Русенихинский могильник

ВЕДЕНИЕ

Русенихинский могильник -уникальный памятник X-XI вв., содержащий многостороннюю информацию для изучения марийской культуры эпохи средневековья, открыт и исследован МарАЭ в 2009-2013 гг. Отдельные фрагменты полученного материала легли в основу предварительных статей по различным аспектам культуры: костюму, погребальному обряду, верованиям (Никитина, Ефремова, 2012, с. 179-194; Никитина, 2013, с. 151-161; Никитина, 2013 а; Никитина, 2013 б; Никитина, 2014, с. 21-32; Никитина, 2014 а, с. 50-51; Никитина, Акилбаев, 2014, с. 65-74; Орфинская, Никитина, 2014, с. 70-91; Пузаткина, Никитина, 2017; Никитина, 2015, с. 228-231; Ситдиков, Никитина, Казаков, 2015; Никитина, Руденко, Алибе-ков, 2017). В данной работе представлена полная публикация полученных материалов.

В раскопках принимали участие сотрудники отдела археологии МарНИИЯЛИ: В.В. Никитин, Д.Ю. Ефремова, А.В. Акилбаев, Т.Л. Кувшинская, сотрудник отдела истории МарНИИЯЛИ А.Г. Кудрявцев, доцент кафедры биохимии и физиологии МарГУ Е.А. Пузаткина, специалист-геофизик В.Г. Бездудный, студенты Марийского государственного университета Е.А. Полянина и Казанского медицинского института П.О. Ефремова, учащиеся туристического кружка средней общеобразовательной школы городского поселения Воскресенское Воскресенского района Нижегородской области под руководством преподавателей Е.А. Ананьевой и Д.В. Оржанцева и школ №№ 2 и 3 поселка Медведево Республики Марий Эл под руководством преподавателя истории И.И. Панова.

Работы проводились при постоянном взаимодействии с руководством Природного парка «Воскресенское Поветлужье», на территории которого располагается памятник, в лице директора А.Б. Грозы и с Воскресенским краеведческим музеем в лице директора О.Н. Махотиной.

В процессе полевых работ был взят антропологический материал на химический анализ и исследовался методом атомной абсорбции. Анализ проведен доцентом кафедры биохимии и физиологии МарГУ кандидатом биологических наук Е.А. Пузаткиной и инженером кафедры химии ПГТУ В.И. Талан-цевым. Нумизматический материал обработан старшим научным сотрудником Болгарского государственного историко-архитектурно-го музея-заповедника кандидатом исторических наук Д.Г. Мухамет-шиным. Исследование отдельных изделий из цветного металла проведено доктором технических наук С.Я Алибековым.

Оригинальность памятника заключается в том, что в погребениях сохранилось значительное количество органических материалов: ткань, мех, береста и т.д. Фрагменты ткани исследовались в лаборатории Российского научно-исследовательского института культурного и природного наследия имени Д.С. Лихачёва кандидатом исторических наук О.В. Орфинской. Образцы меха от одежды и подстилок проанализированы на предмет видового состава животных и зверей доцентом кафедры зоологии МарГУ В.И. Дроботом и криминалистом Н.С. Курочкиным.

Русенихинский могильник -единственный комплексно исследованный памятник Ветлужско-Вятского междуречья. Комплексное исследование стало возможным благодаря финансовой поддержке РГНФ: проекты № 10-01-18045е

«Русенихинский могильник - новый памятник древнемарийской культуры 1Х-Х1 вв.» (2010 г.), № 11-0118023 е «Русенихинский могильник древнемарийской культуры 1Х-Х1 вв.: междисциплинарный подход к изучению памятника» (2011 г.), № 13-01-18052 «Новые подходы к изучению Русенихинского могильника древнемарийской культуры 1Х-Х1 вв.» (2013 г.).

Автор выражает искреннюю благодарность всем участникам, оказавшим помощь в выполнении работ. Особая благодарность моим друзьям и коллегам, разделившим трудности и радости полевых исследований.

