Вопрос о привлечении бедных граждан на военную службу в раннереспубликанском Риме

© И.В. Меркулов, 2008-2009

ИСТОРИЧЕСКИЕ НАУКИ

ВОПРОС О ПРИВЛЕЧЕНИИ БЕДНЫХ ГРАЖДАН НА ВОЕННУЮ СЛУЖБУ В РАННЕРЕСПУБЛИКАНСКОМ РИМЕ

И.В. Меркулов

В историографии не существует единого мнения относительно того, какое событие следует считать точкой отсчета в привлечении бедных на военную службу. Большинство ученых склоняются к мысли, что такой точкой является военная реформа Гая Мария, который отбросил старый принцип комплектования армии из зажиточных граждан 1. Другая точка зрения исследователей, в противоположность первой, считает реформу Мария лишь последним шагом в профессионализации армии: бедных уже задолго до этого допустили в легионы, и Марий лишь оформил этот процесс de шге 2.

Подобные противоречия в историографии не случайны. Во-первых, римская традиция не дает точного определения бедности. Во-вторых, понятие, обозначающее бедных -ргоМапш и используемое историками, относится к императорской эпохе, когда оно уже успело трансформироваться под влиянием политических и экономических изменений. Однако пролетарий периода существования Рима-полиса и пролетарий времен Империи -понятия не тождественные. В-третьих, историография мало внимания уделяет рассмотрению проблемы, связанной с так называемыми сарйе censi - слоями населения, на которых и делал свою ставку Марий в момент проведения своей реформы 3.

Если за основу принять первую версию историков, то она страдает тем недостатком, что не учитывает сведений ряда источников, в частности Гелия, указывающих на привле-

чение пролетариев к службе в армию задолго до реформы Мария. Принимая во внимание вторую версию, сразу же можно аннулировать факт проведения какой-либо реформы, ибо по свидетельству того же Гелия, данные о привлечении пролетариев в легионы до реформы Мария сводили на нет весь смысл проведения этой реформы.

Римская традиция, в частности конституция Сервия Туллия 4, бедными считает так называемых пролетариев. Отечественная историография взяла на вооружение марксистское понимание этой категории населения, причем в крайне негативном смысле. Оно сводится к следующему: пролетариат, по мнению Маркса, появился с ранних времен римской истории 5. Он жил за счет общества 6 и являлся паразитом, вредным элементом для этого общества 7. Пролетарии находились вне цензовой системы Сервия Туллия 8.

Эти высказывания Маркса использовались советскими историками для обоснования своей гипотезы о необходимости проведения военной реформы в Риме, а именно, о привлечении этих «паразитов» общества на службу, и решения, таким образом, вопроса комплектования армии 9.

Однако здесь нужно оговориться, что подобные высказывания Маркса о пролетариях приемлемы лишь к последним десятилетиям существования Республики и, в особенности, к императорской эпохе, когда Рим уже не был полисом 10. Перенос цитаты о паразитизме пролетариев в более раннюю эпоху бу-

дет являться искажением исторической действительности. К примеру, о каком «паразитизме» пролетариев могла идти речь, когда впервые раздачи бедным были проведены в период движения Гракхов и вплоть до Союзнической войны проводились лишь спора-дически11. Что касается «зрелищ», то и их стали устраивать изредка в политических целях 12. Поэтому ни о каком «паразитизме» пролетариев на момент реформы Гая Мария говорить не приходится. Все это - «прелести» Рима императорского!

Что же до мнения о пролетариях, находящихся вне цензовой системы и о запрещении последним службы в армии 13, подобное утверждение не выдерживает критики. По свидетельству Ливия 14 и Дионисия Галикарнасского 15, пролетарии, согласно конституции, занимали шестой - последний разряд. Они не служили не потому, что запрещал закон, но в силу неспособности себя экипировать и вооружить. Но как только государство стало способно самостоятельно финансировать армию, пролетарии, как и остальные граждане, подлежали общему призыву и несли воинскую повинность на общих основаниях: «ргоМап^ риЬИск^ scutisque feroque отаШг ferro»16.

Забегая вперед, следует отметить, что пролетарии эпохи Мария - это не бездомные граждане, а бедные земельные собственники, сохранившие за собой «дедовские» наделы, дома и «могилы предков».

