«Очерк женского движения в России»

От редакции

«Очерк женского движения в России» — одно из немногих публицистических произведений ХХ века, достаточно полно раскрывающих историю возникновения и развития отечественного женского движения. Его автором является Анна Николаевна Шабанова, потомственная дворянка, слушательница Высших женских курсов, первая женщина — детский врач, с 1889 года председательница Русского женского взаимноблаготворительного общества.

А. Н. Шабанова внесла заметный вклад в развитие женского движения в России, встав у истоков общественно-политического движения женщин за избирательные права. Ей принадлежала идея о созыве Первого Всероссийского женского съезда, 100-летие со времени проведения которого общественность России отмечает в 2008 году. Анна Николаевна возглавляла оргкомитет по подготовке съезда, выступала на нем с основным докладом.

Историческая заслуга А. Н. Шабановой заключается в том, что она выступила в роли не только организатора, но и теоретика женского движения.

В труде «Очерк женского движения в России» ею отражена хронология развития женского движения, предпринята попытка разработать концепцию его либерально-демократического направления, подробно освещена работа по проведению Первого Всероссийского женского съезда.

«Очерк женского движения в России» написан образным и выразительным языком, в нем удивительно емко передается энергетика многогранной деятельности женщин в начале ХХ века по повышению своего социального статуса.

«ОЧЕРК ЖЕНСКОГО ДВИЖЕНИЯ В РОССИИ» д-ра А. Н. Шабановой

Женское движение в России может считать свое начало со второй половины XIX века — с этой поры оно вступило на твердую почву, но для своей полной характеристики оно требует исторических данных о положении женщины в России в более ранние периоды, которые я постараюсь изложить вкратце.

До Петра I русская женщина, лишенная просвещения и самостоятельности, мирно спала в запертом от всякого общения тереме, представляя из себя безличную рабу, всецело подчиненную своему владыке-мужчине.

Но если углубиться в седую старину, то, по свидетельству историков, женщина в древней Руси пользовалась (как и у первобытных славян) большой свободой и самостоятельностью. Она располагала своим имуществом, выступала лично на суде, честь ее оберегалась строго, и обида, нанесенная ей, каралась более высокой пеней, чем оскорбление мужчины. В случае вдовства она делалась главой семьи и воспитывала своих детей; женщины ходили на войну, пользовались уважением и считались вещею силою. Эта докультурная эпоха была эпохой господства матриархата, предоставлявшего женщине выдающуюся социальную роль, когда женщина стояла высоко и обладала самостоятельностью. Так говорят историки.

В нашей древней истории известны даже такие женщины, которые прославились как умные правительницы. Типичной представительницей подобных женщин является Ольга (945—957 гг.), обладавшая государственным умом и бывшая, по выражению Шашкова,

«великим мужем своего века». Ольга правила государством, распространяла христианство на Руси и вела войны, самостоятельно участвуя в них, и пользовалась в народе известностью как «мудрейшая из людей».

Но как только изменились социальные условия жизни, как только возникли общественные учреждения — семья и собственность, так постепенно из госпожи и хозяйки женщина стала превращаться в рабу.

И в следующую за первобытной эпоху, с развитием и наступлением патриархального родового начала, русская женщина, по достоверным историческим данным, постепенно теряет свою самостоятельность, превращаясь в исключительно рабочую силу и собственность главы рода — мужчины. Он взял на себя обязанности защищать и приобретать (война), ей предоставил производить детей и вести хозяйство, что и послужило основанием к водворению принципа: мир — дом мужчин, дом — мир женщин!

При господстве диких и варварских нравов и обычаев того времени, когда право сильного заменяло закон, женщина естественно должна была стать рабой, которая ценилась постольку, поскольку она была нужна для удовлетворения чувственности мужчины, для его удовольствия, для деторождения, для продолжения рода и для домашней работы.

Влияние византийской культуры, принесенной нам христианством, вместо возвышения женщины, еще более усилило ее подчиненное положение. Под этим влиянием утвердилось понятие о женщине как о существе греховном, нечистом и презираемом, которого нужно избегать, чтобы не впасть в искушение, держать в строгости и не давать воли.

