Спросить
Войти
Вестник Омского университета. Серия «Право». 2014. № 4 (41). С. 51-56.
УДК 340
РЕТРОСПЕКТИВНЫЙ ВОЕВОДСКИЙ НАДЗОР В СИБИРИ В КОНЦЕ XVII - НАЧАЛЕ XVIII в.
RETROSPECTIVE WAYWODE SUPERVISION IN SIBERIA IN THE END OF XVII - BEGINNING OF XVIII CENTURY
Е. А. ЧЕКУРДА (E. A. CHEKURDA)
Исследуется вопрос общего государственного надзора за законностью в Сибири в конце XVII -начале XVIII в. Установлено, что решение центральной власти делегировать воеводам полномочия по общему государственному надзору в Сибири было предопределено региональной спецификой. По времени осуществления воеводский надзор классифицирован на ретроспективный, текущий и перспективный. На основе анализа законодательных актов центральной власти дана развернутая характеристика ретроспективному воеводскому надзору, приведены процедуры его осуществления.
The article is devoted to the issue of general state supervision of Siberia in the end of XVII - beginning of XVIII century. It was established that local specificity predetermined the judgment of the central authority to delegate authorities of general state supervision in Siberia to waywodes. The time of implementation of waywode supervision can be classified to retrospective, current and perspective. A detailed characteristic to retrospective waywode supervision and procedures of its implementation are given according to the analysis of legislative acts of central authority.
В конце XVII в. в Сибири завершился процесс служилой и промышленной колонизации, движение «встречь Солнцу», а в ходе реформ Петра I Сибирь окончательно превратилась в органическую часть российского го -сударства [1]. Осуществляемое Петром I активное реформирование структуры государственного управления, целенаправленное на создание единого централизованного государства, в условиях всеобщего попрания царских указов и безмерных злоупотреблений со стороны не только центральных, но и областных чиновников, определило острую потребность в повсеместной реализации общего государственного надзора за законностью.
Вообще процесс внедрения начал общего государственного надзора в систему областного управления Сибирью в конце XVII -первой четверти XVIII в. может быть подразделён на два хронологических периода: во-первых, от конца XVII в. до 1711 г., во-вторых, от 1711 г. до конца первой четверти XVIII в. Первый период характеризуется отсутствием у центральной власти достаточных средств для реализации общего государственного надзора, в связи с чем правительство было вынуждено делегировать надзорные полномочия сибирским воеводам. В указанный период система областного управления не получила ещё необходимой стройности, а областная служба не была подчинена иерархическому и систематическому порядку. Нередко обязанности должностных лиц определялись частной, временной потребностью. Точкой отсчёта второго периода определён год учреждения Правительствующего Сената, а также имеющего фундаментальное значение для развития отечественных органов общего государственного надзора института фискалата. Данный период прежде всего связан с дислоцированием в Сибирской губернии специальных надзорных служащих © Чекурда Е. А., 2014
Е. А. Чекурда
фискалов. В указанный период центральной властью было положено начало систематическому государственному надзору в Сибири.
Являясь средоточием центральной власти в области, воеводы действовали в качестве орудия правительства. Важнейшими задачами всей системы воеводского управления являлись исполнение предписаний центрального правительства, а также надзор за исполнением этих предписаний другими лицами. Общий государственный надзор в области получает надлежащее развитие только в то время, когда у правительства появляется сознание общих целей в сфере внутреннего управления и выработан общий план администрации. Ни того, ни другого в Московском государстве XVII в. не было [2]. Но именно сознанием этих общих целей характеризовалась деятельность госу-даря-реформатора Петра I, что и составило предпосылку наделения воевод надзорными полномочиями. Предопределённой региональной спецификой причиной делегирования полномочий общего государственного надзора за законностью сибирским воеводам стало попечение центральной власти о наполнении казны. Находившаяся вдали от правительственного присмотра Сибирь обратила на себя особенное внимание в связи с тем, что происходящие там беспорядки негативно сказывались на пополнении казны, получавшей существенный доход от сибирских торга и промыслов [3].
