Спросить
Войти
- История и историческая
О.И. КИЯНСКАЯ, Д.М. ФЕЛЬДМАН
«ЛЕГЧЕ ВЕРБЛЮДУ ПРОЙТИ В ИГОЛЬНОЕ УХО, ЧЕМНАРБУТАМ СДЕЛАТЬСЯ КОММУНИСТАМИ.»: К ИСТОРИИ ПРОТИВОСТОЯНИЯ В.И. НАРБУТА И А.К. ВОРОНСКОГО В1927г.
В 1927 г. в СССР выясняли отношения два строителя советской литературы - Владимир Нарбут и Александр Воронский [1; 4; 9; 10; 15]. Отношения выяснялись через Центральную контрольную комиссию, разбиравшую дела членов партии. Не было секретом, что за каждым из чиновников стояли определенные политические силы. Воронский, убежденный троцкист и член «левой оппозиции», считался «литкомиссаром» Льва Троцкого. Нарбут же пользовался покровительством сначала Феликса Дзержинского, а затем - Николая Бухарина [7].
Оба участника скандала были знамениты. Воронский, сын священника, вступил в партию в 1904 г., в возрасте 20 лет. За плечами у него было несколько лет обучения в духовной семинария, откуда его исключили за участие в антиправительственной деятельности. Успел побывать на нелегальном положении, жил в эмиграции, где познакомился с Лениным. После революции руководил губкомами в Одессе и Иваново, сотрудничал в губернской и центральной прессе.
Приехав в 1921 г. в Москву из Иваново (где он, в частности, редактировал газету «Рабочий край»), Воронский был назначен заведующим редакционно-издательским подотделом Главполитпросвета и членом коллегии агитационно-пропагандистского отдела Госиздата. Вскоре от стал ответственным редактором первого советского «толстого» журнала «Красная новь»; линия, проводимая журналом, была поддержана партийными органами вплоть до ЦК.
В 1922 г. Воронский, заручившись поддержкой Политбюро, создал издательство «Круг», на базе которого сформировалась одноименная литературная организация. В 1923 г. при «Красной нови» возникла литературная группа «Перевал», декларировавшая - как базовые критерии объе280
динения - мастерство и искренность. С того же года Воронский - редактор журнала «Прожектор», издававшегося при «Правде».
Биограф Воронского Е.А. Диннерштейн утверждал: целью всех этих литературных предприятий было «привлечь на свою сторону все лучшее, чем располагала в те дни русская литература, объединить, как тогда говорили, на советской платформе всех писателей, сочувствующих новой власти, независимо от принадлежности к той или иной литературной школе» [4, с. 534]. Среди участников «Перевала» - поэт Эдуард Багрицкий, прозаики Артем Веселый и Борис Пильняк.
Объединение писателей шло в соответствии с доктриной Троцкого, окончательно оформленной им в 1923 г. в составленной из газетных статей книге «Литература и революция». Согласно этой доктрине, пролетарской литературы как таковой быть не может: за годы, прошедшие с момента революции, она еще не могла сформироваться. Мировая же революция, которая, по мысли Троцкого, скоро наступит, приведет к построению бесклассового общества, а значит - такого рода литература будет не нужна. Современные же писатели - выходцы из рабочих не казались Троцкому «профессионалами».
Новую литературу, по мысли Троцкого, следовало создавать, опираясь на «спецов». И Воронский успешно решал поставленную задачу: привлекал к сотрудничеству литераторов-профессионалов, декларировавших лояльность новому режиму. Их Троцкий именовал «литературными попутчиками революции» [16].
Однако деятельность Воронского не нравилась противникам Троцкого, и прежде всего противникам политическим. За власть над страной и партией в середине 1920-х годов с ним боролся так называемый «триумвират»: Иосиф Сталин, заключивший союз со Львом Каменевым и Григорием Зиновьевым. И Воронский оказался одной из жертв этой борьбы.
