Спросить
Войти
УДК 94 (47).08 ББК 63.3
ТВЕРСКОЕ ЗЕМСТВО И ТРЕЗВЕННОЕ ДВИЖЕНИЕ: АНАЛИЗ СОЦИАЛЬНЫХ ПРАКТИК ЗЕМЦЕВ-КОНСЕРВАТОРОВ ВТОРОЙ ПОЛОВИНЫ XIX — НАЧАЛА XX ВЕКОВ
СВЕТЛАНА ГЕННАДЬЕВНА КУЛИКОВА,
кандидат исторических наук, доцент, заместитель начальника кафедры государственных и гражданско-правовых дисциплин Московского областного филиала Московского университета МВД России имени В.Я. Кикотя
Е-той: cvetlana-1977@mail.ru Научная специальность 07.00.02 — отечественная история
СШйоп-индекс в электронной библиотеке НИИОН
Аннотация. В статье рассматриваются проекты земцев-консерваторов по борьбе с пьянством и организации трезвенного движения в Тверской губернии второй половины XIX — начала XX вв.
Annotation. The article discusses anti-alcoholism and temperance programs devised by the conservative zemstvo (district council) members of Tver Province in the late 19th — early 20th centuries.
Проблема пьянства и борьбы с ним в пореформенной России не нова в отечественной историографии. Исследователи сосредотачивают свой взор на обозначении роли и места алкоголя в обыденной жизни русского крестьянства [1; 2, с. 421—453], развитии «питейного дела» как способе пополнения государственного бюджета [5, с. 55—67], разработке мер государственного противодействия алкоголизации населения [4, с. 56—73], выяснении значения роли православного духовенства в попытке противостоять «разгулу кабака» [16, с. 20—38; 17; 18, с. 58— 70; 19, с. 113—116; 20, с. 693—700; 21, с. 170—178; 22, с. 18—22], уяснении криминологической сущности пьянства [14, с. 27—29], выявлении предпосылок девиантного поведения русского крестьянства [3, с. 18—24; 29, с. 57—65], обозначении роли и места МВД Российской империи в борьбе с «социальным злом» — запойным пьянством [30, с. 20—23], рассмотрении отдаленных последствий пореформенной алкоголизации на дальнейшую историю Отечества [8; 7, с. 19; 6, с. 22—40; 39, с. 26—31]. Даже беглый взгляд на историографию вопроса позволяет заключить, что деятельность органов земского самоуправления по сей день не подверглась серьезному научному осмыслению. Историография диктует нам объект исследования — общественные отношения, возникающие при реализации мероприятий земства по борьбе с запойным пьянством русского крестьянства и организации трезвенного движения. Предметом исследования в данной статье станут социальные практики земцев-консерваторов Тверской губернии второй половины XIX — начала XX вв., поскольку именно консервативно ориентированная общественность проявляла активность в разработке проектов противодействия алкоголизации населения.
Вторая половина XIX — начало XX вв. — время перемен: отмена крепостного права и последовавшая за ними цепь демократических преобразований, с одной стороны, позволили России вступить на ускоренный путь индустриального развития, с другой — ломали привычные нравственные стереотипы, меняли образ жизни людей, постепенно создавая новую систему ценностей. Освободительные реформы, не дополненные духовным руководством, дали, по справедливому замечанию В.С. Соловьева, выраженный отрицательный результат: они разрушили старое зло, но не дали нового добра [28, с. 53—54]. Не случайно уже современники событий отмечали, что очевидным следствием поспешных преобразований явился глубокий нравственный кризис. Его проявления многообразны, но наиболее заметным и пагубным было повсеместное пьянство в крестьянской среде. Представители органов земского самоуправления не просто констатировали разрастание порока, но пытались вскрыть его причины, принять действенные меры по пресечению столь очевидного зла. Каковы были реальные возможности общества в борьбе с пьянством, какие меры пытались принять тверские земцы — об этом пойдет речь в данной статье.
