Спросить
Войти
Науки о Земле
Вестник ДВО РАН. 2008. № 1
В. Ю. ЗАБРОДИН 75—
Исследования РАН по методологии геологических наук в Институте тектоники и геофизики в 70-е годы XX века
Предыстория
Начало расцвета методологических исследований в геологии приходится на 60-е годы прошлого века. На фоне продолжавшихся в это время (и еще позднее, в 70-е годы) псевдофилософских спекуляций на тему «геологической формы движения материи» большая группа геологов разных специальностей и философов с базовым геологическим образованием занялась анализом оснований геологических наук, исследованием принципов построения геологического знания, его структуры, языка геологии. Во многом это было связано с появлением в геологических организациях разной ведомственной принадлежности электронно-вычислительных машин, работа на которых требовала формализации и математизации геологических знаний. Важнейший вклад в методологические работы этого периода внесли сотрудники только что созданного Института геологии и геофизики СО АН СССР. Возглавил исследования Ю.А.Косыгин, а основным генератором идей, душой и цементирующей силой коллектива методологов был Ю.А.Воронин. Последний, математик и геофизик, ориентировался на широко распространенную среди физиков (хотя в СССР, по понятным причинам, не афишировавшуюся) позитивистскую методологию науки с ее приматом формально-логических построений и принципиальным отказом от генетических объяснений. Многочисленные журнальные публикации первой половины 1960-х годов, посвященные анализу основных понятий геологии, структуре геологической науки, ее целям и задачам, вопросам математизации геологических исследований, формализации языка геологии и другим проблемам, были подытожены в известной книге «Геология и математика» [5]. В эти же годы интенсивные методологические исследования начались практически по всей стране - в Ленинграде (И.И.Абрамович и его группа, В.И.Драгунов с сотрудниками и др.), Москве (И.В.Круть, С.В.Мейен, Ш.А.Губерман и др.), Киеве (В.И.Оноприенко, А.С.Поваренных и др.) и в других городах. На организованные Ю.А.Ворониным всесоюзные семинары «Применение математических методов и ЭВМ в геологии» съезжались десятки геологов, геофизиков, географов, философов. Результаты дискуссий публиковались и становились известными широкому кругу геологов и других исследователей. В этой связи следует отметить работу «На пути к теоретической геологии» [25], фактически представлявшую собой методологический манифест новосибирской школы и примыкавших к ней специалистов.
Значительную часть коллектива методологов ИГиГ СО АН СССР составляли сотрудники отдела тектоники (А.К.Башарин, Н.А.Берзин, Ч.Б.Борукаев, О.А.Вотах, Ю.А.Косыгин, В. А. Соловьев, Л.М.Парфенов и др.); в ходе решения чисто тектонических
ЗАБРОДИН Владимир Юрьевич - доктор геолого-минералогических наук (Институт тектоники и геофизики ДВО РАН, Хабаровск).
задач они занимались разработкой выявившихся методологических проблем этого раздела геологии, основными из которых были: а) принципы тектонического районирования, б) состояние языка тектоники (ее понятийно-терминологической системы). Исследование первой из них привело к разработке принципов объемного тектонического районирования, реализованного в «Карте тектоники докембрия континентов» [18] и серии сопровождающих карту монографий, второй - к созданию «Справочника по тектонической терминологии» [38].
Методологическое десятилетие ИТиГ
В 1969 г. часть коллектива новосибирских методологов - Ю.А.Косыгин, В.А.Соловьев, Л.М.Парфенов - переехали в Хабаровск, где в Институте тектоники и геофизики В.А.Соловьевым в 1970 г. была организована лаборатория теоретической тектоники. Вместе с созданной позднее лабораторией теоретической стратиграфии (зав. лаб. Ю.С.Салин) она вошла в отдел общей и теоретической тектоники, который также возглавлял В.А.Соловьев. Этот отдел и стал новым крупным центром методологических исследований в геологии в СССР.