Главным оппонентом Воронского и его литературных проектов оказался журнал «На посту», орган Московской ассоциации пролетарских писателей. В первом (июньском) номере 1923 г. этого журнала был опубликован манифест группы «Октябрь» [5]. Под пролетарской литературой группа понимала следование идеологическим установкам партии. К 1924 г. противники литературной концепции Троцкого полностью контролировали Всероссийскую ассоциацию пролетарских писателей (ВАПП). Это было уже немалочисленное объединение литераторов, обладавшее журналами, издательством, а главное - теоретической «платформой».
В первом номере за 1924 г. журнал «На посту» опубликовал статью Ильи Вардина, инкриминировавшего редактору «Красной нови» саботаж большевистской литературной политики. «Воронщину необходимо ликвидировать», - утверждал Вардин [2; 10, с. 14-41]. Статья Вардина задала тон развернувшейся пропагандистской кампании. Причем каждое обвине281
ние в адрес Воронского было ударом по авторитету его покровителя -Троцкого [10, с. 150-163; 13].
В январе 1925 г. на 1-й Всесоюзной конференции пролетарских писателей была учреждена Российская ассоциация пролетарских писателей. Резолюцией конференции Воронский и Троцкий были объявлены «последовательными противниками пролетарской культуры и литературы» [14]. Среди организаций, противопоставлявших себя «воронщине», - и ВАПП (Всероссийская ассоциация пролетарских писателей), и ФОСП (Федерация объединений советских писателей).
Воронский не без оснований полагал, что одним из организаторов этой травли был Владимир Нарбут.
Нарбут, в отличие от Воронского, с Троцким и Лениным знаком не был, имел гораздо более скромный, чем его оппонент, партийный стаж, зато он был знаменитым поэтом-акмеистом. Сын дворянина, он родился в 1888 г., окончил с золотой медалью гимназию, учился на трех факультетах Санкт-Петербургского университета, но ни один из них не окончил. С юности печатался в столичных журналах и ко времени вступления в партию в 1917 г. (по другим данным - в 1919 г.) был уже известным поэтом-акмеистом. Скандальную популярность ему принес сборник стихов «Аллилуйя» (1912). Свойственная стихам Нарбута «божественная физиология» (выражение О.Э. Мандельштама) [12] стала причиной конфискации полицией - по решению суда - уже отпечатанного тиража сборника. Опасаясь преследований, он был вынужден бежать из Петербурга и уехал в этнографическую экспедицию в Сомали и Абиссинию. По возвращении много писал и печатался.
Однако очевидно, что чисто поэтическая деятельность Нарбута не удовлетворяла. Он хотел - и в конце концов стал - заниматься деятельностью общественной. После революции он, как и Воронский, - организатор советской литературы и печати.
В 1917 г. Нарбут редактировал газету «Глуховская жизнь», выходившую в Глухове, уездном городе Черниговской губернии, и являвшуюся органом соответствующего Совета. В 1918-1919 гг. был членом редколлегии советской газеты «Воронежские губернские известия», тогда же в Воронеже редактировал литературно-художественный «пролетарский двухнедельник» «Сирена». В 1919 г. в Киеве - секретарь и член редколлегии газеты «Красная армия», органе Народного комиссариата по военным делам Украины. В 1920 г. редактировал газету «Известия Николаевского губревкома» (впоследствии «Красный Николаев»). В 1920-1921 гг. в Одессе редактировал сатирические журналы «Лава» и «Облава» и газету «Одукроста» (впоследствии «Югроста»).
В 1921 г. Нарбут был назначен руководителем УКРОСТА - Украинского отделения Российского телеграфного агентства; под его руководством УКРОСТА было реорганизовано в РАТАУ - Радиотелеграфное агентство Украины. Всеукраинский центральный исполнительный комитет (ВУЦИК) - высший орган власти в УССР с 1917 по 1938 г.
