Спросить
Войти
2003.04.015. СПОНСЕЛ А. КОНСТРУИРОВАНИЕ «РЕВОЛЮЦИИ В НАУКЕ»: PR-КАМПАНИЯ ПО ПРИНЯТИЮ ЭКСПЕРИМЕНТОВ С СОЛНЕЧНЫМ ЗАТМЕНИЕМ В 1919 г.
SPONSEL A. Constructing «a revolution in science»: The campaign to promote a favorable reception for the 1919 solar eclipse experiments // Brit. j. for the history of science. - Oxford, 2002. - Vol. 35, N 127. - P. 439-467.
В ноябре 1919 г., по словам автора - сотрудника Принстонского университета (США), вся британская пресса была взбудоражена заявлением, сделанным на совместном заседании Лондонского королевского общества и Королевского астрономического общества, о том, что общая теория относительности Эйнштейна получила экспериментальное подтверждение. Эйнштейновская релятивистская теория тяготения приводит к некоторым следствиям, поддающимся экспериментальной проверке: световой луч, проходящий в гравитационном поле, должен отклоняться. На этом заседании известным астрофизиком Э.Эддингтоном и королевским астрономом Ф.Дайсоном было объявлено, что опыты, проведенные во время полного солнечного затмения 29 мая 1919 г., установили, что световые лучи звезд искривляются под действием гравитационного поля Солнца на величину, близкую к предсказанной Эйнштейном цифре в 1,74 угловых секунд. На следующий день лондонская «Таймс» вышла с заголовком, ставшим впоследствии знаменитым: «Революция в науке. Новая теория Вселенной. Ньютоновские идеи опровергнуты». Как известно, широкое признание общей теории относительности и всемирная слава пришли к Эйнштейну, когда сообщение о наблюдении солнечного затмения 1919 г. облетело весь мир.
Как убедительно показали Дж.Эрман (Earman) и К.Глаймур (Glymour) в своей классической статье 1980 г., сами по себе результаты Эддингтона вовсе не были однозначным подтверждением теории Эйнштейна. По их словам, Эддингтон был настолько покорен эстетической красотой этой теории, что у него не возникало и тени сомнения в ее истинности. Он предпринял экспедицию по изучению солнечного затмения с единственной целью - добыть данные, которые подтвердили бы правоту Эйнштейна. Возникает резонный вопрос,
насколько Эддингтон был объективен, чтобы провести эксперименты на требуемом уровне.
Анализ Эрмана и Глаймура показал, что «Дайсон и Эддингтон отбросили большое количество данных и игнорировали противоречия в пользу Эйнштейна» (цит. по: с. 440). Тем не менее в итоге Эрман и Глаймур пришли к оптимистическому заключению, что не стоит огорчаться по этому поводу, поскольку «теория, в которую так верил Эддингтон... по-прежнему остается истинной в отношении пространства, времени и гравитации» (цит. по: с. 440). Для этих исследователей вопрос о том, почему заявление Эддингтона на совместном заседании принесло Эйнштейну всемирную славу и вынесло обсуждение теории относительности на первые страницы «Таймс», имеет второстепенное значение.
Возможно, благодаря современной репутации Эйнштейна как признанного научного гения не только эти авторы, но и историки науки практически не задумывались о том, почему результаты английской экспедиции по наблюдению солнечного затмения были приняты с такой готовностью и получили такую широкую известность. Почему ученые и публика отнеслись к результатам сложного эксперимента, который не может быть быстро повторен, как к решающему подтверждению теории Эйнштейна? По мнению автора, необычный публичный и профессиональный успех опытов с солнечным затмением стал прямым результатом систематической и обширной РЯ-кампании, проведенной Эддингтоном, Дайсоном и другими членами Объединенного постоянно действующего комитета по изучению затмений (ОПКИЗ), по созданию интереса к теории относительности, подготовке аудитории, обеспечению благоприятного восприятия их результатов. Кроме того, они сумели представить свою работу в качестве «решающего эксперимента», который позволит сделать выбор между теориями гравитации Ньютона и Эйнштейна.
Нет причин считать, что эти усилия были неискренними или ненужными. Как показывает исторический опыт, потенциально «решающий эксперимент», представленный плохо подготовленной аудитории, не будет признан в качестве такового. В 1666 г. И.Ньютон при помощи трехгранной стеклянной призмы разложил белый свет на семь цветов, тем самым доказав его сложность. Однако когда он описывал эти опыты и излагал свои выводы Лондонскому королевскому обществу, он был крайне удивлен и расстроен той неожиданной
критикой, с которой они были встречены Р.Гуком. А причина в том, что, представляя свои выводы, он не последовал социальному и экспериментальному протоколу, к которому привыкли члены Лондонского королевского общества. Кроме того, он не предпринял шагов, чтобы подготовить аудиторию к восприятию его эксперимента как «решающего», из которого однозначно следуют те выводы, которые он сделал. «Сложности с восприятием его теории, которые возникли в последующие годы, — считает автор, — стали следствием его стиля презентации» (цит. по: с. 441).
