Киевский митрополит Константин. 1156-1159

по аналогии с мечем называемого «булатным» [7, с. 255-257].

Если в годы завоевания Скифии сарматы, вероятно, представляли единый «народ-войско», скрепленное узами «военной демократии», то в последующее время сарматское общество не было уже столь однородным. Для понимания специфики социальнополитического устройства ранних кочевнических обществ важное значение имеет упоминание Страбоном и Птолемеем «царских сарматов». Здесь речь идет о тех сарматских племенах, которые силой оружия сумели подчинить себе другие степные народы и на какое-то время добивались статуса господствующего «царского» племени. По данным археологии, такая же ситуация сейчас реконструируется в Донской лесостепи, где рядом с городищами оседлого населения с I в. н. э. появляются курганные могильники сарматов [8]. Некоторые из таких кочевнических образований, вероятно, достигали стадии ранней государственности. В процессах политогене-за исключительно важную роль играло весьма совершенное вооружение и тактика сарматов, надолго обеспечивавшая их военное превосходство над соседними народами. Позже сарматы и аланы внесли свой вклад в разгром Западной Римской империи.

эллинизма // Материалы по археологии России. 1918. Вып. 37.

Поступила в редакцию 8.12.2009 г.

Belousov V.V. Sarmatian military art according to ancient literary tradition.

The article is devoted to the military art of Sarmatians who lived in the South of Eastern Europe two thousand years ago. Based on the analysis of ancient literary tradition, the author studies the complex of weapons and characteristic features of Sarmatian tactics. The data from narrative sources concerning Sarmatian weapons are compared to the results of archaeological analysis, which allows getting new knowledge about the military history of Antiquity.

УДК 271.2-9(47+57)«11»

КИЕВСКИЙ МИТРОПОЛИТ КОНСТАНТИН. 1156-1159

© В.И. Панова

Статья посвящена Киевскому митрополиту Константину (1156-1159). Анализируется летописная информация о его деятельности. Изучается социальная обстановка на Руси времени его пребывания на митрополичьей кафедре, причины его преждевременной кончины, уточняются даты.

Киевскую митрополичью кафедру по инициативе Изяслава собором русских епископов в 1147 г., некоторое время после смерти киевского князя было неопределенным. Сначала на киевское княжение был приглашен брат Изяслава смоленский князь Ростислав

Мстиславич. Однако в борьбе за киевский стол с Изяславом Давыдовичем черниговским Ростислав потерпел поражение и в Киеве сел черниговский князь [2, стб. 476], но не надолго. На «вербницу», т. е. 20 марта 6663 (1155) г. киевским князем стал Юрий Владимирович ростовский. Придя к власти, Юрий послал в Константинополь за новым митро -политом. Это означало, что митрополит Климент был отстранен от занимаемой до этих пор кафедры.

Летом 1156 г. из Константинополя в Киев прибыл митрополит Константин и князь «Дюрги» «прия» его «съ ч(ес)тью» [2,

стб. 485]. Юрий ростовский пригласил в Киев на встречу нового митрополита епископов, которые были поставлены на свои кафедры предшественником Климента митрополитом Михаилом, противником усиления власти Мстиславичей на Руси. Это были, прежде всего, новгородский епископ Нифонт и смоленский епископ Мануил [2, стб. 483, 485]. Епископ Нифонт «приде» в Киев заранее, «жда митрополита Константина изъ Ц(а)рягорода». И Нифонт, и Мануил строго придерживались правила прибытия митрополитов на Киевскую митрополию от Константинопольского патриарха. Нифонт упорно не признавал митрополита Климента. Епископ Мануил, по словам летописца, «бегал пере(дъ) Климомъ», когда тот был митрополитом. Отношения обоих епископов с Климентом после собора 1147 г. складывались сложно и надо думать, что они с нетерпением ожидали Константина. Но, Нифонт

ставилъ митрополитъ, писаша бо к нему рукописание на Клима» [2, стб. 485].

Итак, митрополит Константин прибыл в Киев в то время, когда Русская церковь переживала внутренние противоречия. Компромисс, достигнутый на соборе епископов 1147 г. с большим трудом [2, стб. 340-341], после работы собора перешел в открытую неприязнь по отношению к Клименту со стороны некоторых епископов. Поставленный на митрополичью кафедру по инициативе и при поддержке Изяслава Мстиславича «чер-норизечь скимникъ и бы(сть) книжникъ и философь такъ якоже в Роускои земли не бяшеть» Климент после семи лет преданной службы киевскому князю лишился своего покровителя. Однако это не означало, что Климент лишился своих сторонников. Например, Климента продолжал поддерживать сын Изяслава Мстиславича владимиро-волынский князь Мстислав Изяславич.

