Проблемы и перспективы изучения истории западнохристианских общин Петербурга в XVIII В. В контексте развития современной исторической науки

УДК 930.23(272/274)

А. Э. Алакшин, А. Н. Андреев

Проблемы и перспективы изучения истории западнохристианских общин Петербурга в XVIII в. в контексте развития современной исторической науки

Многие российские ученые не без оснований полагают, что одним из признаков глубокого кризиса современной гуманитарной науки является ее «массовизация»1. Наука буквально «шагнула в массы»: множатся публикации, ориентированные на специалистов и широкий круг читателей, — в статьях и объемных книгах авторы в доступной форме всё чаще повторяют уже сделанные кем-либо выводы и даже имитируют новые открытия. Анализ текстов сотен работ — включая и защищаемые в различных советах диссертации — показывает, что значительная часть трудов по истории в последние годы приобретает культурологический (часто псевдокультурологический) и подчеркнуто описательный характер, что, понятно, как минимум не повы- ^ шает ценности результатов самого исторического исследования. Как было справедливо отмечено на одной из конференций, посвященных Э вопросам состояния отрасли исторического знания, ныне активно ^

«развиваются тенденции превращения истории в элемент "медийной -У культуры"»2. Фундаментальной исторической науке, судя по многим

тельство «Евролинц» (Киев-Москва) // Восток. 2004. № 1. С. 211-214; Баженов Д. Но- Не вая миссия науки — в чем она? // Наука и жизнь. 2007. № 11. С. 12. £

онном пространстве: тупики и перспективы (Выступление на Международной конфе- .£3 ренции «Проблемы методологии изучения и преподавания современной истории», МГУ, оо

посылкам новейшего времени, начинают угрожать процессы качественной трансформации в виде потерь выработанных веками принципов научного исследования; перспективой же ее развития может стать полное встраивание в систему масскультуры — со всеми ее признаками стремления к зрелищности, желания выгодно продавать созданный продукт и даже намеренно оглуплять массы в целях формирования исключительно потребительских ценностей в общественном сознании.

Процесс «массовизации» охватил все области исторического знания — в том числе и пространство историко-религиоведческого анализа. Попытки низвести науку до уровня доверительных сообщений о тех или иных ситуациях стали хорошо заметны в сфере исследований истории положения неправославных христианских конфессий в России — значительная часть опубликованных в последние годы работ по проблематике представляет собой реферативные по сути, обзорные труды с почти неразвившейся исследовательской (источни-ковой и методологической) базой. Сразу заметим, что речь идет не о брошюрах, издаваемых с просветительско-миссионерскими целями, а о работах, претендующих на академический характер и провозглашающих своей целью приращение знаний — к последним, например, можно отнести книги А. Р. Андреева3, публикации и диссертационные работы И. П. Корнилова4, Е. В. Маракушиной5, А. Н. Копылова6. Всем этим авторам свойственны несоблюдение принципа историзма и слабая проработка архивов (порой даже полное отсутствие ссылок на архивные документы); в случае же с публикацией А. Н. Копылова речь вообще идет о некорректном цитировании и прямых заимствованиях выводов и ссылок у сторонних авторов7. Отмеченные труды посвящены изучению исто2 октября 2009 г.) URL: http://www.hist.msu.ru/Science/History/karpov2009_2.htm (дата обращения: 10.10.2012).

S 3 Андреев А. Р.: 1) История ордена иезуитов. Иезуиты в Российской империи: XVI — начало m XIX в. М.: Русская панорама, 1998; 2) Монашеские ордена. Бенедиктинцы, цистерцианцы, кармелиты, иоанниты, тамплиеры, тевтонцы, францисканцы, доминиканцы, августинцы, g капуцины, урсулинки, театинцы, иезуиты и др. М.: «Евролинц» — «Кучково поле», 2002; ^ А. Р. Андреев отличается тягой к самым разнообразным предметам исторического познания — ^ от биографий известных исторических деятелей до проблем геополитики, однако его творче-,s ство научной общественностью давно признано несостоятельным. См. о научном потенциале § книг А. Р. Андреева статью И. М. Смилянской: Смилянская И. М. Указ. соч. С. 211-214.

