Спросить
Войти
л . . _ вопросы национализма 2016 № 2 (26)
олег Йеменский
«Волынская рЕзня» и польско-укрдинскиЕ противоречия в исторической политике
Важнейшей темой отношений двух соседок — Польши и Украины, связанной с различными трактовками исторического прошлого, стала т.н. Волынская резня. Так в польской традиции называется операция УПА по очистке от польского населения обширных территорий на Волыни, Холмщи-не и Галичине в годы Второй мировой войны. Её узкая датировка — с февраля 1943 по февраль 1944 г., но во многом конфликт продолжался и позже. Апогеем всей кампании считается 11 июля 1943 г., когда бандеровцами была атакована почти сотня польских сёл. По этим событиям шло продолжительное следствие в польском Институте национальной памяти (1РК), направленное на признание их геноцидом польского народа.
Для понимания особенностей польско-украинских отношений следует учитывать, что внешняя политика Польши всегда проводится с учётом исторических аспектов отношений, т.е. так называемой «исторической политики». Польша, как никакая другая страна, склонна выдвигать требования к другим странам признавать свою вину перед польским народом, каяться и пытаться загладить проступки прошлого. Подобные обвинения выдвигаются не только в адрес прямых обидчиков, но и «исторических союзников» (например, США, Великобритании и Франции), которые оказываются виновны в недостаточной поддержке
Польши в трудные минуты, а нередко и в её откровенном «предательстве». Внушение другим странам комплекса вины перед Польшей и дальнейшая его эксплуатация — одна из основ польской политики и — шире — польского понимания своего места в мире и должных отношений с другими странами. По этой модели и отношения с Украиной должны строиться на основании внушения ей «исторической вины» перед её западной соседкой. Это, по убеждению польской стороны, должно сделать Украину ещё более пропольской, т.е. ещё более надёжным союзником и «подмастерьем» в европейской политике.
Ещё в 1997 г. была принята совместная декларация президентов двух стран (Л. Кучмы и А. Квасьневского), которая содержала очень мягкие формулировки и фактически приравнивала значимость событий Волынской резни к послевоенной операции «Висла»: «Нельзя забыть кровь, пролитую на Волыни, особенно в 1942-43 гг., жестокость украинско-польских конфликтов в первые послевоенные годы. Особой трагической страницей в истории наших отношений стала акция "Висла", которая была направлена против всего украинского общества Польши. Замалчивание или же однобокое изложение этих фактов в наше время не смягчит боль пострадавших и
их близких и не поспособствует углублению взаимопонимания между нашими народами». Кроме того, уже в этой декларации была сделана попытка переложить ответственность за трагедии того времени на третьи силы: «В то же время мы помним, что иногда истоки этих конфликтов находились за границами Украины и Польши и временами были обусловлены обстоятельствами, которые не зависели от украинцев и поляков». С поляков и украинцев как бы снималась часть ответственности за произошедшие в прошлом события, так как многое тогда было «навязано нашим народам против их воли недемократическими политическими системами»1. Однако в Польше и в обществе, и в политических кругах многих не устраивали такие мягкие формулировки, фактически уравнивающие вину поляков и украинцев.
В 60-ю годовщину начала резни, в 2003 г., Польша предприняла активные действия для символического признания украинской стороной своей исторической вины. Конечно, это было подано под видом «исторического примирения»: «Мы обращаемся с призывом сделать ещё более тесными связи, которые нас соединяют». Президенты двух стран открыли памятник её жертвам и сделали совместное заявление — правда, опять же в очень обтекаемых формулировках. Однако теперь уже не была упомянута операция «Висла», как и не было намёков на равную долю страданий двух народов. В заявлении говорилось, что во время Второй мировой войны «оба наши народа понесли большие жертвы», но далее указывалось, что «особенно трагичной стала судьба польского населения на Волыни в 1943-1944 гг.»2.
Тогда же польское социологическое агентство ОВОР подсчитало, что только каждый седьмой поляк более-менее осведомлён в данной проблеме, а половина граждан Польши вообще о ней не слышало3. Эти результаты произвели шокирующее впечатление на польскую элиту, в связи с чем была поставлена задача исторического просвещения общества. Впрочем, политические условия последующих лет не способствовали обострению этого вопроса.