На первый взгляд суть проблемы просматривалась очень четко. Вот как ее формулировал известный своими либеральными воззрениями И.И. Пе-трункевич: «Чудовищное пьянство, к сожалению, явилось пороком слишком распространенным в России под влиянием невежества, бедности и поощрения со стороны государственного бюджета. С давних пор русское правительство считало водку самым вредным и значительным источником государственных доходов. И, несмотря на то, что с этим доходом было связано поощрение народного пьянства, государство, обладающее едва зарождающейся промышленностью и нуждающееся в средствах, не сумело отказаться от этого главного источника дохода. Раньше оно давало продажу водки на откуп, злоупотребления которого укрывались взяточничеством чиновничества, не доставляя выгоды казне. [В 1863 г. — С.К.] ...правительство заменило систему откупов акцизной в надежде устранить возможности злоупотребления, в управлении акцизных сборов стало назначать чиновников с таким образованием и повышенным жалованием. Это была система акциза с промышленного производства» [24, с. 304]. Далее он пояснял, что при акцизной системе государство получало основную часть дохода от количества вина, произведенного на винокуренных заводах, а не от количества вина, проданного в кабаках, поэтому правительство нельзя обвинять в прямом насаждении пьянства. Тем не менее погоня за увеличением производства вина в коммерческих целях способствовала развитию пьянства [24, с. 305]. Действительно, проблема чрезмерного употребления спиртных напитков всегда была злободневной для российской деревни, но после отмены крепостного права с развитием винокуренной промышленности она обострилась с особой силой.
Не миновала эта беда и Тверскую губернию. Так, в 1863—1866 гг. населением Тверской губернии, которое составляло 1 519 340 душ обоего пола, было употреблено в среднем 1 035 952 ведра спиртных напитков в год, т.е. 0,68 ведра на душу населения. Для сравнения отметим, что в Соединенном королевстве Великобритании и Северной Ирландии в 1854 г. было употреблено вина менее 0,27 ведра на душу населения [12, л. 127]. Если не принимать в расчет женщин, стариков и детей, то на 45% мужского населения губернии (732 917 душ) приходилась значительная порция алкоголя — до 3,141 ведра употребляемой ежегодно водки на душу населения. Пропорция эта впечатляет. Если же принять к сведению, что не все совершеннолетние мужчины употребляли крепкие напитки, то цифры покажутся еще более ужасающими. Проблема пьянства имела и иной аспект: следует учитывать, что большая часть выпивки потреблялась концентрированно — в народные и престольные праздники (масленицу, Святую неделю, святки, храмовых и двунадесятых праздников). А если учесть, что на «обмывание» крестин, свадеб и похорон также уходило по несколько дней, то становится понятным, почему после длительных возлияний увеличивалось число «опившихся». Так, если в последнее трехлетие существования откупной системы на 1 млн населения приходилось 50,3 чел. опившихся, то в 1863—1866 гг. эта цифра возросла до 86,9 чел. Для сравнения: в Англии в это же время количество опившихся на 1 млн населения не превышало 17 чел. [12, л. 129].
Таким образом, число смертельных случаев «от перепоя» в Тверской губернии только за несколько лет увеличилось примерно на 42% [12, л. 128 об.]. Заметим, что сообщениями о смертях от злоупотребления алкоголем буквально пестрела местная пресса [31, с. 4; 32, с. 16—17; 33, с. 50; 34, с. 55; 35, с. 82; 36, с. 99; 37, с. 122; 38, с. 163]. Означает ли это, что общество забило тревогу?
ИСТОРИЧЕСКИЕ НАУКИ
Действительно, тверской губернатор в своем годовом отчете за 1863 г. подчеркнул, что между крестьянами сильно развивается пьянство. Особенно заметным оно стало после введения новой системы питейной торговли. По его сведениям в течение 1863 г. от чрезмерно употребления спиртного погибло 66 чел. [23].
Если же учесть, что чрезмерно употребляющие спиртные напитки приобретали серьезные хронические заболевания желудка и печени, то количество погибших от этого зла возрастет еще на порядок. Плачевным результатом пьянства стала естественная убыль мужского населения губернии, являвшегося основным производителем и несущим значительную часть всех податей. Так, мужское население губернии составляло 732 917 душ против 786 423 души женского пола [12, л. 129 об.].
Поддерживать баланс в соотношении численности полов не помогало даже некоторое преобладание рождаемости мальчиков (в 1865 г. в Тверской губернии родилось 37 494 мальчика против 35 561 девочек) и пребывание расквартированных в Тверской губернии военных. По подсчетам губернской управы мужское население в тот же год убыло почти на 7% [12, л. 129].