Важнейшую роль в том, что результаты работы экспедиции удалось представить в качестве «решающего эксперимента», сыграло то, что, как неоднократно настаивал Эддингтон, существует лишь три возможных результата экспериментов, соответствующих трем гипотезам. Они могут быть подтверждены или опровергнуты после того, как будет измерено отклонение луча света звезды, проходящего в гравитационном поле Солнца: «1) если он отклонится на 0,87 угловых секунд, значит, верна ньютоновская теория тяготения, и свет подчиняется силам гравитации, как и любая другая материя; 2) если отклонение будет в два раза большим (1,74 угловых секунды), то это докажет теорию гравитации Эйнштейна, которая предсказывает, что скорость света снизится в гравитационном поле; 3) если искривления световых лучей звезд в поле тяготения Солнца вообще не будет обнаружено, тогда потребуется новое понимание структуры света» (с. 442). Как показали Эрман и Глаймур, существовали и другие потенциальные объяснения искривления светового луча (например, предполагаемое присутствие преломляющей атмосферы вокруг Солнца). Однако Эддингтон и его коллеги ограничились только предсказаниями Ньютона и Эйнштейна. Элиминируя другие гипотезы, эта «ложная трихотомия», по терминологии Эрмана Глаймура, подразумевала, что любое отклонение луча, превышающее величину Ньютона (0,87 угловых секунд), будет обусловлено эффектом Эйнштейна (с. 443).
Эддингтон и его коллеги настойчиво внушали эту мысль, как сообществу ученых, так и широкой публике, с помощью прессы и личных выступлений. Усилия Эддингтона поддерживались его сильной институциональной и академической позицией. Он занимал престижную кафедру астрономии в Кембридже, был секретарем Королевского астрономического общества. Но главное, он стал первым человеком в Британии, который познакомился с общей теорией относительности
Эйнштейна, и был первым британским математиком, способным понять ее и вести оригинальную работу в этом направлении. Кроме того, он стал первым, кто ввел ее в курс преподавания.
Связь между публикациями в газетах и славой Эйнштейна хорошо документирована. Как писал один из исследователей, «американская пресса стала тем инструментом, который возвел Эйнштейна на пьедестал» (с. 443). А начало этой славе было положено знаменитой статьей в «Таймс». На первый взгляд кажется странным, почему «Таймс» проявила такой интерес к результатам экспедиции по изучению солнечного затмения. На самом деле эта статья стала кульминацией серии публикаций, посвященных этой экспедиции и ее будущим результатам, первая из которых появилась 13 января 1919 г. В ней сообщалось, что Королевское астрономическое общество планирует отправить экспедицию по изучению солнечного затмения, которое произойдет в конце мая. В состав экспедиции, руководить которой будет Эддингтон, войдут две группы. Первая отправится в Северную Бразилию, в город Собрал, а вторая, куда войдет сам Эддингтон, — на остров Принсипи в Западной Африке. Затем на протяжении всех десяти месяцев следовали заметки о ходе работ и разъяснения относительно возможных результатов и их значении с точки зрения теории гравитации Ньютона и теории Эйнштейна.
В итоге любой постоянный читатель «Таймс» к ноябрю 1919 г. был хорошо информирован относительно целей экспедиции и подготовлен принять объявленные результаты как решающее подтверждение, что «ньютоновские идеи опровергнуты». Данные из архива «Таймс» свидетельствуют, что инициатива и основные тексты приходили непосредственно от членов ОПКИЗ и их коллег. Таким образом, члены ОПКИЗ, в частности Дайсон, оказали значительное влияние на манеру, в которой новости о ходе работ и их результатах преподносились читателям.
Эддингтон, Дайсон и их коллеги использовали и другие каналы коммуникаций: публикации в популярных научных изданиях и выступления в научных обществах, где они давали более подробную информацию. В своих выступлениях Эддингтон очень увлекательно и ярко описывал экспедицию ОПКИЗ; тексты этих выступлений затем появлялись в различных периодических изданиях. Эти публикации показывают, насколько Эддингтон был изобретателен и виртуозен в построении аналогий и визуальных опор, разъясняя тем, кто не обладал
достаточным знанием астрономии или математики, технические и научные аспекты будущей экспедиции, а также основные положения теории Эйнштейна.
Столь же активно Эддингтон использовал специальные журналы и собрания профессиональных астрономов, где также отстаивал решающее значение опытов с солнечным затмением.
Он, безусловно, считает автор, тонко чувствовал аудиторию и умел подстроиться под ее возможности, легко переходя от строгих математических выкладок в профессиональном кругу к популярному и доходчивому объяснению для неспециалистов. Утверждения Эддингтона, ведущего британского эксперта по теории относительности, ни у слушателей, ни у читателей не вызывали сомнений. В итоге Эддингтону удалось подготовить научное сообщество и публику к восприятию ситуации в таком виде, в каком он видел ее сам.
