подборка текстов религиозного содержания. Сравнение версии 1692 г. с позднейшими переизданиями (Краков, 1713, 1736, 1796 гг. и Почаев б.г.) свидетельствует о том, что букварь постоянно подвергался редактированию. Перерабатывался и расширялся, в первую очередь, раздел с религиозными текстами (добавлялись новые молитвы и катехизис в вопросно-ответной форме). В статье делается предположение, что возможным образцом для издания 1692 г. послужил учебник «Elementaria institutio Latini sermonis, et pietatis Christianae» (Краков: Мачей Вижбента, 1575).
В собраниях РГАДА в Москве хранится экземпляр польско-латинского элементарного учебника «Elementa Pverilis Institutionis», опубликованного в 1692 г. в типографии Альбрехта Гурецкого в Кракове1. Данное издание привлекло наше внимание, поскольку оно не фигурирует в библиографических описаниях. Вместе с тем известный книговед и автор библиографии польских элементарных учебников Франчишек Пилярчик перечисляет в своем фундаментальном труде [10] ряд изданий XVIII в. с аналогичным, немного расширенным названием - «...pluribus in locis reformata, piisque orationibus, ac doctrina Christiana nunc recenter aucta», а также для более поздних версий - «...recenter aucta et reimpressa»2, что означает, что данный учебник (или учебник данного типа) многократно подвергался редактированию. Книговедам известны также многочисленные издания XIX в., которые печатались в типографиях Кракова, Вадовиц, Гданьска, Варшавы, Ченстоховы, Вильнюса, Гродно, Минска [9]3.
Хранящееся в РГАДА издание 1692 г. положило начало линии учебников, которая просуществовала (пусть и в несколько измененной форме) вплоть до XX столетия. Именно в этом и заключается ценность найденного экземпляра. Характерными особенностями этой линии учебников можно назвать их двуязычность и необычайную лаконичность букварной части, которая ограничивалась только несколькими разновидностями начертания латинского и польского алфавитов, таблицей гласных и согласных звуков. Основную же часть книги составляли тексты религиозного содержания (преимущественно молитвы), что было характерной чертой элементарных польских учебников вплоть до XIX в.
В начало книги вынесены молитвы для индивидуального благочестия (они соответствуют «часам», то есть сопровождают верующего в течение всех суток), затем приводятся молитвы, которые читаются во время публич1 В составе коллекции Московской Синодальной типографии, шифр БМСТ 2844.
В настоящем исследовании de visu описываются издания 1713, 1736, 1796 гг., а также буквари из Львовской коллекции.
ных богослужений и на литургии. Данная подборка дополняется кратким порядком публичного богослужения с Никео-Константинопольским исповеданием веры. После чего приводится составленная из библейских цитат подборка обязанностей христианина по отношению к разным социальным группам и «категориям» ближних. В конце букваря помещены литания, церковный календарь, небольшой польско-латинский словарик и два рифмованных текста: «Песенка детям на Св. Григория»1 и «Наука и сокровище маленьким детям, после колядования» („Navka y Skarb Mlodym Dziatkom, po Kol^dzie"; к этому тексту мы еще вернемся). На последней странице букваря выведено сокращение девиза Общества Иисуса - «A.M.D.G.» или «К вящей славе Божьей».
Поскольку обнаруженный в собрании РГАДА экземпляр 1692 г. по своей структуре несколько отличается от последующих изданий, ниже дается сопоставление его структуры с хронологически следующим изданием 1713 г.2
В обеих версиях совершенно идентичен порядок утренних молитв верующего. После призыва к утренней молитве («Rano wstawszy Dzieci^ / szcz^sliwie dzieñ zacznie») идут молитвы ко Святой Троице («Niech blogoslawiona b^dzie swi^ta y nierozdzielna Troyca»), «Отче наш», «Ангельское приветствие», читается Апостольский символ веры. Затем следует блок молитв-прошений и молитв-благодарений к Богу на день грядущий: чтобы Господь уберег от греха («Racz Panie dnia tego bez grzechu nas strzedz»), что Господь позволил дожить до этого дня («Panie Boze Wszechmog^cy ktory do pocz^tku tego dnia nam przysc sprawiles»), чтобы Господь помогал и освящал все повседневные занятия верующего («Racz prostowac y poswi^cac / rz^dzic y sprawowac»). Благодарственные слова и просьба о защите обращены также к ангелу-хранителю («Angele Bozy / ktorys iest stroze moim mnie tobie zleconego»). После этого в версии 1692 г. следует молитва «Радуйся, Мария»,
вместо которой в издании 1713 г. помещено обращение к Богу, чтобы Он благословил на день грядущий.