Христианское учение, бесконечно расширив человеку горизонт свободы, нанесло удар рабству, но не содействовало поднятию женщины на уровень развития мужчины, оставляя ей подчиненное место.

Апостол Павел говорит: «Не муж создан для жены, а жена для мужа», «Жена да не учит». И до сих пор архаическое «жена да боится мужа» проповедуется при исполнении таинства брака...

Водворение татарского ига, затормозившего надолго развитие общественной и политической жизни в России, отразилось самым неблагоприятным образом на положении русской женщины. Мусульманские воззрения на женщин как на низшие, пассивно подчиненные существа, мало отличающиеся от животных, не могли не проникнуть в строй русской жизни и не привести к признанию в женщине исключительно физической стороны. По господствовавшим азиатским понятиям женщину откармливали и покоили для сохранения в ней красоты тела, для чувственного наслаждения, требуя от нее рождения сыновей; дочери же ценились мало, число их должно было быть умеренное — лишь для продолжения потомства.

Результаты этих совокупных влияний: с одной стороны, взгляд на женщину как на греховное существо, с другой стороны — как на существо, служащее лишь для наслаждения мужчины, естественно должны были повести к удалению женщины из общества и к возбуждению презрения к ней. Всякий протест со стороны ее считался проявлением дьявольской силы, находящейся в каждой женщине и присущей ее индивидуальности.

Реальными формами, в которые вылились эти воззрения на женщину, обрекшие ее на нравственное и духовное порабощение, явились терем и плетка Домостроя, которая учила повиноваться. Более ста лет держали русскую женщину в состоянии нравственного и умственного отупения, под замком, пока Петр Великий не положил конец затворничеству женщин, установив в 1718 г. ассамблеи и призвав женщин к участию в общественной жизни.

Но, отворив терема, Петр не мог одним мановением руки уничтожить дух самодурства и деспотической тирании власти отцов и мужей над дочерьми и женами, не

мог уничтожить общей невежественности, достигавшей изумительных размеров, не мог изменить грубости и дикой развращенности нравов.

В допетровское время громадное большинство женщин были безграмотны, только некоторые избранные единицы знакомы были со священным писанием и читали душеспасительные книги. Но изредка появлялись и среди них сильные и образованные по тому времени женщины, как, например, жена Бориса Годунова, Ксения, и его сестра Ирина, оказывавшие большое влияние на государственные дела.

Благодаря своей консервативности и стойкости убеждений, русские женщины XVII века играли немалую роль в истории раскола, проявляя поразительную энергию; так, приятельница Аввакума, богатая, знатная боярыня Морозова посвятила всю себя борьбе с Никоновским учением. Ее гнали, лишили имущества, заключили в тюрьму, подвергли пыткам, били плетьми — она и умерла в заточении, оставаясь фанатично верной своим убеждениям. Такой же фанатичкой была и ее сестра. И таких сильных духом женщин было немало на Руси.

Еще более ярким примером энергии и самостоятельности является Софья, представляющая характерный исторический образ. Будучи образованной по тому времени (Софья училась у Симеона Полоцкого, знала иностранные языки), обладая красноречием, она свободно окружила себя мужчинами, властно подчинила себе стрельцов, поддерживая их традиции, и, овладев государственной властью, являлась как царь на суд и расправу, называя себя «самодержицей». Под ее главным влиянием вспыхнул стрелецкий бунт, чуть не отодвинувший надолго реформы Петра I. Софья-правительница представляется одной из выдающихся женщин, сбросившей с себя цепи и оковы окружающей жизни, но, к сожалению, все ее властные стремления были направлены только для достижения честолюбивых целей в борьбе с наступавшими реформами на заре новой жизни для женщины. Эти реформы ввел Петр, они подорвали родовое начало и патриархальную тиранию — он вывел женщину из терема и ввел ее в общественную жизнь. Девушка получила право выходить замуж по любви, по свободному выбору, а не по принуждению родителей, — это имело громадное значение; беременные женщины были освобождены от пыток, общее положение женщин улучшилось, их стали обучать грамоте и иностранным языкам (вместе с братьями), но умственное развитие их все еще оставалось в полном пренебрежении. Да и не могло быть иначе: вековое влияние темноты не могло сразу рассеяться — внутренний строй, окружающая невежественность и грубость нравов оставались те же.