Значительно возросло и количество преступлений, совершенных в нетрезвом виде. Если в 1863 г. на 141 преступление приходился лишь один «пьяный» случай, то в 1864 г. 1 пьяный приходился уже на 78 преступников [12, л. 129].
Быстро распространяющееся пьянство, таким образом, становилось большой проблемой, последствия которой грозили в будущем катастрофой. Если учесть, что 2/3 пьяниц в браках страдали бесплодием, зачатие в нетрезвом состоянии оборачивалось выкидышами, а дети пьющих родителей по наследству получали склонность к пьянству, отставали в развитии от сверстников и были наиболее подвержены таким опасным болезням, как холера, опухоли мозга и сумасшествие, то пьянство не случайно рассматривалось как угроза для генофонда губернии. Кроме того, пьянство порождало нищету. Безусловно, земские учреждения, призванные законом заботиться о развитии материального благосостояния населения и народном здравии, не могли остаться в стороне от данной проблемы.
Документы свидетельствуют, что особую активность в постановке и решении данного вопроса
проявили лидеры консервативного крыла Тверского губернского земства. Первым свои соображения по поводу причин развивающегося пьянства и мер по решению вопроса высказал ржевский гласный Л.А. Кисловский. По воспоминаниям современников, он был ярым славянофилом, не чуждым экстравагантного поведения: любил появляться в косоворотке, высоких сапогах на русской телеге, запряженной великолепной тройкой в русской упряжи [24, с. 218]. В пьянстве он усматривал прежде всего угрозу не только деградации, но и вырождения русской нации. В докладе губернскому собранию от 28 февраля 1866 г. Л.А. Кисловский заявил о необходимости скорейшего принятия мер против быстрого распространения запойного пьянства, причина которого, по его мнению, заключалась в низкой цене водки [27, с. 623]. Бороться следовало либо путем увеличения акциза, либо за счет уменьшения числа кабаков, которые способствовали увеличению беспатентной продажи вина. Автор идеи полагал, что увеличение акциза, безусловно, приведет к уменьшению поступлений в казну, но зато сможет повысить благосостояние населения губернии. По мнению Л.А. Кисловского, приходилось выбирать между выгодами от торговли и народной нравственностью: пренебрегать последним недопустимо [27, с. 623].
Предложения либерально настроенных земцев укреплять нравственное начало в народе путем образования он считал несостоятельными. Ожидать реальных результатов в ближайшее время не приходилось, слишком медленно приживалось новое начинание в деревне. Более того, в докладе о народном образовании от 2 марта 1866 г. он обратил внимание земских деятелей на увеличение примеров дурного поведения со стороны духовенства, результатом чего явилось как разобщение его с народом, так и пьянство простых людей [11, л. 112 об.]. Л.А. Кисловский подчеркивал, что от нравственного поведения духовенства напрямую зависит теперь «будущность народа русского, преуспевание земства и благоденствие государя», следовательно, земству и правительству следует «укрепить нравственную связь народа с духовенством, к достижению чего первым условием является «выборное начало» [11, л. 112 об. — 113]. В целях усиления влияния духовенства на народную жизнь и нравственность он предлагал принятие самых действенных мер: усиление влияния правительства на нравственную сторону духовенства, представление духовной консистории сведений о лицах, назначенных прежде священнослужителями, в губернскую и уездную управы, предоставление управе возможности связываться с епархиальным начальством в случае неисправного совершения богослужения [11, л. 112 об. — 113].
Это достаточно резкое заявление Л.А. Кисловский сделал с оговоркой, подчеркнув, что его нельзя переносить на всех представителей церкви, тем не менее «повышение уважения к религии и блюстителям церкви лежит в основе всякого гражданского общества» [11, л. 115].