Корнилов И. П. Протестантизм в Татарстане: основные этапы и особенности развития (XVIII — 80-е гг. XX в.): дис. ... канд. ист. наук. М.: Российская академия госслужбы, 2003.

н 5 Маракушина Е.В.: 1) Историко-религиоведческий анализ деятельности ордена иезуитов

^ в Санкт-Петербурге // Вестник Санкт-Петербургского университета. Сер. 6. 2007. № 3. а

С. 269-277; 2) Католические монашеские миссии на Северо-Западе России: дис. ... канд. философ. наук. СПб., 2007.

рии российских католичества и протестантства в очень широких хронологических рамках — и замысел исследователей не случаен. Протяженные временные границы дают возможность намеренно использовать случайно попавшие в поле зрения источники, иллюстрирующие лишь заранее заданные положения автора. Такие рамки уместны в специальных обобщающих исследованиях, так как служат расширению познавательных горизонтов; но в ситуации, когда обобщать пока еще нечего, они часто приводят к прямо противоположному эффекту. Неудивительно, что при всем интересе современных историков к теме жизнедеятельности инославных общин в России наименее разработанным в данном отношении периодом остается XVIII в. — эпоха, изучение которой требует особой источниковедческой подготовки и сопряжено со сложностями в поисках материала. Приведем несколько примеров — в докторской диссертации О. А. Лиценбергер «Римско-католическая и Евангелическо-лютеранская церкви в России: сравнительный анализ взаимоотношений с государством и обществом (XVIII — начало XX в.)» подавляющее число задействованных источников касается истории неправославных конфессий в XIX и начале XX в., данные же за XVIII в. носят отрывочный и случайный характер8; в работе И. П. Корнилова «Протестантизм в Татарстане: основные этапы и особенности развития (XVIII в. — 80-е гг. XX в.)» наблюдается спекулятивное,

Е. Н. Цимбаевой и др. авторов. Приведем лишь некоторые примеры: текст книги А. Н. Ко-пылова на с. 118-121 (начиная со слов «в первой половине XVIII в., с позволения Петра I...») представляет собой пересказ содержания начала второй главы монографии А. Н. Андреева без указания источника и кроме того с присвоением ссылок на труды А. А. Алова и Э. Винтера (сноски 210, 213 и 214). То же самое наблюдаем на с. 130-131. Откровенный плагиат представляет собой текст на с. 135-137 и 143-146. Здесь «автором» присвоены рассуждения и выводы, касающиеся службы в России католиков, заключения межконфессиональных браков и религиозного воспитания детей в православно-католических семьях, участия православных дворян в религиозных церемониях католиков; сведения о З. Шари-мане, переходе в католичество кн. И. П. Долгоруковой и др. И опять же взяты «готовыми» подтверждающие правоту «автора» цитаты (например сноски 247-251). Анализируя взгляды на католичество М. С. Лунина (с. 166), для большей наглядности А. Н. Копылов ^ позаимствовал текст переписки декабриста из исследования Е. Н. Цимбаевой. Ср.: Андре- 3 ев А.Н. Католицизм и общество в России XVIII в. Челябинск: Изд-во ЮУрГУ, 2007. С. 56- С-61, 87-88, 101, 122-124, 127, 154-161, 192-193; Цимбаева Е.Н. Русский католицизм: Идея £ всеевропейского единства в России XIX в. М.: Изд-во ЛКИ, 2008. С. 66.

ничем не мотивированное нарушение хронологических рамок: историю протестантства автор начал прослеживать только с конца XVIII в., что и отражено в названии первой главы диссертации9. Практика шаблонного использования исторических сведений, их заведомая фрагментарность, довольно слабая изученность периода свойственны и другим исследованиям — как историческим, так и юридическим10. В диссертационных работах, защищаемых по юридическим специальностям, вообще не учитываются современные достижения и разработки историков в области истории правового положения западных церквей в России. Такие работы демонстрируют крайне поверхностное знакомство с историческими реалиями и документами XVIII столетия11.

