Спросить
Войти
УДК 39(571.5):94(57)
И.Б. Батуева
Административное устройство забайкальских бурят в дореволюционное время
В статье рассматривается первичное административное управление на уровне улусного хозяйства. С присоединением Бурятии к России власти адаптируют управление по обычаю к нуждам государственного администрирования.
I.B. Batueva
The administrative system of Transbaikalian Buryats in pre-revolutionary period
The article deals with the primary administrative management at the ulus level. The authorities adapted management to the needs of state administration after Buryatia had joined Russia.
До окончательного официального оформления присоединения Забайкалья, как и всей Восточной Сибири, к России управление в бурятском обществе осуществлялось по нормам обычного права, выработанным в процессе длительного развития.
У забайкальских бурят первичной административной единицей являлся улус или хотон, состоящий из нескольких семей. Во главе его стоял засул. Группа хотонов составляла холбон во главе с шу-ленгой, а группа холбонов составляла род, управляемый зайсаном, а у табангутов - тайшой. Роды объединялись в племена, подчинявшиеся князцу. В XVII в. в бурятском обществе различались следующие группы населения: 1) «князцы», 2) «летучие люди» (сайты - «знатные»), 3) «улусные люди» или «мужики ясачные» и 4) «холопы» (барлак - рабы). Материальные богатства (земли, стада, пушнина) и административная власть находились у князцов и сайтов, которые передавались им по наследству [1, 68-72].
С присоединением территории Бурятии к России российские власти начали постепенно усиливать свое влияние в административном управлении бурятским населением. Первыми актами, определявшими взаимоотношения бурятского населения с российскими властями, явились шерти (присяги) князцов XVII в. о подданстве. Князцы присягали за себя, родственников и улусных людей «быть в вечном холопстве», платить ясак и поминки, ходить вместе с «государевыми людьми» войной на «непослушников», «смирять» их и брать ясак в царскую казну. Нойоны подчинялись воеводам, приказчикам, но сохраняли самостоятельность в области управления улусными людьми.
С начала завоевания Сибири царское правительство приступило к организации управления из центра этой огромной территорией.
В XVI-XVII вв. сибирскими делами управлял из Москвы Посольский приказ, ведавший всеми иностранными делами и иностранцами, жившими в России. В 1599 г. Сибирь подпала под управление Приказа Казанского дворца, управлявшего всеми восточными территориями.
В 1637 г. царским указом был учрежден Сибирский приказ. В XVII веке основной административной единицей в Сибири являлся уезд (дистрикт), воеводство во главе с воеводой.
Во второй половине XVII в. с присоединением к России Восточной Сибири наряду с Тобольским и Томским уездами (разрядами) были образованы Енисейский и Ленский уезды.
В 1682 г. с присоединением к России Забайкалья образовалось Иркутское воеводство, к которому кроме предбайкальских были причислены забайкальские остроги: Верхнеангарский, Баргузинский, Удинский, Селенгинский, Баунтовский, Итанцинский, Еравнинский. Важными административными и торговыми центрами Западного Забайкалья являлись Удинский и Селенгинский остроги.
В 1708 г. вся Сибирь была выделена в Сибирскую губернию с центром г. Тобольском. В 1719 г. она была выделена в 3 провинции: 2 приуральские (Вятская и Соликамская) и собственно сибирскую - Тобольскую.
В 1724 г. из Тобольской губернии были выделены еще 2 губернии - Енисейская и Иркутская провинции.
В 1738 г. Иркутская провинция состояла из следующих городов с уездами: Иркутск, Верхоленск, Селенгинск, Удинск, Илимск, Баргузин, Ильинский острог, Балаганский острог, Нерчинск, Якутск с Камчаткой [2, 308-309].
После ряда реформ административного управления Сибирью в XVIII веке к 1796 г. там образовалось 2 губернии - Тобольская и Иркутская. Губернии делились на области, области - на уезды.
В рамках сибирской администрации определялись ее отношения с местным аборигенным населением, в частности, в Забайкалье.
Заключенный 21 марта 1689 г. Российским царским полномочным послом окольничим Федором Головиным с табунутскими сайтами во главе с Саин Окиню договор явился первым официальным документом, определявшим взаимоотношения забайкальских бурят с царской Россией.
В документе говорилось о переходе табунутских сайтов со своими детьми и улусными людьми «под самодержавною высокою рукою в подданстве и в вечном холопстве, и служить им великим государям...».
Табунутские сайты заявляли, что «у китайского и мунгальского ханов у Геген хушукты и у прежних их владельцев под властию быть не желать», что не будут «не побивать и не грабить и в полон (плен) не иметь и у себя тайно не держать и в иные государства в дарах не отсылать» русских чинов и подданных ясачных в городах Селенгинск, Удинск и Нерчинск и между ними.