Есть и ещё одна причина, из-за которой Польше выгодно актуализировать события резни на Волыни: это память об операции «Висла», имевшей откровенно этноцидный характер. Очищение в 1947 г. от восточнославянского населения весьма обширных старорусских земель, подаренных Сталиным Польше после войны, — печальный факт истории, который по сей день не осуждён. Украина имеет основания поднимать вопрос о польской вине перед украинским народом, а возможно, и требовать особого почтения памяти тех событий. Патриотические организации Украины, особенно на Волыни и в Галичине, нередко выражают своё мнение о необходимости в будущем возвращения всех этих земель Украине.
Память об этом событии может поставить Польшу в положение, обратное желаемому, когда она будет вынуждена сама каяться за грехи прошлого, и хуже того — оправдываться за них перед международным сообществом. Поэтому для исторической политики Польши важнейшей задачей
Республпш Польща «Про примирення — в 60-у рiчницю трапчних подш на Волиш» вЦ 11 липня 2003 року // Про примирення — в 60-ту рiчницю трапчних подш на Волиш // Поступ, 16.07.2013. URL: http://postup. brama.com/usual.php?what=11890
является нивелирование этой угрозы. Один из способов сделать это — привязать операцию «Висла» к Волынской резне в качестве её неизбежного последствия. Это продемонстрировал Бр. Коморовский, однозначно увязав оба эти события и говоря о вынужденности предпринятых мер в связи с преступными действиями УПА. Польша до сих пор не дала официальную правовую оценку акции «Висла» (за исключением резолюции Сената 1990 г.), как и самой идее «окончательного решения украинской проблемы в Польше».
Принятие политических заявлений по поводу Волынской резни — это своего рода система оправдания польских послевоенных действий, призванная не допустить раскрутки этого сюжета на международном уровне. Впрочем, новая оценка не только данного эпизода, но и всех послевоенных депортаций мирного населения — это та бомба, которая обещает взорвать спокойствие стран Центральной и Восточной Европы, если только ей позволят сде-тонировать. А пока что всё идёт именно к этому.
Тема операции «Висла» вновь стала актуальной в связи с её годовщиной в 2007 г. 27 апреля главы государств (В. Ющенко и Л. Качиньский) подписали «Совместное заявление Президента Республики Польша и Президента Украины по поводу 60-й годовщины акции "Висла"». Как уже говорилось выше, эта операция 1947 г. была осуждена специальной резолюцией Сената Польши в 1990 г., однако Сейм тогда соответствующего документа не принял. Теперь в совместном заявлении президентов содержалась отсылка к решению Сената, а также было заявлено, что операция «Висла» «стала в истории современной Польши примером несправедливости, бывшей результатом действий тоталитарной коммунистической власти»4. В ре4 Wspölne oswiadczenie Prezydenta RP i Prezydenta Ukrainy z okazji 60-tej
зультате вина за операцию ложилась не на польскую нацию, а на коммунистический режим, и через его совместное осуждение вопрос как бы удалялся из списка взаимных претензий. Эту позицию активно отстаивал в выступлениях Виктор Ющенко, указывая, что вина лежит не на польском народе, а на коммунистах5. В целом заявление было максимально неконфликтным. Одновременно с ним президенты двух стран подписали «Дорожную карту украинско-польского сотрудничества на 2007-2008 гг.».
Однако вскоре, 12 октября 2007 г., указом президента Украины Виктора Ющенко руководителю ОУН(б) и главнокомандующему УПА Роману Шухевичу было посмертно присвоено почётное звание «Герой Украины». Именно на Шухевиче лежит основная ответственность за проведение операций, получивших название «Волынской резни», и такая акция Киева не могла остаться незамеченной в Варшаве. На фоне общего раздражения неудачами украинских постмайданных властей она привела к заметному охлаждению в отношениях двух стран. Ещё больший скандал вызвало несколько позже (20 января 2010 г.) решение Ющенко о присвоении звания «Героя Украины» Степану Бандере. Как пишет Павел Коваль, один из основных авторов польской восточной политики в партии «Право и Справедливость»: «после того, как Ющенко присвоил Бандере титул героя, в Польше быстро разгорелся большой скандал, а точнее сказать целая внутренняя буря. Речь шла о деrocznicy Akcji «Wisla» URL: http://www. prezydent.pl/ download/gfx/ prezydent/ pl/ defaultaktualnosci/149/ 472/1/ oswiadczenie-z-okazji-60-tek-rocznicy-akcji-wisla.pdf
kat,1356,wid,8840944,wiadomosc.html?-ticaid=117852
завуировании Леха Качиньского как проводящего политику Польши в отношении Украины»6.