После утреннего блока молитв состав учебников 1692 и 1713 гг. несколько различается. В версии 1692 г. далее следует прошение об уделении благодати («taskç twoiç Prosimi Panie / w serca nasze wley»), несколько молитв и гимнов, обращенных к Св. Духу («Przydz S. Duchu / napelni twoich serca wiernych», «Boze ktorys serca wiernych swiçtego Ducha oswieceniem nauczyc raczyl», «Duchu S. Stworzycielu / Serc ludzkich nawiedzicielu»), Богородичный гимн («Zdrowas gwiazdo Morska / Wierna Matko Boska»), прошение о благословении всех дел дня грядущего («Sprawy nasze / prosimy Panie natchnieniem uprzedzay») и благословение перед выходом из дома («Drogi twoie Panie pokaz mi / y scieszek twoich naucz miç»).
Далее в издании 1692 г. приводятся молитвы, которые можно считать своеобразным вступлением или подготовкой к участию в публичном богослужении: молитва при входе в церковь («Panie w wielkosci milosierdzia twego / wnidç do domu twego»), при окроплении святой водой («Pokrapisz mie Panie Hisopem / a bçdç oczysciony»), напоминание детям, как надлежит вести себя в церкви («Niech wie dzieciç / iz Kosciol / nie iest iaskini^ lotrowsk^z»). Логическим продолжением служит обращение к освященному Телу Господню («Zawitay prawdziwe Cialo narodzone z Maryey Panny»), молитва перед мессой («Naylaskawszy Oycze milosierdzia y Boze wszelakiey pociechy») и обращение к Богородице («O Pani moia Swiçta Marya»).
Без какого-либо логического перехода далее в учебнике 1692 г. следует адресованная к Богу просьба благословить еду («Oczy wszytkich w tobie mai^ ufnosc» и «Blogoslaw Panie nas / y te dary») и благодарение после приема пищи («Dziçkuiemy tobie wszechmog^cy Boze / za wszystkie dobrodzieystwa twoie»), прошение к Богу проявить щедрость ко всем тем, кто являет щедрость по отношению к другим людям («Pacz mily Panie sowicie nagrodzic wszystkim dobrodzieiom naszym»), гимн («Przed dokoñczeniem dnia tego / Prosiemy cie Pana swego») и молитва («Zbaw nas Panie czni^cych(l) / Strzez nas odpoczywai^cych») перед отходом ко сну.
За этим блоком вечернего молитвенного ритуала в версии 1692 г. идет краткий способ отправления публичного богослужения с Никео-Константинопольским исповеданием веры. После богослужения приводятся основные элементы катехетического наставления: Декалог, 7 церковных таинств, богословские и кардинальные добродетели, дары и плоды Св. Духа, церковные заповеди, дела добродетели для души и тела, 8 евангельских блаженств.
В издании 1713 г. порядок молитв был существенно изменен: за утренним блоком следовала катехетическая часть, затем порядок публичного богослужения, после которого помещался блок молитв к Св. Духу, окропление святой водой, поучение к детям о поведении в церкви, благословение еды и благодарение после трапезы, вечерние молитвы. Таким образом, катехизис и описание мессы были перенесены почти в самое начало книги.
В последующих порциях текста последовательность молитв и поучений в версиях 1692 и 1713 гг. совершенно идентична. За блоком литургических песнопений (славословие Девы Марии (Лк. 1: 46-55), песнь Симеона Богоприимца (Лк. 2: 29-33), богородичный антифон «Радуйся, Царица») следует заповедь о любви к ближнему и составленная из библейских цитат подборка обязанностей христианина: детей по отношению к родителям и наставление Товита молодому Товии, об уважении к старикам и все людям.
Последний блок поучений включает две цитаты из Писания о том, что надлежит контролировать свой язык и чувства (из Книги Сираха и Послания к Галатам) 1 и поучение о так называемых последних вещах и о том, какая участь уготовлена после смерти праведникам и грешникам.