В договоре определялись способы решения спорных вопросов, касающихся владения скотом, кражи его, убийства людей. Говорилось: «а напрасно им сайтам и шуленгам и улусным людям никаких обид и налогов не чинить и не по делу к воинам не приводить». В то же время указывалось: «В казну великих государей с себя ясак давать половинный по вся годы добрыми собольими, рысьими и лисицами добрыми ж, и никаких отговорок о ясаке не чинить: а по самой нужде давать и скотом рогатым без недодачи добрым, в которой город великие государи укажут» [3, 331-332].
Следующим российским документом по отношению к забайкальским бурятам является «Инструкция пограничным дозорщикам» Посольской канцелярии графа Саввы Рагузинского от 27 июня 1728 г. Этот документ - результат заключенного в 1727 г. Буринского трактата, определившего границу между Россией и Монголией. В инструкции определялись основные положения по управлению пограничным бурятским населением:
Следующим документом, касающимся управления и суда среди сибирских народностей, в том числе и забайкальских бурят, является инструкция Сената, учрежденного Петром I вместо отмененной боярской думы, в 1763 г. секунд-майору Щербачеву. К этому времени Сенат, учрежденный Петром 1 как верховный орган, постепенно превращался в высшую судебную инстанцию.
В означенной инструкции 1763 г., соответствовавшей по духу «Инструкции пограничным дозорщикам» 1728 г., содержались следующие основные положения:
Непосредственно для управления бурятскими ведомствами начиная с 40-х годов XVIII в. учреждаются «конторы». Первой такой конторой являлась Онинская контора среди 11 хоринских родов, она называлась «Мирская сборная изба». В ней хранились указы, распоряжения начальства и дела, подлежащие ведению конторы.
Штат конторы состоял из главного тайши и 6 депутатов. Двое из них, как и тайша, постоянно находились при конторе, а четыре других депутата разъезжали по местам для управления и решения текущих дел.
При конторе устраивались албанные съезды (сугланы) для раскладки податей и повинностей, решения других важных вопросов. В их работе участвовали все тайши, депутаты и рядовые начальники (зайсаны, шуленги, засулы).
В родах также существовали родовые мирные сугланы, занимавшиеся у себя соответствующими вопросами.
Определяя основные положения по осуществлению административного управления бурятами, царское правительство и сибирская администрация также исходили из необходимости решения ими мелких, малозначительных дел в соответствии со своим обычаем на основании сложившегося обычного права [4, 131-132].
К первым памятникам бурятского обычного права относятся «скаска» балаганских бурят 1693 г., сборник законов 1763 г., составленный тайшами, сайтами и лучшими людьми 11 хоринских родов. «Писаное право бурят, - пишет исследователь этого вопроса Б.Д. Цибиков, - возникшее на почве обычного права, сохранило многие самобытные юридические нормы в их первозданной архаической форме... “степные законы” являлись теми правовыми документами, на основе которых по-прежнему решались дела внутренней жизни бурятского общества. В связи с тем, что бурятские нойоны покорно проводили фискальную и административно-колонизаторскую политику царизма, последний предоставлял нойонам более или менее ограниченное право управления и судопроизводства на основе «обычного права» бурят, ограничиваясь со своей стороны общими законоположениями» [5, 4-5].
К наиболее выдающимся памятникам писаного права относятся сборники «степных законов» се-ленгинских бурят 1775, 1823, 1841 гг.
«Книга записи судебных законов, выработанных 8 числа последнего осеннего месяца 1775 г. на сборе сайтов двадцати двух отогов (родов) всего Селенгинского ведомства». В ней предусмотрены правовые последствия, наказания за различные преступления и проступки по самым различным вопросам. Анализ этого документа показывает, что он в очень небольшой степени был подвергнут влиянию русского законодательства и судебной практики.
Большой интерес представляет «Селенгинское уложение 1823 г.». Оно состояло из девяти частей, объединявших 180 статей: о воровстве скота и прочем, о ссорах, драках и ругательствах, о лечении и книгопечатании, о долговых исках, о наследовании имуществом, о разных делах, о городьбе хлебных и сенокосных поскотин, о выборе отоговых сайтов и прочем.
С начала XIX в. царская администрация продолжала политику дальнейшего укрепления своих позиций в Сибири. В 1803 г. было учреждено Сибирское генерал-губернаторство с центром в г. Иркутске.