В целях выделения и систематизации надзорных полномочий сибирских воевод в массе их властных полномочий необходимо обратиться к воеводским наказам, а также царским указам и грамотам. Среди наказов сибирским воеводам, данных в конце XVII -начале XVIII в., стоит отметить Наказ ближнему боярину князю Черкасскому, назначенному в Тобольск воеводою, от 1 сентября 1697 г. «Об управлении казенными, земскими и военными делами», Наказ Верхотурским воеводам от 1 сентября 1697 г. «Об управлении казенными, земскими и военными делами», Наказные статьи в Сибирь Тюменскому воеводе, стольнику Тухачевскому от 16 января 1699 г. «С приложением наказов бывшим в Сибири воеводам на Таре в 7119, 7141, 7201 годах», Наказные статьи Нерчинскому воеводе от 5 января 1701 г. «Об управлении казенными, земскими и военными делами».
Надзорные полномочия сибирских воевод, обширный массив которых нашел закрепление в означенных наказах и иных законодательных актах конца XVII - начала XVIII в., могут быть классифицированы по времени осуществления. Используя данный критерий, можно выделить следующие виды воеводского надзора за законностью: ретроспективный, текущий и перспективный.
Задачей ретроспективного воеводского надзора являлась проверка соблюдения законности при отправлении должности сменяемыми воеводами, их товарищами и дьяками, а также реального исполнения ими решений и предписаний, данных центральной властью. Важнейшим надзорным полномочием воевод, имеющим ретроспективный характер и направленным на выявление преступления законов как прежними воеводами, так и иными лицами, было принятие на них от населения челобитных. Так, в ст. 3 Наказа Тобольскому воеводе 1697 г. предписано принять в Приказной палате служилых и жилец-ких, а затем торговых и промышленных людей, «а буде им прежде сего, которыя Сибирские Воеводы и Дьяки чинили какия продажи и обиды и тесноты самовольством не по указу Великаго Государя и нужд их не разсмат-ривали и расправы правосудной меж ими не чинили и посулы и поминки у них имали и их продавали и разоряли... и они б приносили на тех людей челобитныя» [4]. При этом воеводе с товарищем предписано по таким челобитным «управу чинить». Аналогичное надзорное полномочие воеводы нашло отражение в ст. 1 Наказа Верхотурским воеводам 1697 г., согласно которому велено о прежде того бывших всяких обидах взять челобитные у «служилых и жилецких и посадских людей и пашенных крестьян и ямских охотников» [5]. Также у всяких служилых и жи-лецких, промышленных и торговых людей предписано ст. 1 Наказных статей Тюменскому воеводе 1699 г. принять челобитные, «от которых Воевод и от приказных и от всяких людей им преж того была какая обида и продажа и насильство и всякия нужды и тягости терпели» [6]. Кроме того, согласно ст. 5 данного наказа Тюменский воевода должен был проверить, исполнены ли прежним воеводой поручения «по правде, по указом Великаго Государя и по грамотам». Если по ро52
Ретроспективный воеводский надзор в Сибири в конце XVII - начале XVIII в.
зыску открывалось, что прежний воевода «для своих прихотей и взятков или оплошкою и леностью какое дело по грамотам не делал, и время многое испустил напрасно», то предписывалось «безо всякой пощады на том Воеводе доправить и Государево взять в казну, а челобитчиково отдать кому надлежит с роспискою», то есть не только об обидах, но и неисполнении прежним воеводой царских наказов могла быть подана челобитная [7]. В Наказных статьях Нерчинскому воеводе 1701 г. ретроспективный надзор воевод получил расширение по кругу челобитчиков: во-первых, согласно ст. 2 новому воеводе предписано принять у служилых и жи-лецких людей заручные челобитные на всяких обидчиков, «от кого была им какая обида и насильства и налоги... вправду ни кого напрасно не оклеветав», во-вторых, ст. 5 велено новому воеводе «по розыску чинить указ по Уложенью и по новоуказным статьям», приняв челобитные у ясачных людей, «буде от прежняго Воеводы, или от ясачных сборщиков, или от кого служилых Русских людей, были им какие убытки или раззорение учинено или посулы великие с них своими нападками имали» [8].