Русенихинский могильник. Вид с ССЗ

ГЛАВА 1. РЕЗУЛЬТАТЫ ИССЛЕДОВАНИЙ § 1. ИСТОРИЯ ИЗУЧЕНИЯ

Русенихинский могильник располагается в 180 м к северо-северо-востоку от северо-восточной окраины д. Русениха в Воскресенском районе Нижегородской области на высокой коренной террасе правого берега р. Ветлу-ги на мысу, образованном берегом реки и правым берегом глубокого оврага, соединяющегося с рекой (рис. 1). Высота относительно уровня моря -104 м, относительно поймы р. Ветлуги - 28 м, разница высот между южной и северной частью составляет 3,5 м, увеличиваясь в южном направлении. Границы памятника определены по результатам раскопок, геомагнитных исследований, проведенных в 2013 году, с учетом многочисленных кладоискательских вкопов и обнажений береговой линии. Площадь памятника составляет 1900 кв.м. С 2010 года территория могильника относится к землям природного парка «Воскресенское Поветлужье» и на нее распространяется режим охраны парка. Осенью 2010 года и весной 2011 года администрацией природного парка на месте раскопа 2010 года начаты предварительные работы по реконструкции культурного ландшафта и созданию экспозиции: был поставлен информационный щит с фотографиями и аннотациями о памятнике и проводимых раскопках и сделана оградка в виде деревенского плетня вокруг раскопа, в котором реконструированы земляные надмогильные насыпи. Место посещается организованными туристами в рамках экологической тропы по природным и историко-культурным достопримечательностям Нижегородской области.

Приблизительно в 2004 году в осыпях береговой линии местными жителями были найдены 2 браслета, которые поступили в Краеведческий музей городского поселения Воскресенское. Находки были предположительно связаны с ранее известным Русе-нихинским городищем, расположенным на противоположном берегу оврага, поэтому им не было уделено достаточного внимания. В 2007-2008 гг. детьми д. Русени-ха во время игры на берегу были вырыты новые находки (медный котел, в котором находилась деревянная чаша и завернутые в ткань и мех вещи: браслеты, сюльгама, фрагмент перстня, серьга, накладки и кольцо от пояса). Вещи были переданы в музей природного парка «Воскресенское Поветлужье». Сотрудники музея в 2008 году о находках поставили в известность Марийскую археологическую

экспедицию, которая проводила работы в северных районах Нижегородской области.

Летом 2009 года Третьим отрядом Марийской археологической экспедиции под руководством Т.Б. Никитиной проведено обследование территории у д. Русе-ниха (Никитина, отчет 2009 г.). Установлено, что место, где были находки, в течение нескольких лет разрушается «черными археологами», о чем свидетельствуют траншеи, многочисленные ямы от ограбленных могил и закопушки различных размеров, образованные при извлечении отдельных вещей. Опрос местных жителей также показал, что на этом месте регулярно, каждую осень и весну, появляются незнакомые люди с металлои-скателями, а также копают местные мальчишки из любопытства.

В 2009 году в местах наибольшего скопления кладоискательских ям заложено две траншеи: траншея А площадью 8 кв. м, траншея Б площадью 22 кв. м.

В траншее Б были обнаружены 3 объекта, связанные с эпохой средневековья: 2 погребения и 1 жертвенный комплекс в межмогильном пространстве.

В 2010 году при финансовой поддержке Российского гуманитарного научного фонда (проект 10-01-18045 е) начато целенаправленное стационарное изучение памятника (Никитина, отчет 2010 г.). На площади 248 кв.м. выявлено 8 комплексов: 5 погребений и 3 жертвенных комплекса в межмогильном пространстве. Установлены особенности топографии и уточнены границы обьекта археологического наследия. Обнаруженные в 2010 году погребения располагались на значительном расстоянии от кромки береговой террасы на ровном плато, а траншея, заложенная непосредственно на краю берега, погребений не содержала.

В 2011 году заложено два раскопа общей площадью 238 кв.м. На указанной площади располагалось 10 объектов: 4 погребения и 6 жертвенных комплексов между могилами (Никитина, отчет 2011 г.).

В 2012 году раскопано еще 228 кв.м.: 3 жертвенных комплекса в межмогильном пространстве и 3 погребения с иной ориентировкой. Линия захоронений уходила в северном направлении (Никитина, отчет 2012 г.).

В 2013 году было решено продолжить изучение памятника, уделив основное внимание уточнению границ. Вскрытая площадь состояла из двух раскопов и составила 288 кв.м. Объекты эпохи средневековья были обнаружены только в одном раскопе, расположенном на краю террасы: 4 погребения и 2 жертвенных комплекса. Исследования носили комплексный характер, основанный на сочетании археологических методов с геофизическим обследованием территории. Геофизическим обследованием охвачена площадь на окраинах могильника в пределах 852 кв.м. (Никитина, отчет 2013 г.)

Вскрытая археологическими методами площадь составила 964 кв.м., на ней выявлено 18 погребений и 15 жертвенных комплексов между могилами. Очевидно, что фактическое количество объектов было больше, так как часть из них, особенно в северной стороне, разрушена кладоискателями и во время раскопок фиксировалась в виде поздних ям и перекопов.