Польша не сразу отреагировала на героизацию Шухевича. Разве что в том же 2007 г. польские депутаты от националистической Лиги Польских Семей попытались провести признание резни геноцидом в Европарла-менте, но успеха не имели. В феврале 2009 г. Виктор Ющенко и Лех Ка-чиньский приняли участие в чествовании 65-й годовщины трагедии в Гуте Пеняцкой, где 28 февраля 1944 г. были уничтожены около тысячи польских крестьян и евреев. Тогда президент Украины связал эти трагедии с «трагичными страницами и сталинского, и нацистского режимов», уходя от обвинения собственно действовавших там бандеровцев7.
Только 15 июля 2009 г. Сейм созрел для принятия специальной резолюции, содержащей в себе уже гораздо более резкие формулировки: «В июле 2009 г. минует очередная, 66-я годовщина начала Организацией Украинских Националистов и Украинской Повстанческой Армией на Кресах II Речи Поспо-литой т.н. антипольской акции — массовых убийств, имеющих характер этнической чистки и признаки геноцида». Да, прямого наименования резни «геноцидом» депутаты решили избежать, но всё же признание «этнической чистки» с «признаками геноцида» можно было счесть лишь смягчённой формой обвинения украинской стороны в геноциде. Более того, в этой резолюции не содержалось никаких напоминаний о взаимной вине, речь шла только о резне украинцами
поляков. Резолюция польского Сейма отразила общепольский настрой, связанный с разочарованием в «оранжевой» перспективе Украины, и свидетельствовала о возрождении старого, вполне привычного для поляков отношения к украинцам. В резолюции Сейма вновь ставилась задача сделать память об этих событиях общезначимой: «Трагедия полков на Восточных Кре-сах II Речи Посполитой должна быть возвращена исторической памяти современных поколений. Это задача властей всех уровней во имя лучшего будущего и взаимопонимания народов нашей части Европы, а особенно поляков и украинцев»8.
Вновь эта тема стала актуальной в 2013 г. в связи с приближением 70-летней годовщины события. В июне 2013 г. Центр исследования общественного мнения (ОВОР) вновь провёл опрос «Трудная память: Волынь 1943», согласно с результатами которого 47% поляков по-прежнему не могли правильно ответить, кто был действующей стороной, а кто жертвой в событиях на Кресах в 1943 г.9. Такие результаты, хотя и были гораздо лучше, чем десятилетней давности, всё же вызвали массу критики в малой неэффективности проводимой общественно-образовательной кампании о Волынской резне.
Весной 2013 г. в Сенате и Сейме Польши были зарегистрированы проекты постановления о признании ОУН, УПА, СС «Галичина» и украинской полиции на немецкой службе «преступ6 Kowal P. Mi^dzy Majdanem a Smolenskiem. Krakow, 2012. C. 434.
str. 7, Pami^c o Rzezi Wolynskiej // Wiadomosci,
ными организациями, которые совершили геноцид польского населения Восточных Кресов в 1939-1947 годах». Предлагалось также объявить 11 июля «Днём памяти мученичества кресо-вян». Проект был подан от Польской крестьянской партии, которая инициировала его принятие «по просьбе родственников погибших» в той резне. При этом отмечалось, что в этом преступлении геноцида не обвиняется весь украинский народ, а только указанные политические и вооруженные формирования10.
