«Сберечь памятники сумеют только те, кому они дороги. . . » (о сборнике «Человек и древности: памяти Александра Александровича формозова (1928-2009)»)

ОБЗОРЫ И РЕЦЕНЗИИ

УДК 93:902(092)

«СБЕРЕЧЬ ПАМЯТНИКИ СУМЕЮТ ТОЛЬКО ТЕ, КОМУ ОНИ ДОРОГИ...»

(о сборнике «Человек и древности: памяти Александра Александровича Формозова (1928-2009)»)1

С.П. Щавелёв

Курский государственный медицинский университет,

кафедра философии

E-mail: sergei-shhavelev@yandex.ru

Рецензируется сборник, посвященный учениками и коллегами памяти русского археолога и историка Александра Александровича Формозова (30.12.1928 - 31.01.2009), который внёс огромный вклад в изучение дописьменных этапов развития восточно-европейской территории нашей страны (веков камня и раннего металла); теорию и методику изучения первобытного искусства; выпустил основополагающие труды по истории русской археологии и литературы; ключевым проблемам исторического источниковедения, этики и психологии науки. Большинство статей вызывает одобрение рецензента, некоторые признаются чуждыми тому научному духу, что утверждал своей незаурядной личностью А.А. Формозов.

М.В. Андреева, С.В. Кузьминых, Т.Н. Мишина. - М.: «Гриф и К.», 2010. -918 с., илл.

«ANTIQUITIES WILL BE SAVED ONLY BY THOSE WHOM THEY ARE VALUABLE...»

(On the book «Man and the ancient: to the memory of

A.A. Formozov (1928-2009)»)

S.P. Shavelyov

The collection is dedicated to memory of the Russian archaeologist and historian Aleksander Aleksandrovich Formozov (30.12.1928 - 31.01.2009) by his students and colleagues. A.A. Formozov made an enormous contribution to the study of preliterate stages of development of the Eastern European territory of our country (the ages of stone and early metal), theory and methodology of the study of primitive art, released the fundamental works on the history of Russian archeology and literature and the key issues of historical source studies, ethics and psychology of science. Most of the articles are approved by the reviewer, some considered alien to the scientific spirit, which A.A. Formozov claimed by his extraordinary personality.

Издание посвящено светлой памяти известного археолога и историка Александра Александровича Формозова (1928-2009)2.

Этот сборник отличается от множества аналогичных по жанровой «нише» изданий in memoriam - и по количественному объему, и по качеству статей. Объем явно рекордный - почти 115 печатных листов, едва не тысяча страниц в твердом переплете. Я лично не знаю у нас столь объемных изданий мемориального плана. Его инициаторы - упомянутые в библиографическом описании издания сотрудники Александра Александровича по Институту археологии РАН - наверняка рассчитывали на по крайней мере вдвое меньший состав памятного выпуска. Однако желающих попасть в него авторов, причем нескольких поколений археологов и историков, из са2 См. о нем: Хорошкевич А.Л. «Науку о прошлом я люблю больше самого прошлого» / / Историографический сборник. Саратов, 2010. Вып. 24. С. 193214.

мых разных научных центров нашей страны, Украины, Франции оказалось гораздо больше. Книга вышла в свет, несмотря на типографские затруднения, довольно быстро - практически через год после кончины Александра Александровича. Это печальное событие объединило в едином порыве семь десятков авторов, большинство из которых так или иначе общались с Формозовым. Причем совершенно ясно, что если бы поиск желающих почтить память наставника специалистов несколько продлить, расширить, то возможных авторов нашлось бы вдвое, втрое больше. Но и в получившемся объеме мы не найдем столь масштабного издания в далеко не бедной меморативной практике книг, посвященных ушедшим от нас представителям старших поколений ученых. Значит, в этой фигуре было что-то особенное, небывало притягательное и для его друзей, и для преобладающих в нашем академически-универси-тетском быту «нейтралов», и для его научных и житейских оппонентов. Как ни странно, и те, и другие, и даже некоторые из третьих присутствуют среди соавторов сборника. Удивительно, радостно, что среди авторов - представители буквально всех поколений археологов - от патриархов нашей науки вроде И.С. Каменецкого, Л.С. Клейна, А.В. Колосова, А.Д. Столяра, включая многих ярких представителей среднего поколения, и до группирующихся вокруг них совсем юных аспирантов и научных сотрудников.