Во время царствования Елизаветы Петровны и Екатерины II, когда гуманные идеи европейской культуры стали проникать в наше общество, взгляды на женщину стали мягче, ее имущественное положение было улучшено, но проникшая вместе с культурой легкость нравов стала доходить до самого утонченного разврата. Русская женщина того времени, без развития, без образования, почувствовав некоторую свободу, могла проявить ее только в отношениях к мужчине, подчиняясь примеру французских нравов с той только разницей, что распущенность нравов у французов облекалась в утонченную форму, а у нас она проявлялась в безобразном, грубом виде. В первую половину царствования Екатерины II существовало всего только одно женское учебное заведение — Воспитательное общество благородных девиц, основанное ею как строгий интернат для обучения изящным искусствам, иностранным языкам и благородным манерам с целью изолировать детей от влияния грубой семьи и некультурного общества.

В это заведение попадали, конечно, немногие, да и просвещения получали мало.

Императрица Екатерина II, выдающаяся женщина, обладавшая государственным умом, находившаяся под влиянием философских идей Вольтера и Дидро, одушевленная просвещенными стремлениями, нападала на невежество современниц, осмеивая его в своих сатирах, но фактически для образования женщин ею сделано было мало; страстная в своих чувствах, увлекаясь государственными реформами, она предпочитала все мужское, и русские женщины мало приобрели во время царствования великой женщины.

Я не буду распространяться об Екатерине Великой, исторической личности, имевшей выдающийся ум и силу воли, совмещавшей в себе великие достоинства и все

слабости нравов XVIII века и представлявшей исключительное явление в истории не только России, но и Европы.

Ярой защитницей равноправия женщин в эпоху Екатерины II являлась ее сподвижница, княгиня Екатерина Романовна Дашкова, прозванная Российской Минервой. Эта женщина представляется настолько замечательной, занимая выдающееся место среди русских деятельниц, что ее биографии следует уделить особое внимание. Она достигла в прошлом столетии1 такого высокого положения, о котором сто лет позднее не могут и думать современные женщины.

Воспитанная на чтении Вольтера, Монтескье и других философов, она не подчинилась влиянию пошлой французской литературы того времени и, не отличаясь красивой наружностью, все стремления сосредоточила на приобретении знаний и на достижении славы. Честолюбивая и сильная, обладая обширным природным умом и солидным образованием, Дашкова заняла выдающееся место на политической арене, в атмосфере которой она с увлечением вращалась. Страстно преданная Екатерине II, она энергично помогала ей достигнуть престола, принимая значительное участие в заговоре, который обошелся без кровавых жертв, и заняла блестящее положение при дворе новой императрицы. Назначение Дашковой президентом академий наук и художеств было исключительным событием не только для России, но и для Европы. Как же воспользовалась своим высоким положением Дашкова? Она сумела объединить вокруг себя лучшие литературные силы, издавала журнал «Собеседник» (в числе сотрудников которого была и сама императрица), в котором, рядом с нападками на взяточничество, невежественность и с сатирами на многих вельмож, воскуривался фимиам самой «Фелице», издала сочинения Ломоносова и во многом преобразовала академию наук, которая при ней достигла блестящего расцвета. Дашкова открыто выступала в защиту прав женщин, но в то время восхваление способностей женщин было в моде, ввиду царствования женщины, и не встречало оппозиции, как сто лет спустя.

Но это блестящее положение Дашковой продолжалось не особенно долго: с одной стороны, властный характер и бестактность самой Дашковой относительно некоторых царедворцев, возбудившие мелочные дрязги и наговоры, с другой — ревнивое чувство Екатерины к равной ей по уму женщине, которая вмешивалась в государственные дела и приписывала удачу заговора себе, повели к охлаждению, к распрям и в конце концов навлекли на «президента Российской Академии и кавалера» немилость «Фелицы», которая выбросила своего бывшего друга за борт. Оскорбленное самолюбие гордой женщины не позволило ей оставаться при дворе, она удалилась с надеждой на возвращение; но с воцарением императора Павла подверглась сильной неприязни, приведшей к полному отречению ее от всех должностей и изгнанию в деревню.