Официальная Украина вновь выразила своё несогласие и предложила объединить усилия по совместному отмечанию годовщины. МИД Украины указало, что принятие Сеймом Польши заявления о признании ОУН-УПА преступной организацией не будет отвечать высокому уровню стратегического партнёрства между двумя странами. Ещё в марте 2013 г. председатель Верховной Рады Владимир Рыбак во время своего визита в Варшаву в ходе встреч с руководителями Сената и Сейма Польши Богданом Борусе-вичем и Евой Ковач предложил учредить День памяти и примирения украинцев и поляков11. Министр иностранных дел Украины Л. Кожара перед этим заявил, что Украина и Польша планируют вместе отметить эту годовщину: «У нас есть понимание общего чествования этого события, и я думаю, что существует также общее понимание относительно проведения соответствующих мероприятий в духе об10 Проект резолюции Сейма Польши о геноциде ОУН-УПА против поляков в 19391947 гг. // ИА Рекс, 24.04.2013. URL: http:// www.iarex.ru/news/36011.html
щественного спокойствия»12. И.о. директора Департамента информационной политики МИД Евгений Перебый-нис отметил, что на Украине делают всё для того, чтобы достойно отметить «память жертв украинско-польского противостояния в годы Второй мировой войны»13. Однако обращает на себя внимание допущенная чиновником формулировка — об «украинско-польском противостоянии», а не о действиях бандеровцев, как принято было говорить раньше.
Такая трактовка тех событий близка к взглядам радикальных украинских националистов, и в первую очередь является шагом навстречу политикам из ВО «Свобода». Если украинская сторона согласится с трактовкой Волынской резни именно как межнационального противостояния, то польские обвинения ОУН-УПА в геноциде окажутся для польско-украинских отношений ещё более опасными, выведя на официальный уровень вопрос о признании ответственности Украины за этот «геноцид».
Обращает на себя внимание, что впервые МИД Украины выразило свой протест, причём ещё на этапе обсуждения. Это, возможно, стало прямым следствием нового парламентского положения открыто бандеровской партии — ВО «Свобода», а также неформального сотрудничества с нею Партии регионов. «Свободовцы» получили гораздо более высокий политический статус и признание, чем даже при открыто сочувствовавшем их взглядам президенте Ющенко. Резолюция давала сигнал Киеву, что Варшава отказы12 Польша считает отношения с Украиной традиционно хорошими // ForUm, 27.02.2013. URL: http://for-ua.com/article/561407
вается признавать ВО «Свобода» политическим партнёром. Из Обоснования проекта резолюции следовало, что в Польше закрепляется отношение к этой политической силе как к враждебной, а её идеология открыто осуждается.
В итоге принятая польским Сенатом 20 июня 2013 г. резолюция содержит гораздо более мягкие формулировки, чем были в поданном проекте, и в основной части она повторяет определение из резолюции Сейма 2009 г. Там нет однозначного обозначения Волынской резни как «геноцида» и говорится лишь о «массовых убийствах, имеющих характер этнической чистки и признаки геноцида». Вся тягость вины возложена только на ОУН и УПА. То есть польская сторона сделала всё, чтобы смягчить реакцию Украины. При этом по своему содержанию резолюция очень жёсткая: в её тексте чётко обозначено, что «примирение и дружба с украинцами» может быть построена «только на правде и совместном осуждении преступления», однако поляки крайне негативно относятся к попыткам хотя бы приравнять украинскую и польскую ответственность за события тех лет. Количество жертв той резни, несмотря на активные споры в среде историков, впервые были обозначены на уровне «около 100 тысяч», причём только поляков14. 12 июля 2013 г. последовала резолюция Сейма Польши, которая по своим формулировкам очень близко повторяла резолюцию Сената. Было также уточнено, что основная вина всё же лежит на Германии и СССР: «действия немецких и советских оккупантов создавали условия, благоприятствующие межнациональной и религиозной ненависти»15.
_ http://www.senat.gov.pl/download/gfx/senat/pl/
_ 15 Uchwala Sejmu Rzeczypospolitej Polskiej
Тема Волынской резни имеет и своё немалое значение для внутренней ситуации на Украине. На деле польско-украинские противоречия по историческим вопросам углубляют раскол между Востоком и Западом страны. Раскол идентитарный, идеологический, раскол исторической памяти. Некоторые представители местных властей уже проявили готовность сыграть на этом. Так, глава Харьковской областной администрации М. Добкин в одном из своих выступлений предложил Сейму Польши составить список сторонников идей ОУН-УПА и запретить им въезд в ЕС16.
