Спросить
Войти
АКТУАЛЬНЫЕ ВОПРОСЫ ИСТОРИИ РОССИЙСКОЙ ИМПЕРИИ
Белов А. В.
(Москва)
УДК 94(47)
СТАНОВЛЕНИЕ СИСТЕМЫ МЕСТНОГО ГОСУДАРСТВЕННОГО УПРАВЛЕНИЯ ВО ВТОРОЙ ПОЛОВИНЕ XVIII ВЕКА (ПО МАТЕРИАЛАМ ЯРОСЛАВСКОЙ ГУБЕРНИИ)
Проводимая в правление Екатерины II масштабная губернская реформа привела к возникновению новых административно-территориальных образований, которые стали фундаментом страны. При анализе ее результатов неизменно указывают на искусственность и «арифметический» принцип в выделении новых образований и городов-административных центров. При этом из внимания неизменно упускается сам процесс подготовки и проведения, в рамках которого проявлялись местные условия и особенности, и которые в значительной степени предопределяли эти итоги. Кроме того, наряду с механическим разделением прежних «больших» губерний на новые «малые» велось создание административных центров, на которые возлагались функции управления, и для этого в городах создавалась необходимая инфраструктура. Данные задачи впервые решались на практике в столь большом объеме. Обязанности по претворению реформы в жизнь возлагались на местных руководителей высшего звена - наместников (генерал-губернаторов) и губернаторов. Настоящая работа посвящена процессу подготовки и проведения административной реформы в Ярославской губернии, разобран и проанализирован процесс подготовки и осуществления реформы на всех ее этапах: планирование, подготовка, ревизия имеющегося потенциала, согласование с центром, привлечение к работе дворянского общества, проведение дворянского съезда, возведение необходимых зданий (присутственных мест) и работа, связанная с поиском и получением средств для этой цели, торжественные мероприятия (или их отсутствие), начало работы и «открытие» губернии, вклад в этот процесс конкретных лиц администрации, степень и форма их участия. Исследование выполнено на обширном архивном материале. Большинство источников впервые вводится в научный оборот и хранится в основном в региональном архиве Ярославский области.
The large-scale provincial reform undertaken in Catherine II&s government led to emergence of new administrative-territorial formations which became the base of the country. In the analysis of its results steadily point out artificiality and the "arithmetic" principle in allocation of new formations and the cities administrative centers. At the same time the process of preparation and carrying out the reform within which local conditions and features expressed themselves and which substantially predetermined these results were shown is steadily missed. Besides along with mechanical division of former "big" provinces into new "small" the creation of the administrative centers to which functions of management were assigned was conducted, and for this purpose necessary infrastructure was created in the cities. These problems were for the first time solved in practice in so large scale. Obligations for realization of reform in life were assigned to local top managers - deputies (governor generals) and governors. The presented work is devoted to process ofpreparation and carrying out administrative reform in the Yaroslavl province, process ofprepa-ration and implementation of reform at all its stages is sorted and analysed. The research is executed on the extensive archive material. The majority of sources is for the first time introduced for scientific use.
DOI: 10.24888/2410-4205-2019-21-4-18-102-110
В череде создания на территории ядра Центральной России новых губерний открытие Ярославской губернии стало вторым после Калужской. Своим появлением данное административное образование продолжило процесс по разведению земель Волго-Окского междуречья по новым т.н. «малым» губерниям, который начался с Калуги и закончился Москвой.
Открытие «малой» Ярославской губернии и подготовка к работе новых «присутвен-ных мест» нового административного края были возложены на руководителя края действительного тайного советника Алексея Петровича Мельгунова.