В 1923 г. Нарбут был отозван в Москву. С его именем связан расцвет знаменитого «Гудка» - газеты железнодорожников, в которой сотрудничали Валентин Катаев, Евгений Петров, Илья Ильф и другие начинающие писатели, которым Нарбут покровительствовал еще в годы работы на Украине. К середине 1920-х годов «Гудок» представлял собой крупный газетно-журнальный концерн, выпускавший кроме самой газеты около десятка общественно-политических, научно-популярных и сатирических изданий, в том числе журналы «30 дней», «Смехач», «Вокруг света». Редакциями гудковских изданий руководили друзья Нарбута.
В 1922 г. ЦК профсоюза работников бумажной промышленности учредил издательство «Земля и фабрика» (ЗиФ), которое, просуществовав два года, фактически обанкротилось. В 1925 г. Нарбута назначили председателем правления этого издательства и он сделал его весьма эффективным предприятием. Многие издания, входившие в концерн «Гудка», стали зифовскими. Нарбут же обрел формальный статус ответственного редактора журналов «30 дней», «Всемирный следопыт» и «Вокруг света». Вокруг Нарбута и его изданий тоже объединялись известные писатели, в том числе те же Катаев, Ильф и Петров [7].
К моменту разбирательства с Воронским Нарбут заведовал книжно-журнальным подотделом Отдела печати ЦК ВКП (б). Из его личного дела следует - он потратил немало усилий на организацию ВАППа и ФОСПа. Его книжно-журнальные проекты были свидетельством того, что можно организовывать литературу, не следуя установкам Троцкого. Хотя открыто в борьбу с Воронским он не вступал, Воронский справедливо считал Нарбута одним из организаторов травли.
Суть скандала хорошо известна: Воронский обвинил Нарбута в том, что до революции он сотрудничал с одиозными монархическими и антисемитскими изданиями. Он утверждал, что стихи Нарбута - как дореволюционные, так и написанные после 1917 г. - это «сочетание мистики с неслыханной, "гнойной" порнографией». «Смысл моих высказываний о Нарбуте заключался в утверждении, что прошлое Нарбута не позволяет ему, по моему глубокому убеждению, занимать ни место заведующего книжно-журнальным подотделом Отдела печати ЦК, ни место председателя в книгоиздательстве "Земля и фабрика", ни говорить и выступать от имени пролетарской литературы», - резюмировал Воронский1.
Защищаясь, Нарбут подал соответствующие заявления руководителю Отдела печати ЦК Сергею Гусеву и в Центральную контрольную комиссию ВКП(б). Он сообщал, что «никогда и ни от кого своего прошлого и связанных с ним прежних своих ошибок не скрывал», до революции «был обывателем, никакой политической работой не интересовался, ни в каких партиях не состоял и тем более в каких-либо объединениях монархического, нововременского пошиба». Нарбут утверждал, что в 1917 г. «честно и сознательно» вступил в партию, «беспрерывно работая над собою и своим партийным марксистским образованием». Воронского же он обвинял в «борьбе против политики партии».
Конфликт редактора «Красной нови» и зифовского директора изучал следователь ЦКК Мауер. По его словам, можно считать «установленным, что в основе своей данные, приведенные Воронским из биографии Нарбу-та, правильны, но лишь использованы тенденциозно в борьбе Воронского против Нарбута как представителя Отдела печати ЦК и определенного литературного течения - ВАПП&а». Парттройка - судебный орган ЦКК -25 июля 1927 г. постановила: «а) считать установленным, что т. Нарбут не скрывал от партии своего прошлого»; «б) считать нецелесообразным использование т. Нарбута в качестве единоличного редактора того или иного литературного органа или заведывающего тем или другим издательством». Воронскому же было указано «на неправильность распространения им среди членов партии и беспартийных сведений о прошлом т. Нарбут (а)».
Нарбута это решение не устроило, и он подал апелляцию. 30 сентября того же года пункт б) из постановления был исключен. Он сохранил зифовский пост. А на партработу возвращаться не стал.