XVIII в. представляется наиболее важной эпохой при исследовании любого из аспектов истории инославных вероисповеданий в России — изучение событий именно этого столетия позволяет осмыслить все проблемы церковной институционализации российских католиков и протестантов, решить самые разнообразные вопросы их взаимодействия с органами власти и обществом в условиях реализации модернизационной политики государства. Работа с материалами XVIII столетия служит, выражаясь категориями Г. Терборна12, выявлению «бинарного кода» самого феномена российской модернизации, попутно же дает возможность выработать универсальные теоретические подходы к изучению всей истории западнохристианских церквей в России. Именно в этом столетии, напомним, сложились первые развитые церковные структуры российских католиков и протестантов — более того, пребывание в стране инославных впервые стало легитимным. В век деятельности Петра I и Екатерины II были провозглашены буквально все принципы религиозной политики государства, сохранявшиеся впоследствии до 1905 г. Изменения социокультурных параметров России в обстоятельствах жизни XVIII в. и привели к тому, что протестантские ценности стали оказывать слишком ощутимое воз-^ действие на течение социально-экономической и духовной жизни наших со-Ö отечественников; а католичество вдруг тоже проявилось как один из важнейm _

^ 9 Глава имеет название «Возникновение и распространение протестантизма в Казанской гуS бернии (конец XVIII — начало XX в.)». д

^ 10 Курило О.В. Лютеране в России XVI-XX вв. М.: Фонд «Лютеранское Наследие» World ^ Wide Printing, 2002; Романовская Л. Р. Иноверцы в Российской империи (историко-пра-5g вовое исследование): дис. ... канд. юрид. наук. Нижний Новгород: Нижегородский госу-8 дарственный университет им. Н. И. Лобачевского, 2006; Булавина М. А. Правовое полого жение католической церкви в России в XVIII в.: дис. ... канд. юрид. наук. М.: Российская академия госслужбы, 2008.

Ü 11 Это касается и диссертации М. А. Булавиной, целиком посвященной изучению XVIII столетия. О теоретико-методологическом уровне этой работы свидетельствует уже заявле-s ние автора о том, что «теоретической основой диссертационного исследования послужи-^ ли фундаментальные положения, содержащиеся в научных трудах» ряда ученых, в том

^ числе упомянутого А. Р. Андреева. См.: Булавина М.А. Указ. соч. С. 8. \о

^ 12 Therborn G. European Modernity and Beyond. The Trajectory of European Societies, 1945Ö 2000. London; New Delhi: Sage Publications, 1995. P. 5.

ших факторов общественного развития, подготовивший появление идеологов «русского католицизма» в лице П. Я. Чаадаева, И. С. Гагарина, М. С. Лунина и др. либеральных мыслителей13. Очевидно, что глубокое изучение проблем жизнедеятельности католиков и протестантов в России XVIII в. выступает по сути фундаментом подлинно научного знания о роли европейских конфессий в исторических судьбах нашей страны; но историки западнохристианских церквей почти всегда ограничиваются беглым и поверхностным знакомством с этим важнейшим периодом, предпочитая оперировать случайными фактами и давать на их основании глобальные, хотя и порой неверные оценки14. Данная ситуация обусловлена всё той же проблемой массовых подходов и упрощений в современной науке; а возможно, и нежеланием решать трудные задачи. Порой в научной среде проявляет себя и фактор спекулятивного отношения авторов к материалу15.

Конечно, придется отметить, что изучение истории российских общин католиков и протестантов в XVIII в. сопряжено с трудоемкостью архивных изысканий, жизненно необходимых для установления репрезентативного фактического материала. Рамки деловой компетенции центральных органов власти России XVIII в. складывались постепенно, поэтому к проблемам жизнедеятельности «иноверцев» имели отношение одновременно десятки властных институтов. В результате сведения о католиках и протестантах буквально рассеялись по фондам хранилищ — их можно обнаружить в архивах Синода, Сената, Тайной канцелярии, практически всех коллегий (иностранных дел, военной, Мануфактур- и Берг-коллегии, Юстиц-коллегии лифляндских и эстляндских дел

то ни было научных оснований. А. Н. Копылов утверждает: «в антикатолической поли- ^ тике царского правительства было мало толку»; католическая церковь в России «смогла 3 стать из узко-этнической конфессии (церкви для поляков, французов и "прочих ино- С-странцев") истинно Вселенской, наднациональной церковью» См.: Копылов А. Н. Указ. ^ соч. С. 11, 267. ^

