Новые материалы по истории койне

С. Р. Тохтасьев

Новые материалы по истории койне

Одним из интереснейших источников по истории греческого языка в эллинистический период являются граффити на штукатурке, которой были покрыты стены одного из помещений храмового комплекса в боспорском городе Нимфее. Они были обнаружены раскопками эрмитажной экспедиции Н. Л. Грач еще в 1982 г.,1 но большинство их до сих пор не издано. Некоторые тексты опубликованы лишь в иллюстрациях, некоторые, наоборот, только в транскрипции, но даже те, что известны, не привлекли никакого внимания историков греческого языка несмотря на их очевидную уникальность.

Судя по данным археологии и самих текстов, большинство их (если не все) датируется в пределах 250/49-240 гг.до н.э.2

Большинство граффити не поддается ясной классификации. Как, например, понимать жалостное Kaicoßiun цета Nufaiou ЕГД - "бедствующий вместе с Нимфеем... " или eu? uSwip euuSpon eu [p]ien uSwip (школьная скороговорка?)? Кто-то счел необходимым сообщить всем: "Мы отплыли двенадцатого числа (месяца) каламайона" (hvoiXa|iev Oapyhliwnoç eiraSi, SEG XXXIV 756; имеются еще три аналогичные надписи); но кто же эти "мы" и куда отплыли? - ничего этого не сообщается. Встречаются хозяйственные записи, отдельные имена и перечни имен с указанием денежных сумм и объемов продуктов. Сразу три нимфейца написали от своего имени приветствия Сатиру (III), сыну царя Спартока III и регенту при малолетних сыновьях его покойного брата, царя Перисада II (см. ниже). К так наз. мемориальным надписям относится граффито è|ivir|aTinaan (sic) papa Th &AfpoSeiTh {H[P]O} & HpaÇev[o]ç kai MiqTpofavhç ctù{u }n sei™ стшОепте? Sia & AfpoSeiTiqv ep & ayaOœ - "Помянуты рядом с Афродитой (т.е. в ее святилище) Гераксен и Метрофан,

спасшиеся вместе с грузом хлеба с помощью Афродиты, к удаче";3 ср. также é|i{e|m}nhaTin &ApisToiXfi? ep& ayaOû.4 Вопреки сакральному характеру помещения, многие ничуть не стеснялись писать на его стенах всякие непристойности, иногда просто похабные. Некая Феодора, зная, что женщин украшает скромность, высказалась культурно и не без изящества: [0]eo8ûpa ПьтОшпь (или ПоОшпь) xalpein- kalû? poiqsei? |e, aypupnlsei? |e - "Феодора шлет Питону (Потону?) привет; ты прекрасно обойдешься со мной, лишишься сна из-за меня!". Но мужчин, кажется, ничто не сдерживало: puylZonTai panTe? Nu|ifaÎTai; BouZounon (fem.? не связано с дальнейшим?) Aionuslo<u> (или <?>) puyiZeTai [U]po Muplsiou ToU KinaiTou (sic); Oépaippoç puyiÇerai ktX.; épu{pu}yiZ-ca. 3-]? o puyisTel? (sic) anaOh (или anaOh?) .... [puyl]Zein panTa? epuyise (paiynla вроде eu? uSûp ktX.?); & A8â? olf(oXiqç?) и др., по большей части касательно того же to puylZein в ущерб ßineln (последний глагол встречается только в фразе œ? to ßeineln esTin y1[uiu (?)--] ktX. и в граффито, позорящем некоего Терсиппа, см. ниже).5 При этом соответствующих рисунков почему-то почти нет (только два фалла). Крайне любопытен образчик парафольк-лорной словесности, стишок анекдотического (в современном смысле) жанра про женщину, отдыхавшую вместе с мужем

(апараиретл |тет & ап8р[о]? ... уипл ктХ.), издавшую неприличный звук и о том как с ней поступил за это муж.

Наряду с банальными для III в.до н.э. явлениями (еь как для долгого, так и для краткого ь; симплификация геминат: ОаХаст^; аурирп&ьСы, заместившее аурирпеы), в нимфейских граффити встречаем и ряд редких и совершенно необычных языковых явлений, большинству которых, как мы всегда думали, место в надписях римского времени.