Принятие челобитных у угнетенного населения через вновь назначенных воевод было необходимо центральной власти не только для последующего надзора за законностью в действиях прежних воевод, дьяков, приказных людей в Сибири, но и для применения санкций к правонарушителям, ведь помимо выявления преступлений наказы предусматривали обязанность воевод «по тем челобитным учинить по указу Великаго Государя, чего доведётся».
Обязательной процедурой, имеющей ретроспективное надзорное значение и направленной на выявление как казнокрадства, так и халатности, являлся законодательно предписанный счёт вновь прибывшим воеводой прежнего. Так, согласно ст. 2 Наказа То -больскому воеводе 1697 г. «с товарищи» предписывалось по приезду в Тобольск «пересмотреть Великаго Государя в казне соболиную всякую мягкую рухлядь и деньги и зелье и свинец и ядра и всякие пушечные и Великаго Государя в житницах хлебных запасов и соль, и велеть хлебные запасы перемерить и зелья и свинец перевесить, а деньги
счесть на лицо, кому пристойно, и то всё велеть записать в книги» [9]. Затем полученные данные требовалось сопоставить со сметными и пометными или счётными списками, которые должны были предоставить дьяки прежнего воеводы. В случае непредставления, новоназначенному воеводе предписывалось «доправить» указанные списки на дьяков, а до тех пор из Тобольска их «не отпу-щать». Отписку и полученные от дьяков счётных списки новый воевода должен был «велеть подать в Сибирском приказе».
Стоит заметить, что описанный в Наказе Тобольскому воеводе 1697 г. порядок счёта приведён лишь в части полномочий вновь прибывшего воеводы «доправить» несделанные счётные списки на дьяков прежнего воеводы. Однако данные в Сибирь воеводские наказы второй половины XVII в. предусматривали также полномочие новых воевод обращать взыскание непосредственно на имущество прежних воевод и их дьяков в случае недостатка казны. По приезду на воеводство новый воевода должен был взять прошлых годов приходные и расходные денежные и хлебные книги, государевой ясачной и по-миночной мягкой рухляди ясачные книги, сметные и пометные ясачные списки, ясачные окладные книги, денежные хлебные сметные и пометные списки, затем имеющиеся налицо казенные запасы перемерить, зелье и свинец перевесить, а деньги счесть. В случае если какого-либо имущества не доставало, новый воевода обязан был этот недостаток доправить на имуществе прежнего воеводы и служившего при нём дьяка. Так, согласно Наказу Якутскому воеводе Михайлу Лодыженскому от 1 мая 1651 г. новому воеводе велено счесть двух предшествующих ему воевод Д. А. Францбекова и И. П. Акин-фова и бывшего при них дьяка О. Степанова, «а что на них на Дмитрея, и на Ивана, и на дьяка на Осипа государевых денежных доходов, и хлебных и пушечных запасов, и соболиной и всякой государевы казны взочтут, и тое всякую государеву казну на них взяти сполна» [10]. В Наказе Якутскому воеводе Ивану Большому Голенищеву Кутузову от 30 февраля 1658 г. установлена обязанность новоназначенного воеводы счесть прежнего воеводу М. С. Лодыженского и его дьяка Ф. В. Тонково, «да что на них на Михайла
Е. А. Чекурда
и на дьяка на Федора государевых денежных доходов, и хлебных и пушечных запасов, и соболиной и всякой государевы казны взоч-тут, и тое всякую государеву казну на них взяти сполна» [11]. В случае отсутствия при воеводе дьяка начет доправлялся с самого воеводы, о чем представляется возможным заключить исходя из Наказа Красноярскому воеводе Дмитрию Корсакову от 31 января 1680 г., согласно которому новому воеводе предстояло счесть отправлявшего свою должность без дьяка прежнего воеводу Д. Г. Загрязского, «да что на Данила Загря-ского денег... и всякой государевы казны взочтет, и тое всякую казну и сметные денежные и хлебные и ясачные списки, которых годов не сделаны, и пометные денежные ж и хлебные и ясачные списки к нынешнему ко 188 году будет по его приезд не сделаны ж, на Даниле Загряском велети доправити, не отпустя его к Москве» [12].