Хотя в наступившее затем царствование Александра I Дашкова и была опять призвана ко двору, но она уже была «стариной» и к новым веяниям не подошла. Последние годы Дашкова провела в полном одиночестве в деревне (она была в разладе со своей семьей), где она написала свои интересные мемуары.

На этой женщине можно видеть отражение всей современной ей эпохи с ее противоречиями и смешением понятий — крепостное право и проповедь гуманных философских идей, мудрый Наказ, составленный Екатериной, и ссылка Радищева в Сибирь, игра в любовь, фаворитизм, куртизанство и разумное правление. Она явилась одиноким светочем, вспыхнула и погасла, и не нашла себе последовательниц, не послужила примером для других — потому ли, что наступившая реакция при Павле оказала неблагоприятное влияние на всякую инициативу, или потому, что Дашкова была исключительной личностью, быстро поднявшеюся на недосягаемую высоту и доказавшею, на что может быть способна высоко одаренная женщина. Сам факт, что государством и просвещением руководили женщины, составил в истории женского движения одно из блестящих доказательств справедливости требования равноправия. При таких условиях говорить о подчиненности женщин считалось немыслимым.

Со времен Екатерины II было предоставлено право женщинам занимать места воспитательниц и учительниц в женских учебных заведениях. Но контингент их был ограничен вследствие отсутствия подготовки. Где можно было тогда учиться?

Императрица Мария Феодоровна явилась основательницей женских институтов в России. Обладая твердым характером, сильной волей и талантом, императрица Мария, ненавидя разврат предыдущей эпохи, направила все силы, чтобы создать из институтов рассадники добродетельных, чистых нравов патриоток для подготовки образованных матерей и гувернанток. Но вступление в жизнь, в семьи невежественных, жестоких рабовладельцев сотен девушек, воспитанных с идеалистическими стремлениями в строгих институтских стенах, сопровождалось мучительными разочарованиями, создавшими тип институтки-«жертвы», по выражению Гоголя — «голубки в черной стае воронов».

Институтское воспитание готовило чуждых действительной жизни барышень-невест; чувствительно-сентиментальные, начитавшиеся потихоньку Марлинского и французских романов, они под влиянием окружающей обстановки поневоле превращались в помещиц-деспоток, чиновниц-взяточниц или оставались непонятыми натурами, блуждавшими в заоблачных сферах.

Пушкин так характеризует женщин своего времени:

По-русски плохо знала, Журналов наших не читала И выражалася с трудом На языке своем родном.

Тем не менее интерес к чтению постепенно возрастал, сначала в высших, а затем и в средних кругах, и влияние школы Карамзина и поэзии Жуковского вместе с институтским воспитанием вносили поэзию и романтизм, смягчавшие отношения полов. Громадное влияние на развитие и сознание свободы чувства оказала Жорж-Санд. Под ее влиянием пробудилось сознание о праве женщин свободно любить, свободно распоряжаться своей личностью, стремление приносить в жертву материальные блага высшим идеалам.

В начале XIX столетия женщины стали более интересоваться литературой, как отечественной, так и иностранной, и даже писать, несмотря на клички философок, педанток и синих чулков, семинаристов в шали, которыми их награждали.

Что русская женщина жила в то время больше сердцем и чувством самопожертвования, доказывает лучше всего исторический факт, когда жены декабристов, избалованные, богатые аристократки, пошли за мужьями в далекую Сибирь, перенесли все лишения: каторгу, поселение, унижения, поддерживая и спасая мужей от безумия или самоубийства... В общем женщина всюду играла роль безмолвной тени мужчины, считая своим долгом растворять свое «я» в личности любимого мужчины и жертвовать ему всем. Таковы героини: Татьяна Пушкина, Лиза Тургенева, Елена в «Накануне», долго служившие идеалами, пленявшими воображение целых поколений.

В 40—50-х годах, после темноты и придушенности мысли, когда прошли времена Аракчеева и Шишкова, наступило пробуждение общественного духа, которое не могло не отразиться и на русской женщине.