Весной 1919 г. Эддингтон отправился в экспедицию на остров Принсипи с тем, чтобы самому контролировать решающие моменты эксперимента. Он уже не мог выступать в качестве «публичного лица» всего предприятия. Теперь Дайсон, который оставался в Лондоне, стал выполнять эту роль.
Дайсон передавал сообщения, которые получал от членов экспедиции, для публикации в журнал «Обсерватория», тем самым постоянно поддерживая интерес к экспедиции. В июньском номере Дайсон сообщал, что «наблюдения в Собрале велись в превосходных условиях, а на острове Принсипи затмение наблюдалось сквозь облака, но все равно велика вероятность успеха» (с. 453).
На июльском заседании Королевского астрономического общества Дайсон выступил в более пессимистическом тоне: «Несомненно, Эддингтон расстроен. Он сделал 16 снимков, но лишь на последних шести небо было достаточно ясным, чтобы были видны звезды... И из этих шести лишь один оказался наиболее удачным с точки зрения расположения видимых звезд. Тем не менее этот самый лучший снимок свидетельствует в пользу теории Эйнштейна, хотя данные еще нуждаются в более полном анализе» (с. 453).
Когда Эддингтон вернулся, он провел финальные измерения и возобновил свою роль в качестве рупора ОПКИЗ. Одновременно он продолжил свои публичные выступления, где рассказывал об итогах экспедиции. 12 сентября он выступил на заседании Британской ассоциации содействия развитию науки, на котором объявил, что
проведенные измерения дают величину отклонения светового луча где-то между теоретически возможными — 0,87 и 1,75 угловых секунд (с. 454). Однако он допускал, что, когда измерения будут закончены, итоговая цифра подтвердит гипотезу Эйнштейна.
Уклончивые сообщения, которые конструировались как «первые и предварительные оценки наблюдений», на протяжении нескольких недель до объявления итоговых цифр подогревали ожидания публики.
Существуют убедительные свидетельства, что предварительное объявление результатов в Д2У клубе стало пробным камнем для Эддингтона и Дайсона. Заручившись поддержкой очень мощного кембриджского научного сообщества, Эддингтону было гораздо легче выходить перед более широкой аудиторией. Уже на следующий день Дайсон приступил к организации объединенного заседания Лондонского королевского общества и Королевского астрономического общества.
На объединенном заседании 6 ноября 1919 г. присутствовали от 100 до 150 человек, которые страстно желали узнать результаты исследований. Усилия Дайсона и Эддингтона в предшествующие месяцы увенчались успехом. Конечные величины отклонения светового луча в гравитационном поле Солнца были представлены следующим образом: 1,98 угловых секунд - по данным из Собрала и 1,61 угловых секунд - по данным, полученным с острова Принсипи. В своем выступлении Дайсон сделал итоговый вывод: «После тщательного изучения изображений я готов сказать, что нет никаких сомнений, что они полностью подтверждают предсказание Эйнштейна» (цит. по: с. 461).
Как показали Эрман и Глаймур, первоначально «разочаровавшим» результатам с Принсипи был придан больший вес. Тогда как результаты, полученные с помощью одного из двух телескопов в г. Собрал (где погода была ясной), который вначале дал цифру 0,97 угловых секунд, были отброшены и не упоминались на заседании (с. 461). Тем не менее объединенное заседание закончилось триумфом для Эддингтона и ОПКИЗ в целом.
Таким образом, быстрое восхождение Эйнштейна на пьедестал непревзойденного гения и широкая известность экспериментов с солнечным затмением стали кульминацией отличной PR-кампании, которая была инициирована и проведена членами ОПКИЗ, включая Эддингтона и Дайсона.
Автор не считает действия Эддингтона по формированию общественного мнения неприемлемыми. Напротив, он признает важность социальных отношений и соответствующую подготовку аудитории в распространении научных знаний. Автор также не осуждает Эддингтона за то, что он манипулировал данными: фотографические пластинки Эддингтона, полученные на острове Принсипи 29 мая 1919 г., в действительности не подтверждали теорию Эйнштейна. Но в конечном итоге он сделал верную ставку. Эддингтон сам признавал, что не был полностью объективен. Он, как и Эйнштейн, искренне верил, что общая теория относительности была слишком хороша, чтобы не быть истинной. Интуиция подсказывала ему, что проведенный им эксперимент должен ее подтвердить. Автор допускает, что, получив сырые данные, которые не согласовывались с предсказанием Эйнштейна, Эддингтон скорее усомнился в своих способностях экспериментатора, чем в теории относительности. Поэтому неудивительно, что он исключил именно те результаты, которые не вписывались в эту теорию. Хотя анализ данных Эддингтоном и не отвечает научной модели объективности и рациональности, он получил результаты, которые не были опровергнуты.
Т.В.Виноградова