Фактически началом работы новой методологической группы можно считать публикацию статьи Ю.А.Косыгина и В.А.Соловьева «Статические, динамические и ретроспективные системы в геологии» [21], которая послужила «мостиком» между новосибирским и хабаровским этапами методологических исследований. В определенной степени она знаменовала и смену позитивистской методологии методологией системного подхода. Сотрудники лаборатории В.А.Соловьева, несмотря на разницу в возрасте и опыте работы, имели в основном весьма слабое представление о методологии науки. Поэтому первые несколько лет они параллельно с плановой научной работой еще и обучались, чему способствовали командировки в Новосибирск и семинары, проведенные в ИТиГ известным уже в то время новосибирским философом М.А.Розовым (в частности, он руководил методологическим семинаром в ИГиГ СО АН СССР).
Методологической основой работ лаборатории в области теоретической тектоники В.А.Соловьев провозгласил структурализм. Известное высказывание крупнейшего советского тектониста Н.С.Шатского «Мы изучаем морфологию структур, а не жонглируем движениями» стало девизом лаборатории и украшало стену кабинета заведующего, из чего, однако, вовсе не следовало, что сотрудники не могли работать в рамках иной исследовательской программы. Напротив, В.А.Соловьев предоставил в этом всем полную свободу, и ряд работ, особенно во второй половине 1970-х годов, затрагивал и исторический аспект тектоники, и проблему геологического времени. Другое дело, что за все время существования лаборатории никто из ее сотрудников не занимался геодинамикой, которую в те годы (да и сейчас еще) многие не отделяли от тектоники. В части собственно методологии В.А.Соловьев, опираясь на приобретенный в Новосибирске опыт, определил для первого этапа работ два основных направления: а) продолжение исследования понятийно-терминологической базы тектоники; б) анализ представлений об объекте и предмете геологических наук. Фундаментом для обоих направлений служило составление серии терминологических справочников - главная плановая работа лаборатории, в которой участвовали все сотрудники. Кроме того, каждый сотрудник, конечно, имел собственную тему исследований с обязательной методолого-теоретической составляющей.
Уже в начале деятельности лаборатории было опубликовано несколько статей (в соавторстве с новосибирскими коллегами), однако заметные результаты приурочены к концу первого пятилетия ее существования. В ноябре 1974 г. лаборатория провела в Хабаровске Всесоюзную конференцию «Методология геологических исследований». На конференции, в частности, в качестве примера для подражания рассматривалась методологическая работа в близких областях науки - географии и общей картографии. В 1974 г. был опубликован
первый составленный в Хабаровске терминологический справочник - «Формы геологических тел» [43], а несколько ранее статья Ю.А.Косыгина с соавторами [20], положившая начало работе над проблемой иерархии геологического мира. В 1975 г. В.А.Соловьев успешно защитил докторскую диссертацию «Тектоника континентов на уровне геологических комплексов» (опубликована в том же году в виде монографии [36]), значительная часть которой была посвящена анализу понятийно-терминологической системы тектоники. По-видимому, это была первая диссертация такого рода по геолого-минералогическим наукам в СССР, в связи с чем прохождение ее в ВАК вызвало заметные трудности. В.А.Соловьев изложил методологические принципы и критерии теоретической работы в тектонике и использовал в тектоническом анализе системную методологию. Он показал, что пространственная (статическая) структура земной коры должна описываться как система связей между элементами (наименьшими единицами), в качестве которых выступают геологические (формационные) комплексы. Закономерной совокупностью геологических комплексов выступают их триады - платформенные системы, среди которых по возрасту выделяются параплатформы, древние, молодые и современные платформы. Платформенные системы, представляющие собой триады главных геологических комплексов, сменяют друг друга как в вертикальном, так и в латеральном направлении («закон изоморфизма платформенных систем», или «обобщенный закон Головкинского-Вальтера»), что и создает непреодолимые трудности при площадном (по современной поверхности Земли) тектоническом районировании и требует перехода к районированию объемному. Между платформенными системами располагаются пограничные структуры, представления о которых были сформулированы ранее [2]; недавно В.А.Соловьев с соавторами предложил классификацию этих структур [35]. Таким образом, монография В.А.Соловьева могла служить образцом грамотного методологического подхода в конкретном теоретическом исследовании в тектонике, завершившемся построением достаточно формализованной (с использованием абстрактных объектов) модели.