Указом от 28 февраля 1777 г. было объявлено учреждение Ярославской губернии [5, с. 503]. Уже 1 апреля А. П. Мельгунов прибывает в Ярославль и первым делом внимательно осматривает его, выявляя возможности обустройства аппарата губернского управления. Одновременно с этим он проводит ревизию поселений, намеченных на роль уездных центров. По ее итогам А. П. Мельгунов предложил следующий набор городов: «Ныне состоящие^] 1. Ярославль[,] 2. Ростов[,] 3. Углич[,] 4. Романов[,] 5. Пошехонье [,] 6. Любим[.] Вновь назначенные: 1. Рыбная слобода[,] 2. Борисоглебская сл.[обода,] 3. Посад Молога[,] 4. село Даниловское дворцового ведомства[,] 5. село Мышкино {ведомства коллегии экономии^] 6. село Петровское {ведомства коллегии экономии» [10, л. 13]. 3 августа 1777 г. вышел указ об учреждении Ярославской губернии, состоящей из 12 уездов с 12-ю уездными городами [6, с. 543].
Таким образом, в состав губернии вошли пять старых и семь новоучрежденных городов. Среди прежне существовавших городов значились [6, с. 543]: Ярославль, Углич, Романов, Ростов, Любим. Новоучрежденными объявлялись: Рыбинск (бывшая Рыбная или Рыбноловская слобода), Борисоглебск (бывшая подмонастырская слобода), Петровск (бывшее экономическое село Петровское), Мышкин (бывшее экономическое село Мышкино), Данилов (бывшее дворцовое село Даниловское), Пошехонье (бывшее экономическое село Пертовка - административный центр Пошехонского уезда, неофициально называемый по его имени городом Пошехонье), Молога (бывший посад Молога). Норская слобода из-за близости к Ярославлю осталась в прежнем статусе.
Впрочем, на этом работа с учрежденными городами не заканчивалась. Так, новоустроенные (Пошехонье, Мышкин, Данилов и Петровск) сенатским указом от 19 июля 1778 г. в результате размежевания с соседними территориями закрепляли за собой земельные владения, положенные городам [9, с. 729-730]. После официального открытия губернии 22 февраля 1778 г. [7, с. 596] (фактически новые местные органы заработали 21 декабря 1777 г. [10, л. 47]) восемь городов края (Ярославль, Углич, Ростов, Романов, Петровск, Мышкин, Молога, Данилов, Рыбинск, Борисоглебск, Любим и Пошехонье) получили собственные гербы, что являлось прямым следствием официального принятия ими городского статуса, решение, о чем высочайше утвердили 20 июня 1778 г. [8, с. 723-724].
С момента утверждения Екатериной II 3 августа 1777 г. официального перечня городов Ярославской губернии началась работа по учреждению в них органов регионального управления и суда, ведомства Управы благочиния, Приказа общественного призрения, и обустройство необходимой для них инфраструктуры. Итогом данной работы являлось официальное открытие губернии и начало функционирования системы управления в ее городах. Кроме того, наместник вел большую работу с дворянством губернии, которым предстояло провести выборы и занять места в местной административно-судебной системе, распределенной по городам губернии.
Именной указ предписывал А. П. Мельгунову открыть губернию со всеми новыми органами управления и суда в декабре того же 1777 г. Таким образом, на подготовку у наместника оставалось менее пяти месяцев.
В середине ноября 1777 г. А. П. Мельгунов назначил дату открытия - 1 декабря 1777 г. До того шла рутинная работа с предводителями, которые уже съехались в Ярославль, «сочинение списков» для прибытия в губернский город уездных дворян, подготовка съезда дворян губернии (назначен на 25 ноября) [10, л. 44], выборов и открытия нового административного края. Ярославская земля, являясь частью ядра Центральной России, обладала значительным дворянским населением. Это позволяло наместнику не особо беспокоиться вопросом нехватки лиц благородного происхождения для занятия должностей в региональных структурах органов власти и суда.
Показательно, что на конец 70-х гг. XVIII в. масса не служащих дворян была ничтожна и составляла всего 4 % от общего числа помещиков этого обширного и небедного региона. Причем данный показатель был характерен и для других губерний Центральной России [4, с. 7-9].
Ярославское «благородное шляхетство» съезжалось в будущий главный город своей губернии весьма охотно. Многие прибывали с женами и детьми. В день «тезоимянин» государыни на ужин в честь этого события, дававшегося наместником, собралось 90 чел. Вечером на балу присутствовало только «дворянских жен 60 персон» [10, л. 44]. Число прибывших могло быть еще больше, но несколько дней в середине ноября тянулась «дождливая погода», сделавшая дороги непроезжими.