§ 2. ОСОБЕННОСТИ ПОГРЕБАЛЬНОГО ОБРЯДА

Значительный интерес представляет погребальный обряд. К сожалению, археологический материал позволяет нам фиксировать только часть обряда, материализованную через вещественную форму выражения. Понять и реконструировать (и то с определенной долей условности - иногда по внешней схожести) суть того или иного обряда возможно только с помощью данных этнографии. В работе не ставилась цель реконструировать похоронный обряд полностью, как этнографическое явление; данные этнографии использованы для иллюстрации отдельных его сторон, в первую очередь, тех проявлений, которые помогают установить преемственность средневековых культурных традиций.

Могильник занимает значительную территорию: мысовид-ным выступом, образованным террасой р. Ветлуги и соединенным с ней глубоким оврагом, выходит к кромке ветлуж-ской террассы. Часть могильника удалена от края вглубь террасы и располагается вдоль небольшого возвышения, обозначенного слабовыраженной ложбиной (рис. 2).

Могильные ямы образуют 3 группы. В южной, наиболее высокой и удаленной от воды части, погребения расположены двумя рядами, вытянутыми с запада на восток вдоль кромки ложбины; жертвенные комплексы расположены также в ряд с запада на восток между рядами могил (рис. 3).

В южном ряду погребения располагались более концентрированно, образуя группу; в удалении только погребение 8. В северном ряду погребения удалены друг от друга на значительном расстоянии (от 3 до 6 и более метров). В раскопе на мысу ряды погребений ориентированы по линии запад - восток. С восточной стороны обозначился ряд могильных ям и ряд жертвенных комплексов, вытянутые с севера на юг.

Погребения зафиксированы на глубине 26-35 см от уровня современной дневной поверхности на фоне материка под пахотным слоем. В материк могилы заглублены незначительно: от 20 до 30 см. Конструкция ям простая, обычно отвесные стенки, ровное, преимущественно покатое по склону террасы дно. В 2-х случаях (пп. 3, 5) зафиксированы небольшие уступы, на которых уложены вещи. Угли в могильной засыпи отмечены только в погребениях 1, 2, 8, 12, 13, 16. В засыпи погребения 12 обнаружено включение грунта красноватого цвета (предположительно охры), которая рассыпана вдоль всего погребения с особо выраженной концентрацией в скоплении вещей в ногах умершего.

В засыпи пяти погребений (пп. 4, 7, 12, 13, 14) найдены вещи. В мужских захоронениях они представлены предметами вооружения: наконечниками стрел (пп. 4,12, 13), наконечником копья (п. 7) и отдельными деталями поясного набора: накладками или

пряжками. Наконечники стрел в погребениях 12 и 13 располагались остриями вверх, вероятно, были воткнуты в землю древками. В засыпь женского погребения 14 помещен комплекс вещей (жертвенный или дарственный ?), состоящий из украшений. Содержание засыпи погребения 14 одинаково с захоронениями марийского могильника Нижняя стрелка, в засыпи которых находились сосуды, отдельные вещи и украшения, завернутые в мех и ткань (Никитина, 1990, с. 66).

Из 18 раскопанных погребений в 14 обнаружены слабый тлен и небольшие фрагменты костей, преимущественно рук в местах расположения браслетов, которые свидетельствуют об обряде ингу-мации. В 4-х погребениях (пп. 3, 8, 13, 15) кости не зафиксированы, возможно из-за плохой сохранности костной ткани. Расположение и особенности залегания вещей свидетельствуют в пользу того факта, что вещи (браслеты, кольца) были одеты на погребенного.

Из-за плохой сохранности костей о позе костяка можно судить приблизительно по расположению вещей, которые позволяют предположить, что умершие лежали вытянуто на спине. Положение рук вытянутое или одна из них имеет небольшой изгиб в локтевом суставе (табл. 2).

Значительный интерес представляет ориентировка. Ориентировка определена преимущественно по расположению вещей, которое совпадает с местом украшений в костюмном комплексе. Можно выделить два ведущих направления в ориентировке костяков: южное с небольшими отклонениями к востоку или западу, и восточное с небольшим отклонением к югу (илл. 1). Погребение 10 является исключением; головой в северном направлении. Следует сделать оговорку, что погребение сильно разрушено и вещи могли быть потревожены. Группа погребений, ориентированных головой с преобладанием на южное направление, располагалась в южной части могильника. Погребения с восточным направлением в ориентировке костяков образуют ряды в восточной и северной частях могильника. Особенности ориентировки не связаны с половозрастным положением умерших, а зависят от местоположения объектов на территории могильника.