-ь < -еь: епарх^, [епа]рхь. Первые примеры такого написания дифтонга еь появляются в боспорских лапидарных надписях с I в.до н.э., а в абсолютном ауслауте - только во II в. н. э. (КБН 1087: еть = етеь).6

Ассимиляция ь - и > и - и: Дипш&ьбыро? < *Дьписть(о)8ыро?; ср. Дьпшо, граффито с о-ва Березань 2-й четверти V в. до н. э.;7 ср. далее Дшпистьо?, Дшпш&ьои (КБН 667, II в. н. э.; здесь же №лкап8рои и уос. & Лрьсттг|8ь),8 ГХ&ышп (1263, 9, II в.), ЕиО&ьпои (748, без точной даты; свидетельство вообще сомнительно); к -ьо- > -ь- ср. Дьопш&ьбыро? в КБН 963 (полная ошибок эпитафия II в. н. э.). В аттическом, где [и] рано перешел в [и], такая ассимиляция известна уже в IV в.до н.э. (Ю II2 9967: МитиХлпаьо?).9 -еь = -ль: е-пгакаьбекатеь. На Боспоре известен, да и то предположительно (метрическая схема не вполне ясна), лишь один подобный пример в надгробной эпиграмме I в. до н. э. или первых десятилетий I в. н. э. из Пантикапея: &Л&ьбеь (подготовлена к изданию А. И. Иванчиком). В ионийском -ль в дативах основ на -а- монофтонгизировался уже в архаический период (в нимфейских граффити - только -а, при том, что в данной надпи6 А. И. Доватур. Краткий очерк грамматики боспорских надписей, КБН, с. 803, § 8. 1.

си находим единственный пример написания -он в дативах o-основ: & EaTiaiwi). Таким образом, перед нами, очевидно, элемент койне аттического происхождения; в Аттике переход -iqi > -ei засвидетельствован уже в первых надписях ионийского алфавита.10 Аттицизмом, по-видимо, следует считать и ouOei? в одном из обсценных граффити (том же, где kuaToXoix[, ниже); более древний пример позиционной аспиратизации (или скорее уже спирантизации) с оглушением 8 находим в метрической надписи КБН 116, конца IV - начала III в. до н. э.: wO&upo;11 в проксеническом декрете КБН Add. 4, 7 (8) примерно того же времени12 высечено чисто аттическое и не усвоенное койне OaiaTT[an (резчик - выходец из Аттики?).

"Синкопа" -io? > -i?: & ApoXXwni? (?), Aionuai?, Eufponi?, Eufponi %aT(pe). В лапидарных надписях такие формы появляются на Боспоре лишь в I в. н. э. (КБН 36, 80, 104, 105, 339, 383, 496, 616, 963, 1034 и др.), в Египте с середины II в. до н. э. (&ApoXXwni?), но едва ли не во всех других местах имена с вторичным -i? раньше самого конца II в. до н. э. или даже рубежа эр не засвидетельствованы (вокативы на -i в доримское время не встречаются и в папирусах).13 Впрочем еще более древний пример, похоже, находим в заклятии на свинцовой табличке из Ольвии середины - 3-й четверти IV в. до н. э.,14 где

рт > р8: 2рар8ок(-) или скорее 2рар8ок1(-), т.е. 2рар8окЦып) или -Цыпо?). Прямую параллель находим в посвятительном граффито на чернолаковом блюде из Мирмекия, которое

разумению утверждает, что, в соответствии с моим рисунком, на табличке читается & Aparoupi").