Более того, в начале июля 2013 г. 148 депутатов Верховной Рады Украины от Партии регионов и Компартии направили на имя спикера Сейма Эвы Копач письмо с просьбой признать Волынскую резню геноцидом и осудить бан-деровскую идеологию: «Просим вас, депутатов Сейма Республики Польша, поддержать решение сената, признать Волынскую резню ОУН-УПА геноцидом в отношении польского населения и осудить преступные деяния украинских националистов». Как написано в обосновании этой просьбы: «В Украине растут ксенофобские, антисемитские и неонацистские настроения. Их представители уже сегодня есть в Верховной Раде Украины. Они активно используют парламентскую трибуну для пропаганды этих взглядов. Все это — результат того, что народ Украины не знает правды о тех страшz dnia 12 lipca 2013 r. w sprawie uczczenia 70. rocznicy Zbrodni Wolynskiej i oddania holdu Jej ofiarom // Sejm Rzeczypospolitej Polski. URL: http://orka.sejm.gov.pl/proc7.nsf/uchwaly/327_u. htm
ных событиях»17. Так вопрос о признании Польшей геноцида, совершённого украинцами в отношении поляков, стал одним из инструментов внутренней идеологической борьбы на самой Украине.
Активизировалась и такая сторона исторической политики, как «война памятников». Ещё с начала 1990-х гг. Галичину и Волынь накрыла волна возведения памятников бойцам УПА, однако это оставалось региональным движением и не приводило к конфликтным ситуациям. Но при Ющенко подобные памятники стали возводить и в других областях. Так, в октябре 2006 г. Харьковская областная рада, контролируемая Партией регионов, приняла решение о демонтаже в области всех памятников, связанных с ОУН и УПА — как своеобразный ответ на политику Ющенко. В 2006-2007 гг. шли большие общественные дебаты вокруг установки по указу Президента большого памятника Бандере во Львове, который всё же был открыт в конце 2008 г.
Помимо чествования памяти героев УПА, стали всё больше ставить памятники их жертвам. В 2010 г. были открыты памятники жертвам ОУН-УПА в Луганске, Одессе и Ровно, в ряде районных центров и сёл. В 2010 г. депутат от Партии регионов В. Колесниченко организовал передвижную выставку «Волынская резня: польские и еврейские жертвы ОУН-УПА», призванную подчеркнуть преступный характер деятельности этих организаиций. С новой силой война памятников разгорелась после событий 2014 г.
Евромайдан зимы 2014/15 г. и последовавший за ним государственный переворот, проходившие под проевро-пейскими лозунгами, вновь существенно улучшили отношения Варшавы с Киевом. Однако 9 апреля 2015 г. произошло непредвиденное событие, сильно испортившее отношения Польши и Украины. Так сложилось, что Верховная Рада не нашла лучшего времени для принятия закона о героизации УПА, как день визита в Киев президента Польши Бр. Коморовского и его выступления в Парламенте. Это обернулось большим политическим конфузом и вызвало бурный скандал в Польше. Принятие закона было расценено как пощёчина польскому президенту и его народу. Самое интересное здесь то, что обе стороны попросту «сели в лужу» — ни той, ни другой этот скандал был вовсе не нужен, но ни та, ни другая не смогла его предвидеть. Решение Рады было вынесено в тот день по ошибке — украинская политика после Евромайдана носит столь непрофессиональный характер, что в Киеве просто не смогли рассчитать нужную дату, и — «так совпало», о чём украинская сторона потом очень сожалела.
Реакция в Польше на так неудачно совпавшие события была нервно-раздражённой. У многих поляков как бы вдруг открылись глаза: «новая власть на Украине прославляет своих преступных националистов! Она не европейская! Зачем же мы им помогаем?» Ярче всего, наверное, это выразил генерал Вальдемар Скшыпчак, бывший командующий Сухопутными войсками и заместитель министра обороны Польши, который публично отрёкся от всех своих прежних заявлений о необходимости поддержать Украину. «Я отрекаюсь от всего того, что говорил об Украине, о поддержке этой страны!», — заявил он и вспомнил, как боевики УПА убивали его дядю18.