При расчистке могил выявлено, что погребенные лежали в лубяной колоде или были плотно завернуты в луб, поэтому заполнение внутри лубяной оболочки выделялось более темным цветом и вещи располагаются очень компактно. Под верхним слоем луба всегда находится слой меха (табл. 1). Это могла быть одежда или дополнительное покрытие погребенного. Образцы меха от одежды и подстилок проанализированы в 2-х лабораториях: доцентом кафедры зоологии МарГУ В.И. Дроботом и криминалистом Н.С. Курочкиным. Для анализа взято 13 образцов из трех погребений (пп. 3, 5, 6) и из жертвенного комплекса 2. Исследования показали, что образцы волос обладают диагностическими признаками, характерными для волосяного покрова бобра (Castor fiber).

Следы бересты и луба под костяком также могли быть остатками этой древесной оболочки оболочки. В отдельных случаях сохранились явные следы подстилок из дерева (пп. 9, 14), войлока (пп. 1, 2, 13, 17) или органики неясного происхождения (пп. 3, 4). Определение образцов древесины от погребальных конструкций и покрытий произведено профессором кафедры управления природопользования и лесозащиты ПГТУ по специальности «Защита растений и древесиноведение», доктором сельскохозяйственных наук И.А. Алексеевым. Для анализа взято 7 образцов из погребений 4, 5, 6. Из результатов

заключения следует, что подстилки изготовлены из коры дуба (Quercus robur Lin), липы мелколистной (Tilia cordata Lin) и ивы древовидной (ветлы)^аПх alba Lin). В отчетах предшественников о раскопках аналогичных могильников в качестве подстилок обычно указывались сосна, береза, реже дуб; ссылок на лабораторные исследования нам найти не удалось. Возможно, за бересту (березовая кора) была принята липовая кора. Значение липы в верованиях марийцев довольно обстоятельно подтверждается данными этнографии. Дуб также у марийцев является почитаемым деревом, связанным с культовой практикой,

и ветки его используются в качестве оберега (Тойдыбекова, 2007, с. 190, 191, 230). Ива раньше почиталась марийцами как дерево смерти и ее сажали на могилах (устное сообщение Л. Тойдыбеко-вой). Кроме того, все три дерева (липа, дуб, ива древовидная) имели мощные стволы, толстую легко отделяющуюся кору, что позволяло их использовать на изготовление погребальных колод.

Умершие были одеты в специальный (вероятно обрядовый), расшитый бронзовой нитью костюм с полным набором украшений.

Основная масса могил имеет длину более двух метров, т.е. явно превышала рост погребенных в них людей. Свободное пространство заполнялось, очевидно, дарами, которые образовывали дополнительные (дарственные, жертвенные - ?) комплексы (табл. 3). Дополнительные комплексы вещей обнаружены в каждом погребении: в изголовье и ногах - пп. 1, 3, 5, 7, 8, 11, 12 (рис. 29, 31, 33, 38, 39); визго-ловье - пп. 2, 4, 6, 14 (рис. 30, 35, 48); в ногах: пп. 9, 18 (рис. 44, 52). Погребение 10 частично разрушено корнями деревьев, но, судя по мелким фрагментам, в ногах стоял котел. Дополнительные комплексы в погребениях 3, 5 располагались на небольшом возвышенном уступе (рис. 33). В погребении 6 дополнительный (дарственный - ?) комплекс был помещен непосредственно в погребальную конструкцию (рис. 35), в погребении 14 - в засыпь погребения (рис. 48). Дополнительные комплексы состояли из производственного, бытового инвентаря и украшений в женских погребениях;

бытового инвентаря и оружия (топоров, наконечников стрел, копья) в мужских погребениях. Очень часто со стороны головы и/или ног погребенных зафиксированы следы от грабительских уже пустых вкопов; вероятно в этих местах находились дарственные комплексы и концентрация в одном месте большого количества металлических предметов сделала их легкой добычей кладоискателей.

Железные котлы обнаружены в 4-х погребениях (пп. 7, 10, 11, 18). В мужском погребении 7 котел помещен со стороны головы (рис. 38), а в трех женских погребениях (пп. 10, 11, 18) со стороны ног (рис. 43). В погребении 7 котел поставлен не на землю, а на железные вещи (нож и наконечник стрелы).

Значительный интерес представляют производственные комплексы с орудиями литья (литейными формами, льячками), обнаруженные в изголовье женских захоронений 2, 6, 14. Кроме указанных предметов, эти комплексы включали и другие орудия труда: железные ножи, шилья и небольшие мотыжки (пп. 6, 14). В погребении 2 железные предметы в составе комплекса сильно окислены и не сохранили форму, превратившись в конгломерат железной окалины. Пространство в изголовьи в погребении 14 частично нарушено кладоискатель-ской ямой, поэтому состав дополнительного комплекса нарушен и не идентифицирован.