В заключительной части букваря в версии 1713 г. поменялись местами календарь и словарик, исчезла песенка о Св. Григории, а на последней странице появилась табличка с начертаниями цифр. Собственно в букварной части учебника перед прописным начертанием букв было добавлено лаконичное объяснение: «Достопочтенные юноши, здесь привожу я только краткий способ упражнения в написании букв; более обширный способ вы найдете в книжке под названием "Каллиграфия или Канцелярия", изданной в этой же типографии, к которой я вас и отсылаю. С ее помощью можете формировать свой почерк»2.
В более поздних изданиях происходит очередная перегруппировка мате1 Эти два библейских фрагмента (наряду с целым рядом других) входили в состав поучений о так называемых правилах приличия, которые встречались в многочисленных катехетических наставлениях более раннего времени преимущественно на территории немецких земель (Anstandsregeln). Одним из наиболее ранних примеров может послужить брошюра немецкого гуманиста К. Хегендорфа «De instituenda vita et corrigendis moribus iuventutis paraenesis» (1529). Данные наставления нельзя в строгом смысле слова отождествлять с популярным в XVI в. жанром литературы о принципах цивилизованного поведения.
риала, что свидетельствует о том, что учебник не просто перепечатывался, но постоянно редактировался. В версии 1736 г. порядок публичного богослужения возвращается на свое прежнее место (как в первоначальной редакции 1692 г.), после поучения о том, как надлежит контролировать свои чувства, появляется состоящее из 29 вопросов и ответов катехетическое поучение на польском языке «Сумма христианского учения, молодым детям весьма необходимая» (Summa Nauki Chrzesciañskiey mlodym dzieciom bardzo potrzebna) (л. 26-28). Также издатели поместили совершенно иной по сравнению с версией 1692 г. стишок или рифмованное нравоучение для детей.
К концу XVIII в. (судя по редакции 1796 г.) расширяется, в первую очередь, поучение о богослужении, появляются новые молитвы, в том числе «Гимн Амвросия и Августина» (только в латинской версии) и выдержка из этого гимна в форме молитвы «Молитва к Господу Богу за всех людей» (только в польской версии). Наиболее фундаментальной переработке и расширению (до 47 вопросов и ответов) подвергается катехизис, который публикуется под другим названием: «Духовная наука, представленная в форме кратких катехетических вопросов и ответов» (Nauka duchowna przez krotkie pytania i odpowiedzi katechistyczne podana).
Одна из разновидностей букваря рассматриваемой линии была опубликована в XVIII в. в типографии греко-католического монашеского ордена василиан в Почаеве. Учебник вышел из печати или до 1736 г. (поскольку нравоучительный стишок приводится именно в той версии, которая фигурировала в изданиях до этого года), или просто почаевские типографы ориентировались на какой-то экземпляр начала XVII в. В букваре появляется совершенно оригинальное катехетическое поучение «Христианские обязанности, малым детям крайне необходимые» (Powinnosci chrzescijañskie malym dzieciom bardzo potrzebne); после словарика - совершенно новый раздел «Выражения для упражнения малым детям» (Proverbia dla cwiczenia malych dziatek). На вклеенном в букварь листочке без пагинации помещено изображение руки с пером и образцы рукописного начертания букв и слогов, оставлено также свободное место, чтобы ученик мог тренировать руку. Пропись предваряет рифмованное обращение к ученику, поощряющее его старания в освоении этого не очень простого навыка:
«Если хочешь писать красиво, будь прилежным. Нет никакой сложности в том, чтобы поставить себе руку. Внимательно присмотрись к моим образцам, и благодаря усилиям ты станешь господином своих желаний. Когда рука с пером усердно трудится, она упражняется в выведении точеного рисунка из букв. Ты избежишь наказания, если будешь выводить красивые
буквы. Вот тебе их образцы»1.