относится ко времени Спартока III, отца Перисада II и Сатира (III), т.е. к 304/3-284/3 гг.: Spapdocou.20 S-apdoco? известно еще раз только в "Канонах" Теогноста (Opacion ... ono|ma, Cramer. An. Gr. p. 59, 20, вероятно, из Геродиана), где оно, судя по всему, отражает синкопу из Spapadoco?, как стоит на монетах од-рисского царя V в. до н. э.21 и у Фукидида в IV, 101, 5; показательно, что в II, 101, 5 находим такую же синкопу Spapdocou (в другой ветви традиции - Spapdacou), но уже в качестве ошибок переписчиков (конечный источник Теогноста?).22 Однако официальной формой имени основателя боспорской династии Спар-токидов и его потомков-тезок всегда было только S-apToco? (боспорские, аттические и др. надписи, монеты), так что здесь гипотеза о синкопе из Spapadoco? исключена a limine. Вместе с тем, хотя озвончение или оглушение смычных нередко встречается в греческом, в числе примеров, собранных в грамматиках,23 слов именно с pd < pT нет. Влияние /г/ явно отражено в вариации pg : pc в скифском теониме, засвидетельствованном вотивными граффити II в. до н. э. из Северо-Западного Крыма: ТАРГА1, TAPKA,24 однако какая из форм первична, неизвестно, несмотря на весьма вероятную связь с именем скифского прародителя TapgiTao? (Hdt. IV, 5).25

Второй компонент имени Спарток (и т.п.), весьма популярный во фракийской антропонимии, выступает в источниках в постоянном чередовании с начальным глухим (как в S-ap-Toco?);26 аналогичные чередования встречаются в греческих записях фракийских слов довольно часто, причем природа явле20 В. Ф. Гайдукевич. Вотив Герея из Мирмекия, Культура античного мира (Москва 1966) 70 слл.

ния неясна. Может быть, именно эта особенность фракийского, в частности, в интересующем нас имени, и стала причиной трансформации рт > р8 в обоих боспорских свидетельствах? В самом деле, боспорцы издавна и тесно контактировали с жителями западнопонтийских городов, довольно значительное число фракийских наемников постоянно обитало на территории Бос-пора, а Етартоко? в эллинистическое время стало одним из самых распространенных и известных фракийских имен. В таком случае свидетельства из Мирмекия и Нимфея можно квалифицировать как варваризмы.

стО > стт: e|i{e|m}nhaTin, етп^стттлаап, риуьстте&ь?; сюда же кштоХоьх[---], если это сложение из кистОо? &pudenda muliebria& и -Хоьхо? (cp. а&ьрато-, кпьсто-, раттиоХоьхо? и др.). В лапидарных надписях явление известно на Боспоре с I в. н. э.,27 в аттических надписях (не считая сигнатур на вазах) - лишь в одном посвящении III в. до н. э. (IG II2 4449, 2),28 которое высекал малограмотный резчик, вполне возможно, негреческого происхождения: LAKISTENOT вместо &АХкьсттепои. В ряде диалектов (западно-локрийском, фокейском, фессалийском, беотийском, мегарском и др.) написание стт вместо стО (в локрийском - регулярное) отражает, как считается, превращение О в спирант ([sP], ср. такое же стт в н.-греч.), что вероятно и для ионийского (во всяком случае в предвокальной и интервокальной позициях и в сочетаниях с другими согласными).29 Однако в ионийских надписях примеров стО > стт мне не встречалось.

Пожалуй, еще более интересные факты обнаруживаются в именной морфологии.

Деьосткоир&ьтл? ратерап ериуеьСе каь аит{т}о? еХеуе" каХы? каХы?;

В ратерап и Оиуатерап нетрудно распознать предтечи средне- и новогреческих номинативов ратера?, Оиуатера. В лапидарных надписях подобные формы единичны даже в самое

позднее время; paTepav обнаруживается на Боспоре в надписи фиаса КБН 105 II-III вв. н. э. рядом с аналогичным iepe(a)v (здесь же и OuaXepiv; то же - в 104, где, однако, ратера); iepeav, hpean также в надписях фиасов III в. н. э. (81, 80), mhSevav в надписи на стене склепа того же времени 731, 5 (при mh^e&i? в стк. 7).30 В эллинистическую эпоху (тоже в III в.до н.э.) параллели известны только в совсем других ареалах, в Фессалии - XeiTopa? &жрец& вместо Xe&iTwp сразу в двух надписях (Метрополь и Ларисса), и, по-видимому, также на Крите (Итанос) -MvasThpa? (SEG XXVII 628, II в. до н. э.).31 Следует, однако, учитывать, во-первых, что и фессалийский, и критский диалекты в это время еще благополучно существовали, так что аналогии скорее формальные, а во-вторых, что XeiTopa? - уже конституировавшийся вторичный номинатив, тогда как номинативом к paTepav на Боспоре, может быть, и в III в.н.э. остается старое paThp.