Накануне за один день до открытия дворянского съезда в Ярославль приехало 664 человека. Отсутствовало не более 164 чел. (20 %), но в основном это были те, «которых многие за болезненными припадками и другими препятствиями на съезд и быть не могут», - писал наместник императрице. Это достаточно высокая явка типична для периода начала реформ в самых разных регионах страны.
С приезжающими встречался губернатор и каждый день «угощал» их у себя.
На собрании всего дворянства, состоявшегося 25 ноября 1777 г., с речью выступил лично А. П. Мельгунов. При этом он не только воспел хвалу «матерней заботы» государыни-императрицы, но и подробно изложил, какие задачи и проблемы встанут перед новыми органами местного управления. По сути, это был план предстоящих работ.
К 9 декабря в Ярославле прошли дворянские выборы в уездные предводители, земские судьи и заседатели. В частности, были избраны полковник и кавалер Степанов, четыре подполковника (в т.ч. «один кавалер Мусин Пушкин»), три майора и др. лица.
О царившем среди «благородного российского шляхетсва» моральном подъеме и больших ожиданиях от реформы говорит такой факт, что многие из выбранных, имея усадьбы в ярославских уездах, проживали зимой «которые по надобности, а более по прежней привычке» в Москве. Теперь все они, считая свое избрание крайне важным для общества, народа и державы, собирались обзавестись собственными домами в Ярославле.
После 13 декабря оставались еще выборы губернского предводителя и заседателей в верхней земской и совестной суды, магистратских членов, верхней и нижней расправ заседателей, которые должны были состояться в самое ближайшее время.
На выборах 14 декабря губернским предводителем «по превосходству балов» стал помещик Петровского уезда генерал-поручик Леонтьев. 15 декабря под его началом прошел следующий этап выборов. По их итогам «выбалотированы» были «заседатели в верхний земской суд: «1 полковник Высоцкий, 2 коллежской советник Михайлов. В верхний земский суд: 1 полковник Тютчев, 2 полковник Яминской, 3 подполковник Хомутов, 4 артиллерии капитан Кожин, 5 гвардии капитан-поручик Голенищев-Кутузов, 6. майор Супонев; 7. майор Башманов; 8 майор Власьев, 9 майор Шишков. 10 майор Сухово-Кобылин» [10, л. 46].
По завершении процесса открытия присутственных мест в губернском центре дворянство было отпущено по своим имениям. Весьма показательно, что при начале официального начала работы губернии и наместничества в документах отсутствует описание сколько-нибудь массовые торжества по этому случаю.
Под началом первых лиц наместнической и губернской администрации в уездных центрах шли выборы «градского головы, в губернский магистрат, заседателей, а в городовой, бургомистров и ратманов, городового старосты, и словесно суда судей». Затем уездные присутствия готовились к официальному открытию и работе.
Во всех вновьучрежденных городах, включая сюда и те, где раньше работали ратуши (Молога, Рыбный и Борисоглебск) были созданы магистраты [10, л. 54].
С 8 января 1778 г. во всех окружных судах приступили к разбору дел, поступивших уже после начала работы новых органов.
Официальной датой открытия Ярославской губернии стало 22 февраля 1778 г. [7, с. 596]. Но сам А. П. Мельгунов, сообщая императрице об этом, пишет в письме еще от 4 февраля 1778 г. [10, л. 56] «открыл я Ярославское наместничество». Скорее всего, здесь, сказывается отсутствие выработанного схемы объявлении о начале работы. Впрочем, наверняка, в этом проявляется и личность самого генерал-губернатора. Дело в том, что открывая губернию и наместничество, А. П. Мельгунов не устраивал по данному случаю каких-то особых торжеств. Во всяком случае, равных тем, что, например, провел М. Н. Кречетников в Калуге, где его усилиями буквально лились реки вина и заработал (совершенно исключительное тогда для провинции событие) собственный театр. В отличие от Н. П. Кречетнико-ва, А. П. Мельгунову был совсем не важен торжественный момент создания вверенного ему генерал-губернаторства. Он объявляет о нем в письме императрице постфактум, когда все, что было предписано создать - было уже создано и функционировало.