Среди рассматриваемых наказов конца XVII - начала XVIII в. осуществление ретроспективного надзора за соблюдением казенного интереса прежним воеводой также было предписано ст. 62 Наказных статей Нерчин-скому воеводе 1701 г., согласно которому новоназначенному воеводе велено по приезду счесть «наличную денежную и соболиную казну и всякую мягкую рухлядь, и локотные и всякие товары, которые сбираны за пошлину, и пушечные и в житницах хлебные и всякие запасы. на лицо», и что по счёту «доведётся», то с прежнего воеводы в «Великаго Государя казну взять сполна» [13]. Повторно произвести счёт прежнего воеводы, что указывает на высокое значение указанного ретроспективного надзорного полномочия сибирских воевод, велено ст. 1 Особенного наказа, отправленному в Нерчинск воеводе Стольнику Бибикову от 1 февраля 1701 г. «Об управлении казенными и земскими делами», которым установлено «в приходе и в расходе в деньгах и в хлебных запасах и в соболиной и во всякой Великаго Государя казне и в пушечных и во всяких припасах счесть подлинно, с приезду их в Нерчинск, по его Юрьев приезд; да что по счёту на них Самойла и Ивана денег и хлебных и пашенных всяких запасов и соболиной и всякой Великаго Государя казны начтено будет: и то начетное доправить на нём Иване безо всякия поноров-
ки... и не доправя на нём начетнаго, к Москве его не отпускать» [14].
Результат практической реализации процедуры счёта отражен, например, в Боярском приговоре от 30 июля 1696 г. «О взыскании с Воеводы и с таможеннаго Головы незаконно взятых пошлин, о непродаже мягкой рухляди и Китайских товаров из Сибирских таможен и о неприсвоении Воеводам власти по таможенным делам в противность наказов», в соответствии с которым предписано новому Сургутскому воеводе «взять за зачетом 1 648 руб. 7 алтын» с прежнего воеводы за то, что тот «в таможенное дело вступался и Великаго Государя указ и таможен-ныя статьи наруша, отставил», а Таможенному голове кроме взыскания недополученных оброчных денег «учинить наказанье, вместо кнута, бить батоги, снем рубаху, нещадно, чтоб впредь неповадно таможенным Головам воровать и торговым людем в пошлинах по-наровку чинить» [15]. Также в соответствии с Боярским приговором от 31 августа 1696 г. «О взыскании с бывшаго в Туринске Воеводою Морева казенных денег, неоказавшихся в наличности, 264 руб. 86 коп. и пени 200 руб., о неотеъзде Воевод из Сибирских городов до прибытия определённых на их места и прежде отдачи отчётов в казенных суммах и вещах», кроме применения к Туринскому воеводе указанных санкций, запрещено сибирским воеводам «по прежним своим вымышленным обыкновенностям» до счёта новыми воеводами, указа государя и грамоты из Сибирского приказа покидать воеводство [16]. Во исполнение требований Боярского приговора от 9 сентября 1696 г. направлена Царская грамота Нерчинскому воеводе Самуилу Николеву о том, чтобы «воеводы, не дождав-ся себе на перемену нового воеводы и не дав во всём отчёту, без Великого Государя указу и без грамот из Нерчинска к Москве не уезжали» под угрозой взыскания 500 руб. штрафа [17].
Сообразно исторически сложившейся практике порядок осуществления ретроспективного воеводского надзора в форме счёта прежних воевод был дополнительно урегулирован Именным указом от 30 сентября 1697 г. «О счёте Сибирских Воевод при их смене и о выдаче им по приёме казны проезжих памятей, которыя они по приезде в Мо54
Ретроспективный воеводский надзор в Сибири в конце XVII - начале XVIII в.