В 1974 г. вышла в свет первая подготовленная в лаборатории коллективная монография «Стратиграфия и математика» [39] (в соавторстве с новосибирцами А.М. Боровиковым, Ю. А. Ворониным и А.А.Титовым), во многом копировавшая «Геологию и математику» [5] по методологическому подходу, а по заглавию работы и оформлению книги сознательно подчеркивавшая преемственность по отношению к последней. Методологическая часть работы основывалась на анализе имевшихся определений объекта и предмета стратиграфии, ее целей и задач, методов и средств, а также на формулировках законов этого раздела геологии (по необходимости неполная, она впоследствии была развернута в терминологический справочник «Общая стратиграфия» [26]). Были изложены собственные представления об этих основных элементах стратиграфии, опираясь на которые Ю.С.Салин затем сформировал свою теоретическую концепцию «конструктивной стратиграфии» ([31] и последующие работы). По-видимому, из-за кажущейся излишней формализованности изложения, влекущей трудность восприятия, идеи Ю.С.Салина заметной поддержки у геологической общественности не получили. В «Стратиграфии и математике» было введено формализованное описание слоистой структуры, которое мы в дальнейшем использовали в работах по теоретической тектонике. Замечу, что сейчас особенно отчетливо видно, насколько эта монография в методологическом отношении проигрывает выдающейся работе С.В.Мейена «Введение в теорию стратиграфии» [23], депонированной в ВИНИТИ в том же году. С.В.Мейен, опираясь на свой опыт стратиграфа и прекрасное знание литературы, сформулировал 3 основных принципа, на которых основывает - явно или неявно - работу любой стратиграф (чего нет в «Стратиграфии и математике»), и этого практически достаточно для развертывания феноменологической теории стратиграфии. С.В.Мейен не стал строить полностью теорию стратиграфии, сосредоточившись в дальнейшем, как методолог, на проблемах геологического времени, теории классификации (где обосновал представление о типологии как единстве мерономии и таксономии) и формулировке принципов исторических реконструкций.
После публикации «Справочника по тектонической терминологии» [38] сразу же выяснилось, что в нем имеются лакуны. Поэтому первые справочники, подготовленные в Хабаровске, были посвящены заполнению этих лакун - терминам, связанным с формами и структурами геологических тел [41, 43, 44]. В основном принципы составления справочников наследовали новосибирским разработкам, но были и некоторые отличия: термины переводились на английский, французский и немецкий языки (или использовались имеющиеся соответствующие термины на этих языках), и, соответственно, указатели терминов давались на четырех языках; некоторые справочники завершались крупными статьями, содержащими методолого-теоретические разработки сотрудников лаборатории, связанные с содержанием справочников. В.А.Соловьев считал, что составление справочников, как инвентаризация терминов тектоники, послужит начальным этапом для систематизации терминологии и исходным материалом при составлении нормативного тектонического словаря.
Работа над справочниками оказалась неизмеримо более обширной, чем предполагалось: в процессе анализа опубликованных работ выявился разнобой в представлениях об объекте и предмете геологических наук, тектоники в частности. В определенной мере наш интерес к проблеме объекта и предмета геологии стимулировало и широкое распространение в эти годы в СССР идей «новой глобальной тектоники» (тектоники литосферных плит), где нечеткость представлений об объекте в начальных моделях концепции влекла лавинообразное размножение количества плит - иначе невозможно было увязать концы с концами в кинематических картинах (методологический анализ тектоники плит дан мной в работе [8] и др.). В.А.Соловьев отказывался обсуждать кинематическую часть этой концепции до тех пор, пока не будет дан ясный ответ на вопрос, что же именно движется. «Что» и «как устроено» - это проблемы тектоники, остальное входит в сферу исследований геодинамики.
Наиболее абстрактное (формализованное) представление об объекте геологии было сформировано в самых первых публикациях новосибирской школы: геологическое пространство, слагающие его геологические тела и их границы. Однако в процессе составления терминологических справочников выяснилось, что конкретные объекты геологических исследований понимались геологами по-разному. Еще со второй половины XVIII в. - времени становления геологии как науки - были известны три категории соподчиненных геологических объектов: минералы, горные породы и формации. В 60-е годы прошлого века методологи занялись составлением полного перечня объектов и поисками закономерностей, формирующих эти объекты. Мы включились в эту работу уже с первой половины 1970-х годов [20]. В качестве основного объекта геологии нами рассматривались твердые геологические тела. По определению, предложенному Р.Ф.Черкасовым [45] и взятому в качестве основного, геологическое тело - это оформленное (твердое) вещество. Неотъемлемыми атрибутами геологического тела, рассматриваемого в качестве естественной системы, являются: вещественный состав (описываемый на уровне элементов, т.е. наименьших, далее на фиксированном уровне анализа неделимых, составляющих геологического тела); структура - сетка связей и отношений между элементами тела; форма -внешняя геометрическая (пространственная) определенность тела, задаваемая его границами. Структуры и формы любых геологических тел суть предмет тектоники.