Идея освобождения крестьян, сознание позора рабовладения, постоянно захватывавшие лучшие умы, вносили освобождение и в жизнь женщины. Шаг за шагом отходили в вечность тирания над женами, розги и побои, торговля людьми, право первой ночи и другие ужасы крепостного права. Громадное влияние оказала литература. Под влиянием Искандера, Дружинина и в особенности Белинского в жизни русской женщины наступил умственный расцвет, сменивший жизнь исключительно сердцем. Белинский нанес страшный удар романтизму и был одним из первых учителей русских женщин, призывавший их к умственному развитию, к участию в сфере общественной деятельности и семейной жизни при равенстве прав и обязанностей с мужьями. Герцен пошел еще далее, явившись ярким партизаном равноправия женщин.

Эти писатели подготовили почву для 60-х годов, когда под влиянием светлых и смелых идей передовых учителей женщин — Добролюбова, Писарева, Михайлова и в особенности Чернышевского — русская женщина вступила на путь эмансипации. Влияние освободительной эпохи, наплыв новых идей, призыв к новой жизни, падение крепостного права, изменившее экономические условия жизни, подняли дух женщины и повели ее к самостоятельному заработку и к исканию свободы. Но какие профессии были доступны в то время для женщины в России? Тяжелая, зависимая профессия гувернантки и узкая специальность акушерки... Переворот в экономических условиях заставил женщину искать профессию, которая бы обеспечивала ее независимое существование, и для этого необходимы были знания и подготовка к труду.

Началась борьба с родителями и мужьями, ставившими препятствия на пути стремления женщин учиться, считавшими это стремление гибельным, вступлением в нигилистки и ступенью к разврату; но героинь, преодолевавших эти препятствия, становилось все больше и больше. Русские девушки вместо романов зачитывались Д. Стюартом Миллем, вместо заучивания стихов для писания в альбомы засели за математику и естественные науки.

Десятки молодых девушек того времени, чтобы вырваться из-под опеки семейного гнета, прибегали к компромиссу в форме фиктивного брака, получая от мужа тотчас после венчания отдельный вид на жительство, чтобы ехать учиться в заграничные университеты, за невозможностью доступа в отечественные. Но этот выход покупался иногда слишком дорогой ценой и приводил к печальным последствиям при неудачном выборе фиктивного мужа.

Во всяком движении бывают и отрицательные стороны — так и в женском движении 60-х годов, вместе с серьезным направлением, жаждой самообразования, передовые женщины выражали протест старому строю тем, что усваивали мужские манеры, мужской костюм, что и навлекло название нигилисток, которым без разбора крестили всех женщин, стремившихся к образованию. Но это была мода, некоторый протест, внешнее наслоение из чувства подражания более развитому типу, которое скоро исчезло и сдано было в архив.

Открытие женских гимназий (1-я Мариинская была основана в Петербурге в 1858 г.) как всесословных учреждений привлекло массу учениц (хотя вначале «привилегированные» родители сильно побаивались влияния «толпы»), которые по окончании курса стремились идти дальше. Но высшего образования не было для женщин. А жажда просвещения была так сильна, так охватила женскую молодежь, что никакие силы не могли ее уничтожить.

Образовывались кружки, группировавшие женщин, желающих учиться, собирались по всей России подписи для петиций о допущении женщин в университеты. В 1861—1862 гг. под давлением этого движения, Петербургский университет открыл свои двери для женщин, и даже предполагалось возбудить вопрос о допущении женщин во все университеты, но вопрос этот обобщили с наступившими студенческими беспорядками, и он погиб надолго — двери Петербургского университета скоро закрылись и стоят закрытыми для женщин и до сих пор. Первая женщина, явившаяся в Петербургский университет, была К.- И. Корсини, за ней последовали М. А. Богданова, А. П. Блюммер и Н. П. Суслова.

Одна из передовых женщин того времени Е. И. Конради, литератор-публицист, в 1867 г. внесла на 1-й съезд естествоиспытателей в Петербурге предложение о необходимости основания высших курсов для женщин. Съезд выразил сочувствие, но ходатайствовать перед правительством отказался.