Дальнейшие судьбы Нарбута и Воронского схожи.
В 1927 г. Воронский потерял все свои посты, исключен из партии и сослан в Липецк, два года спустя публично признал свои «ошибки», восстановлен в партии и вернулся в Москву. Однако прежнее исключительное положение в литературе он уже не вернул, работал редактором в Гослитиздате. В 1935 г. его снова арестовали, но вскоре отпустили.
В 1928 г. был исключен из партии Нарбут: в ЦКК попали документы, согласно которым он «скрыл от партии... свои показания деникинской контрразведке, опорочивающие партию и недостойные члена партии». О его исключении «из рядов ВКП (б)» сообщила газета «Правда» [7]. Полтора года он был без работы, а в 1929 г. стал помощником редактора в Государственном техническом издательстве.
Нарбут был арестован в октябре 1936 г., а Воронский - четыре месяца спустя. Воронского расстреляли в августе того же года, Нарбут на год пережил своего врага. Бывшего зифовского директора казнили в Магадане, где он отбывал пятилетнее заключение. Впоследствии и Нарбут, и Во-ронский были реабилитированы.
Ниже публикуются материалы личного дела коммуниста Нарбута, посвященные разбирательству с Воронским. Орфография и пунктуация приведены в соответствии с современными нормами, сокращения раскрываются в треугольных скобках, показания сопровождаются минимальными комментариями. Общеизвестные имена и реалии не комментируются.
Документы хранятся в Российском государственном архиве социально-политической истории1.
Копия заявления В.И. Нарбута начальнику Отдела печати ЦК ВКП (б) С.И. Гусеву, 10 января 1927 г.2
Приложение № 1
Заявление, переданное тов. С.И. Гусеву.
Сергей Иванович!
Я уже говорил Вам, что в «Последних новостях» появился фантастически грязный пасквиль на меня, изображающий меня чуть ли не черносотенцем, «оранг-утангом»3, авантюристом, новым Тартареном из Тара-скона4. Обо всем этом не стоило бы, пожалуй, и говорить, если бы я не подозревал, что вся эта мерзкая работа проводится не только с небольшой и малоблагодарной целью - дискредитировать лично меня.
В самом деле, зачем бы эмигрантствующему поэту Г. Иванову столь изощряться в гнусностях и источать такое обилие «слюны бешеной собаки», чтобы скомпрометировать какого-то Нарбута? Зачем бы было «Последним новостям» уделять для этого два больших подвала на двух полосах газеты?
Машинопись; документ представляет собой приложение к обращению Нарбута в ЦКК от 20.04.1927 г.
Тартарен из Тараскона - хрестоматийно известный герой цикла романов французского писателя Альфонса Доде; имя этого героя стало нарицательным, обозначающим лгуна и пустослова.
Для меня совершенно ясно, что пасквиль в «Последних новостях» является, так сказать, живым откликом на события, происходящие у нас на литературном фронте: организация Федерации писателей с преобладающим в нем влиянием ВАППа1 и возникшая на этой почве обостренная борьба различных групп и группочек с ВАПП&ом.
У меня нет данных, чтобы утверждать, что кампания в белогвардейской печати началась по сигналу отсюда; я не могу разоблачить кого-то, выступающего в роли меньшого и поддерживающего связь с эмиграцией через какого-нибудь Лежнева2, но для меня ясно, что какая-то внутренняя связь между появлением пасквиля в белогвардейской печати и моей работой в ВАПП&е, несомненно, есть.
На это обстоятельство я и хотел обратить Ваше внимание.
Кроме того, я хотел бы обратить Ваше внимание и на то, что некоторые литературные (а может быть, литературно-политические?) группы с большим удовлетворением приняли этот белогвардейский фельетон.
Буду откровенен: я говорю о Воронском.
Он оперирует сейчас против меня всеми доступными ему способами, не стесняясь в средствах. Он ведет кампанию с яростью, достойной лучшего применения.