Впрочем, отказавшись от массовых гуляний и не устроив праздника для всех, генерал-губернатор был обязан создать праздничную атмосферу для немногих, но главных фигур политической жизни вверенного ему края - для местных дворян. Тем более, что именно на них и возлагались основные обязанности по руководству губернией.
Сами выборы дворянства на должности оформлялись А. П. Мельгуновым как торжественная акция. Наместник, несмотря на свою прижимистость, добился строительства для их проведения особого зала - «нового большого для выборов дворянских», обошедшегося казне в весьма заметную сумму в 3 000 руб. Более того, деньги эти он, как истинный управленец, буквально «выбивал» у императрицы.
К проведению «дворянского съезда» и дворянских выборов зал торжественно украшался. Сохранилась смета его обустройства в преддверии второй перемены членов местных органов и судов (декабрь 1780 г.). По-видимому, в момент первых (самых восторженных) выборов убранство было еще значительнее.
К 22 декабря 1780 г. зал «дворянских съездов» был украшен массой цветных тканей, расшитых золотой тесьмой. Стояло несколько кресел, специально для этого случая покрытых богатой резьбой и позолотой. По-мнению знатока процедур дворянских выборов историка А. И. Куприянова, они находились непосредственно у портрета императрицы, отмечая ее невидимое присутствие.
В убранстве помещения использовался шелк, золотой газ и золотые кисти. На степе под пунцовым балдахином висел портрет государыни, обошедшийся казне в 100 руб. По стенам были развешаны гербы городов в рамах и портреты. Кроме того, в помещении находились «три резные с позолотой украшения, в которых означено время открытия» губернии. Часть пола убрали красным сукном. На нем стояли 12 новых столов с 12-ю ящиками «для баллотирования».
Сумма расходов на украшение зала и создание торжественного антуража (включая работу) в этот раз оставила 2 010 руб. 81 коп. [10, л. 291 об.]. Для сравнения 12 лет спустя, когда русские деньги значительно упали в цене, рабочий конь со сбруей стоил всего 20 рублей 60 копеек. Таким образом, оформление торжественной залы для дворянских выборов не отличалось дешевизной и обошлось казне в стоимость табуна как минимум из 100 рабочих лошадей.
Составной частью подготовки функционирования губернии было наполнение находящихся в городах административно-судебных структур сотрудниками. Если места верхнего и среднего уровня могли занять дворяне, то на низшие должности (например, подканцеляристы) требовалось изыскивать лиц из иных сословий. Судя по всему, с этим у А. П. Мельгунова проблем не было. Причина состояла не только и не столько в густонасе-ленности Центральной России. Помимо большого числа жителей, требовалось наличие претендентов, обладающих хотя бы элементарным уровнем образования.
Положение дел спасло то обстоятельство, что ярославские (и в целом среднерусские земли) обладали как многочисленным духовенством, так и церковно-монастырским землевладением. В итоге, выходцы из бывшей церковно-монастырской среды, секуляризованной Екатериной II, имели значительные возможности получить образование. Они то и заняли нижнюю часть должностей в городских присутствиях. Причем доминирование это было абсолютным! Так, к концу 1778 г. из 54 «канцелярских служителей» положенных в подушный оклад только 4 чел. (7 %) не относились к вышеназванным категориям [10, л. 393-395].
Для осуществления программы создания требуемых административных и казенных зданий 28 апреля 1777 г. в Петербурге было принято высочайшее решение ежегодно передавать из камер-конторских доходов в распоряжение Ярославского наместничества по 20 000 руб., которые отпускались ежегодно, начиная с 1778 г. в течение пяти лет. Деньги предназначались только на возведение административных зданий в губернском и уездных центрах. Выдача «особой строительной суммы» (как она именовалась по документам) должно было начать поступать с 1 января следующего 1778 г., т.е. после открытия вверенной наместнику новой административно-территориальной единицы [10, л. 22].