Прекрасно, что добрая часть работ прямо продолжают фор-мозовскую тематику. Тут и его концепция очагов палеолитического искусства (В.С. Ветров); и материалы Авдеевской палеолитической стоянки под Курском, в раскопках которой он принимал участие еще студентом (Е.В. Булочникова с соавторами); и культурное многообразие эпохи позднего камня Восточной Европы (А.В. Колосов, А.С. Смирнов, А.Н. Сорокин и др.) и раннего металла (М.В. Андреева и др.); и археологическая петроглифика (публикации по новым памятникам разных регионов); и образцы первобытного искусства, опять-таки из разных мест Евразии; в частности, загадочные знаки на сосудах эпохи бронзы, кои ввел в научный оборот Формозов, а сейчас продолжают интерпретировать

В.В. Отрощенко и Е.Ю. Захарова.

Статьями так или иначе охвачены практически все эпохи евразийской истории - от раннего палеолита (В.Е. Щелинский) до

раннего Нового времени (М.Б. Тугус о московском Китай-городе середины XVII века).

Кое-кто из авторов излагает темы, которыми Александр Александрович сам не занимался, но в свое время консультировал, поддерживал (Скажем, М.Г. Гусакова о подсечном земледелии; или же Л.А. Беляев о классических древностях в западноевропейской культуре; некоторые другие).

Кроме собственно академических, внутринаучных сюжетов, затрагиваются темы геополитики (В.Л. Державин об археологических критериях межгосударственного размежевания в Арктике); этики и социальной психологии гуманитарной науки (В.А. Кореняко).

Как это общепринято в книжном формате, посвященном памяти ушедших от нас коллег, сборник включает в себя довольно разные по жанрам тексты: и какие-то не публиковавшиеся при жизни материалы «виновника события»3; и его же фотографии разных лет (замечательная подборка портретов от студента-первокурсника на раскопках, затем юного, зрелого научного сотрудника с доброй улыбкой - до величавого мрачноватого пенсионера на отдыхе); и биографический очерк о нем (старинного друга и соавтора - петербургского археолога А.Д. Столяра); и основную массу статей, более или менее связанных с кругом научных интересов Формозова; и, наконец, наиболее полный (но не исчерпывающий) список его публикаций 1940-х - 2000-х годов.

Символический тираж книги в 300 экземпляров вполне компенсируется её же интернет-версией, которая по распространению версии бумажной наверняка окажется общедоступной на археологических сайтах.

Деление фолианта на две почти равные части - археологическую и историографическую - отчасти искусственно, относительно по содержанию статей, да и названы обе условно, манерно («Восхождение к древности», «Обретение человека»). Бьюсь об заклад, сам Александр Александрович бы поморщился, отсоветовал

так озаглавливать столь масштабное издание. А заодно бы беспощадно выкинул из его состава некоторые статьи, взятые туда явно некритически, под натиском желавших отметиться авторов.

Сомнения мои распространяются на ряд материалов, вошедших в сборник, но безусловно противоречащих жизненной идеологии Александра Александровича. Некоторые вроде бы благожелатели хотят за счет его нравственной репутации подняться в глазах научного сообщества, да и в своих собственных. Например, О.М. Мельникова из Ижевска. Ее статья именуется «Уроки Формозова» и видимо из-за названия открывает вторую, историографическую часть. Этих самых уроков она выделяет десяток-другой4. А между тем ее книжки по истории уральской археологии Александр Александрович в свое время отдал мне на прочтение без возврата и сожаления. Потому что они ему не понравились. Противоречили его выношенным всей жизнью в науке оценкам тех или иных персоналий, спокойному стилю письма. Но авторше все это, как говорится в русской пословице, божья роса... А ведь именно с этим якобы научным обыкновением подменять научную принципиальность житейской толерантностью воевал при жизни Формозов (см. его великолепное эссе «Бедная Маша»5).