Почему?
Почему Воронский, знающий меня не менее 4-х лет, печатавший мои стихи в «Красной Нови», - почему Воронский только теперь подбирает этот пасквиль, отыскивает какие-то дореволюционные мои стихи, помещенные в приложении к «Новому времени»3, в котором я никогда не сотрудничал, -почему Воронский так усиленно интересуется в настоящее время моей личностью, выступая совместно с кадетскими «Последними новостями»?
Не странно ли, что белая пресса ведет атаку на меня как на злостного ренегата тогда, когда встал вопрос о «Круге», о «Красной Нови»4, о Фе1 Имеется в виду созданная в 1925 г. Федерация объединений советских писателей (ФОСП), объединившая несколько советских писательских группировок; в Федерации ключевую роль играл созданный при активном участии Нарбута ВАПП (Всероссийская ассоциация пролетарских писателей).
Газета «Новое время», издававшаяся в Санкт-Петербурге в 1868-1917 гг., имела в начале ХХ в. репутацию реакционного и антисемитского издания.
дерации писателей? Не странно ли, что кадетская статья появляется (и усиленно распространяется у нас) в самый разгар борьбы Воронского с ВАПП&ом? Не существует ли здесь прямой связи, не есть ли эта кампания -выражение солидарности внешней и внутренней эмиграции, бьющей по мне лишь как по мишени, за которой стоит кто-то другой?
Бьют, конечно, по ВАПП&у, дискредитируют его, а одновременно и идею Федерации, неугодной Воронскому.
Воронский идет на все, лишь бы спасти свое положение. Он не брезгует решительно ничем. И он, разумеется, приложит все усилия к тому, чтобы опорочить меня в глазах тех авторитетных партийных товарищей (не из оппозиции), которые еще поддерживают его.
«Литературная» борьба Воронского с ВАПП&ом принимает крайне уродливые, совершенно недопустимые, на мой взгляд, формы. Я нарочито дискредитируюсь Воронским как партиец, работник Отдела печати, член ВАПП&а, через меня же дискредитируется, повторяю, и ВАПП.
Так как в подобной обстановке никакая работа невозможна, считаю необходимым скорейшее разрешение данного вопроса.
ПРИЛОЖЕНИЕ: № «Последних новостей» (31 декабря 1926 г.)1
Фрагмент стенограммы заседания расширенной коллегии Отдела печати ЦК ВКП(б), 18 апреля 1927 г.
ВЫПИСКА ИЗ СТЕНОГРАММЫ ЗАСЕДАНИЯ РАСШИРЕННОЙ КОЛЛЕГИИ ОТДЕЛА ПЕЧАТИ ЦК ВКП(б) по докладу о работе редакции «Красная Новь» от 18 апреля 1927 года (стенограмма не выправлена)2:
Из заключительного слова тов. Воронского:
«... Тов. Нарбут человек, который раньше писал в «Новом времени». Запишите это. Писал в 1922-м году стихи, «Надежда Петровна»3 вышла в 1922 году, когда вы были коммунистом, невероятно порнографического содержания (Нарбут с места: Это неверно). Запишите это, я готов перед любым ответственным органом отвечать за каждое слово здесь, начиная с вашего сотрудничества в «Новом времени». Я скажу точнее: в литературных приложениях «Нового времени» и «Лукоморье», тогда, когда
У Нарбута нет стихотворения под названием «Надежда Петровна». Очевидно, имеется в виду его поэма «Александра Павловна», включенная в вышедший в 1922 г. в Харькове одноименный поэтический сборник.
даже Арцибашева1 оттуда вышли (Нарбут с места: Ложь). За эту ложь я готов отвечать. Что же происходит? Вот - федерация. Нам навязывали это самое (Либединский2 с места: Вроде нового мистера Бритлинга3)...»
Верно: Секретарь Отд[ела] печати ЦК Лукинский
Обращение В.И. Нарбута в Центральную контрольную комиссию, 20 апреля 1927 г.4
В Центральную контрольную комиссию.