Доклады Л.А. Кисловского вызвали интерес к проблеме со стороны как земских гласных, так и губернской управы. Так, уже в марте 1867 г. губернской управой было заслушано мнение ржевского гласного Е.А. Кардо-Сысоева, известного оппонента А.М. Унковского и яркого представителя консервативного меньшинства в Тверском губернском дворянском комитете. Докладчик был убежден, что главнейшей причиной повсеместного пьянства являются «бедность крестьян и стеснительное положение землевладельцев», особенно обострившаяся после отмены крепостного права [12, л. 259]. Крестьяне «целыми семействами отправляются в данные местности для собирания хлеба», некоторые «землевладельцы, имея у себя несколько десятин земли, не дающие почти никакого доходу, не могут уплатить повинностей, а потому рискуют потерять последнюю свою маленькую собственность через опись и продажу их земель» [12, л. 259 об.]. Бедность доводит до того, что иные крестьянские семьи, «лишившись всего скота и последней коровы», не могут прокормить маленьких детей, что в свою очередь может постепенно привести к обеднению более состоятельных общинников, так как круговая порука неизбежна [12, л. 259]. Результатом вопиющей бедности значительной части населения губернии являются пьянство и неразрывно связанный с ним нравственный упадок и упадок сельского хозяйства [12, л. 260]. Выходом из сложившейся ситуации могло стать, по мнению Е.А. Кардо-Сысоева, увеличение платы за право продажи вина (что созвучно предложениям Л.А. Кисловского) и увеличение расстояния между учебными заведениями не менее 10 верст [12, л. 261]. Свое согласие с предложениями Е.А. Кардо-Сысоева высказал гласный Тверского уезда, член губернской земской управы А.В. Веревкин [13, л. 16]. Вообще А.В. Веревкин с консервативных позиций активно выступал в губернском дворянском комитете в защиту прав дворянства (за что еще в 1859 г. 39 дворян Тверского уезда выразили своему депутату благодарность), но в данном случае он усматривал прямую зависимость между развитием винокурения и «нравственного вредом», которым оно сопровождалось. Для Тверской губернии это «пьянство и голод» [13, л. 19 об.].
Он предлагал решить проблему быстро развивающегося повсеместного пьянства среди крестьян срочно и с использованием самых «радикальных мер». Безусловно, А.В. Веревкин осознавал, что простое запрещение производства и продажи вина в губернии невозможно, так как народ имеет к нему большую привычку и вино просто-напросто «будет тотчас привезено из соседних губерний» [13, л. 20]. Однако правительство и управа, осознавая возложение на них обязанности по народному продовольствию, должны рассматривать пьянство не как местную, а как общегосударственную проблему, а потому и решать ее сообща — и на местах, и на уровне Высшего правительства [13, л. 20 об. — 21]. Вариант решения, предложенный А.В. Веревкиным губернскому земскому собранию и губернатору, состоял в скорейшем «уменьшении количества истребляемого на винокурение хлеба, что поможет удешевить хлеб» [13, л. 20 об.]. Мнение А.В. Ве-ревкина было поддержано князем Б.В. Мещерским, Л.А. Ушаковым и П.П. Максимовичем [13, л. 16].
Пагубные последствия пьянства на селе осознавали все в той или иной степени связанные с хозяйством. Так, помимо активных выступлений в губернском земском собрании представителей консервативного крыла тверского земства на рассмотрение губернской управы поступили ходатайства Кашинского земского собрания «о недопущении торговли вином на мельницах» [25, с. 11]. Зубцовское уездное земское собрание заявило о недопустимости «торговли вином в заведениях находящихся вне селений, близ церквей (за исключением торговых сел) и близ Волостных правлений» [27, с. 630]. Известно, что земства Кашинского и Зубцовского уездов являлись «оплотом консервативной партии» [9, с. 41].
ИСТОРИЧЕСКИЕ НАУКИ
Обращения управ были рассмотрены на губернском земском собрании 8 марта 1867 г. и нашли поддержку большинства гласных. Было решено ходатайствовать перед губернатором об удовлетворении прошений Кашинского и Зубцовского земств, а также затребовать на основании ст. 88 «Правил о порядке приведения в действие Положения о Земских учреждениях» сведения о состоянии производства и продажи алкоголя в губернии. Так, Тверское акцизное управление должно было сообщить: «а) о числе винокуренных заводов, месте их нахождения, их владельцах и количестве винокуренного на каждом вина; б) о количестве оптовых складов вина, местах их нахождения и количестве винокуренного на них вина; в) о количестве питейных заведений разных наименований; г) о величине патентного сбора; д) о числе совершенных проступков по нарушению закона о производстве и продаже питий».