Когда 1 апреля 1777 г. генерал-губернатор А. П. Мельгунов только прибыл в Ярославль, он сразу же приступил к изучению города на предмет размещения в нем будущих губернских и уездных присутствий. Причина понятна: Ярославль - огромный город с активной хозяйственной жизнью. Кроме того, имела значение и личность самого наместника, которому была присуща дотошность в изучении порученных ему дел. Это очень хорошо заметно, в том числе, по делопроизводственным материалам наместнического архива, с которыми собственноручно (что было далеко не везде) работал сам Алексей Петрович.
Прибыв в Ярославль, А. П. Мельгунов сразу же подверг тщательному осмотру как главную обитель города (Спасский монастырь), «так и прочие способные быть то ж канцеляриями места» здания. В итоге, удобными для размещения присутствий было признано всего несколько построек. Первое, находящееся «при фабрике Собакина дом каменной расстоянием от города в трех верстах». Однако его размеры не позволяли расположить здесь «и половины присутственных мест». Второе - «дом каменной же при фабрике Затрапезного». Впрочем, и это сооружение оказалось «не вместительнее первого». Остальные каменные дома состояли преимущественно «более из сеней, нежели из жилых комнат». Причем,
все они были отдалены друг от друга большими расстояниями, что затрудняло устроение здесь канцелярий и судов.
Оставался только Спасский монастырь - каменная и обширная церковная крепость, стоящая на границе города. Впрочем, вскоре выяснилось, что хотя она и не была полностью уничтожена пожаром 25 июля 1768 г., но сильно пострадала и с тех пор стояла не отремонтированной [10, л. 2]. Каменное ее сооружение было охарактеризовано наместником как «обгорелое ... поднесь еще непочиненное» с «растрескавшимися сводами». Правда, размеры комплекса позволяли разместить в нем 13 из 18 присутственных мест, причем «без утеснения... настоятеля с братиею, так и состоящего в нем училища».
В итоге, А. П. Мельгунов принимает решение остановиться именно на Спасском монастыре, но предварительно требует привести в порядок стены и выстроить новые своды. В ход ремонта планировалось устроить особый вход, чтобы жизнь мирская и чиновная не соприкасалась с духовной («дабы во внутренность монастыря никакого въезду не было»). Данные план был воплощен в жизнь. По предположению исследователя истории города К. Д. Головщикова, присутствия расположили «вероятно, в разобранном уже огромном корпусе, находившемся посреди монастыря перед входом в Преображенскую церковь [1, с. 124]. Правда, для пяти присутственных мест помещений здесь не хватило, и генерал-губернатор перевел их в здание действующей провинциальной канцелярии. Для этого было решено «прибавить» (пристроить) к ней «одно более старое каменное строение». А также использовать, по-видимому, стоящий рядом «один казенный дом обгорелой каменной же, с починками». Всего ожидалось потратить на эти цели 4 500 руб. Однако и в этом случае не хватало еще одного и весьма значимого сооружения.
Размещение светских административных учреждений на территории Спасской обители было делом вынужденным и временным. По возведению новых постоянных присутственных мест чиновники оставили обитель.
К середине ноября того же 1777 г. в Ярославле «для палат и прочих присутственных мест покои» были уже готовы. Благодаря тому, что помещения строились вновь (а не занимались в чужих арендованных домах), их отличал простор от «всякой тесноты». Кроме того, это давало возможность не беспокоить излишними притеснениями обывателей. Хотя полностью обойтись без этого оказалось все-таки невозможно, т.к. требовалось найти (по сути, волевым путем назначить) квартиры у жителей для размещения в них чиновников и судей.
Всего к 1788 г. только в губернском центре Ярославе было выстроено 14 постоянных и 7 временных зданий. В число первых входили: корпус каменный для присутственных мест, возведенный в 1780-1787 гг. [3, л. 5 об.-6]; «2-й корпус», при котором обозначены помещения для архива и проживания (1783-1784 гг.); «для почтового дому каменный корпус» (выстроен за 1784 г.); почтовая кантора и жилые «флигели для почтальонов» (1785 г.); «два корпуса для служащих»; «питейный каменный дом в один этаж»; «на выезде из губернского города каменный мост» (1785-1786 гг.) [3, л. 15 об.]; и др.