По всей стране вдруг возродилось то старое негативное отношение к украинцам, которое полякам гораздо привычнее. «Оранжевая революция», а теперь Евромайдан, казалось, смогли это изменить. На прославления УПА старательно закрывали глаза, объясняя его постреволюционными эксцессами, политическими ошибками или личным чудачеством г-на Ющенко. Но случившееся 9 апреля 2015 г. уже не могло быть замолчано. Это скандал и повод для патетических заявлений об аморальности поддержки Киева, за которой сразу стало видно предательство загубленных предков. Этот аргумент — самый сильный, и в Польше через него переступать очень трудно. При этом польские политики всеми силами постарались показать, как они разочарованы тем, что на Украине прославляют УПА, и какая это для них неожиданность. Хотя, конечно, ничего неожиданного в этом нет, неожиданным было принятие такого закона в самый неудачный для этого день.
Текст выдержан в крайне жёстких формулировках: речь идёт не только о деятелях ОУН-УПА и СС «Галичи-на», но и о прочих «украинских кол-лаборантских формированиях», а обpowiedzialem na temat Ukrainy // Gazeta Prawna, 16.04.2015. URL: http:// www.gazetaprawna.pl/ artykuly/865911,skrzypczak-wycofuje-sie-ze-wszystkiego-co-powiedzialem-na-temat-ukrainy. html
винение касается вообще всех «украинских националистов», жертвами которых в те годы признаётся «сто и несколько десятков тысяч граждан» разных национальностей. Надо сказать, такое большое число встречается вообще впервые — раньше шли дебаты о том, было этих жертв 20-30 тысяч или всё же доходило до ста. Подчёркивается, что «массовые убийства до сих пор не были названы — согласно исторической правде — геноцидом». Сенат также призвал Сейм Польши признать 11 июля — день, когда в 1943 г. украинцы напали сразу на полторы сотни польских деревень — в качестве «Национального дня памяти жертв геноцида, осуществлённого украинскими националистами в отношении граждан II Республики в 1939-1945 гг.»19.
Постановление, принятое 22 июля 2016 г. Сеймом, в целом повторило основные формулировки, содержавшиеся в сенатской резолюции. В геноциде были обвинены в целом «украинские националисты» и конкретно ОУН, УПА, дивизия СС «Галичина» и «другие украинские формирования, сотрудничавшие с немцами». Численность убитых зафиксирована на уровне «более ста тысяч граждан». Единственное добавление, сделанное в примирительных целях, — это заявление о том, что Сейм «выражает солидарность с Украиной, которая борется с внешней угрозой за сохранение территориальной целостности»20.
Во всей этой истории с резолюцией особенно интересно то, что она действительно невыгодна Польше, но она столь гармонично вплетена в саму логику и глубокие традиции польской политики, что её просто не могло не быть. Польская политика принципиально непрагматична, но она выражает важнейшие стороны польской культуры и, если угодно, выражает движения польской души. Это делает её малогибкой к политической конъюнктуре, но зато весьма последовательной.
Верховная Рада Украины сразу же, 22 июля, дала ответ на эти резолюции через специальное заявление Комитета ВР по международным делам. Оно выражено также в очень жёстком духе. В нём говорится, что решения польского парламента «перечёркивают все конструктивные политические и дипломатические наработки и усилия обоих государств и народов, направленные на взаимное прощение и примирение». Украинские депутаты подчёркивают, что Польша «в одностороннем порядке отказалась от согласованной формулы взаимопонимания между Украиной и Республикой Польша». В связи с этим Рада «снова обращается с искренней просьбой о прощении и сама прощает в духе христианской морали и примирения грехи тех украинцев и поляков, которые в условиях военных действий сознательно или неосознанно встали на путь зла, подняв руку на безоружных и беззащитных польских и украинских братьев и сестёр», а также призывает «остановить политизацию трагических страниц совместной украинско-польской истории». Как видим, в этом заявлении вновь полностью уравнивается историческая вина польской и украинской сторон, что для поляков уже неприемлемо. Кроме того, довольно двусмысленно звучит прощение депутатами Верховной Рады украинцев, «ставших на путь зла».
sejm.gov.pl/opinie8.nsf/nazwa/625_u/Sfile/625_u.