Проблема объекта и предмета трудна для анализа не только потому, что геологические объекты из-за их величины исследуются практически только на моделях, но и потому, что здесь переплетаются весьма сложные, общие для естествознания, онтологические, гносеологические и методологические вопросы, преломленные в представлениях геологов -о геологической реальности, взаимодействии объекта и познающего субъекта, научных геологических фактах, моделировании и др. Так, в стандартных геологических работах не различаются, положим, «горная порода» и «горнопородное тело», т.е. вещество (вещь, по
А.И.Уемову) и его конкретное пространственное выражение. Нет согласия в вопросе об
онтологическом статусе геологических границ и, соответственно, геологических тел - методологи разделились на сторонников «целевого» и «естественного» подходов. Первые утверждают, что все геологические границы (следовательно, и геологические тела) задаются исследователем в соответствии с целями работы (Ю.А.Воронин и его сторонники, в частности Ю.С.Салин), вторые (вслед за В.И.Вернадским) - что геологическое пространство расчленено на геологические тела («естественные», или «природные»), границы которых заданы самой природой (этой концепции придерживались и сотрудники лаборатории теоретической тектоники). Понятно, что от того, на какой точке зрения стоял исследователь, зависели его взгляды на проблемы геологической картографии и геологической классификации (а карты и классификации - основные модели геологической реальности). Мне удалось показать, что эти и другие производные проблемы являются отражением в геологической науке старых философских дилемм «реализм - номинализм» и «рационализм - эмпиризм» [11].
Исследованием проблемы объекта и предмета геологии мы занялись почти одновременно с пионерами этой работы - В.И.Драгуновым и И.В.Крутем (исторически первая работа по иерархизированности геологического мира принадлежит французскому геологу Л.Гланжо, но в дальнейшем вся соответствующая проблематика разрабатывалась в СССР). Все мы пришли к выводу, что геологическое пространство устроено иерархическим способом, из геологических тел некоторого фиксированного - и небольшого - количества уровней организации вещества (так считал И.В.Круть) или рангов иерархии в пределах одного уровня организации (так считали мы). Разногласия наблюдались в представлениях о количестве уровней и в описании способа перехода от геологических тел одного ранга к телам другого. Мы, опираясь на огромный материал, сконцентрированный в справочниках «Иерархия геологических тел» [17] и «Геологические тела» [3], обосновали существование 5 рангов иерархии геологических тел -минерального, горнопородного, формационного, геологических комплексов и геосфер. Единство уровня организации геологического пространства обосновывалось тем, что геологические тела любого ранга иерархии, рассматриваемые в качестве естественных систем, «сконструированы» по единой программе - не непосредственно из элементов (в качестве которых выступают геологические тела предшествующего ранга иерархии), а по типу кристаллической решетки минералов, т.е. через некоторое промежуточное образование, элементарную ячейку (близкие представления в то же время развивались В.И.Драгуновым, Э.И.Кутыревым и др.). Эмпирическое подтверждение этого мы видели в опыте петрографии, где при характеристике горных пород выделяются два типа структурных связей - структура в узком смысле слова (связи между элементами - минеральными индивидами) и текстура (связи между некоторыми совокупностями минеральных индивидов - элементарными ячейками горнопородного тела).