и др.), личных канцелярий императоров и императриц, канцелярии от строений, канцелярии опекунства иностранных и т.д. Фонды некоторых учреждений разрознены и находятся в разных архивных хранилищах (например фонды духовного ведомства — в РГИА и РГАДА, коллегии иностранных дел — в РГАДА и АВПРИ). При работе с такими документами исследователь должен свободно владеть навыками чтения скорописи, а также знать особенности русского делового языка XVIII в. Многие документы составлены на иностранных языках (немецком, французском, английском, польском, шведском, финском, голландском и др.), что в свою очередь также может затруднить их систематизацию и использование16. Таким образом, очевидно, что объективное и плодотворное изучение данных материалов под силу только погруженным в проблемы эпохи ученым, намеренно специализирующимся именно в вопросах пребывания иностранцев в России или истории русско-европейских связей17. Добавим, что специфика темы подразумевает серьезную религиоведческую, а зачастую и богословскую подготовку историка, что резко увеличивает требования к его исследовательскому труду и порождает сложности теоретико-методологического плана18. Однако всё это не должно отпугнуть будущих исследователей, среди которых наверняка появятся яркие и самобытные ученые, способные решать проблемы истории жизнедеятельности инославных общин на базе нового, пока скрытого от глаз материала. Имея в виду содействие таким попыткам, считаем уместным отметить те архивные фонды, которые практически не задействованы исследователями истории западного христианства в России. Масса инфор16 В качестве примера отметим слабую изученность исследователями документов Юстиц-коллегии лифляндских и эстляндских дел (органа управления завоеванными в ходе Северной войны территориями) — в его юрисдикцию входил контроль над гражданской и религиозной деятельностью западных христиан России, а делопроизводство велось

^ преимущественно на немецком языке (иногда использовались его диалекты).

знания. См.: Успенский Б. А., Шишкин А. Б. Тредиаковский и янсенисты // Символ: Жур-^ нал христианской культуры при Славянской библиотеке в Париже. Париж, 1990. № 23.

de Moscou à la fin du XVIII siècle // Cahiers du monde russe. Paris, 2000. Vol. 41. P. 615-628.

С. 105-264; Rzeutsky V.: 1) Les Français de la Volga: la politique migratoire russe des années

s 1760, et la formation des communautés francophones à St.-Pétersbourg et à Moscou // Cahiers

^ du monde russe. Paris, 1998. Vol. 39. P. 283-296; 2) La colonie française et l&Eglise catholique tr1 S

о 18 В данной связи интересными представляются труды православного богослова Августиg на (Никитина Д. Е.). См.: Августин (НикитинД.Е.), архимандрит: 1) Православный

=s Петербург в записках иностранцев. СПб.: ТОО «Журнал Нева», 1995; 2) Шведская лю-

§ теранская община в Петербурге // Скандинавские чтения 2000 года: Этнографические

^ и культурно-исторические аспекты. СПб., 2002. С. 201-224; 3) Немецкая евангелическо-лютеранская церковь св. Петра // Немцы в России. Петербургские немцы. СПб., 1999.

^ С. 281-320; 4) Немецкая реформатская община в Санкт-Петербурге // Немцы СанктЙ Петербурга: наука, культура, образование. СПб.: Росток, 2005. С. 131-152.

мации о российских католиках и протестантах в XVIII столетии содержится в фондах Тайной канцелярии и Юстиц-коллегии лифляндских, эстляндских и финляндских дел в РГАДА19, а также в фонде «Духовные дела иностранных исповеданий» в АВПРИ20. Если документы РГИА достаточно хорошо изучены21, то материалы отмеченных хранилищ пока еще ждут своей актуализации. Особое внимание обратим на делопроизводственные документы Коллегии иностранных дел, хранящиеся в АВПРИ — в состав их входят донесения римских супериоров и лютеранских суперинтендентов, пасторов разных конфессий о жизни вверенных им церковных общин; справки и запросы различных государственных ведомств о приходах; деловая переписка Коллегии по проблемам жизнедеятельности неправославных христиан с Синодом, Юстиц-коллегией лифляндских и эстляндских дел, прочими коллегиями и канцеляриями; доклады в Иностранную коллегию по тем же проблемам от губернаторов и военных начальников. В делах фонда № 10 содержится большое число синодских указов и распоряжений относительно католиков и протестантов, их взаимоотношений с православными, справок по запросу Синода, Сената, Тайной канцелярии, допросных речей патеров и пасторов, подготовительных материалов для судебных разбирательств с участием инославных, в том числе и по обвинению в прозелитизме. Много информации находим и о внутренней жизни приходов: дела включают в себя разнообразные прошения со стороны иностранного духовенства, прихожан, попечителей и церковных старост (касательно организации богослужений, приглашения и увольнения пасторов, дележа церковного имущества и т.д.); материалы и резолюции относительно конфликтных ситуаций в общинах; копии законодательных актов, даровавших религиозные свободы; императорские указы в Коллегию о постройке костелов и кирок; отчеты о церковном строительстве и массу других официальных бумаг.