Тов. Ярославскому5.
Копия - Отдел печати ЦК ВКП(б) - т. Гусеву
Либединский Юрий Николаевич (1898-1959) - писатель, один из активных деятелей ВАППа.
Мистер Бритлинг - персонаж романа Г. Уэллса «Мистер Бритлинг пьет чашу до дна» (1916). В 1926 г. Воронский опубликовал в «Красной нови» (№ 5) направленную против ВАППа полемическую статью под тем же названием; в статье он призвал, в частности, не путать литературный спор с доносом. Эта статья стала поводом для очередных взаимных обвинений членов ВАППа и Воронского.
с[его] г[ода] (см. приложение № 11), объясняя подоплеку дела и прося скорейшего разрешения данного вопроса. Однако тогда еще не было достаточных фактов, подтверждающих, что кампания организуется и проводится именно Воронским. Теперь, после открытого выступления Воронского, у меня есть все основания утверждать, что источником и центром этой кампании, не брезгующим поддержкой белогвардейской печати, является член партии А. Воронский. Как мне сообщил т. Зонин (партиец, член правления ВАППа)2, фельетон «Последних новостей» обо мне стал известен писателю-попутчику И. Евдокимову3 из редакции «Красной нови». Там же подбирались и другие долженствовавшие скомпрометировать меня как коммуниста сведения. Подбирались и закулисно распространялись среди беспартийных писателей. Искусная кампания всяких слухов и лжи обо мне была кем-то проведена, одновременно с этим даже среди ленинградских писателей. Об этом не так давно передал мне, между прочим, беспартийный писатель Вяч. Шишков4.
Чем же пытается опорочить меня как партийца А. Воронский? Моим прошлым. Он выкапывает из архивов мои дореволюционные стихи, и из них - одно, напечатанное 14 лет назад, в лит[ературно]-худ[ожественном] приложении к «Новому времени» (см. приложение № 2)5, ссылается на мое «сотрудничество» в журнале «Лукоморье»6 и публично шельмует меня
как «нововременского» прохвоста, «прикрывающегося коммунизмом» ...
Так ли это? Действительно ли я заслужил позорной клички «нововременского» черносотенца, прохвоста? Я - литератор, в прошлом - поэт, вы1 Текст этого приложения см. выше.
Евдокимов Иван Васильевич (1887-1941) - писатель, член литературной группы «Перевал», покинувший ее в октября 1927 г. из-за разногласий с Воронским. Как и другие писатели-«попутчики», не состоял в партии большевиков, хотя и не выражал несогласия с партийной линией.
Вопрос о сотрудничестве Нарбута с «Новым временем» и приложениями к нему требует дополнительных разысканий. Но следует отметить, что Нарбут действительно не был активно пишущим автором этих изданий.
ходец из буржуазной семьи. В партии нахожусь 10 лет1. Никогда и не от кого своего прошлого и связанных с ним прежних своих ошибок не скрывал. Это легко установить показаниями тех товарищей, с которыми я работал в 1917, [19]18, [19]19 годах (напр., т.т. Савин, Бахметьев, Ингулов, Богуславский, Фильченко, Михайлов, Мордвинкин, Скалов2 и многие др.). До революции я писал стихи (упадочнические), давал хронику, кое-когда помещал рецензии, критические заметки. Был обывателем, никакой политической работой не интересовался, ни в каких партиях не состоял и, тем более, в каких-либо объединениях монархического, нововременского пошиба. Печатался как поэт во всех почти журналах, невзирая и не разбираясь в их общественных направлениях, полагая, вместе со всею беспринципною средою художников слова, что искусство стоит над всеми политическими страстями и т.д. и т.п. Отсюда - появление моих стихов и в «Ниве», и в «Аполлоне», и в «Родине» и, одновременно, в том же 1913 году, в «Современном мире»3.