Таким образом, был сформулирован методологический принцип: структура (в широком смысле слова, т.е. как структура и текстура в петрографии) любого геологического тела может быть описана тем же способом, что и для кристалла. По существу, это и было признание единства типа организации геологического мира, по крайней мере в пределах земной коры. Этот принцип мы конкретизировали в форме двух законов: а) в системном плане объекты любого ранга иерархии геологических тел образуются не прямо из тел предыдущего ранга, а с помощью определенных минимальных композиций последних - элементарных ячеек; б) элементарные ячейки формируют структуру геологического тела, располагаясь без промежутков, т.е. в плотнейшей упаковке - в отличие от смежных уровней организации неживой материи (атомного и астрономического) [7]. По-видимому, данные утверждения пока не опровергнуты и действительно могут претендовать на роль законов. Однако законы эти очень общие, граничные условия их действия не выявлены; их применение весьма затруднено низким уровнем абстрагирования при теоретических исследованиях геологических тел горнопородного ранга и выше.
Методологическая работа привела нас к выводу, что цели и задачи статической тектоники ограничены изучением структур и форм геологических тел рангов иерархии выше минерального. Однако Ю.А.Косыгин (ссылаясь на Н.С.Шатского) настаивал, что тектоника должна заниматься и изучением вещественного состава геологических тел ранга формаций и выше. Поэтому нам пришлось заняться составлением терминологических справочников, посвященных геологическим формациям [4]. Принципиально новых знаний мы при этом не получили, удостоверившись лишь в том, что в учении о формациях бытует огромный разнобой представлений. Кроме геологических формаций (которые представляли для нас теоретический интерес как категория естественных геологических тел), пришлось заняться и формациями рудными. Поскольку с этим объектом мы были знакомы недостаточно хорошо, для работы над справочниками были привлечены сотрудники ДВИМС. Работа над последними справочниками [27, 30] затянулась, а после ликвидации лаборатории теоретической тектоники и вовсе вышла из-под нашего контроля, поэтому справочники по рудным формациям по уровню представления материала заметно уступают всем ранее подготовленным.
Собственно методологическая часть работы по составлению терминологических справочников была связана с неявными определениями. Некоторые термины вводились авторами без дефиниций, а суть обозначаемого ими понятия раскрывалась содержанием работы. Хуже было в тех случаях, когда автор описывал что-то, чему не давал никакого специального названия, т.е. в работе несомненно вводилось новое понятие, а термин для его обозначения отсутствовал. Поскольку мы составляли не словари, а справочники, то вместо дефиниций вынуждены были приводить фрагменты текстов, иногда довольно значительные, которые сопровождали комментариями, как правило, из работ других авторов, а в исключительных случаях - нашими собственными. Похожие трудности возникали и при реконструкциях классификационных построений авторов источников (в тех случаях, когда классификации явно не излагались, но подразумевались по тексту работы). Знакомство с огромным количеством предложенных в геологии классификаций и классификационных систем показало, что практически все они (за исключением содержащих небольшое количество таксонов или предложенных в сугубо прагматических целях, как классификации месторождений полезных ископаемых по величине запасов) строились с ошибками - и содержательными, и (почти всегда) формально-логическими. Именно столь детальное знакомство с бытующими геологическими классификациями заставило некоторых сотрудников лаборатории (В.Ю.Забродин, В.А.Соловьев, Р.Ф.Черкасов) заняться классификационной проблемой и стать участниками междисциплинарного классификационного движения.
В качестве опытов по подготовке статей для нормативного словаря мы предприняли несколько попыток сформулировать определения наиболее распространенных в тектонике терминов - «слой», «складка», «глубинный разлом». Располагая большим количеством определений, выявленных при составлении справочников, мы применили «метод голосования»: использовали в определении понятий те признаки объектов, которые встречались чаще всего (генетические и временные признаки отбрасывались). Результаты, однако, геологической общественностью были восприняты неодобрительно, и наши новые формулировки распространения не получили (хотя и использовались в наших собственных работах).
Вообще терминологические справочники - это, пожалуй, наиболее ощутимый и очевидный для геологов результат нашей методологической работы. Уже 25-30 лет прошло со времени выхода их в свет, но и сейчас испытываешь приятное чувство, видя знакомые тома на книжных полках геологов разных специальностей, работающих в разных городах, в организациях разных ведомств. Пусть нам не удалось завершить инвентаризационную работу составлением словаря - хочется надеяться, что справочники помогут тем, кто такие словари составлять будет.