Общая сумма расходов, предполагаемых на завершение всех построек (в том числе находящихся в состоянии возведения к 1788 г.) должна была составить 79 228 руб. 94 коп. При этом губернатор превысил выделяемую сумму на 37 338 руб. 42 коп., на 47 % [3, л. 15 об.]., т.е. вдвое.
Впрочем, возведенные архитектурные сооружения вошли в сокровищницу национальной архитектуры. Сегодня они не только являются памятниками реформ Екатерины II и
шедеврами русского зодчества, но и по-прежнему выполняют функции, возложенные на них в ходе преобразований второй половины XVIII в.
Во время объезда губернии летом 1777 г. А. П. Мельгунов отметил, что в будущих уездных центрах: «Присутственные места везде почти с стороны строения безнадежны и не удобны: для письмоводства нижних канцелярских чинов не много, а способных еще менее» [10, л. 12 об.].
Итогом отчета стало, в том числе, осознание сановником невозможности расположить в уездных городах присутственные места, исходя из имеющихся в них зданий. По-видимому, в ответ на это решение 18 августа 1777 г. Екатерина II выделила своему наместнику дополнительно 5 000 руб. на «чрезвычайные расходы». Деньги можно было взять из Ярославской «камер-коллегии доходов». Для сравнения, подобный же акт помощи «устроению» присутственных мест повторился, когда А. П. Мельгунов готовился к их открытию в Костромской губернии [10, л. 28].
Получив средства осенью 1777 г., генерал-губернатор еще раз объехал Ярославскую губернию, занимаясь поиском зданий для присутственных мест, а также квартир для чиновников. Задача эта была трудная и долгая. Так, пробыв в Ростове, он два дня осматривал древний, но небольшой город. Итогом стало строительство здесь новых присутственных мест и жилья («квартир») для судей. Благодаря этому, удалось обойтись «без всякого рода тягости» чиновничьего постоя для «граждан». Завершение всех помещений должно было закончиться к открытию губернии.
В «новоучрежденном» Петровске в ходе той же поездки А. П. Мельгунов «назначил место под временное строение» зданий для судебных учреждений, а также для хранения денежной казны. Их возведение планировалось закончить к декабрю. Впрочем, судя по тому, что другие уездные центры не упоминаются, проблема устроения здесь органов местного управления и суда все не была разрешена.
Необходимо отметить, что императрица не жалела денег на создание административно-судебной инфраструктуры в ярославской земле. При этом она полностью доверяла финансовой чистоплотности А. П. Мельгунова, выдавая ему столько, сколько он просил. Во всяком случае, наместник сам благодарил императрицу за это в письме от 23 мая 1777 г. Причем и после этой даты (а так же новых просьб о субсидировании проектов) деньги к наместнику продолжали поступать.
Большую помощь в подготовке новой городской инфраструктуры в уездных центрах сыграло наличие здесь значительного церковного имущества, как подвергшегося секуляризации, так и оставшегося в ведении церкви. Так, в Ростове весной 1787 г. знаменитый «архиерейский дом» был отдан под размещение в нем органов местной администрации, «городовой школы» и «другие надобности казенные» [2, л. 1]. Корпус, «в коем была консистория», отвели под присутствия. Ряд «покоев» признали пригодными для использования «под винные и соляные магазины», а «под Одигитриевой церковью» устроили «кладовые для из-помещения казначейства». Размещавшиеся в них материалы церковного архива перевезли в Ярославль, т.к. место для них уже не осталось («здесь поместить негде»). Всего «в казенное ведомство» передали 16 палат ростовского архиерейского дома. Однако цифры эти неполные, т.к. до того момента в пользу государства уже отдали 26 помещений «корпуса, где была консистория в двуэтажах» - бывшие жилые покои, столовые палаты, кладовые и кладовые палатки. Чуланы при этом не считались, таким образом, помещений было еще больше.
«Покои» забирались вместе с находившимся при них имуществом, которое подробно описывалось («дабы известно было количество вещам») и затем также предавалось для использования в работе присутственных мест.