Оставался один исход — частная инициатива. Объединенными усилиями выдающихся по энергии и преданности делу просвещенных женщин, М. В. Трубниковой, А. П. Философовой, Н. В. Стасовой, неустанных борцов за женское образование, и некоторых профессоров университета были учреждены общеобразовательные курсы (Владимирские, Аларчинские и др.), которые привлекали массу слушательниц и послужили преддверием к открытию в 1878 г. Высших женских курсов в Петербурге как

официального правительственного учреждения, в котором приняли участие все выдающиеся силы университета и куда сразу записалось 800 слушательниц.

Петербургские Высшие женские курсы, носившие название Бестужевских, по имени первого директора профессора К. Н. Бестужева-Рюмина, не давали никаких прав, но удовлетворяли потребность в высшем образовании, чем и объясняется все увеличивавшийся контингент слушательниц. Многие из окончивших курсы посвятили себя научному труду и дали ряд серьезных исследований, большинство вступило на педагогическое поприще, многие отдались бескорыстной и тяжелой работе в звании сельских учительниц. В истории и деятельности этого первого женского университета принимали энергичное участие Н. В. Стасова, А. П. Философова, В. П. Тарновская и О. К. Нечаева2. Но удовлетворить всех эти курсы не могли, несмотря на их научное значение, тем более что они не давали медицинских знаний, к изучению которых обнаружилось особенное тяготение у женской молодежи. Поход в акушерки — единственной в то время доступной профессии для женщин — скоро прекратился вследствие отсутствия требуемых для этой специальности серьезных и общих знаний; двери медико-хирургической академии и университетов были закрыты; единственным выходом являлось учение за границей, где некоторые университеты Швейцарии (первый Цюрихский) предоставили не только свободный доступ для женщин, но и ученые степени. Первые русские, воспользовавшиеся этим правом, были Н. П. Суслова и М. А. Бокова, окончившие курс Цюрихского университета в 1867 году.

Пример этих пионерок вызвал сильное движение за границу для изучения медицины, русские проникли и в другие университеты (Берн, Кенигсберг, Гельсингфорс), но это были счастливые единицы, материально обеспеченные, для большинства же заграничные университеты представлялись мечтой, а отечественные под замком. Единственное исключение было сделано для В. А. Кашеваровой (впоследствии Рудневой), которой по ходатайству ген.-губернатора Оренбургского края, стипендиаткой которого состояла В. А., разрешено было пройти курс медицинских наук в медико-хирургической академии. В. А. Кашеварова окончила курс в 1868 г. и в 1876 г. защитила диссертацию на доктора медицины. Это осталось исключением, и всем другим, желавшим воспользоваться этим примером, было отказано.

Между тем борьба за образование шла усиленным темпом, некоторые девушки сдавали экзамены за полный курс мужских гимназий, но никакие дипломы не двигали вперед вопроса. Однако усиленная эмиграция женской молодежи за границу, петиции женщин об открытии доступа в отечественные храмы науки, сочувствие профессоров образованию женщин обратили, наконец, внимание правительства и высшего медицинского мира. В 1872 г. были открыты при медико-хирургической академии в Петербурге, в виде опыта, Женские врачебные курсы (сначала под названием Курсы ученых акушерок), благодаря сочувствию бывшего военного министра Д. А. Милютина и начальника академии Н. И. Козлова. Средства для оборудования врачебных курсов — 50 000 руб. — пожертвовала ревнительница женского медицинского образования Л. А. Шанявская-Родственная.

Эти курсы составили эру в женском медицинском образовании и открыли путь к установлению равенства, — они были пробным камнем для испытания женских сил и сыграли большую роль в женском движении.

Много лишений, стеснений, ненужных строгостей выпало на долю первых слушательниц врачебных курсов, но желание учиться и получить права преодолевало все трения на этом пути.

В 1877 г. в России появились первые женщины-врачи de facto, но не de jure, потому что они не имели еще никаких прав; но, несмотря на бесправие, они тотчас начали свою деятельность в городских больницах, в земствах, в клиниках и в ученых лабораториях. К числу врачей первого выпуска принадлежат П. Н. Тарновская, А. Н. Шабанова, Р. А. Павловская, Ю. И. Заволжская и др. Д-р П. Н. Тарновская не только принимала деятельное

участие в открытии женских врачебных курсов, но и своими многочисленными трудами по антропологии приобрела известность в области научного мира. Половина выпускных слушательниц еще до окончания курса, по объявлению войны с Турцией, отправились на театр военных действий (В. Некрасова, Н. И. Драгневич, М. М. Мельникова и др.), где их самоотверженная деятельность и научная подготовка снискали себе должную оценку начальствующих лиц; другая половина выпускного курса осталась сдавать окончательные экзамены, которые были обставлены всевозможными затруднениями.