Совершенно обескураживает аккузатив anqpa, стоящий рядом с нормальными avhp и av8p[o]? в виршах о неэтичном поведении одной женщины. В позднегреч. (см. LSJ) и н.-греч. известно только avSpa? (resp. avTpa?), извлеченное, подобно paTepa?, OugaTepa, из древнего аккузатива. Указание на эпическое avepa выглядело бы, пожалуй, ничуть не лучше (даже допустив, что -h- в avhpa идет из номинатива), чем ссылка на гомер. OugaTpa при обсуждении формы OugaTph в боспорских эпитафиях I-II вв. н. э. КБН 475, 484, 693 и особенно 369: OugaTpo?, OugaTph.32 С другой стороны, текст метрический, так что влияние гомеровской формы нельзя исключать полностью. Вопрос требует дальнейшего обдумывания.

Не менее поразителен gen. [KaXa]|maiWvou (рядом с нормальными KaXamaiövo?, OapghXiüvo?, Taupeövo?), если принять это более чем вероятное восстановление Ю. Г. Виноградова (Bull. ёр. 1990, 590; SEG XXXIX 701 A 2), которое подкрепляет

граффито из Горгиппии еще конца IV - начала III в. до н. э., ср.: Мостхьыпои3 и, возможно, Еипыпои в надписи из Танаиса III в. н. э. КБН 1287, 26.34

Среди антропонимов особый интерес представляет КаХои? (и §еи. КаХои). Первые бесспорные свидетельства греческих мужских имен на -ои?35 в лапидарных надписях Боспора появляются только с конца II или начала I в. до н. э. ( & ЛуаОои? КБН 704), КаХои? - с I в. до н. э. (123).

Заслуживает внимания и вульгарный стиль (или, лучше сказать, синтаксическая стилистика) нимфейских граффити, а именно упомянутых выше здравиц боспорским правителям; привожу полные тексты этих совершенно необычных граффити:

& ЛроХ[Х]юпьо? Еатирю каь Паьрьаабои ха&ьреьп;

Оерстьрро? Еатиры каь Паьрьстатои ха&ьреьп;

&Лфробе&ьтл хаТЪре. & Лба? ха&ьреьп Еатироп каь Паьрьстатои каь тои & 1ер&ьп(ои?) каь тои Еипо[и (?) каь] & ЛроХХып&ьо[и] Г(?)ТШК(?)1.

Паьрьста8/тои, стоящее все три раза (воздействие стандартного формуляра?) вне какой-либо грамматической связи и без проясняющего ее артикля, насколько я понимаю, может объясняться только эллипсом раьст&ь ге8р. ра&ьба? в последнем тексте: "Аполлоний (Терсипп, Адас) (желает) радоваться Сатиру и (сыновьям) Перисада". Речь идет о будущих царях Спартоке IV и Левконе II, сыновьях Перисада II; ср. аналогичную формулировку в договоре середины IV в. до н. э. о симмахии Синопы и тираннов Гераклеи - "Сатира и сыновей Клеарха" (покойного старшего брата Сатира), тоже не названных по именам, но, разумеется, без нелепого эллипса и с артиклем: Еатиро? каь о&ь КХеархои ра18е? (I. Бторв 1, 1 и др.; этот Сатир до того, как его племянники, Тимофей и Дионисий, не дос33 Г. А. Цветаева. Кубок Мосхиона, ВДИ 1976, № 3, 142 слл.

тигли совершеннолетия, был таким же регентом, как наш Сатир (III)).