Работа над справочниками, проблемой объекта и предмета геологии объединяла всех сотрудников отдела общей и теоретической тектоники. Однако были методологические
вопросы, которыми занимались отдельные сотрудники или их группы. Выше я упоминал о классификационной проблеме. Кроме анализа и решения частных вопросов главным мне представлялось понять природу так называемых естественных классификаций. В 1979 г. Г.Б.Бокий высказал предположение, что естественные классификации выражают законы природы. Обсуждение этого положения с С.В.Мейеном (лично и в переписке), В. А.Соловьевым, Ю.А.Шрейдером, С.С.Розовой и другими участниками междисциплинарного классификационного движения позволило мне дать методологическое обоснование предположению Г.Б.Бокия (наиболее полно изложено мной уже после ухода из ИТиГ [12]).
Главными моделями, используемыми в работе геологами почти всех специальностей, являются геологические карты (в широком смысле слова). Методологическими проблемами геологической картографии в лаборатории занимались В. А.Кулындышев, В.А.Соловьев и я в сотрудничестве с В.И. Оноприенко (Киев); Кулындышев, кроме того, вел совместную с Ю.А.Косыгиным работу. Основные результаты были получены лишь в последний год существования лаборатории.
Лаборатория теоретической тектоники своими силами и в содружестве с коллегами подготовила и опубликовала ряд сборников по различным проблемам методологии геологических исследований [1, 24, 32, 40 и др.]. Не всегда публикации проходили гладко. Так, из одного сборника мы вынуждены были изъять статью И.П.Шарапова о состоянии геологической науки в СССР, на которую в процессе утверждения к печати в РИСО ДВНЦ АН СССР поступил резко отрицательный отзыв А.И.Крушанова.
В 1980 г. в лаборатории были подготовлены последние три крупные работы (не считая завершающихся работ над справочниками [27, 30]) - Ю.А.Косыгина и В.А. Кулын -дышева [19], В.Ю.Забродина [14] и В. Ю. Забродина, В.И.Оноприенко и В.А.Соловьева [10]. Первая из них содержала методологический раздел, где авторы сформулировали основные, по их мнению, принципы создания тектонических карт - специализации, соразмерности и однородности описания. Вторая рассматривала широкий круг вопросов, связанных с использованием в тектонике общесистемной методологии; в частности, впервые достаточно подробно описывалось явление изомерии в геологическом мире. Третья (по не зависящим от авторов обстоятельствам опубликованная с большой задержкой, так же как и справочник [3]) впервые предлагала достаточно исчерпывающий методологический и гносеологический анализ геологической картографии в целом; в частности, впервые анализировались язык геологических карт, принципы построения легенд и их структура, роль геологических разрезов, стратиграфических колонок и др. Наконец, видимо, в качестве итоговой публикации, венчающей десятилетие существования лаборатории, следует рассматривать статью [15], подготовленную по просьбе редколлегии журнала «Вопросы философии». В статье излагались сформулированные в работах сотрудников лаборатории представления об объектах геологии и их соотнесенности друг с другом по рангам иерархии геологических тел, предметах геологических наук и возможной структуре геологической науки в целом - по объекту и предмету, целям и задачам, методам и средствам.
Несколько слов следует сказать о методологических семинарах института, которыми мы руководили. Помимо того что на них излагались новейшие методологические разработки в области геологии, мы «обкатывали» на них собственные результаты, уже обсужденные на коллоквиумах и готовившиеся к публикации, проверяя реакцию геологов, профессионально методологией не занимавшихся.
Таким образом, во время существования лаборатории теоретической тектоники Институт тектоники и геофизики являлся лидером в СССР как минимум в двух областях методологической работы - исследовании геологического языка и системного устройства геологического мира. Учитывая, что работы такого рода в те годы велись практически только в нашей стране, не будет нескромным утверждать, что мы были и мировыми лидерами в этих разработках.