Тверское городское и все уездные полицейские управления представить статистику: «а) о числе опившихся в последнее трехлетие существования откупной системы и... за трехлетие с 1863 г.; б) о числе преступлений, которые были совершены в самих питейных заведениях или в скором времени по выходе из оных; в) о количестве задержанных и поднятых в пьяном виде». Тверская казенная палата — о количестве законтрактованного для Тверской губернии вина [12, л. 126].
На основании анализа полученных данных губернская управа предоставила развернутый доклад Тверскому губернскому земскому собранию, в котором кроме общей информации были предложены меры борьбы с пьянством. Тверские земцы исходили из того, что «карательные меры нигде не имели успеха в уменьшении пьянства», и потому предлагали заняться «устранением естественной причины пьянства, заключающейся в малопитательной пище, употребляемой народом», а в связи с этим замедлением умственного развития и падением нравственности. Путь, которым «медленно, но верно» может быть достигнута цель — возведение материального и нравственного быта народа на уровень потребностей времени» [12, л. 131 об.].
Как же намеревались земцы реализовать эту сколь гуманистическую, столь же утопичную идею? Прежде всего предлагалось заняться распространением в народных школах «правильных понятий об
образе жизни, способствующем сохранении здоровья, и пользе мясной пищи». Выполнение этой функции планировалось возложить на духовенство в обязанности которого входило «внушать крестьянам о вреде, наносимом пьянством, церкви, обществу, семье и примером собственного воздержания подкреплять свои поучения». Пропагандистские меры предполагалось поддержать конкретными деяниями, направленными на поддержку крестьянского хозяйства: учредить страхование скота, охранять стада от падежей, прививая крестьянам основы ветеринарных знаний, освободить от земских сборов мясные лавки в городах и селениях. Наконец, регулировать (по усмотрению уездных управ) число питейных заведений и ходатайствовать перед правительством о пересмотре части Акцизного устава, касавшегося продажи спиртных напитков [12, л. 132 об.]. Для продвижения данной программы была создана специальная комиссия в составе известных тверских гласных: С.А. Шиманского, П.А. Бакунина, Н.А. Неронова, М.Е. Воробьева, Т.Н. Пова-ло-Швейковского и А.Н. Толстого [25, с. 356]. При обсуждении проекта значительно преобладавшему консервативному флангу тщетно противостояли «прекраснодушные либералы» в лице П.А. Бакунина. Свое «отдельное мнение» он изложил в обстоятельной записке, опровергающей все изыскания управы и указывающей иные причины пьянства.
П.А. Бакунин прежде всего усомнился в объективности статистических данных, предоставленные полицейским управлением, заявив, что «верности сведений от полиции доверять нельзя», что проблема пьянства явно «преувеличена» и ее масштаб ограничивается рамками отдельных семей. Фактов так называемого «запойного пьянства» отрицать нельзя, но искоренить его силами земства, по мнению П.А. Бакунина, было невозможно [25, с. 356]. Столь пессимистическое утверждение проистекало из понимания основной причины пьянства, которую автор усматривал в конфликте «патриархального быта крестьянской семьи» и «строго определившимися теперь формами государственного строя» [25, с. 356]. Надо полагать, что таким образом Бакунин определял социально-экономические последствия капиталистической модернизации России. Степень развитости крестьянского хозяйства и уровень жизни крестьянской семьи он считал проблемой
ИСТОРИЧЕСКИЕ НАУКИ
индивидуальной, но также обусловленной традиционным порядком. Так, исполнение рекрутской повинности не давало молодому человеку возможности привыкать к труду, что значительно снижало производительность массы крестьянских хозяйств [27, с. 630]. Абсурдным представлялись ему утверждения отдельных членов комиссии, что крестьянин пьет водку, чтобы заглушить голод и для «возбуждения сил для работ водкою» [25, с. 358]. Пьянство носило персонифицированный характер и обусловливалось темнотой и бесправием народа. Единственным возможным путем возвышения народной нравственности, по мнению П.А. Бакунина, было бы развитие образовательных заведений и «полное участие землевладельцев и всех сословий во всех волостных учреждениях, в судах, правлениях и на сходах» [25, с. 15].
Консерваторы бурно опротестовали заявление лидера тверских либералов. Предложения либералов были, по сути, отклонены, но и обсуждение проблемы упадка народной нравственности, впервые поставленной и активно обсуждаемой консервативным крылом Тверского губернского земского собрания зашло в тупик. Однако в ходе дискуссии заострилась иная не менее важная проблема: либералы впервые сформулировали идею образования всесословной волости.