скву должны объявлять в Сибирском приказе». В соответствии с данным узаконением приезжавший в «Сибирские городы» на смену новый воевода должен «во всякой Велика-го Государя казне прежних Воевод считать», сверяясь с предоставляемыми ими отчётами. Далее в случае отсутствия расхождения фактически наличествующей казны с отчётом новый воевода должен выдать прежнему для проезда по городам проезжую память о том, «что он во всякой Великаго Государя казне сочтен и начету не явилось, и с того города отпущен к Москве». По прибытии в Москву прежний воевода подавал проезжую память в Сибирский приказ, «для того что многие Воеводы в прежних городех, не дав в Госуда-реве казне отчёту, прикинувся болезнью, из городов нечаянно убегали, и в том Государеве казне чинилась многая поруха» [18]. Указанная надзорная процедура требовалась правительству для привлечения к ответственности прежних воевод, их товарищей и дьяков за всякий убыток, причинённый царской казне, притом что причины убытков - противозаконность действий, грабительство и казна-крадство, нерадение или оплошность - не имели значения.
Особым направлением воеводского надзора в Сибири являлся надзор за соблюдением законодательства светскими архиерейскими служилыми людьми, среди которых следует отметить десятильников и митро-польих дворовых людей. Назначаемые из архиерейских детей боярских десятильники входили в систему местной епархиальной администрации и ведали судебные и административные дела, а также сбор архиерейских податей и пошлин [19]. Десятильники сибирского митрополита, посылаемые им по делам, принадлежащим церковному ведомству, допускали если не большие, то и не меньшие злоупотребления в сравнении с посылаемыми воеводами служилыми людьми. Обширные злоупотребления светских десятильни-ков в Сибири стали основанием издания центральной властью в конце XVII в. ряда нормативных актов, устанавливающих ретроспективный воеводский надзор в данной сфере, направленный на выявление преступления законов путём принятия от угнетённого населения челобитных на светских архиерейских служилых людей. В частности, Царской грамотой Тюменскому воеводе Титу Раевскому от 25 ноября 1697 г. «По поводу предосудительных поступков Сибирского митрополита Игнатия и злоупотреблении его десятильников» предписано: «...в коих горо-дех Тоболского розряду и в слободах кому какое разорение, обида и безчестие и всякое детям их, дочерям, ругателство учинено, о том бы тебе принять у них челобитныя за руками со всяким свидетелством правым.» [20]. Кроме того, Тюменскому воеводе велено «сыскивать» о десятильниках и митропольих дворовых людях, торговали ли они в городах, слободах и деревнях вином или иными «заповедными статьями» или какие иные людям обиды и тягости чинили. Аналогично принять челобитные на десятильников, «какие обиды и разopeниe и безчинство к людем и к детям их дочерям, или вдовам были. какая в чем обида была, или взятки какия деньгами, или иным чем с кого имал», а также «сыскать» о митропольих дворовых людях на предмет торговли вином и заповедными товарами «или что иное непристойное» предписано Грамотой в Сибирь стольнику и Енисейскому воеводе Глебову от 26 ноября 1697 г. «О прекращении обид и разорений наносимых мирским людям десятильниками Тобольскаго Митрополита» [21]. Также осуществить ретроспективный надзор за соблюдением законности десятильниками предписано Царской грамотой Верхотурскому воеводе Димитрию Протасьеву в апреле 1698 г. «О притеснениях Сибирских городовых и уездных людей митрополичьими десятиль-никами» [22].
Приведённый анализ наказов сибирским воеводам и иных законодательных актов конца XVII - начала XVIII в. показывает, что в обширном ряду воеводских полномочий ретроспективный надзор за законностью занимал особое положение и составлял самостоятельное законодательно оформленное направление надзорной деятельности.
Е. А. Чекурда