В силу тех или иных перечисленных причин (трудоемкости формирования репрезентативной источниковой базы, необходимости междисциплинарной подготовки и т.д.) ученые почти полностью обошли вниманием проблемы истории развития католических и протестантских общин Петербурга и Москвы в XVIII в. Понятно, что решение подобных вопросов также требует не механического обобщения уже имеющихся (далеко не всегда проверенных) сведений, а многолетней кропотливой работы в архивах, где сама оценка полезности источников проводится в рамках многочисленных и порой антагонистических стратагем анализа текущей изо дня в день и из года в год деятельности церковных организаций. И всё же, несмотря на трудности исследования, пришла пора изжить давно сложившийся парадокс — и в российской, и в зарубежной науке уже имеются труды (пока немногочисленные) по истории римско-католической и протестантских церквей во всероссийских масштабах — деятельность же инославных в обеих столицах рассмотрена в них поверхностно и крайне схема-тично22. И это при понимании факта, что именно в Петербурге и Москве была предельно сконцентрирована религиозная жизнь «русских» европейцев. Особенно странной выглядит ситуация по отношению к Петербургу — городу, воплотившему в собственном развитии всю евроцентристскую идеологию эпохи.

Сама идея закладки Петербурга предполагала сосуществование и даже слияние потоков различных культур в поликонфессиональном пространстве — нуждавшийся в модернизационных процессах Петр Великий создал мощную законодательную базу нормирования религиозной жизни «иноверцев» в России, без сомнений сметая любые способы традиционного неприятия русскими всех неправославных. Законы о веротерпимости стали прочной основой развития протестантства и католичества в России — форпостом же процессов укоренения западных христианских конфессий в стране оказался именно Петербург. Город на Неве с первых дней основания стал эпицентром европеизационных ^ процессов и местом компактного проживания иностранцев. В Петербурге до-Ö вольно быстро сложились развитые приходские структуры католиков и протес-J тантов, принимавших непосредственное и деятельное участие в модернизации « России. Уникальность ситуации проявилась и в факторах признания протесЛ

тантов и католиков полноправными горожанами (в других городах, включая ^ Москву, инославные жили в почти ущербной обособленности), а порой — даже

s начальствующими наставниками во многих сферах развивающейся России. «

^ s^ 22 К ним можно отнести труды О. А. Лиценбергер, а также работы немецкого историка о Э. Амбургера. См.: Лиценбергер О.А.: 1) Римско-католическая Церковь в России: исто-g рия и правовое положение. Саратов: Поволжская Академия госслужбы, 2001; 2) Римско-=s католическая и Евангелическо-лютеранская церкви в России: сравнительный анализ § взаимоотношений с государством и обществом (XVIII — начало XX в.): дис. ... д-ра ист. наук. Саратов, 2005; Amburger E.: 1) Geschichte des Protestantismus in Russland. Stuttgart: Evangelisches Verlagswerk, 1961; 2) Die Pastoren der evangelischen Kirchen Russlands vom ^ Ende des 16. Jahrhunderts bis 1937. Ein biographisches Lexikon. Erlangen: Institut Nordosten deutsches Kulturwerk Martin-Luther-Verlag, 1998.

Петербургские протестанты, вообще говоря, стали частью государственной элиты, управляя целыми ведомствами и оказывая через собственные установки мощное влияние на общественное сознание жителей города.