Несколько позже произойдет еще одно «столкновение» консерваторов и либералов. 16 августа 1868 г. губернская управа получила отношение губернатора за № 3838, где содержалось предложение министерства внутренних дел и финансов о необходимости внесения дополнения в новую редакцию статей о питейном сборе [26, с. 274]. Губернская управа предложила уездным управам и земским собраниям высказаться по этому вопросу. Точки зрения, представленные уездными земскими собраниями, разделились. Первая группа, в которую входило большинство (Тверское, Корчевское, Бежецкое, Ве-сьегонское, Вышневолоцкое, Зубцовское, Стариц-кое и Кашинское уездное земское собрание), высказалась за усиление охранительных и карательных мер: сокращение количества питейных заведений, запрещение открытия кабаков в селеньях с волостными правлениями, запрет открывать постоялые дворы и кабаки на городских заставах [26, с. 274]. Наиболее жестко звучали мнения кашинских гласных, которые вновь выдвинули требование разработки нового закона, препятствующего «размножению питейных заведений» [26, с. 274].
В соответствии с предложениями Кашинского уездного земского собрания следовало:
Разработчики программы всерьез полагали, что «если при введении такой системы казна и лишилась бы части патентного сбора, то этот недостаток восполнился бы с избытком через улучшение нравственности народа и в результате: безнедоимочным поступлением податей и повинностей» [26, с. 276—277].
Противоположную точку зрения высказало ново-торжское уездное земское собрание, представители которого оспаривали столь радикальное вмешательство в организацию производства и сбыта винно-водочной продукции. Они продолжали настаивать, что меры карательные и охранительные не помогут в борьбе в пьянством, «истинное» противодействие которому заключается в «развитии между крестьянами семейной жизни, личной собственности и свободы» [27, с. 635]. Тем не менее с некоторыми предлоИСТОРИЧЕСКИЕ НАУКИ
жениями (о запрете открывать питейные заведения по дорогам же селений, на заставах и ярмарках, повышением цены патента) новоторжское собрание согласилось [27, с. 278].
Итак, при помощи подобных мер Тверское губернское земство пыталось избавиться от массового пьянства среди крестьян. Попытки форсировать решение этой проблемы повторялись и в дальнейшем. Продолжало добиваться ужесточения контроля за нарушениями закона о продаже крепких напитков Кашинское уездное земское собрание. Так, на заседании Тверского губернского земского собрания 18 марта 1881 г. вновь было рассмотрено ходатайство, в котором предлагалось обратиться к правительству с требованием изменения закона, чтобы лица, нарушавшие правила продажи спиртного, навсегда лишались бы права содержания питейных заведений. Более того, земцы полагали, что органы местного самоуправления вправе (по примеру городов) требовать, чтобы всякий желающий содержать кабаки получил разрешение уездной управы [27, с. 640].
Безусловно, власть не могла остаться в стороне от данной проблемы, тем более после активного обращения внимания на нее со стороны земств. В 1881 г. для разработки мер по искоренению пьянства и поднятию народной нравственности было учреждено особое совещание [15, с. 36].
Намерения участников вполне совпадали с теми проектами, что создавались на местах. Большинство видело скорейший выход в сокращении числа питейных заведений и упорядочении питейной торговли. Но было понятно, что правительство вряд ли пойдет на изменения действующего законодательства и сокращение доходов от столь выгодного промысла. Действительно, никаких серьезных изменений не последовало.
Мало изменилась и ситуация в Тверской губернии. Спрос на алкоголь не спадал: Тверская губерния вышла на четвертое место по России по потреблению вина на душу населения, пропустив вперед Санкт-Петербург, Москву, Вятскую губернию. Виноторговля процветала, число летальных исходов нарастало (1871 г. от пьянства умерло 170 чел., 1874 г. — 215, в 1879 г. — 228) [10, л. 5 об.-42]. Таким образом, земству оказалось не под силу принять действенные меры по пресечению массового пьянства среди населения. Тем не менее заслуга тверских гласных в
деле борьбы за народную трезвость значительна уже потому, что они не просто поставили острейшую проблему на повестку дня, но и пытались решить ее всеми возможными способами.
References