Наиболее полно вопрос о бедных слоях разработан в зарубежной историографии. На основе источников исследователи наряду с пролетариями вводят еще одно понятие, в императорскую эпоху также обозначающее бедных - речь идет о так называемых сарйе сеш^ стоявших и в материальном, и моральном отношении ниже пролетариев. Разницу между этими двумя категориями попытался выявить французский историк Ланге 17. Он полагал, что первоначально все граждане, имущество которых не превышало ценз пятого класса, были освобождены от военной службы. Позже на службу стали привлекать пролетариев 18. При этом уменьшили цензовую сумму, которую при наборе впредь не понижали. Она составляла, согласно Полибию 19,

щество которых было ниже положенной суммы. Ланге полагает, что автором этого нововведения является Камилл, но добавляет, что на службу привлекались лишь те бедные, земельный надел которых составлял не менее 4/5 югеров, к тому же учитывалось происхождение. Когда начали комплектовать флот, вероятно с момента цензуры Аппия Клавдия (311 г. до н. э.), к службе на флоте, помимо socii, состоящих главным образом из Hbertini, стали привлекать и пролетариев, ценз которых составлял 4 тыс. ассов, но при этом не понижался ниже 1,5 тыс. ассов, и был окончательно зафиксирован где-то к 282 г. до н. э. Теперь имя capite censi ограничивалось теми пролетариями, которые имели ценз в 1,5 тыс. ассов и вовсе не привлекались на военную службу. Пролетарии подлежали налогообложению, и цензоры, насколько это было возможно, установили границу ценза в 375 ассов. Этот фиксированный минимум налогооблагаемого имущества имел место до того времени, когда римский народ перестал выплачивать tribute (167 г. до н. э.)20.

Недостатком теории Ланге является то, что он более всего доверяется традиции 21 и произвольно оперирует хронологическими данными. По мнению исследователя, пролетарии не стояли вне цензовой системы, были помещены в одну центурию и поэтому имели право голоса в народном собрании 22.

С позицией Ланге согласны и другие историки - Сальтаус, Шиллер и Герцог, с той лишь разницей, что допущение пролетариев в легионы произошло намного позже, чем это делает Ланге, а именно в конце Второй Пунической войны. Они ссылаются на период проведения ценза с 208 по 204 г. до н. э., когда число боеспособных граждан увеличилось с 137 до 216 тыс. человек23.

В противоположность Ланге и другим историкам, Моммзен, ссылаясь на Феста, вообще отрицает привлечение пролетариев на службу Основываясь на данных Цицерона 24, Гел-лия 25 и цивильное право, по которым поручителем для имущих граждан (assiduos или locuples) может быть только зажиточный гражданин, а поручителем для неимущих (proletarius или capite censi) - любой, кто пожелает 26, он отрицает разницу между capite censi и пролетариями в имущественном отношении.

Не видит никакой разницы между этими двумя категориями беднейшего населения Рима и английский историк П. Брант27. Т. Моммзен подходит к рассмотрению проблемы с позиции права и затушевывает социальную проблему анализа двух противоположных категорий беднейшего населения Рима.

Немецкий историк Кюблер 28, анализируя историографию о capite censi, не пытается оспаривать ту либо другую позицию ученых и оставляет, таким образом, данный вопрос открытым.

Чтобы разобраться в разнице этих двух категорий граждан, обратимся к источникам. Дионисий Галикарнасский сообщает, что Сер-вий Туллий «всех граждан, имеющих имущества меньше чем на двенадцать с половиной мин... поместил в одну центурию, освободил от военной службы и от уплаты налогов.», что это была «всего одна центурия людей малоимущих»29. По Ливию 30, граждане, имеющие ценз менее 11 тыс. ассов, образовали одну центурию пролетариев и освобождались от военной службы. Плутарх 31 называет бедных неимущими, которых все прежние полководцы (до Мария) не допускали в легионы». Цицерон пишет о бедных следующее: «eos, qui aut non plus mille quingentum aeris aut omnio nihil in suum praeter caput attulissent, proletarios nominavit» 32. Цицерон приводит термин «caput» («голова»), но относится ли он к категории capite censi, из контекста понять трудно. Фест вообще не видит разницы между двумя названиями: «proletarium capite censum, quod ex his ciuitas constet, quasi proles progenie» 33.

Варрон 34 вообще все общество делит на две части: зажиточных он называет ассидуя-ми, бедных - пролетариями. Флор 35 сообщает о неимущих, допущенных Марием в армию, уточняя, что это capite censi. Сенека поясняет, что неимущими считаются те, кто ничего не имеют, за исключением своей головы: «illi, quibus nullae opes erat, caput sum, quod solum possidebant, censebantur» 36.

Пожалуй, четкую границу между пролетариями и capite censi дает Авл Геллий: «qui nullo aut perquam paruo aere censebantur, capite censi vocabantur, extremus autem census capite censorum aeris fuit trecentis septuaginta quinque» 37. Выше Геллий отмечает, что для

пролетариев ценз был установлен не выше 1,5 тыс. ассов. Значит разница появилась в имущественном достатке. Но далее Геллий подчеркивает, что при незначительном своем хозяйстве ни пролетарии, ни сapite censi не могли оказать помощи государству. А это, в свою очередь, сводит на нет имущественное различие между ними. Недаром Моммзен не различает эти два слоя.