Свои действия на Руси митрополит Константин начал с того, что признал недействительной службу Климента («испровергьши Климову службу») и «ставления», т. е. от службы были отстранены те служители церкви, которых поставил Климент. Константин сам провел службу («створивше б(о)ж(ес)твеную»), благословил князя Юрия на княжение, а затем дьяконов, которых ставил Климент и которые, по прибытии Константина, «писаша бо к нему рукописание на Клима», «ставление о(т)да» [2, стб. 485]. Заодно, как видно из Ипатьевской летописи, митрополит Константин осудил умершего киевского князя Изяслава Мстиславича проклятием. Вскоре это стало главной причиной свержения самого Константина.

Как и подобало митрополиту, Константин заботился о поставлении епископов на вдовствующие кафедры. В 6667 (1158) г. Константин поставил на ростовскую епископскую кафедру Леона. («Том же лете Ле-онъ на еп(иско)пью в Ростовъ»). Но он долго здесь не удержался. В том же году епископ Леон был изгнан с ростовской кафедры, «за-не оумножилъ бяше ц(е)ркви грябяи попы». По Ипатьевскому списку Ипатьевской летописи Леона «выгнаша» новгородцы и суз-дальцы, а по Хлебниковскому и Погодинскому спискам - ростовцы и суздальцы [2, стб. 493].

Видимо, при митрополите Константине был также поставлен епископ Антоний в Чернигов. В летописях не говорится о том, что стало с епископом Онуфрием, бывшим на черниговской епископской кафедре до Антония. Скорее всего, при Константине он был лишен епископского сана за то, что активно поддерживал на соборе епископов 1147 г. кандидатуру Климента. Не сказано и о факте поставления Антония. Он упоминается в рассказе о загадочной смерти митро -полита Константина в Чернигове в 6667 (1159) г. в Лаврентьевской летописи и Московском летописном своде 1479 г. [3; 4]. Именно Антоний был человеком, к которому Константин бежал от преследований Мстислава Изяславича и которому доверил свое завещение. «М(еся)ца августа въ 10 д(е)нь» 6667 (1158) г. митрополит Константин «по-ставиша еп(иско)па Аркадья Новугороду» [2, стб. 498] и «прииде в Новъгород, месяца семтября въ 13 день, на канунъ святого Въздвижениа» [5].

Между тем 15 мая 6666 (1157) г. умер киевский князь Юрий Владимирович и в Киеве сел Изяслав Давыдович черниговский, а затем Ростислав Мстиславич смоленский. В ходе переговоров князей с Ростиславом неожиданно вновь встал вопрос о возвращении на митрополичью кафедру Климента. Ранее поддерживавший Климента Ростислав смоленский в ситуации присутствия митрополита, присланного из Константинополя, выдвинул киевлянам условие: «а се вы являю не хочу Клима оу митропольи видити [зане не] взялъ бл(а)г(осло)в(е)ния о(тъ) с(вя)тыя Софья и о(тъ) патриарха [2, стб. 503]. С Ростиславом не соглашался сын Изяслава Мстислав, которого устраивала кандидатура Климента и который категорически выступил против Константина, который хотя и был «(по)с(вя)щенъ патриархомъ и великимъ сборомъ Костянтина града», но который «клял ми о(т)ца». Ростислав послал своего старшего сына Романа на переговоры с Мстиславом в Вышгород. Переговоры проходили в марте - начале апреля 6668 (1159) г. («и пребывши крепце межи ими»). Компромисс был достигнут только при обоюдном решении «иного митрополита привести и(мъ) исъ Ц(а)рягорода». И Клименту, и Константину было отказано в митрополичьей кафедре («оба яко не сести има на столе митропо-

литьстемъ») [2, стб. 503-504]. По Московскому летописному своду 1479 г., Ростислав Мстиславич вокняжился в Киеве уже после того, как преследуемый Мстиславом Изясла-вичем митрополит Константин оказался в Чернигове («Митрополиту же Константину тогда сущу в Чернигове, бежавшу ему Мъстислава Изяславича») [4, с. 66]. Если иметь ввиду, что Ростислав Мстиславич сел на киевский стол «м(еся)ца априля въ