Исследование истории сложившихся в Петербурге развитых приходских структур протестантов и католиков ожидаемо подарит возможность по-новому осмыслить религиозную политику государства, понять специфику межконфессиональных отношений и оценить роль инославных христиан в жизни российского общества эпохи Нового времени. Конечно, выявление и анализ сведений о церковных объединениях иностранцев Петербурга, об их влиянии на духовную жизнь России и государственное строительство должны будут проводиться в контексте исследования конкретно-исторических событий, что, безусловно, позволит объяснить многие (до сих пор, кстати, существующие) проблемы взаимодействия представителей разных религий, объективно и аргументированно оценить исторический опыт межконфессионального сотрудничества в нашей стране.

Таким образом, ясно видно, что дальнейшее изучение внутриобщинной, педагогической, миссионерской (прозелитической), культурно-просветительской и социальной деятельности католиков и протестантов Петербурга в XVIII в., их взаимоотношений с органами государственной власти и православными церковными структурами, их участия в процессе государственного и культурного строительства по-прежнему весьма актуально в отечественной науке. Целенаправленное и системное изучение вопросов жизнедеятельности западнохристианских общин Петербурга в XVIII столетии, без сомнений, отвечает самым насущным потребностям современного петербурговедения и российского исторического знания в целом23.

До недавнего времени систематических разработок (и тем более специальных монографических трудов) на тему истории европейских вероисповеданий в Петербурге XVIII столетия не было ни в России, ни за рубежом — хотя некоторые разрозненные сведения, зачастую приводимые вне контекста исторического развития российского общества, можно обнаружить у ряда немецких

(протестантских) и русских (православных) авторов конца XVIII — XIX в. 24 Возможности исторической реконструкции процессов жизнедеятельности западных христиан на основании этих сведений подробно рассмотрены в ряде специальных трудов и признаны недостаточными. Двадцатый век вообще «похоронил» тему под плитой антиклерикальных идеологических построений и атеистических спекуляций — только в конце XX столетия, во многом благодаря исследовательским усилиям петербургского ученого Ю. Н. Беспятых25, историки вновь обратились к изучению проблем становления инославных церковных объединений в России и способов их жизнедеятельности.

На сегодняшний день обстоятельно изучен комплекс вопросов истории протестантских общин Петербурга в XVIII в. (их конфессиональный состав, численность, структура, принципы и способы деятельности), выяснены особенности взаимоотношений представителей различных конфессий между собой, с Русской православной церковью и органами государственной власти, дана развернутая оценка степени влияния членов петербургских протестантских общин на процессы государственного строительства в России, качественно решены некоторые источниковедческие вопросы26. В специальных публи24 BüschingA.F. Geschichte der evangelisch-lutherischen Gemeinen im Russischen Reich. Altona, 1766-1767. Th. 1-2; Grot J. Ch. Bemerkungen über die Religionsfreiheit der Ausländer im Russischen Reich in Rücksicht auf ihre verschiedenen Gemeinden; ihre kirchlichen Einrichtungen, ihre Gebräuche und ihre Rechte. SPb.-Leipzig: In der Dykischen Buchhandlung, 1797-1798. Bd. 1-3. 8°; Dalton H. Geschichte der Reformierten Kirche in Rußland. Kirchenhistorische Studie von Herman Dalton. Gotha: Verlag von Rudolf Besser, 1865; MuraltE. Chronik der vereinigten franzoesischen und deutschen reformierten Gemeinde in St. Petersburg. Dorpat: Universitaet, 1842; Lemmerich C. Geschichte der evangelisch-lutherischen Gemeinde St. Petri in St. Petersburg. SPb.: Buchdruckerei der Kaiserlichen Akademie, 1862; Толстой Д. А. Римский католицизм в России: историческое исследование гр. Д. А. Толстого: в 2-х т. СПб.: Изд. тип. В. Ф. Демакова, 1876; Морошкин М. Я. Иезуиты в России с царствования Екате-^ рины II и до нашего времени. Сочинение свящ. Михаила Морошкина: в 2-х ч. СПб.: Тип. о 2-го Отделения Собств. е.и.в. канцелярии, 1867-1870.

^ 25 Беспятьа Ю. Н.: 1) Петербург Петра I в иностранных описаниях. Л.: Наука, 1991; 2) Пе-^ тербург Анны Иоанновны в иностранных описаниях. СПб.: Рус.-Балт. информ. центр « «Блиц», 1997.