В Р.С.-Д.Р.П. (большевиков) вступил вполне честно и сознательно, беспрерывно работая над собою и своим партийным марксистским образованием. Работа моя в партии протекала и протекает у всех на глазах. Недугом карьеризма никогда не страдал, никаких ни у кого привилегий не искал. Был редактором нескольких губернских газет, органов губкомов и губисполкомов, заведовал радио-телеграфным агентством Украины, при ВУЦИК& е (2 года)4. Последние 4 года работаю в Отделе печати ЦК
«Нива» - общественно-политический журнал, выходил в 1869-1918 гг. «Аполлон» -иллюстрированный журнал, посвященный вопросам литературы и искусства, выходил в 1909-1917 гг. «Родина» - иллюстрированный исторический журнал, выходил в 18791917 г. «Современный мир» - общественно-политический журнал, выходил в 1906-1918 гг. вместо закрытого в административном порядке журнала «Мир Божий».
ВКП(б)1. Был делегатом партийных и советских съездов. По работе на Украине и в Москве меня хорошо знают т.т. Сырцов, Я. Яковлев, Г.И. Петровский, Ермощенко, Гамарник, Варейкис2 и др. Никогда никакими склоками не занимался.
Аналогичное дело против меня было поднято в 1922 году тов. За-гсом-Гладневым3 (работавшим тогда со мною в Харькове), который выступил в редактируемой им газете «Украинский экономист»4 с теми же, примерно, обвинениями, что и Воронский («Лукоморье», «Новое время», «желтый журналист»), ЦК КП (б) У, рассмотрев дело (возбужденное мною), объявила тов. Загсу-Гладневу «строгий выговор с опубликованием в печати».
Почему Воронский с такою настойчивостью ведет против меня травлю? Частично я уже объяснил сущность этого дела в прилагаемом заявлении на имя т. Гусева.
Провалившись, вследствие отрыва от партийной линии, на проведении своей художественной политики, объективно став (по «Красн[ой] нови») собирателем сменовеховских и неославянофильских литературных
Сырцов Сергей Иванович (1893-1937) - в 1920-1921 гг. - ответственный секретарь Одесского губкома КП(б)У, в 1924-1926 гг. заведующий Агитационно-пропагандистским отделом (АПО) ЦК РКП (б) - ВКП(б); расстрелян. Яковлев Яков Аркадьевич (1896-1938) - в 1920 г. председатель Харьковского губкома КП(б)У, член Политбюро КП(б) У, в 1922-1923 гг. заместитель заведующего Агитпропа, зав. подотделом печати, с 1929 г. - народный комиссар земледелия; расстрелян. Петровский Григорий Иванович (1878-1958) - в 1919-1920 гг. - председатель Всеукраинского революционного комитета, член Политбюро ЦК КП(б)У, в 1920-1933 гг. - председатель Всеукраинского центрального Комитета незаможних селян («Комитета бедноты»). Ермощенко Вениамин Иосифович (1889-1937) - в 1919-1920 гг. Первый секретарь Президиума ВУЦИК, управляющий делами Всеукраинского революционного комитета, в 1926-1936 гг. управляющий Всесоюзной конторой «Чайсбыт»; расстрелян. Гамарник Ян Борисович (1894-1937) - в 1920 г. председатель Одесского губкома КП (б) У, член Одесского губернского революционного комитета, в 1926-1927 гг. председатель Исполкома Дальневосточного краевого Совета, кандидат в члены ЦК ВКП(б); застрелился, опасаясь ареста. Варейкис Иосиф Михайлович (1894-1938) -в 1918 г. член редколлегии харьковской газеты «Донецкий пролетарий», в 1924-1926 гг. заведующий Отделом печати ЦК ВКП(б); расстрелян.
Загс Самуил Маркович (1884-1937, литературный псевдоним И. Гладнев) - журналист, сын фабриканта, один из организаторов Октябрьской революции, женат на сестре Г.Е. Зиновьева. После революции занимался организацией советской прессы, редактировал ряд периодических изданий на Украине и в Ленинграде; расстрелян.