Геллий обращает внимание еще на одно существенное различие: «proletarium tamen ordo honestior aliquanto et re nomine quam capite censorum fuit» 38, то есть пролетарии были в более почетном положении, и по названию, и на деле, нежели capite censi: «дело в том, что в тяжелые для государства времена, когда был недостаток в молодых людях, пролетарии спешно набирались в войско; им выдавалось казенное оружие, и названы они были не потому, что лишь поголовно зачислялись в ценз, а получили более приятное название от обязанности их производить новое поколение -proles. Capite censi впервые, как передают некоторые, были зачислены в труднейшие для государства времена войны с кимврами Гаем Марием, в период Югуртинской войны; никакое предание не говорит, что это было сделано раньше»39.

Уже само упоминание о привлечении пролетариев на военную службу говорит

о том, что они обладали так называемым ius militiae 40, которое являлось одним из политических прав гражданина41. Capite censi не обладали такими правами. Их до реформы Мария в легионы не допускали: «dabat operam (populus), ne imperatoribus capite censos sacramento rogare esset necesse, quorum nimia inopia suspecta erat, ideoque his publica arma non commitebant» 42. Уже это позволяет судить

о том, что они были ограничены в своей правоспособности. Значит, разница между пролетариями и capite censi заключалась не в материальном преимуществе одних над другими, а в обладании политическими правами одних и отсутствии этих политических прав у других.

Поэт Энний (III в. до н. э.) отмечает, что пролетарии привлекались на военную службу и вооружались за счет государства: «рroletarius publicitus scutisque feroque ornatur ferro.»43. Правда, по контексту трудно опре-

делить, с какого времени начинается этот процесс, но к моменту переселения Энния в Рим (204 г. до н. э.) для него это не было новшеством. Обращает на себя внимание выражение «muros urbemque forumque excubiis currant» («защищали городские стены и форум»)44. Это указывает на очень давнюю традицию привлекать бедных на службу, когда Рим был маленькой общиной и ему приходилось отражать набеги соседей, которые доходили до его городских стен 45.

И хотя есть данные о привлечении бедных на службу еще в период установления трибуната 46, все же за основу важных изменений в комплектовании армии следует считать осаду этрусского города - крепости Вей, длившуюся в течение десяти лет. С этого времени начинается выплата воинам жалования 47. Трудно сказать, насколько воинский контингент состоял из пролетариев, но несомненно, он должен был увеличиваться за их счет.

Показателем этого является военная реформа в начале IV в. до н. э. Историки приписывают ее легендарному Камиллу 48. Суть ее сводилась к переходу на манипулярную тактику. Построение легиона осуществлялось не по количеству и качеству вооружения, а по опытности бойцов в три линии. Имущественный принцип комплектования не учитывался. Унификация вооружения также являлась показателем отхода от цензовой системы набора 49. Постепенно усилилась функция сената по обеспечению легионов продовольствием и вооружением 50.

Степень пролетаризации армии усилилась после двух Пунических войн. Разорение зажиточного и среднего крестьянства было колоссальным51. И хотя многие историки 52 причину кризиса цензовой системы набора видят в разорении крестьянства, но, надо думать, разорение крестьян, наоборот, «подогревало» желание служить. Стремление выбиться из нужды и хоть как-то продержать свои хозяйства на плаву побуждало пролетариев вступать в армию 53. Изменился и характер войн; на них стали смотреть как на источник получения добычи 54.

Однако не следует недооценивать систему ценза при наборе. Во-первых, у цензоров находилась вся информация о призывниках 55. Во-вторых, вплоть до 167 г. до н. э. цен-

зорами осуществлялась система налогообложения. В-третьих, они вели весь послужной список граждан. В военных листах указывались имя гражданина; триба, к которой он был приписан; величина земельного надела; с какого времени состоит на службе; в каких кампаниях участвовал и под чьим руководством, какие боевые награды и воинские «звания» имеет; к какой боевой линии прикреплен 56. Вполне вероятно, что перед набором цензовые листы передавались военным трибунам, которые осуществляли набор и формирование легионов 57.

Утверждение, что в обязанность цензоров входила только оценка имущества граждан, не отражает всей сути. Функции их были гораздо шире и касались непосредственно военных вопросов.

В Риме не существовало специального органа, занимающегося призывом, и все дела «призывного значения» решали те органы, которым был поручен контроль над гражданами 58.