Как представляется, к линии букварей, начало которой было положено учебником 1692 г., можно отнести и польскоязычное издание «Nowy elementarz duchowny dziecinnego cwiczenia z przydatkiem Nabozenstwa porannego, wieczornego i inszych Modlitw oraz z wykladem Mszy S. i Katechizmem teraz nowemi wokabulami przyozdobiony» (Krakow, Akademicka, 1769). От него сохранилось только четыре листа, которые были выклеены из макулатуры [10, №1399]. Но в таком случае мы имеем дело с единственной сохранившейся польскоязычной (а не двуязычной, как ранее) редакцией букваря, принадлежавшего к исследуемой нами линии.
Выше отмечено, что в конце учебника 1692 г. помещался обращенный к детям стишок или «колядка» нравоучительного характера. Со временем вместо него появляется стишок о пользе телесных наказаний, в котором восхвалялись воспитательные преимущества розги:
Dziateczki male / na to pami^taycie / Rodzicow swoich nigdy nie gniewaycie / Aby wam dali swo blogoslawienstwo / Niech wam nie szkodzi zadne ich przekl^ctwo / A wy Rodzice / daycie im cwiczenie / Nauk^ dobra / ktora im nie zginie: Chcecieli im dac dobre wychowanie / Lepsza nauka / niz skarbow nadanie. Bo skarby drogie / marnie czlowiek traci / A zas nauki / zaden nieprzeplaci: Nauka kleynot / nauka skarb drogi / Nie odeymie iey / nieprzyiaciel srogi. Nie spali ogien / nie zabierze woda / Nie spadnie na / zadna zla przygoda: To dziatki male / mieycie po Kol^dzie / Nauk^ dobrq / ktora slynie wsz^dzie. Bo za naukq / b^dzie chleb y zloto / Roszczkq Duch Swi^ty Dziateczki bic radzi; Roszczka bynamniey zdrowiu nie zawadzi. Roszczka pop^dza rozumu do glowy: Uczy Paciorka, y broni zley mowy. Roszczka rodzicom poslusznemi czyni, Kozly wyp^dza: a uczy laciny. Roszczka choc bije nie polomie kosci, Dziatki hamuie od wszelakiey zlosci: Roszczkq gdy Dzieci^ Matka b^dzie siekla, Wybawi pewnie dusz^ iego z piekla. Roszczka naucza y zarabiac chleba: Roszczka Dziateczki prowadzi do nieba. Roszczka wszelakich cnot bywa mistrzyni. Roszczka y ze zlych Dziatek dobre czyni. Matka gdy roszczki na Dzieci^ zaluie, Powroz na szyi^ pewnie mu gotuie. Blogoslaw Boze Mistrze y te Matki,
Wi^c proscie pilnie / Pana Boga o to*.
Ktore wscinaiq roszczkq male Dziatki. Blogoslaw Boze y takowe Lassy, Gdzie roszczki rosnq: iak wnaydluzsze czasy. Na malych dobra iest Roszczka brzozowa, Na starych korbacz, albo wie d^bowa.
* «Милые дети! Помните о том, чтобы не гневить своих родителей. Чтобы заслужить их благословение и чтобы они вас не прокляли. Вы же, родители, преподнесите им урок и отдайте их в учение, которое им послужит [на всю жизнь]. Если вы хотите их воспитать надлежащим образом, то эта наука лучше, нежели любые сокровища. Ибо сокровища можно впустую растратить, а за учение же нельзя переплатить. Учение - украшение и дорогое сокровище, его не отнимет жестокий враг, не сожжет огонь, не смоют потоки воды. С ним не может приключиться никакого несчастья. И [эту науку], милые дети, получите после колядования; науку, которая везде пользуется славой. Ибо учение даст вам и хлеб, и злато, а потому просите об этом прилежно Господа Бога».
К сожалению, не существует исследований, которые разбирали бы источники этих нравоучительных стихов. Можно только предположить, что источником инспирации для составителей стиха о розге мог послужить фрагмент Притчи 13: 24: «Кто жалеет розги своей, тот ненавидит сына; а кто любит, тот с детства наказывает его».
Под «колядованием» подразумевается в данном случае традиция, когда ученики приходской школы ходили по домам и распевали песни религиозно-нравоучительного характера. Песня о розге была связана с «колядованием» на «григорианки»: в этот день ученики также выбирались в «поход» в лес на сбор новых прутьев, из которых потом и вязались школьные розги. Со временем данная практика получила более широкое распространение, превратившись в народный обычай, когда на Троицу процессии верующих (уже не только ученики школ) отправлялись в лес за свежими прутьями для розог [5, р.398].