Заключение
Несмотря на несомненные достижения, лаборатория теоретической тектоники (единственная в мире в тот период) просуществовала всего 10 лет (декабрь 1970 г. - март 1981 г.). В газете «Дальневосточный ученый» от 17 марта 1981 г. была опубликована моя статья, посвященная юбилею лаборатории (подготовленная в декабре 1980 г., но задержанная редакцией газеты), а 18 марта нас ознакомили с приказом Ю.А.Косыгина о расформировании лаборатории. В.А.Соловьев был вынужден уехать в Новосибирск (где ему предложили высокие административные должности в Институте геологии и геофизики и Новосибирском университете) и занялся своим наиболее любимым делом - преподаванием. В Новосибирском, а позднее в Кубанском университетах он разработал и читал новые нестандартные курсы [33, 34], лишь изредка отвлекаясь на методологическую работу. К преподаванию он в определенной мере привлек и меня - в 1982-1986 гг. по его приглашению я читал студентам и аспирантам НГУ небольшие курсы по методологии. ИТиГ покинула половина сотрудников лаборатории, методологическая работа в институте постепенно заглохла. Последние ее «вспышки» - публикация Ю.А.Косыгиным с соавторами серии статей, посвященных анализу глобальных концепций, и монографии [22]. Эти работы содержат методологические разделы, в которых, впрочем, нет принципиально новых идей. В последние годы следы методологической подготовки можно обнаружить лишь в редких работах сотрудников ИТиГ (Р.Ф.Черкасов, А.А.Степашко).
Вообще в 1980-е годы интенсивность и продуктивность методологических исследований в геологии в целом резко пошла на спад. Более или менее регулярно ей занимались немногие (А.М.Боровиков, Ю.А.Воронин с сотрудниками, В.И.Громин, А.И.Бурдэ, В .И. Драгунов, Ю.Н.Карагодин, В.И.Оноприенко, К.В.Симаков, Б.М.Чиков и др.). В статье, опубликованной в 1985 г. в «Вопросах философии», я писал: «...сейчас этот интерес (к методологической деятельности. - В.З.) заметно пошел на убыль. В частности, в чрезвычайно трудное положение попадают молодые исследователи, ориентирующиеся на конкретно-методологическую работу. Деятельность их вызывает, мягко говоря, настороженное отношение со стороны геологов, получивших традиционное воспитание. Ряд известных исследователей практически отошел от методологической деятельности, мотивируя это отсутствием зримых результатов и сильным сопротивлением геологов-традиционалистов. Все это, конечно, отнюдь не способствует прогрессу геологии как науки и ее теоретиза-ции» [11, с. 72]. С этой оценкой согласился С.В.Мейен (письмо от 10.06.1985 г.; хранится в моем личном архиве). Сам я, уйдя из института в 1981 г., кроме методологической и конкретно-картографической работы уделял внимание аксиологическим и гносеологическим проблемам геологии [9, 11, 13].
Сотрудниками лаборатории теоретической тектоники в разные годы были В. А. Соловьев, Р.И.Гришкян, В.К.Живетьев, В.Ю.Забродин, Г.Л. Кириллова, В.А.Кулындышев,
В.В.Лапковский, В.И.Синюков, Р.Ф.Черкасов; научный сотрудник на общественных началах - Ю.А.Косыгин. В лаборатории теоретической стратиграфии работали (ранее почти все были сотрудниками лаборатории теоретической тектоники) Ю.С.Салин, Е.И.Гончарова, Н.Г.Горелова, А.А.Коноваленко, Л.А.Кулындышева. В методологических исследованиях участвовали и сотрудники других лабораторий ИТиГ - В.И.Гаврилов, Ю.Ф.Малышев, Ф.С.Онухов, Л.И.Попеко, Г.Ф.Уфимцев, сотрудники ДВИМС П.Г.Ведерников, В.Н.Воеводин и др. Этому способствовало и то, что в работе методологического семинара ИТиГ, которым руководили В.А.Соловьев и я, а нередко и коллоквиумов лаборатории участвовали работники практически всех геологических организаций Хабаровска (некоторые из них подготовили под руководством В.А.Соловьева кандидатские диссертации). С нами в той или иной мере сотрудничали (в том числе и в совместных публикациях) занимавшиеся методологическими проблемами геологи, геофизики, геохимики разных специальностей и философы с геологической подготовкой Г.Б.Бокий, А.М.Боровиков, Ю.А.Воронин,
В.И.Громин, А.Н.Дмитриевский, В.И.Драгунов, Ю.Н.Карагодин, И.В.Круть, С.В.Мейен, И.В.Назаров, В.И.Оноприенко, К.В.Симаков, Л.И.Четвериков, Б.М.Чиков, И.П.Шарапов и мн. др.; философы М.А.Розов, С.С.Розова (Митрофанова), Ю.А.Урманцев (создатель наиболее разработанного варианта общей теории систем); математик, специалист по теории информации, культуролог, а в последние годы жизни богослов Ю.А.Шрейдер; такие нестандартные ученые, как астроном Н.А.Козырев и физик-теоретик Ю.И.Кулаков; зарубежные коллеги В.Немец, Р.Квет (ЧССР), Я.Жымелка (ПНР) и др. В качестве примеров приведу организованный ДВГИ и проведенный в 1977 г. во Владивостоке межинститут-ский методологический семинар «Проблемы времени в геологии», в работе которого участвовали сотрудники ДВГИ, БПИ, ИБМ, ИТиГ, СВКНИИ (материалы опубликованы в одноименном сборнике [28]), а также создание известной коллективной монографии «Развитие учения о времени в геологии» [29]. Нас постоянно приглашали к участию в Международном симпозиуме «Горнорудный Пршибрам» (Чехословакия), где в числе прочих обсуждались проблемы формализации и математизации геологических наук; не имея возможности для поездок, мы регулярно представляли туда доклады.