Лучше сохранился комплекс вещей в погребении 6 (рис. 35), который располагался в изголовье и состоял из орудий труда и украшений: 3 льячки, оселок, между

льячками дирхем с отверстием для подвешивания. Льячки плохо обожжены и рассыпаются. Литейная форма из известняка, предназначена для изготовления мелких деталей к украшениям, имеет 4 рабочих поверхности. В западной части жертвенного комплекса в изголовье сохранились фрагменты кожаного мешочка, в который были сложены вещи: пряслице из известняка, три бусины, две коньковые литые подвески с шумящими привесками, бусами, костяными коньками на кожаных ремешках, обвитых бронзовыми пронизками, полые шаровидные бубенчики, медная фибула-сюльгама из крученого дрота. Не исключено, что сюльгама была предназначена для застегивания мешочка. С правой стороны от вещей в кожаном мешочке находилась железная мотыжка, железный нож, шило с костяной рукоятью. Под мотыжкой сохранились следы луба. Со стороны лезвия на пешне четко зафиксирована железная пластинка шириной 1 см с двумя рядами выпуклин. Пластинка загнута по окружности, фрагменты ее сохранились в районе кожаного мешочка. Вероятно, железные вещи и мешочек с вещами находились в неглубокой емкости из луба, окантованной по краю железной пластинкой. Под кожаным мешочком с левой стороны лежали 3 дощечки. У западной стенки погребальной конструкции слева от головного убора обнаружен коготь, вероятно, рыси или хищной птицы. В могиле захоронена женщина 30-40 лет (Никитина, Пузаткина, 2017, с. 117).

Захоронения женщин«литейщиц» дают представление не

только о погребальном обряде, но и позволяют проследить отдельные проявления культуры, выходящие за пределы погребальной практики. Погребения женщин с литейными принадлежностями (льячки, литейные формы, кусочки олова) содержат артефакты, маркирующие особое социальное положение их хозяек: они занимали почетное место в средневековом обществе, являлись хранительницами этнических традиций и выполняли определенные обряды, направленные на сохрание рода, т.е являлись своеобразными жрицами (Никитина, Ефремова, 2012б). В контексте участия женщин в культовых действиях среди материалов Русенихинского могильника

значимый интерес представляют деревянные бирки, обнаруженные в дополнительном комплексе вещей погребения 6 и в северном туесе жертвенного комплекса 5. В обоих случаях обнаружено по 3 похожих бирки. Они стандартизированы, имели прямоугольную форму размером 6,5-7х2,5 см, на отдельных экземплярах сохранились слабые следы выжженных знаков (?), которые в настоящее время не прочитать. В этнографической литературе существует мнение, что деревянные бирки «шерава» с вырезанными знаками использовались для оповещения верующих о назначенных молениях (Тойдыбекова, 2007, с. 263). По сведениям И.Н. Смирнова, выбирались ходоки от каждого кюмужа (рода - Т.Н.), которые с обрезками липовой палки с изображением тамги ходили по деревням и оповещали о предстоящих молениях

(Смирнов, 1889, с. 8), но, к сожалению, в описаниях не раскрыты размеры и внешний вид изделия. Но у марийцев известны бирки с тамгами «шерава», использованные в хозяйственной деятельности, которые были стандартными, имели форму прямоугольника и размеры 16,5х2,8 см (Пенгитов, 1959, с. 152). Обнаруженные в погребальных комплексах прямоугольные дощечки по внешним признакам похожи бирки и могли быть использованы для сходных функций: на них изображались родовые знаки, и они были предназначены для оповещения родственников в другом мире о сборах по важному случаю. Находки таких дощечек имеют глубокую смысловую нагрузку в погребениях женщин-«литейщиц», выполняющих функцию хранительниц рода. Вероятно, таких знаков-символов было значительно больше, но на них, к сожалению, раньше не обратили должного внимания. В сумочке женщины высокого социального статуса, захороненной в погребении 15 Веселовского могильника также находились три сосновые (анализ никто не делал, определение визуально-субьек-тивное) палочки (Никитина, 2012, с. 18). Упоминания о деревянных (их всегда называли сосновыми без специального определения) «дощечках» встречались и в других погребениях указанного выше могильника, но всегда связывались с устройством погребальной камеры в виде подстилки.