Стишки о розге были популярны также и в немецкой учебной литературе раннего Нового времени. Например, «Ах ты, милая розга, сделай же меня лучше / Сделай же меня более набожным, так, чтобы я не попал в руки к палачу»1. Еще более краткий стишок - обращение к розге: «Милая розга, любимая розга, Если бы ты не была таковой, я бы никогда не поступал хорошо»2.
Несомненно, под польским влиянием стишок о розге получил распро1 «Ach du liebe ruth& / Mach du mich gut / Mach du mich fromm / Das ich nicht zum Henker komm». Данная версия относится ко второй половине XVII в. [6, S. 301].
странение и в российской учебной литературе. Он встречается, например, в составе рукописных азбук и азбуковников, хотя и с некоторыми (пусть и незначительными) изменениями в тексте: так, по сравнению с краковским изданием 1736 г., «латинский язык» был заменен на «Священное Писание»; если в польской версии в качестве воспитателя указана только мать, то в русской версии - также и отец; в конце появляются дополнительные 4 строфы:
«Розгою Духъ Святый детище бити велитъ, Розга убо ниже мало здрав1я вредитъ. Розга разумъ во главу детемъ вгоняетъ, Учитъ молитве и злыхъ всехъ встягаетъ. Розга родителемъ послушны дети творитъ, Розга Божественнаго писашя учитъ. Розга аще и б1етъ, но не ломитъ кости, А детище оставляетъ отъ всяюя злости. Розгою аще отецъ и мати часто бштъ детище свое, Избавляютъ душу его отъ всякаго греха. Розга учитъ делати вся присно ради хлеба, Розга дети ведетъ правымъ путемъ до неба. Розга убо всякимъ добротамъ научаетъ, Розга и злыхъ детей въ преблапя претворяетъ. Розгою отецъ и мати еже детище не бштъ, Удаву на выю его скоро увштъ. Вразуми, Боже, матери и учители, Розгою малыхъ детей быти ранители. Благослови, Боже, оные леса, Иже розги добрые родятъ на долпя времена, Малымъ детемъ розга черемховая двоюлетняя, Сверстнымъ же березовая къ воумленш, Черемховая же къ страхованш учешя, Старымъ же дубовый жезлъ къ подкрепленш. Младъ бо безъ розги не можетъ ся воумити, Старый же безъ жезла не можетъ ходити. Аще ли же безъ розги изъ млада возрастится, Старости не достигъ, удобь скончится. [2, с. 95-96; ср.: 1, с. 215-216; 4, р. 218-219]
Стишок о розге, как замечают исследователи, приводился и в составе
русского перевода «De civilitate morum puerilium» Эразма Роттердамского [3, c.163-164].
В заключение можно задаться вопросом, насколько предложенная в учебнике 1692 г. модель организации религиозного материала была плодом творчества его составителей? Или они опирались на уже существующие образцы? Второй вариант представляется более вероятным, хотя между изданием 1692 г. и его гипотетическим предшественником (или образцом) лежит почти столетие; их также разделяет конфессиональная принадлежность издателей учебников.
Речь идет о польско-латинском пособии «Elementaría institutio Latini sermonis, et pietatis Christi anae» 1575 г., подготовленном к печати краковским издателем и кальвинистом Мачеем Вижбентой (Wirzbi^ta, 1523-1605). Судя по предисловию, это было второе издание опубликованного чуть ранее букваря «Preces seu institutiones»1.
«Elementaria» Вижбенты также включали молитвы для нужд индивидуального благочестия и для публичного богослужения; лаконичный порядок литургии вместе с Никео-Константинопольским символом веры2; составленные из библейских цитат подборки обязанностей разных социальных групп и категорий ближних, а также поучения правилам приличия. Учебник Вижбенты был, правда, гораздо больше по объему; да и в подборке молитв просматривались определенные конфессиональные симпатии издателя. Важным отличием можно считать наличие подборки псалмов у Вижбенты и их отсутствие в католическом букваре 1692 г.
Но даже если тезис о непосредственном влиянии букваря 1575 г. на издание 1692 г. и может показаться несколько надуманным, можно утверждать, что оба учебника совершенно определенно опирались на какие-то общие для них источники.