^ 26 См.: Алакшин А.Э. Становление протестантских общин в Санкт-Петербурге (первая

^ четверть XVIII в.): дис. ... канд. ист. наук. Челябинск: ЧелГУ, 1998; Августин (Ники=s тин Д. Е.), архимандрит. Немецкая Евангелическо-лютеранская церковь Св. Петра //

§ Немцы в России: Петербургские немцы. СПб., 1999. С. 281-320; Таценко Т. Н. Немецкие

р евангелическо-лютеранские общины в Санкт-Петербурге в XVIII-XIX вв. // Там же.

^ С. 245-280; Князева Е.Е. Метрические книги Санкт-Петербургского консисториального

о округа как источник по истории лютеранского населения Российской империи XVIII —

g начала XX в.: дис. ... канд. ист. наук. СПб.: СПбГУ, 2004; Алакшин А. Э.: 1) Протестантские

=s общины в Петербурге в XVIII веке. Челябинск: Челяб. гос. ун-т, 2006; 2) Протестант§ ские общины в Петербурге в XVIII веке: дис. ... д-ра ист. наук. СПб.: СПб. ин-т истории РАН, 2008; Соловьева Г. Ф. Материалы Российского государственного исторического ар^ хива о лютеранских приходах Северо-Запада XVIII — начала XX в. как исторический

^ источник: автореферат дис. ... канд. ист. наук. СПб.: СПбГУ, 2008. Интересные сведеÖ ния о становлении протестантских общин историкам сообщили и иностранные авторы

кациях проанализированы и многие другие сопутствующие теме проблемы27. В 2001 г. на русском языке была издана книга «Голландская реформатская церковь в Санкт-Петербурге (1717-1927)», представляющая собой сборник статей, большинство из которых были написаны преподавателями и одним из студентов Теологического университета реформатских церквей Голландии в Кампене28. Сборник содержит интересную информацию об истории голландских реформатов в Петербурге; в нем, однако, отсутствует видимая система в определении тематики исследований, а XVIII столетию уделено сравнительно мало внимания — периода касаются лишь П. Н. Холтроп, А. В. Арнаутсе и Г.М. де Хаан в кратких обзорах истории петербургских реформатов-голланд-цев29 и Г. Бринкман в статье, посвященной служению одного из пасторов 30. Увы, немного сведений по теме оказалось и в тексте материалов конференции «Инославные церкви в Санкт-Петербурге», проведенной 8-10 октября 2003 г. в Российском государственном историческом архиве31. В сборнике содержатся интересные архивоведческие статьи, раскрываются некоторые сквозные темы (проблемы экономических отношений, культурных контактов между

в монографиях о жизни соотечественников в Петербурге. См.: Янгфельдт Б. Шведские пути в Санкт-Петербург / Пер. со шведского Ю. Н. Беспятых. СПб., 2003; Кросс Э. Британцы в Петербурге: XVIII век / Пер. с английского Ю. Н. и Н. Г. Беспятых. СПб., 2005.

представителями разных конфессий); однако все эти материалы могут стать лишь подспорьем при системном изучении процессов жизнедеятельности общин католиков и протестантов Петербурга в XVIII в.

Наименее разработанными остаются вопросы жизнедеятельности римско-католических церковных объединений северной столицы: специальных трудов, посвященных петербургским католикам в XVIII в. (впрочем, и в другие периоды), до сих пор не существует. Следует отметить лишь работу В. Ар-жанухина и А. Дремлюга, уделивших вопросам жизнедеятельности главной петербургской общины в XVIII столетии семь страниц своей статьи32, а также искусствоведческое исследование Р. Ханковски «Храм святой Екатерины в Санкт-Петербурге»33. Тем не менее в недалеком будущем следует ожидать появления специального труда (возможно, даже и не одного) на тему истории латинских общин города на Неве в XVIII в. В научный оборот уже введены новые документальные данные относительно петербургских католиков34, расширена информация об их численности, проанализирован социальный состав общин35, установлен поименный список католических священников, осуществлявших служение в столице Российской империи36, освещена роль старост петербургского прихода37. Установлен факт существования в 1720-х гг. наряду

Андросов С. О. Архитектор Никола Микетти и дру?