Первым наиболее полным, обобщающим государственным документом царского правительства, регламентирующим все стороны жизни народов Сибири, в том числе и Бурятии, явился принятый в 1822 г. «Устав об управлении инородцев». По нему все «инородцы» Сибири были разделены на три разряда - оседлые, кочующие и бродячие. К бурятам, в том числе и забайкальским, самое непосредственное отношение имели положения устава, касающиеся кочевых народов.
В области административной устанавливалось трехступенчатое управление кочевыми народами: 1) родовое управление - низшая, для отдельных улусов и стойбищ рода, 2) инородная управа - средняя для нескольких стойбищ и улусов, 3) степная дума - высшая, для всего племени. Степная дума подчинялась «во всем» окружным управлениям, т.е. царской администрации. Несмотря на кажущуюся видимость самоуправления инородцев, в уставе жестко регламентировались действия их администрации.
В области хозяйственной основные обязанности «инородческих» администраций заключались в обеспечении сбора ясака, раскладке налогов и податей, натуральных повинностей и взимании недоимок. Им также вменялось в обязанности развитие хозяйства - распространение хлебопашества, забота о росте поголовья скота, развитие торговли, учет численности населения.
Устав налагал определенные обязанности на родовые управления по надзору «за спокойствием... вверенных ему людей». Эти органы обязаны были осуществлять и судебные функции по разбору гражданских дел на основе норм обычного права. Политические и криминальные дела подлежали ведению царских чиновников. Устав сохранял почетные звания среди кочевников, допускал принцип наследования избираемых административных должностей [6, 40-41].
В соответствии с уставом 1822 г. среди бурят были учреждены Аларская, Балаганская, Идинская, Кудинская, Верхоленская, Ольхонская, Тункинская, Кударинская, Баргузинская, Селенгинская и Хо-ринская степные думы. К Забайкальской области относились последние четыре. Тункинская степная дума, первоначально относившаяся к Иркутскому уезду, фактически находилась в пределах Забайкалья и впоследствии отошла к нему. В состав Селенгинской степной думы вошла Закаменская инородческая управа, объединившая роды закаменских бурят, находившиеся до этого в подчинении Тункин-скому ведомству.
В 1837 г. из состава Хоринской степной думы выделилась самостоятельная Агинская степная дума. Управление степной думы состояло из главного родоначальника (тайши), двух его помощников, заседателей и голов родов.
В обязанности степных дум входило ведение учета населения, составление статистических сведений о количестве скота, посевов, сенокошения, урожаев хлебов, производство раскладки денежных сборов и распределение повинностей внутри ведомства, учет приходов и расходов и «общественного имущества». Это помещения степных дум, хлебные экономические магазины, почтовые станки, начальные училища при степных думах.
В ведении степных дум находились также вопросы землепользования, дела о калымах, долговых взысканиях, потравах посевов и покосов, мелких кражах. Степные думы в своей деятельности подчинялись окружному управлению, через него высшим административным инстанциям.
Следующей ступенью управления являлись инородные управы, подчинявшиеся степной думе. Они объединяли несколько улусов и стойбищ.
Инородная управа состояла из головы управы, выборных и письмоводителя. Их функции сводились к выполнению стоящих перед думой задач в пределах своего ведомства - управы. Наряду с вопросами раскладки и сбора ясака, повинностей инородные управы призваны были заниматься и хозяйственными вопросами: развитием хлебопашества, борьбой с болезнями, падежом скота, предупреждением пожаров и т.д. Занимались и судебными делами, разбирательством для последней инстанции.
Первичной административной единицей являлось родовое управление в масштабе улуса или стойбища с числом не менее 15 семейств. Возглавлял управление избираемый на сугланах староста с одним или двумя помощниками. Функции его те же в пределах улусов или стойбища. Исполнял первую ступень «словесной расправой», то есть устного судебного разбирательства по мелким делам.
Таким образом, по уставу 1822 г. впервые создавалась достаточно четкая организационная структура административного управления народами Сибири, в том числе бурят. Этой реформой царское правительство и местная сибирская администрация, опираясь на местную национальную руководящую верхушку, стремилась осуществлять руководство регионами при ее поддержке [1, 224-225].
Из состава Иркутской губернии в 1851 г. были выделены Верхнеудинский и Нерчинский округа, которые образовали Забайкальскую область.
В 1883 г. были введены некоторые изменения в административном устройстве Сибири. Из ведения Главного управления Восточной Сибири были выделены Забайкальская, Амурская и Приморские области с подчинением их Приамурскому генерал-губернатору. Последний, подчиненный Министерству внутренних дел, был наделен широкими полномочиями.