При этом, необходимо отметить, что в Ростове, как и в Ярославле церковные деятели сами шли на сотрудничество с государством [2, л. 3-3 об., 4 об.]. По-видимому, они вслед за Ростовским архиереем оценивали реформу как важную, хотя и неудобную, необходимость, способную разрешить давно накопившиеся проблемы.
В конце 70-х - первой половине 80-х гг. гг. в городах губернии шло активное возведение административных зданий.
Возведение стационарных административных сооружений подошло к концу, по крайней мере, в четырех уездных центрах к 1784 г. Так, в Петровске был полностью готов «корпус каменный для житья уездному городничему и уездному казначею», и частично построены каменные двухэтажные присутственные места. В Мышкине и Мологе - заработали два корпуса: каменный двухэтажный для городничего и казначея, а также «присудствия в двуэтажах» [3, л. 17 об., 18 об.]. То же помещение к 1784 г. было отстроено в «Рыбном». В Ростове же оно и к 1788 г. стояло незаконченным.
В тех поселениях, где постоянные сооружения по каким-то причинам не возводились, устраивали временные деревянные, которые затем планировали заменять на каменные. Так, в Мышкине первоначально функционировал деревянный дом для присутственных мест и «сделанная временно в земле кладовая» для «денежной казны». Помещения были «устроены» за 1779 г. В Данилове работала временная «тюремная изба», выстроенная за 1787 г.
Подводя итоги процесса становления органов власти в Ярославской губернии необходимо отметить наличии у данного процесса яркого местного своеобразия. В первую очередь это выразилось в богатстве и экономической активности поселений края, благодаря чему не возникло проблем с выбором кандидатов на роль новых уездных центров. Значительная часть даже новообразованных городов по целому ряду качеств не вызывали возражений. Появился даже излишек. Например, Норская слобода, которую приписали к Ярославлю, т.к. высочайше утвержденный план не предусматривал еще одного - по сути -лишнего уезда.
Однако и в данном случае необходимо признать, что в развитии городской сети края и учреждения в ней различных структур (особенно на этапе становления) большую роль играла личность наместника. А. П. Мельгунов был трудолюбивым, дотошным, нацеленным на порядок и результат администратором. Он глубоко вникал во все оказавшиеся в его ведении дела. При этом не просто лично и неоднократно объезжал города проектируемой губернии, но выявлял, оценивая потенциал претендентов на роль уездных центров. Этому процессу предшествовала большая многоступенчатая подготовительная работа: сбор информации и ее оценка, командирование на месте доверенных лиц с целью выяснения положения дел. Лишь за тем наместник предпринимал личный объезд, который состоял из нескольких «путешествий».
При этом генерал-губернатору была свойственна манера правления, которую временами можно охарактеризовать не иначе, как волюнтаризм. Реакцией на его «устроения» (к слову сказать, всегда рациональные и продуманные) было неоднократное возмущение местных жителей, которое доходило даже до Петербурга. В итоге, всесильный «деспот» вынужден был давать объяснения лично государыне, и в итоге отменять свои распоряжения. Впрочем, это не мешало ему считать, что он понимает истинные нужды жителей вверенного его заботам региона, а, значит, имеет право принуждать их исполнить свои разумные требования. При этом, сама Екатерина II, несмотря на высказанные претензии к манере управления А. П. Мельгунова, дала ему крайне лестную похвалу, охарактеризовав как «очень и очень полезный человек государству».
До своей кончины в 1788 г. Алексей Петрович успел полностью сформировать требуемые для городов губернии структуру органов (как административных, так и социальных). В чем-то он даже пошел дальше предлагаемой программы. Так, учреждение приказа общественного призрения прошло сразу в трех городах; была предпринята попытка провести мощение улиц и установить персональную противопожарную ответственность всех жителей Ярославля; удалось устроить ряд казенных «магазейнов»-складов и обновить в них значительные запасы резервного хлеба; добиться (хотя, по-видимому, не всегда законными
средствами) получения денег на развитие социальной сферы. Города Ярославской губернии вышли из-под его руки заметно изменившимися.
Список литературы
References