сил, - А. Воронский, как он сам выражается, защищается от нападок на него, но, защищая свой авторитет и свое положение, он применяет все средства, вплоть до тягчайшего опорочения инако с ним мыслящих в области партийной политики (в художественной литературе), в частности меня, работающего в Отделе печати ЦК, и тем самым в той или иной мере пытаясь скомпрометировать работу последнего по выпрямлению линии журнала «Красная новь», искривленной им, Воронским.
Будучи старым членом партии, Воронский должен знать, что в своей борьбе (он называет ее «самозащитой») против политики партии в художественной литературе, проводимом Отделом печати ЦК, нельзя, без нарушения самой элементарной партэтики и партдисциплины, открывать на свой личный страх поход против партийцев, выполняющих, как в данном случае, волю руководителей парторганов.
Если бы Воронским действительно руководило желание помочь партии «очиститься» от «прикрывающихся коммунизмом», он должен был бы, в связи с возникшими у него сомнениями и подозрениями относительно меня, обратиться в соответствующую инстанцию, а не пользовать1 добытых им против меня, рядового члена партии, «материалов», в том числе белогвардейского фельетона, в борьбе против определенной партийной линии и партийных органов, эту линию проводящих. И в этом я обвиняю Воронского, готовый в свою очередь дать все необходимые дальнейшие объяснения ЦКК в связи с выдвинутым против меня обвинением.
Прошу ЦКК не отказать мне в возможно скором рассмотрении этого
дела.
№ приложения.
Член партии (партбилет № 1055) В. Нарбут
Служ[ебный] тел[ефон]: коммутатор ЦК ВКП (б), доб. 2-09
Городской - 3-96-69
Дом.: 1-25-45
Автобиография В.И. Нарбута, 13 мая 1927 г.2
АВТОБИОГРАФИЯ
Родился я в 1888 г. в Черниговской губернии (г. Глухов), в семье опустившегося мелкопоместного дворянина, служившего царским чинов292
ником по различным ведомствам1. Мать занималась домашним хозяйством и воспитывала нас, семерых детей2. Общие условия жизни в семье, насколько помню, были, в общем, довольно сносны, хотя по временам и приходилось испытывать некоторую нужду. Это происходило отчасти и потому, что отец (самодур и жесткий человек, умер в 1919 г.), как правило, пьянствовал и распутничал, прокучивая те средства, какие имелись. Указанное обстоятельство, по-видимому, немало содействовало пробуждению нашей активности и заставило нас пробивать самим себе дорогу в жизни.
Еще находясь в гимназии (в том же Глухове), я уже давал уроки сотоварищам по низшим классам, а затем, перейдя в университет (Петербург, историко-филологический факультет)3, я с первых же дней своего зачисления, получая вместе с братом из дому 25 рублей в месяц, вынужден был искать заработок для поддержания своего существования. Любовь к литературе (в гимназии и попозже я пописывал стихи, очерки и рассказы) толкнула меня на путь журнально-газетной работы: был хроникером, корректором, рецензентом, популяризатором, переводчиком, редактором, -словом мало-помалу сделался писателем, литератором. Печататься начал с 1909 г., поместив какой-то очерк в «Сельском вестнике»4.
В университете же вошел в литературные кружки. Несколько позже (примерно, в 1911-12 г.) стал членом «Цеха поэтов», в котором принимали участие: А. Блок, А. Толстой, С. Городецкий5. С другой стороны, вследствие того, что мой брат (Георгий) выдвинулся как художник-график6, сблизился с художественной средой (Митрохин, Билибин, Чехонин и др.) и вошел, таким образом, в тогдашнее искусство («Мир искусства»)7. В 1911 г.
5 «Цех поэтов» - литературная группировка, возникшая в Санкт-Петербурге стараниями Н.С. Гумилева и С.Н. Городецкого;