Коллоквиумы лаборатории теоретической тектоники всегда отличались демократизмом, свободой обсуждения и критики, в абсолютном большинстве случаев благожелательной, какую бы «ахинею» ни предлагал докладчик. Это, конечно, определялось демократизмом и широтой научных взглядов Владимира Алиевича Соловьева, не только выдающегося исследователя - методолога и теоретика, но и прекрасного организатора и преподавателя. Он категорически отвергал любой абсолютизм и догматизм в научном творчестве. При публикации коллективных работ он всегда настаивал на том, чтобы авторы (независимо от вклада) располагались в алфавитном порядке, хотя ему это было невыгодно, так как он неизменно оказывался в «хвосте» авторского списка. Лишь в единичных случаях сотрудникам лаборатории удавалось убедить его поставить свою фамилию первой (статья, в которой излагалось разработанное им представление о структурном изоморфизме платформенных систем [37]), а уж убедить его стать соавтором работы, в обсуждении и подготовке которой он активно участвовал, но не писал непосредственно текст, было практически невозможно. Безусловно, широкая методологическая деятельность хабаровских геологов в основном обязана энергии и авторитету В.А.Соловьева (следует помнить, что в те времена методологическая работа геологов далеко не всегда поощрялась руководством геологических учреждений, даже системы АН СССР, даже если велась в свободное от основной работы время).
С точки зрения науковедения интересно сравнить научные карьеры братьев-близнецов
В.А.Соловьева и О.А.Вотаха. Очень похожие не только внешне, но и по научным интересам, в Новосибирске они вместе занимались методологией, разрабатывали одни и те же проблемы и часто выступали соавторами (например, [2, 20] и др.). Оба со временем стали докторами наук. Владимир Алиевич, переехав в Хабаровск, создал собственную научную школу (которую обычно неправомерно связывают с именем Ю.А.Косыгина), члены которой вошли в состав ряда «невидимых колледжей» и стали участниками междисциплинарных движений (классификационное, системный подход в геологии и др.). Олег Алиевич как методолог остался практически исследователем-одиночкой, так как оказался не согласен и с нашей методологической позицией, и с позицией новосибирских методологов (Ю.А.Воронина с сотрудниками).
Среди сотрудников лаборатории острым критическим взглядом на любую проблему и способностями к быстрому логическому анализу обсуждавшихся построений выделялся Валерий Иванович Синюков. Он легко находил несоответствия и нестыковки в работах в самых различных областях геологии - неоценимое качество для методолога (за что его не очень жаловали многие коллеги, привыкшие излагать свои мысли в традиционном, к сожалению, для геологии неряшливом виде). В.И.Синюков мало публиковал самостоятельных работ, но его вклад бывал неоценим при подготовке коллективных публикаций.
Он очень гордился тем, что по приказу был первым научным сотрудником, зачисленным в штат Института тектоники и геофизики. Так уж получилось, что он оказался и первым из бывших сотрудников лаборатории, покинувшим этот мир. Эту статью я посвящаю его светлой памяти.
4. Геол?