В 2-х мужских захоронениях (пп. 8, 12) обнаружены богатые комплексы, вероятно, также производственного назначения (рис. 39, 44). В погребении 8 в ногах находилось скопление железных вещей: половина скобеля, мотыжка, острие (вероятно, шило), железное кресало с бронзовым навершием в форме силуэта хищника, железное кольцо, прикрепленное к ремешкам с накладками из цветного металла (возможно, фрагменты уздечки). Вещи были положены в кожаный мешок или большой кошель, устье которого фиксировалось с южной стороны. За пределами этого мешка с севера, но в пределах лубяной подстилки лежал поперек могилы лезвием к восточной стенке втульчатый топор. Втулка топора зафиксирована на глубине 58 см, лезвие на глубине 65 см; очевидно топор был воткнут в землю. С западной стороны от топора найден железный предмет, похожий на ложку. Рукоять ложки воткнута во втулку топора. Химические анализы поверхности изделия и содержащейся в нем земли показали наличие на поверхности изделия следов меди. Под железными вещами обнаружены тонкие деревянные прутики.

В западной половине погребения 12 (условно, в ногах) обнаружен клад железных вещей: четыре наконечника стрелы, нож, скобель, неопределенный предмет в виде длинного заостренного штыря, две мотыжки, лежащие перпендикулярно друг другу, втульчатый топор с остатками деревянной рукояти, а также рыболовная блесна из цветного металла, два обломка браслета, предмет неясного назначения из цветного металла. Вещи лежали компактно, перекрывая

друг друга. На предметах из цветного металла сохранились кусочки бересты. Заполнение глины вокруг этих вещей насыщено большим количеством углей и множеством вкраплений красной глины. Вещи лежали на слое ярко-красной глины (охры ?), под ними фиксировалась подстилка из прутиков дерева и дощечек.

Вещи, которые посылались с умершим сородичем в потусторонний мир, вероятно, были изготовлены специально для погребального обряда. Основная масса льячек выполнена из плохо обожженной глины и не несет следов использования в производственном процессе. Расположение втульчатых топоров поперек могильной ямы (пп. 3, 5, 6, 8, 12) возможно только при сломанной рукояти. Иногда рукояти не было совсем, а в могилу клали только рабочий наконечник орудия. В погребении 8 в отверстие для рукояти втульча-того топора была воткнута ручка железной ложки, а в погребении 2 в пустое отверстие для рукояти мотыжки вставлена ручка железного ножа. По этим фактам видно, что в могилу уложены вещи с преднамеренно сломанными ручками или еще не насаженные на рукоять. Положение многих вещей имеет символическое значение: льячки чаще обернуты кверху дном. Топоры были воткнуты в землю (пп. 4, 5, 6, 13). В погребении 5 в стенку под углом воткнут наконечник копья. Наконечники стрел втыкались в насыпь древками, направлены остриями вверх.

Дополнительные, вероятно дарственные, комплексы в моги-

лах, отражающие информацию об имущественном и социальном положении погребенных, характерны и для других могильников, оставленных марийским населением. На территории Поветлужья этот обряд соблюдался абсолютным большинством населения; 91-100% погребений содержат дополнительные комплексы вещей.

В марийских могильниках на левобережье Волги они встречаюся реже, но более половины известных нам захоронений содержат подобные комплексы вещей (Никитина, 2012, с. 75). В одном погребении (п. 4) рядом с мужчиной лежали женские височные кольца.

Своеобразный облик погребальному обряду придают жертвенные комплексы из вещей, зарытые между погребениями. Их количество на Русенихинском могильнике значительно: 15 комплексов при 18 погребениях. Обычно они включали украшения или вещи производственного и бытового назначения. На территории могильника имеется также несколько ям округлой формы без вещей (ямы №№ 1-3), преимущественно в южной части памятника. Назначение ям не установлено, но не исключено, что они также могли быть комплексами, аналогичными жертвенным, но заполнялись органическими материалами, например, пищей. В таком случае количество жертвенных комплексов равно количеству погребений.

Жертвенные комплексы образуют относительно ровные ряды между погребениями. Ряды расположены с южной или восточной

сторон от погребений, но в любом случае со стороны изголовий. В большинстве случаев жертвенные комплексы и близлежащие погребения обнаруживают сходство по половому признаку: п. 2 - жк 1, п. 3 - жк 6, пп. 4,5 - жк 2 из двух туесов, п. 8 - жк 5, п. 9 - жк 8, п. 12 - жк 12, п. 13 - жк 13 с мужскими наборами инвентаря: п. 2 - жк 1, п. 6 - жк 4, п. 14 - жк 11 с женским набором вещей. Детальный анализ показывает, что все-таки жесткой привязки жертвенные комплексы к погребению не обнаруживают. Погребения 1, 7 не имеют близко расположенных комплексов, а жертвенные комплексы 3, 7 и 14 не имеют связи ни с одной из выявленных могил. Проблематично объяснить связь: погребение 8 - жертвенный комплекс 5; погребение одиночное мужское, а жертвенный комплекс из двух туесов с мужским и женским набором вещей, к тому же по совокупности датированных вещей и монет жертвенный комплекс имеет чуть более раннюю дату, чем погребение. По монетам из погребения 3 и жк 6 также получается, что жертвенный комплекс моложе погребения.