раНастойчивость Польши в вопросе об оценке произошедшего в 1940-х гг. имеет и более широкий международный контекст, так как речь идёт о формировании общеевропейского взгляда и на события Второй мировой, и на историю польского присутствия на восточнославянских землях. Польша хочет обезопасить себя от выдвижения и защиты Украиной альтернативных исторических трактовок. Польская сторона выступает за то, чтобы «строить дружеские отношения на основе правды», что означает признание полной правоты за польской стороной. Связанная своим про-европейским курсом и польским патронатом её интересов в еврострукту-рах, Украина откровенно сдаёт свои позиции в области исторической политики, ограничиваясь примирительными заявлениями.
Есть и такой аспект события, как развернувшаяся во всём регионе Центральной и Восточной Европы своего рода «геноцидомания». Нахождение в прошлом событий, которым можно придать этноцидную или геноцидную трактовку, а потом на этом основании потребовать на международном уровне признания вины и компенсаций — это уже что-то вроде местного вида спорта. И, конечно, польская историческая политика не может обойти это стороной. Относительно событий Второй мировой войны Польша исходит из концепции «трёх геноцидов»: в те годы поляки пережили геноцид от двух «империй Зла» — Третьего рейха и Советского Союза, и ещё геноцид со стороны украинских националистов. Ответственность за последний, кстати, также отчасти возлагается и на немцев (что понятно), и на СССР, благодаря озвученной на весьма высоком политическом уровне (в то время ещё мар-шалком Сейма Бр. Коморовским) теории о якобы подстрекательской работе советских органов на Волыни. Впрочем, те или иные вины соседних наро20
дов находятся в любые исторические эпохи.
Также надо учесть, что польскому самосознанию свойственна сосредоточенность на мартирологии, когда вся история польского народа представляется как история безвинной жертвы и страдальца — в разные эпохи за христианскую веру, за европейское просвещение и за демократические идеалы, а в целом — за «поль-скость». Обидчиками родной страны представляются почти все соседние народы. При этом, так как сама Польша ассоциируется со средоточием Добра, то мессианской задачей любого поляка представляется донесение до обидчиков греховности их поступков и склонение к покаянию. По сути, вся внешняя политика Польши основана на требовании к другим странам признавать свои вины перед нею, каяться и пытаться загладить проступки прошлого. Причём так поляки относятся не только к прямым обидчикам, но и к «историческим союзникам» (тем же США, Великобритании и Франции), которые виновны в недостаточной поддержке Польши в её трудные минуты, а нередко и в её откровенном «предательстве».
Внушение другим странам комплекса вины перед Польшей и дальнейшая его эксплуатация — одна из основ польской политики и — шире — польского понимания своего места в мире и должных отношений с другими странами. Понятно, что и отношения с Украиной должны строиться на основании внушения ей понятий об «исторической вине» перед Польшей. И так как пропольская составляющая «оранжевого» периода почти иссякла, то Варшава постепенно возвращается к своему традиционному подходу. Разумеется, эта политика не нацелена на то, чтобы конфликтовать с Украиной и вообще как-либо портить с ней отношения. Как раз наоборот: внушение комплекса вины перед Польшей должно сделать Украину ещё более
пропольской, ещё более надёжным союзником и «подмастерьем» в европейской политике.
Принятие резолюций Сената и Сейма с признанием Волынской резни геноцидом — это свидетельство сильнейшего разочарования в Польше новой украинской властью. Польская политика в отношении Украины находится в кризисе, и выражается он в первую очередь в сильном недоумении: столько лет старались привести к власти в Киеве проевропейские силы, а тут вдруг оказывается, что это бандеров-цы. При Ющенко нередко говорили, что это просто его личная глупость, на чём он и погорел. Однако теперь оказалось просто не на кого ставить. Так получилось, что бандеровцами оказались в новой киевской власти все, а на поле проевропейских и одновременно антибандеровских сил нет вообще никого, с кем могла бы работать официальная Польша.