Третья аккламация любопытна еще и тем, что приветственное xalpein, обычное в письмах (как в любовной записке Феодоры, выше), употребляется с аккузативом; единственная аналогия, согласно словарям, встречается у Феокрита, Idyll. XIV, 1: xalpein poXXa Ton anSpa Ouûnixon; как и в случаях с xalpein с дативом, предполагается эллипс какого-нибудь глагола говорения (примеры без эллипса см. LSJ s.v. xaipw III b), но, если у Феокрита аккузатив, по-видимому, появляется лишь metri causa, то в надписи Адаса он явно не оправдан хотя бы в виду двусмысленности, т. к. xaipein (+ Xeyû и под.) с аккузативом часто употреблялось в противоположном значении: &не хочу и думать, не признаю, говорю «прощай!»& (см. LSJ s.v. xaipw III c). Открыто заявлять: "долой Сатира и сыновей Перисада!" было бы элементарно глупо, но ведь и простая речевая ошибка могла стать для Адаса роковой. С другой стороны, любому представителю власти, наверное, было ясно, что бедолага попросту малограмотен. Если же принять чтение Ю. Г. Виноградовым последнего слова как gun<a>iKÎ,36 получается, что Адас под конец своего невразумительного опуса перешел к обычному дативному управлению, чем косвенно подтверждается характеристика xaipein с аккузативом как солецизма.

Процесс исчезновения датива с заменой его аккузативом, как известно, наметился уже в эллинистическом греческом и завершился полным выпадением датива из падежной системы средне-и новогреческого.37 В боспорских надписях некоторое ослабление позиций датива заметно лишь в самых поздних памятни-ках.38 Ср. epi ppe[s]ßeurh Xofpas|mon и т.д. (КБН 1250, 8-10, III в. н. э.); en poXXoîç (вм. poXXaîç) OXiyei? (64, 16-17, IV в.); в надписях встречаются аналогичные сочетания датива с генети36 Bull. ép. 1990, 590; SEG XXXIX 701 B. 5; однако для восстановленного им Kai после & ApoXXwvio[u места в лакуне недостаточно.

вом, номинатива с аккузативом и генетивом.39 Правда, подавляющее большинство примеров происходит из Танаиса III в. н. э., города с очень значительным варварским населением и вообще столь варваризированного, что можно, по-видимому, предполагать известную пиджинизацию местного греческого языка (ср., в частности, известные только в Танаисе генетивы на -о1 от имен на -ои?). Тем не менее, имея в виду весь приведенный выше материал, нет ничего невозможного в предположении, что граффито Адаса содержит первое свидетельство ослабления роли датива в разговорном языке.

Таким образом, мы имеем дело с памятниками настоящего народного языка. Вместе с некоторыми другими текстами из Мирмекия, Горгиппии и, вероятно, из Ольвии нимфейские граффити доказывают, что между языком лапидарных надписей, не говоря уже о литературе, и разговорным языком по меньшей мере с конца IV в. до н. э. существовал такой существенный разрыв, о котором до открытия этих памятников трудно было и подозревать.

Разумеется, речь идет о языке низших классов общества -осоциолекте ремесленников, матросов, торговцев, деревенских жителей, наемников, рабов, отпущенников, поверхностно эллинизированных варваров, обитавших по окраинам боспорского государства (синдов и других племен Прикубанья, тавров, скифов и т.д.). Представители верхушки общества прибегали к нему разве что в общении со своими рабами или рыночными торговцами, а школьное обучение и повсеместная грамотность (граффити, иногда пространные, довольно многочисленны даже на боспорских сельских поселениях40) делали свое дело, сдерживая до поры до времени разрушение всего строя греческого языка. Следует подчеркнуть, что, помимо утраты долгого в нимфейских граффити нет каких-либо признаков исчезновения количественного различия гласных или смешения вторичного ei и h, а также ои и w, частых в надписях с I в.н.э.; большинство перечисленных выше явлений никак не дает о себе знать в лапидарной эпиграфике вплоть до римского времени. Кроме того, в рассмотренных здесь надписях обнаруживаются некоторые инновации, которые в дальнейшем не получили завершения: ог39 См. Доватур. Краткий очерк, 825, § 4; Ходорковская. Там же.

лушение звонких смычных, может быть, озвончение глухих после p, гетероклизия Moaxiwnou, [?KaXa]|aiwnou, Eunwnou, номинатив OugaTph (без соответствующих форм casus obliqui) и аккузатив aniqpa рядом с anhp, andpo? (если не по образцу эпич. anepa). Фактор, препятствовавший этому, по крайней мере отчасти, всё тот же: относительно высокий уровень грамотности и литературности боспорского общества в целом.