Жертвенные комплексы,

зарытые между могилами, являются поминальным элементом похоронного обряда и, вероятно, предназначены умилостивить ранее умерших сородичей, что является обязательным атрибутом культа предков. Близкие по функциональной сути обряды известны у уральских марийцев вплоть до начала XX в. и проявились в традиции устройства поминок «утым-влак» в честь дальних предков. «У восточных бирских марийцев под словом «Утым» разумеются прапрадед и прапрабабушка и далее раньше их умершие» (Васильев, 1927, с. 108). Именно во время этих поминок после совершения определенных действий часть жертвоприношений марийцами закапывалась на территории кладбища (Чагин, 2001, с. 166).

Жертвенные комплексы вещей в межмогильном пространстве укладывались в небольшую яму диаметром 20-30 см, в большинстве случаев на небольшой глубине (до 20 см). Иногда могла быть более значительная глубина до 40 см (жк 6 и 7). Ямы имели отвесные стенки и ровное дно. Три комплекса (жк 2, 3, 5) представляли две спаренные ямы одинакового диаметра, каждая из которых имела свой набор украшений. Дно застилалось подстилкой из войлока, которая зафиксирована в 57,7%; в жертвенных комплексах 2, 5, 8, 11, 13 Русенихинского могильника обнаружены фрагменты и даже целые экземпляры войлочных ковриков, расшитых цветными нитками. В некоторых ямках (34,6%) на дне прослежены также деревянные палочки, неширокие дощечки или прутья от дерева. Засыпь гуммированная, уголь зафиксирован в 31 % объектов. Общим для всех комплексов является наличие туеса. Фрагменты туесов из бересты или луба обнаружены в 92% комплексов. В оставшихся случаях (8%), когда не обнаружены их фрагменты, по заполнению грунта видно, что вещи лежали в какой-то емкости, так как в центре заполнения выделялось пятно в

форме круга с четкими ровными краями. Возможно, здесь также находились несохранившиеся

туеса.

Внутреннее содержимое

комплексов возможно объединить в 3 группы (табл. 4): 1) посуда; 2) орудие труда или бытовой предмет; 3) одежда и украшения.

Внутри туеса иногда помещались сосуды, которые зафиксированы в 50% комплексов: жк 2 и 5 - чаши из цветного металла, в большинстве комплексов обнаружено наличие деревянных чаш. Последние сохранились очень плохо, от них, как правило, остались небольшие фрагменты венчиков, края которых были окантованы тонкими серебряными пластинками, вырубленными из дирхемов или их подражаний. Вполне вероятно, чаши, не имеющие таких окантовок, могли и не сохраниться.

Металлические орудия труда и бытовые вещи в составе комплексов достаточно частая находка (77%) и представлены в основном ножами, в одном случае шилом, острием, наконечником стрелы, т.е. всегда заостренным предметом. Эти заостренные предметы могли использоваться и для проделывания отверстий на одежде. В единичных случаях обнаружены кресала. Других орудий труда в комплексах не найдено.

Основную массу находок составляли фрагменты одежды, меха, кожи. Они присутствуют во всех комплексах: шерстяные ткани полотняного и саржевого переплетений, ткани из растительных волокон полотняного переплетения, тесьма,

фрагменты шелка. В отдельных случаях достоверно установлено, что это остатки одежды. В жк 6 при разборе многослойного куска шерстяной ткани была выявлена часть рукава, сшитого запошивоч-ным швом шерстяной нитью. Шов соединяет два среза ткани. Обнаружен крупный фрагмент подола из нескольких клиньев. Учитывая, что инвентарь комплекса отличается мужским набором вещей, возможно предположить, что в данном случае сохранились фрагменты шерстяного мужского кафтана с подолом из клиньев. В жк 7 Русе-нихинского могильника найдены лоскутки шерстяной ткани с горизонтальными полосами, образованными цветными нитями основы. Сохранились также остатки рукава и куски, вероятно, от отделки горловины (Орфинская, Никитина, 2014). Во многих комплексах (жк 2, 5, 6, 14) обнаружены скопления ткани, обильно декорированной вышивкой из металлической нити. Расположение ремней с накладками свидетельствует о том, что они в большинстве случаев опоясывали в полтора или два оборота какой-то объемный объект, что соответствует способу ношения наборного пояса в костюме. В жк 5, 7, 14 сохранились крупные фрагменты обуви, подлежащие реконструкции (Никитина, 2014, с. 27, 28).