Женские врачебные курсы, состоявшие при военном министерстве, жили 10 лет, давая России ежегодно подготовленных врачей, но в 1881 г. были закрыты по распоряжению военного министра П. С. Ванновского. Министерство народного просвещения также отказало принять их в свое ведение, как и Министерство внутренних дел.

Опять началось движение, агитация, собирание средств, борьба с препятствиями за возобновление женского медицинского образования в России. В этой работе главное участие принимали женщины-врачи и бывшие профессора курсов. Вновь пришла на помощь делу семья Шанявских и много других сочувствующих лиц. На дело возобновления курсов откликнулась вся Россия, и за короткий период времени было собрано 700 000 руб. на эту цель.

Такое сочувствие русского общества делу женского врачебного образования, несмотря на противодействие сверху, находит свое объяснение в деятельности первых женщин-врачей. Пионеркам этого дела пришлось пробить твердую броню невежественности, предрассудков и недоброжелательности, чтобы доказать свою правоспособность. На войне, в земствах, в городах и в глухих деревнях женщина-врач работала наравне с мужчиной; она работала и на поприще науки, представив научные труды (Шабанова, Тарновская и др.), и на педагогическом поприще как преподавательница гигиены, и в качестве ассистентки при клиниках, и работала без прав и часто без всякого вознаграждения. Заслуги женщин-врачей были осознаны и правительством, признаны обществом, и земством, и народом, что и выразилось в единодушном протесте против решения военного министра закрыть женские врачебные курсы, состоявшие при военном министерстве. Опубликованное постановление было поколеблено, официальных поводов к отказу о возрождении курсов не находилось: с одной стороны, женщины-врачи доказали свою подготовку и заслужили общественное признание, с другой стороны, представлялось материальное обеспечение на устройство курсов. И после разных странствований «дела» по комиссиям, после кипы исписанных отношений, в 1897 г. был открыт Женский медицинский институт в Петербурге как государственное учреждение. И женщинам-врачам присуждены равные с мужчинами права на врачебную деятельность и на государственную службу (кроме прав по чинопроизводству).

Эта победа праздновалась всей культурной частью России, так горячо отозвавшейся на возрождение женского врачебного образования.

Я не буду перечислять всех существующих в настоящее время в России женских курсов, как медицинских, так и высших, — почти во всех больших центрах организованы или организуются эти рассадники образования для женщин, обязанные своим возникновением главным образом частной и общественной инициативе и влиянию женщин. Но, заканчивая очерк прошлого, не могу пропустить упоминания о нашей знаменитой ученой-математике Софье Ковалевской, имя которой известно в Европе, которая, не признанная в России, была избрана профессором Стокгольмского университета и прославила себя многими ценными научными трудами.

В последние годы в России начало развиваться профессиональное техническое образование женщин, появились сельскохозяйственные, политехнические, архитектурные женские курсы, и в настоящее время у нас насчитывается известное количество женщин агрономов, архитекторов, инженеров, и многие из них уже на практике применяют с успехом свои знания.

Одним из назревших вопросов является вопрос о допущении женщин к адвокатуре; женщина, добившаяся с большим трудом юридического образования, выдержавшая экзамен на доктора прав, как г-жи Подгурская, Баумштейн, Бубнова, Флейшиц и др., не допускается к адвокатуре. Почему? Только потому, что женщина не мужчина...

Первая в России женщина-юрист, окончившая курс в Лейпцигском университете в 1873 г. была А. М. Евреинова, посвятившая себя потом разработке научных вопросов.

Борьба русских женщин за образование, за знания, стремление к самосовершенствованию отняли много сил и времени и принесли результаты. Некоторые пути открыты, женщина может учиться и в некоторых областях прилагать к жизни свои знания. Поле ее деятельности и область приложения труда расширились. Но, достигнув частичной самостоятельности, добившись права учиться, русская женщина столкнулась с действительностью, поставившей ей преграды, и оказалась скованной нашим законодательством, лишающим ее самых примитивных прав человека. Гражданские права женщины ограничены, политических прав она не имеет вовсе.