Мизерна по содержанию (за исключением обширных цитат из писем Александра Александровича) и манерна по стилю статейка В.А. Бердинских из Вятки: «Формозов - историк». Выполненные на канцелярите (К.И. Чуковский) заявления - «Становление мое как научного работника в течение многих лет шло под пристальным вниманием Александра Александровича» (с. 549) -повисают в воздухе потому, что некоторые книги этого автора вызывали принципиальные возражения метра6.

Отдают графоманством помещенные здесь же вирши археолога А.Н. Сорокина на 75-летие и на кончину Александра Алек4 Задним числом оправдываясь на ту критику, которая была высказана в адрес ее работ в кн: Формозов А.А. Историография русской археологии на рубеже XX-XXI веков (Обзор книг, вышедших в 1997-2003 гг.). Курск, 2004.

сандровича. Из первого стиха при теперешней публикации выкинута выразительная строка («Как часто нами правят суки...»), вместо которой вставлена маловразумительная строчка («Путь на голгофу выжгли муки»). Во втором, которое открывает настоящее издание - неграмотное ударение («Оборвалась звезда с небосвода.»).

Противоречит убеждениям А.А. Формозова (который всегда интересовался, помимо прочего, древнерусской историей) публикация некоего О.Ф. Кудрявцева (из университета МИД РФ) о дипломатии Александра Невского (якобы обеспечившего «грядущее возрождение страны»). Заявляемый здесь ура-патриотизм, украшательство и упрощенчество суровых характеров и событий средневековья выглядят вполне антиисторичными, а самое главное, источниковедчески несостоятельными.

Впрочем, сомнительных материалов в книге пренебрежимое меньшинство; что называется, раз, два и обчелся. Почти все остальные статьи так или иначе интересны, содержательны. Одни широкому кругу гуманитариев, другие более тесной компании специалистов. Их бы все Александр Александрович благосклонно одобрил, хотя со многими авторами и поспорил бы, но взаимно заинтересованно. Некоторые статьи представляют собой исключительный интерес, кое-какие имеют подсобное значение, по крайней мере, на мой взгляд. Но такой расклад неизбежен в меморативном жанре.

Разумеется, во второй, историографической части практически все материалы так или иначе перекликаются с книгами и статьями Александра Александровича. Среди них есть те, что изобильно вводят в научный оборот интереснейший архивный, документальный материал, включая их фотографическую часть. Большинство статей прекрасно иллюстрированы. Формозов это весьма ценил, поощрял. Документальная основа присутствует у множества статей, но часть носит именно публикационный характер. Скажем, В.И. Балабина воспроизвела в текстах и иллюстрациях раскопки в Узбекистане 1929 года.

Разумеется, среди историографических публикаций немало персоналистических. Их героев Александр Александрович так или иначе затрагивал, оценивал в своих работах. Теперь о них появляется новый, поучительный материал. А именно, речь тут идет о: фон Биберштайне (И.В. Тункиной); К.М. Бэре (Н.А. Платоновой); Д.Н. Анучине (К.А. Гусева); В.А. Городцове (целая подборка статей, включая фрагмент готовящегося П.Г. Гайдуковым к печати дневника нумизмата А.В. Орешникова); В.В. Гольмстен (Д.В. Серых); Б.С. Жукове (Н.В. Ивановой); П.С. Рыкове (Н.М. Малова, с подробным анализом основного - саратовского периода работы этого замечательного археолога); одной из прямых учительниц Формозова М.Е. Фосс (М.М. Якушкиной) и ряд других.