В связи с этим в Забайкальской области было создано 35 волостей и 4 отдельных общества (вместо прежних, соответственно 11 и 2). С 1886 г. в Забайкальской области существовали кроме того 5 степных дум и 11 инородческих управ (Цонгольская, Армакская, Закаменекая, Маньковская, Урульгин-ская, Улдургинская, Оловская, Шундинская, Онгоцонская, Кужертаевская и Тунгусская), а также 62 станицы [7, 22]. В тот период названные выше области делились на округа (позднее стали уездами). В 1897 г. здесь были учреждены должности крестьянских начальников, соответствовавшие земским начальникам, действовавшим в европейской России [2, 71-72].
Административное устройство среди забайкальских бурят, установленное в 1822 г., сохранялось до конца XIX в. Временным положением царского правительства «Об устройстве общественного управления и суда кочевых инородцев Забайкальской области» от 23 апреля 1901 г. вводилась волостная реформа.
Волостная реформа 1901 г. предусматривала упразднение существовавшего до этого времени административного устройства на основе устава 1822 г. по родовому признаку и введение волостного управления, основанного по территориальному принципу. По этой реформе вместо степных дум создавались бурятские волости в составе русских уездов. В Забайкалье было образовано 15 бурятских волостей.
Батуева Ирина Батоевна, доктор исторических наук, профессор, декан гуманитарно-культурологического факультета Восточно-Сибирской государственной академии культуры и искусств, г. Улан-Удэ, ул. Терешковой, 1. 670031.
E-mail: i.batueva@mail.ru
Batueva Irina Batoevna, doctor of historical sciences, professor, Dean of Arts and Culturology faculty, East-Siberian State Academy of Culture and Arts, Ulan-Ude, Tereshkova, str. 1. 670031.
E-mail: i.batueva@mail.ru
УДК 94(571.54)
M.M. Боронова
Бурятская интеллигенция и национальный вопрос
В статье освещается история борьбы бурятского народа за национальную автономию в составе Российского государства. Показана руководящая роль национальной интеллигенции в решении «бурят-монгольского» вопроса в начале XX в.
М. М. Boron ova
The Buryat intelligency and the ethnic issue
This article highlights the history of the Buryat people’s struggle for a national autonomy as a part of the Russian state. It shows the leading role of national intelligency in the solution of the «Buryat-Mongolian» problem at the beginning of the XXth century.
В юбилейный год 350-летия вхождения Бурятии в состав России хочется вспомнить и отметить самые яркие и эпохальные события совместной истории. К таким историческим датам, безусловно, относится образование национальной автономии бурят в составе Российского государства. Это событие стало поистине судьбоносным в истории бурятского народа. Оно ознаменовало собою длительный период борьбы за национальное самоопределение и стало решающим фактором сохранения этнической идентичности в условиях иноэтнической доминации. Важнейшую роль в этой борьбе сыграла национальная интеллигенция.
В истории любого этноса и народа интеллигенция занимает особое положение, определяемое той важной ролью, которую она играет в развитии социума. Ее основным качеством является озабоченность судьбою своего народа, способность нравственно сопереживать ему, готовность посвятить свою жизнь служению идеям национального возрождения. Подлинный интеллигент не просто неравнодушен, он активно неравнодушен к судьбе своего народа. Он чувствует свою сопричастность и ответственность за все, что происходит в обществе. При этом его отличает независимость мышления, способность критически воспринимать повседневную реальность, обостренное чувство социальной справедливости. Данным характеристикам в значительной степени отвечала общественно-политическая деятельность дореволюционной бурятской интеллигенции.
Поколение бурятских интеллигентов начала XX в. было крайне малочисленным и составляло лишь небольшую часть в составе этноса. Однако тот вклад, который они внесли в развитие национального образования, этнической консолидации, самосознания и культуры бурят, трудно переоценить. Это поколение, как правило, получило светское образование в русских учебных заведениях, было хорошо знакомо с достижениями европейского, российского и в целом мирового культурного прогресса. Сформировавшись на стыке цивилизаций Востока и Запада, оно тем не менее сохранило свою глубоко национальную природу и не утратило связи с традиционной «почвой».
Бурятскую интеллигенцию дореволюционного периода советские историки обычно называли «старой», «буржуазной интеллигенцией», противопоставляя ее новому поколению бурят-интеллигентов, сформировавшемуся уже в условиях советского строя. Наиболее яркими представителями так называемой «старой» плеяды интеллигентов были ученые Цыбен Жамцарано, Базар Бара-дин, Михаил Богданов, религиозные и общественные деятели Агван Доржиев, Бато-Далай Очиров, Эльбек-Доржи Ринчино. Каждый из них прошел сложный жизненный путь, отдавая все силы служению своему народу.