Проблема в том, что эти две составляющие друг друга исключают — условно говоря, если ваш герой Бан-дера, то вас в Европе не примут, вас там никто с такими настроениями не ждёт. То есть современная государственная идеология Украины со стороны выглядит совершенно абсурдно: если хотите в Европу, осуждайте Бан-деру и иже с ним, если же вы считаете себя его идейными наследниками, то зачем вам современная Европа? На самом деле это абсурдно только для поляков, искренне желавших привлечь Украину к европейскому сообществу в качестве своей сферы влияния (о чём говорится открыто). Для менее романтично настроенных западных союзников Польши всё выглядит как раз очень разумно: настрой современной политической элиты Украины как раз такой, чтобы оторвать Украину от России, и этого достаточно. Важно, чтобы Западу не пришлось брать на себя обязательства по принятию этой страны в качестве полноправного члена своего сообщества. А украинский национализм как раз является своего рода гарантией того, что никаких европейских перспектив у Украины нет и не будет, о чём не устают довольно честно заявлять ответственные лица ЕС.
В Варшаве всё ещё высказываются надежды на то, что вся эта идеологическая составляющая — это просто необходимые уступки со стороны По-рошенко и правительства в трудных условиях, что всё это несерьёзно и ненадолго. Но политиков, верящих в такую перспективу будущего отказа Украины от бандеровской идеологии, всё меньше. Да и откровенные провалы нынешней власти почти во всех сферах управления обществом наводят на мысль, что союзные отношения с нею вряд ли разумны.
Примечательно, что в тот же день, 7 июля, Верховная Рада приняла закон прямо обратного содержания — об амнистии участников АТО на Донбассе — то есть об освобождении от какой-либо ответственности украинских боевиков (тех же бандеровцев) за преступления, совершённые в отношении мирного населения. А ведь это ровно то же самое, что было в 40-х гг. Киев чётко заявляет: украинские националисты не могут быть признаны виновными ни в чём, они имеют право на всё, если речь идёт об утверждении украинского национального проекта. И действительно: если их идейных предков, действовавших во время Второй мировой войны, считать героями, то и к нынешним надо относиться точно так же. Геноцид? Ну да, возможно. Но это же во имя Украины! Отныне они будут иметь карт-бланш на любые действия против местного населения. Мораль здесь ни при чём. Как писал о своей «великой идее» идеолог укра-инства Д. Донцов: «Ця Цея е непримирима, безкомпромкова, брутальна, фанатична, аморальна»21. Однако с ней вряд ли можно рассчитывать на
интеграцию с Европой или кем-либо ещё.
Возможны и ответные действия с украинской стороны. Ещё в 2009 году депутаты от «Свободы» в Верховной Раде грозились внести на рассмотрение зеркальное постановление — о преступной деятельности польских военизированных организаций на территории Украины. А через несколько лет приближается новая очень значимая годовщина. В 2017 г. исполнится 70 лет с момента проведения операции «Висла». На Украине теперь всё чаще возникает вопрос об ответственности Польши. Причём многие эксперты ставят вопрос так: Волынская резня, ставшая следствием антиукраинской политики Польши, велась разрозненными отрядами повстанцев и не носила характера государственной политики, в то время как операция «Висла» была инициирована официальной властью.
В августе 2016 г. в Верховной Раде был зарегистрирован проект резолюции «О поминовении жертв геноцида, совершенного польским государством в отношении украинцев в 1919-1951 годах» (подал внефракционный депутат Олег Мусий). По этому проекту уже не только послевоенная операция «Висла», но и вся национальная политика межвоенной Польши обвиняется в геноциде. Как отмечается в законопроекте: «История украинских земель под властью Второй Польской Республики и Народной Польши — это история несправедливости, угнетения, притеснений, репрессий. Это история геноцида украинского народа, системно и последовательно совершённого польским государством»22. Также предполагается учредить «День памяти украинцев — жертв польского геноцида»,
что зеркально повторяет польские резолюции.
Примечательно, что этот проект поддержал заместитель директора по научной работе Института украи-новедения НАН Леонид Зашкильняк: «Конвенция о геноциде от 9 декабря 1948 трактует понятие геноцида очень широко. В ч?