Дальнейшая судьба митрополита Константина прослеживается по Лаврентьевской летописи и Московскому летописному своду 1479 г. [3, стб. 349; 4, с. 66-67]. Изгнанный, вдали от родной земли в Чернигове Константин «разболеся». «Уведевъ же преставление свое», митрополит Константин составил завещание, пригласил черниговского епископа Антония и просил его после смерти все исполнить так, как написано в «грамоте». Когда Константин умер, Антоний взял грамоту, «иде ко князю Святославу Олговичю и отрешь печать и прочте ю и обрете в неи страшну вещь». Константин просил после его смерти привязать к его ноге веревку, выволочить тело за город и бросить «псом на расхыщение». «Диви же ся тому много князь и епископъ», - сообщает летописец. «Народи же вси дивишася о смерти его». Тело лежало на земле три дня «цело и невредимо бысть ничим же». Это было воспринято за чудо. И тогда черниговский князь велел епископу Антонию похоронить умершего по церковному обычаю, что и было сделано.

Хотя Константин обратился с посмертным завещанием к епископу Антонию, все действия последнего, по Московскому летописному своду 1479 г., связаны с черниговским князем. С завещанием Антоний идет к князю, читает его вместе с князем, принимает решения по согласованию с князем, и, наконец, черниговский князь активно участвует в погребении митрополита Константина по христианскому обряду в церкви св. Спаса. Образ киевского князя Ростислава в момент смерти и погребения Константина в Московском летописном своде 1479 г. показан как образ князя, отступившего от правила признания митрополита, прибывшего из Царь-

града, пошедшего на поводу у несправедливо обидевших и изгнавших законного митрополита из Киева. За это Ростислава едва не постигла кара Господа. Только после того, как имя митрополита было восстановлено и князь Ростислав раскаялся в своем грехе, Бог смилостивился над киевским князем и киевлянами, предварительно все же наказав нескольких человек смертью. В кратком рассказе Лаврентьевской летописи гнев божий в оправдание митрополита Константина был направлен главным образом на князя Мстислава Изяславича. Вина за смерть митрополита лежит в первую очередь на нем. Осуждены киевляне. Некоторые из них даже погибли, видимо, из-за того, что поддержали Мстислава.

В августе 6669 (1160) г., по ИЛ, прибыл в Киев из Константинополя митрополит Федор, «бяшеть бо посылалъ по нь кн(я)зь Рос-тиславъ» [2, стб. 515]. Годы его нахождения на Киевской митрополичьей кафедре ничем особым не отмечены в летописях. В рассказе под 6670 (1161) г. сказано только, что в этом году был изгнан ростовский епископ Леон во второй раз и на этот раз князем Андреем. Причиной изгнания стали разногласия между князем и епископом по вопросу о позволении

есть мясо в среду и пятницу [2, стб. 520]. В 6671 (1162) г. митрополит Федор умер, после пребывания на митрополичьей кафедре в течение «2 лет и 10 месяцев» [2, стб. 522].

Поступила в редакцию 13.12.2009 г.

Panova V.I. Konstantin, Metropolitan of Kiev. (11561159).

The article is devoted to Konstantin, Metropolitan of Kiev (1156-1159). His activity reflected in chronicles is analyzed. Social conditions in Russia at the time of his stay at the metropolitan cathedra, reasons of his premature death are studied, dates are specified.

УДК 93/99

ВОПРОСЫ ИСТОРИИ КАДЬЯКСКОГО ВИКАРИАТСТВА И СИНОДАЛЬНОЕ УПРАВЛЕНИЕ МИССИОНЕРСКОЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТЬЮ НА АЛЯСКЕ

© Митрополит Климент (Капалин)

История Русской Аляски на протяжении длительного времени является объектом исследования как отечественных, так и зарубежных историков. И несмотря на то, что по этой теме написано уже много, одним из ее малоизученных аспектов является участие в решении всех вопросов Святейшего синода. Учреждение Кадьякского викариатства и годы его существования, которые явились переломными в деятельности Первой духовной миссии на Аляске, показывают весь комплекс проблем, связанных с изучением синодального управления миссионерской деятельностью на Аляске.

Деятельность Первой духовной миссии на Аляске привлекает внимание исследователей с XIX в., оставаясь в поле зрения современных отечественных и зарубежных историков. Обширность материала в российских и зарубежных архивах позволяет про-

должить исследование данной темы. Одним из ее малоизученных аспектов является участие в решении всех вопросов Святейшего синода и его первоприсутствующего члена, митрополита Санкт-Петербургского. В ХХ в. приоритет в изучении истории Русской Аме-