Не менее интересны работы, посвященные тем или иным учреждениям науки, их археологическим проектам. Такие аналитические панорамы особенно сложны для историографов, требуют редкостной эрудиции и изощренной аналитики, образцы чего в избытке давал Формозов. Среди таких по жанру частей сборника выделим следующие работы: А.С. Смирнова о замыслах российских экспедициях в Персию; И.Л. Тихонова об археологических занятиях в Кунсткамере в Х1Х-ХХ вв.; Н.П. Макарова и А.С. Вдовина о Красноярском музее в позапрошлом и прошлом веках; О.С. Свешниковой про освоение марксизма в ГАИМКе; и Я.М. Паромовой о социалистическом соревновании там же. Все эти статьи Александр Александрович, я уверен, прочел бы с повышенным интересом и каждому автору написал бы ворох ценных замечаний.

А.М. Дубровский из Брянска предлагает интересное продолжение одной из самых излюбленной Формозовым тем: «Классики русской литературы и историческая наука». К сожалению, на комментарии по этой теме сейчас уже мало кто способен, но брянскому коллеге это удалось удачно.

Замыкающие сборник очень интересные статьи по физической антропологии древнего человека (М.В. Добровольской, М.Б. Медниковой, А.П. Бужиловой, Н.Я. Березиной,

Т.Ю. Шведчиковой), логичнее было бы поместить в части первой, собственно археологической.

Помимо более или менее общеизвестных коллегам формозов-ских тем, были такие сюжеты, которыми Александр Александрович интересовался как бы для себя, может быть, впрок, не доведя

дело до публикации собственных наблюдений и выводов. Так, он всегда следил за новостями по истории древней Руси и средневековой России. К такой тематической нише относится работа А.С. Щавелёва о славянских (польских, чешских, болгарских, сербохорватских, восточнославянских) легендах об их первых правителях, князьях. Реконструируемые из позднейших письменных и фольклорных источников, эти сказания обнаруживают разительные отличия по сравнению с другими евразийскими эпосами, например, германским.

Француз Ж. Дюрен вносит свою лепту в освещение проблемы глоттогенеза, происхождения языка, при этом ссылается на давешнее знакомство и мимолетное общение с Формозовым.

Фотографии, и неизбежно в свое время чёрно-белые по большинству, и немногие цветные последних лет жизни А.А. Формозова, замечательно украшают эту его меморию. Глядя на них, многие коллеги мысленно или же даже вслух скажут: «Эх, Александр Александрович.». За одно это теплое человеческое чувство надо сердечно поблагодарить тех коллег, кто, оторвавшись от собственных дел, так оперативно и интенсивно составил, отредактировал, сверстал и, главное, выпустил в свет этот замечательный сборник. Нашел спонсоров для явно дорогостоящего проекта, включая генерального мецената - автономную некоммерческую организацию содействия сохранения историкокультурного наследия страны «Наследие». Плод их труда будет жить. В нашем читательском сознании. И после нас. А так вот, честно, по-формозовски говоря, редко бывает.

Бросаются в глаза немногие опечатки, немыслимые для поколения А.А. Формозова, но, увы, привычные, для следующих поколений (Скажем, сплошь и рядом не склоняются географические имена, оканчивающиеся на «-о»: надо бы «В Поленове и т. п.).

Жаль, конечно, что в столь замечательный том не вошли воспоминания о нашем замечательном наставнике, которые могли бы предоставить очень многие его современники, доброжелатели, поклонники. В первую очередь, его вдова Марианна Казимировна Трофимова («единственный в мире специалист» по коптским рукописям); его сводный брат Николай Александрович Формозов

(доцент биологического факультета МГУ), многие другие близкие ему по жизни и духу коллеги. Но ведь это дает нам надежду на еще одно издание памяти А.А. Формозова. Хотя бы приуроченное в 110-летию со дня его рождения. Я, по крайней мере, начинаю набирать для будущего оригинал-макета такой книги полученные мной за два десятка лет письма Александра Александровича. Там много чего есть интересного и для археологов, и для историков русской культуры.