Основная часть фрагментов ткани, меха, кожи еще не реставрирована и не определена на предмет функционального назначения. По перечисленным реконструкциям возможно сделать заключение, что в комплексах находилась одежда

или ее части, а также прямоугольные куски ткани.

На отдельных фрагментах ткани меха и войлока имеются круглые отверстия, свидетельствующие о том, что органические материалы преднамеренно повреждены. Такое явление и ранее было замечено на фрагментах одежды из жертвенных комплексов, обнаруженных на могильниках (Нижняя стрелка), но первоначально мы не уделили этому явлению должного внимания. Осмотр под микроскопом таких фрагментов показал, что отверстия имеют опаленные края, т.е. проделаны предварительно накаленным металлическим предметом.

Обычай портить погребальную одежду известен достаточно широко у тюркских и угорских народов. Смысл этого явления многогранен: умерщвление вещи (Константинов, 1971, с. 157-158), облегчение выхода души из тела покойника (Саввинов, 2011, с. 14) или выхода души живого человека, которого покойник захочет увести за собой (Туголуков, 1980, с. 169), представление о том, что часть вещи мира живых может стать целой в мире мертвых (Косарев, 2003, с. 150). Все объяснения так или иначе связаны с процессом перехода в потусторонний мир. Среди погребального инвентаря встречаются колющие металлические орудия, которые вполне могли быть использованы для этих целей.

С обрядом перехода в потусторонний мир связано и присутствие в погребальных комплексах войлока. У большинства народов, в том числе и у марийцев, использующих войлок в культовой практике,

он символизирует границу между мирами и способствует перемещению человека (или бога) из одного состояния или мира в другое состояние или другой мир и связан с обрядами перехода (рождение, свадьба и похороны). Значительный интерес представляют материалы этнографии и фольклора марийского народа, которые также свидетельствуют о значительной роли войлока в культовой практике. В этногенетическом мифе о праматери марийского народа говорится, что дочь бога («юмынудыр») на серебряном или красно-розовом войлоке с золотой каймой спускается с неба на землю, чтобы пасти скот. «Берет бог длинный - предлинный красно-розовый войлок с золотой каймой и стелет дорогу с неба до земли» (Тошто марий ой-влак, 1972, с. 60; перевод по кн. «Словарь марийского языка». 2003, с. 339; Калиев, 2003, с. 125). Используется войлок и в марийском свадебном обряде; на войлок встает невеста перед тем как войти в дом жениха (Яковлев, 1887, с. 64). В свадебных песнях поезжан перед входом в дом невесты повествуется: «В ваш дом мы вошли, мягкий войлок постелив» (Песни луговых мари, 2011, с. 173).

Украшения, как правило, представлены в комплексах всеми категориями, их состав в типовом отношении зависит от того, с мужской или женской субкультурой связан комплекс.

На первый взгляд, создается впечатление, что украшения завернуты в ткань, мех и кожу бессистемно. Именно в качестве «узлов с вещами» их характеризовал

А.А. Спицин, один из первых исследователей, обративший внимание на эти объекты (Отчет императорской... 1893, с. 104). Я также повторила описание по этому шаблону: украшения, завернутые в ткань, мех, кожу, опоясанные ремнем.

Совершенствование методики работы с данными объектами, вскрытие и фиксация по слоям толщиной от 1 до 3 см позволяют выявить интересные детали. В отдельных комплексах (жк 5, 7, 14) украшения и детали одежды соответствовали местоположению в костюме, одетом на человека в положении стоя или сидя: вверху головные украшения или фрагменты головного убора, далее нагрудные украшения и украшения рук, в средней части ремень, в нижней, ближе ко дну, украшения обуви.

В качестве иллюстративного примера можно рассмотреть жк 14 (рис. 64). Очертания выявлены на глубине 30 см от уровня современной дневной поверхности. Общая глубина заполнения от выявленных контуров составила 35 см. В верхнем горизонте находились бронзовая гривна и височные кольца с одним отогнутым концом, шумящая круглая нагрудная подвеска, изготовленная в наборной технике. Рядом с нагрудным украшением лежала бронзовая проволочная пронизка. Вещи находились на слое меха и ткани, после снятия которых глубже на 2 см был обнаружен новый слой находок: фрагменты кожи, бронзовые прониз-ки на кожаных ремешках, костяные коньки, костяные орнаментированные пронизки и подвески от сложного украшения «накосника». На

этой же глубине зафиксированы бубенчики от зооморфных подвесок, которые оказались чуть ниже, а одна из подвесок с раковиной каури между петлями зафиксирована на этой же глубине. В слое меха были расчищены фрагменты кожаного ремня и бронзовая рамчатая пряжка, ниже - фрагменты обувных украшений, несколько скорлупо