Со 167 г. до н. э. граждане Рима перестали платить налог с имущества. Если бы имущественный ценз играл роль при военном наборе, вряд ли потребовалась необходимость его отмены! Это еще раз доказывает, что государство давно взяло на себя обязанность вооружать и экипировать воинов, и что набор производился не по имущественному достатку граждан с их личной амуницией, а по три-бутной системе, то есть по количеству полноправных людей в трибе, имеющих даже мизерный земельный надел 59.

Потерял ли в таком случае имущественный ценз свое значение? С военной точки зрения - да. Однако в гражданской жизни он не только не утратил своего назначения, но приобрел более важный смысл. В первую очередь он касался высших сословий - сенаторов и всадников, фиксированный достаток которых не должен быть ниже установленного 60. Ценз определял юридическое положение, сумму политических прав, а также, с точки зрения моральных ценностей, статус «хороших» либо «плохих» граждан.

Согласно реформе Сервия Туллия, classis составляли сельские жители. Они являлись основными гражданами римской сгуГ^ и были полноправными, а также считались «поря-дочными»61. На них возлагалась основная

обязанность - оборона общины. Прообразу городских жителей (fabri) отводилось всего лишь две центурии, да и к тому же они были добавочными и фактически голоса никакого не имели 62; fabri не были разделены на classis, как селяне, а были вписаны независимо от своего достатка, «поголовно» (отсюда и capite censi) в цензовые листы. У них отсутствовали ius militiae u ius honorum. Со временем этот социальный слой стал пестрым и принял общее обозначение - plebs urbana63.

Что касается пролетариев, то до реформы Мария это не обезземеленная масса, «существующая за счет общества»64, а бедные крестьяне, земельный надел коих составлял «отцовские и дедовские земли»65 и которые не способны были прокормить семью в 8-10 человек. И хорошим подспорьем для них была военная служба 66.

Цицерон указывает, что пролетарии в силу своей бедности были названы так потому, что от них ожидался «proles», то есть новое поколение для государства67. Об их крестьянской по своей сути природе говорят и Плутарх 68, и Аппиан 69. Их сообщения доказывают, что римская армия задолго до Мария состояла из таких пролетариев. Нападая на богатых, Тиберий Гракх требовал наделить бедных «клочком земли»70, вернуть эти «отцовские земли» тем, «кто воспитывает для государства детей». Речь, несомненно, идет о бедных земледельцах-пролетариях.

Не стоит обоих Гракхов считать благодетелями народа. В их намерениях скрывался холодный расчет: в лице крестьян получить боеспособную силу 71. И это действительно так: маленький надел, по мысли Гракхов, вынудит пролетариев идти в армию; чем меньше земли, тем больше шансов на вербовку. Законодательство, касающееся снабжения солдат одеждою за счет государства - яркое подтверждение тому, что государство максимально создало условия для вербовки пролетариев на военную службу, и римская армия задолго до движения Гракхов была уже пролетаризированной по своей сути.

Вопрос о capite censi становится понятным в том смысле, что Сервиева система в тот древний период не имела столь сложной схемы деления общества 72. Она включала assidui u proletarii73, то есть «зажиточных» и «бедных»

граждан. Пролетарии были последней границей в системе classis, которая обеспечивала им сумму всех политических и гражданских прав (caput). Именно поэтому у Геллия proletarium tamen ordo honestior aliquanto et re nomine quam capite censorum fuit 74, последние были ограничены в своей правоспособности и допуске на военную службу 75, Марий имел целью уничтожить это правовое различие, превратив их из «добавочных» граждан в «основных».

Марию не было смысла пролетаризировать армию. Привлекая на службу бедных граждан из plebs urbana, он, по сути, расширял лишь социальную базу вербовки. Но механизм ее, экипировка, обучение, наконец, дисциплина оставались прежними, и говорить о какой-либо военной реформе трудно. Скорее, реформа имела социально-политическое значение, и ее результаты Марий хотел использовать в своей политической игре.

ПРИМЕЧАНИЯ

мо в редакцию «Отечественных записок» // Там же. Т. XIX. 2-е изд. М., 1961. С. 121.

ца. Ибо, очевидно, легионы, нуждаются в непрерывной доставке припасов, между тем помимо сенаторского определения не может быть доставлено легионам ни хлеба, ни одежды, ни жалования» (Polyb. Vl. 15, 3-5).

сенаторов, перевести из разряда всадников в пехотинцы или даже исключить из трибы, что влекло за собой временное лишение права голоса в народных собраниях (Скрипелев Е. А. Указ. соч. С. 50).

об этом (возвратить земли. - М. И. ) и отдать добровольно... эту землю, ради будущих надежд, тем, кто воспитывает государству детей...» (App. B. C. l. P. 11).