Выступив на арену общественной жизни, убедившись фактически в своем бесправии, в пониженной оценке своего труда, выросшая за последние годы русская женщина не могла не направить своих сил на борьбу с этими условиями и на отстаивание человеческих прав.

Так возникло так называемое политическое движение русских женщин, особенно ярко выразившееся в последние годы, которые принесли с собой сильный подъем общественного самосознания. Борьба за образование сменилась борьбой за права.

Шедшие рядом с мужчиной в революционном движении женщины, как Перовская, Армфельд, Фигнер и многие другие, боролись за свободу; нелегальные, как и их товарищи мужчины, они сознавали себя равными с ними, равными в бесправии, равными в совершении одной работы и равными при осуждении на каторгу или эшафот.

В социалистических партиях, где требования ставились широко и требовались коренные социальные реформы, равноправие женщин признавалось само собой, как одна из необходимостей.

Но большая часть женщин, работавшая в легальных сферах жизни, постоянно, на каждом шагу наталкивалась на заграждения, основанные на привилегии мужской личности над женской.

При подобных условиях естественно должна была возникнуть борьба за равноправие, борьба женщин за свои человеческие права — так называемое женское освободительное движение.

Это движение тесно связано с прогрессивными социальными вопросами нашего времени, и хотя результатов борьбы еще немного, но нельзя не признать, что в этом направлении русская женщина шагнула довольно далеко, приобщилась к общей культурной жизни и проявила свои силы в ней.

Сознание своего бесправия, изолированности от общеполитической жизни страны, необходимости общими усилиями работать для достижения равноправия побудило женщин сплотиться и организоваться для общей деятельности. Такими организациями явились женские общества, союзы и женские клубы, которые были разрешены только в последние годы.

Первым и старейшим союзом женщин в России, сплотившим интеллигентных женщин, было Русское женское взаимноблаготворительное общество, разрешенное с большими затруднениями в 1895 г. Первые годы деятельности этого общества были посвящены объединению женщин, поддержке трудящихся, улучшению положения неимущих, самообразованию и культурным вопросам. По условиям того времени общество имело замкнутый характер и в свой клуб допускало только женщин. Но незаметно жизнь выдвинула и натолкнула общество на правовые, общие и политические вопросы, которые заняли скоро доминирующее место в его сфере деятельности.

В первую очередь были поставлены обществом требования освобождения женщин от паспортных стеснений, уравнения прав наследства, участия женщин в земском и городском самоуправлении, допущения в университеты и расширения области труда. Общество обращалось и в административные учреждения, и в городские и земские самоуправления, и к ректорам университетов и собрало со всей России статистические сведения о службе и вольнонаемном труде женщин. Бюро по исследованию женского труда в России работало под председательством члена совета общества Е. В. Авиловой и собрало значительный материал по этому вопросу. Затем выдвинут был и вопрос об участии женщины в политической жизни страны.

В 1905 г. когда всю Россию охватило ожидание свободы, когда дух надежды окрылил все слои общества, председательница и одна из учредительниц Русского женского взаимноблаготворительного общества д-р А. Н. Шабанова внесла в общее собрание предложение, принятое единогласно, — возбудить ходатайство о привлечении женщин к участию в предстоящем «собрании уполномоченных» (земском соборе), по рескрипту от 18 февраля, в котором возвещалось «о привлечении достойнейших, доверием народа облеченных, избранных от населения людей».

Это первое в России требование для женщин равных политических прав с мужчинами было направлено советом общества в Комитет министров. Ответа не последовало, но его прочла вся Россия в опубликованном законе от 6 августа 1905 г., по смыслу которого женщины приравнивались к лицам несовершеннолетним, слабоумным и состоящим под судом. Это было coup de fouet для всех сознательных женщин. Совет женского общества по предложению А. Н. Шабановой решил сделать попытку объединить женщин России в петиции о даровании избирательных прав женщинам и петицию направить в созываемую первую Государственную Думу. С этой целью были разосланы воззвания, призывавшие р