Государственно-правовая деятельность Ивана Грозного

Д.С. Точеный, Н.Г. Точеная

ГОСУДАРСТВЕННО-ПРАВОВАЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ ИВАНА ГРОЗНОГО

Аннотация

В статье предпринята попытка дать адекватную, взвешенную оценку Ивану Грозному как государственному деятелю. Оценить его реформаторскую деятельность, успехи России в области внутренней политики, достигнутые благодаря ему. И вместе с тем показать ту пучину хаоса и террора, в которую вверг Иван IV свою страну в заключительные годы царствования.

Благополучие любого государства во многом зависит от уровня образования, степени уравновешенности, крепости физического и нравственного здоровья его лидера. В этом отношении россиянам в середине и во второй половине XVI века явно не повезло. Их руководители обнаружили отчетливую тенденцию к телесной и моральной деградации, а затем и к вырождению.

Тревожные, настораживающие признаки душевной неустойчивости выявились в поведении Василия III. На это одним из первых обратил внимание известный психолог и историк П.И. Ковалевский: «Будучи, по-видимому, расположен и милостив к подданному, он неожиданно поражал его опалою, когда тот и не чаял этого; и наоборот, иногда подвергши опале раба, вдруг милостиво прощал ему»1. Жена Василия III Елена Глинская отличалась большим умом и образованием, но окружавшие давали далеко не лестные отзывы о ее характере и нравах. Естественно, что их сын Иван IV оказался предрасположен к психическим и нервным заболеваниям.

Часть врожденных недостатков можно исправить продуманным воспитанием и просвещением. Однако ни того, ни другого у малолетнего великого князя на оказалось. Он рано потерял родителей. Никто о нем не заботился. Д. Иловайский нарисовал яркую картину его детства: «Бояре обходились с ним грубо, делали его свидетелем позорных сцен, часто оскорбляли самолюбие дитяти и тем ожесточали его сердце. С ранних лет уже Иоанн начал обнаруживать большую жестокость, которая проявлялась в самих его забавах; так, он находил удовольствие мучить животных или, разъезжая иногда с толпою сверстников по улицам Москвы, со смехом давил конями встречавшихся ему людей и т.п. Бояре нисколько не старались исправлять дурные наклонности Иоанна, напротив, поощряли его к подобным забавам, лишь бы отклонить от вмешательства в их управление ... они мало заботились о внешней безопасности России и расхищали государственную казну, а родственникам своим и приверженцам раздавали главные правительственные должности, позволяя им грабить и притеснять народ»2.

Будучи мальчиком, Иван IV, понятно, не мог разумно влиять на управление страной. Вместе с тем в отдельных случаях он мог почувствовать, сколь безграничной может быть власть великого князя. В 13-летнем возрасте Иван IV, сообщает нам Н.М. Карамзин, «вдруг, созвав бояр, в первый раз явился повелительным, грозным; объявил с твердостью, что они, употребляя во зло юность его, беззаконствуют, самовольно убивают людей, грабят землю; что многие из них виновны, но что он казнит только виновнейшего: князя Андрея Шуйского, главного советника тиранства. Его взяли и предали в жертву псарям, которые на улице истерзали, умертвили сего знатнейшего вельможу»3. Сторонники варварски казненного боярина в ужасе молчали, не осмеливаясь вслух

произнести укоризненного слова малолетнему Ивану IV. Конкуренты же Шуйских спешили воспользоваться моментом и побрасывали поленья в огонь, разжигая злобу и ненависть к попавшим в опалу.

Жестокость малолетнего великого князя росла. На плахе полетели головы князя Ивана Кубенского, бояр Василия и Федора Воронцовых, обвиненных без всяких на то оснований в мятеже. Придворному сановнику Афанасию Бутурлину, обвиненному в употреблении дерзких выражений, по приказу Ивана IV при стечении большой толпы отрезали язык.

Закономерно, что к 16 годам молодой великий князь сложился в самовластного деспота, на которого окружение взирало с трепетом и ужасом. Более чем показательна реакция митрополита и бояр, услышавших о решении Ивана IV жениться: они, по свидетельству летописца, заплакали от радости. Их привело в умиление то обстоятельство, что юный великий князь совершил столь важный поступок «ни с кем не советуясь».

В один из июньских дней 1547 года в столице вспыхнул сильный пожар, который уничтожил почти полностью посады, а затем перекинулся в Кремль и соборы. Большая часть населения оказалась без крова и хлеба. Ей овладело отчаяние и озлобление. Гнев толпы обратился против бояр Глинских и близких к ним людей (их обвиняли в колдовстве и поджоге домов). Многие терема и дворы были разграблены. Опасаясь за свою жизнь, Иван IV выехал из Москвы в село Воробьево. Но и там он не нашел тишины и покоя. Воинственно настроенный полуголодный люд окружил царский двор и потребовал немедленной выдачи ненавистных ему Глинских. Позднее Иван IV признал, в тот момент «вошел страх в душу мою и трепет в кости мои». И хотя стража сумела разогнать восставших, царь еще не один месяц с ужасом вспоминал кошмарные мгновения. Его беспокойную и трусливую душу сумел умиротворить священник Благовещенского собора Сильвестр, наделенный не только педагогическим даром, но и государственным умом. Ему удалось внушить молодому царю, что московский пожар и последовавший страшный мятеж явился карою небесною «за угнетение бедных христиан всяким насилием».

Наш выдающийся историк С.М. Соловьев считал, что в Иване IV под благотворным воздействием Сильвестра произошел «важный нравственный переворот»5. Царь решил искупить грехи, оставить неправедный образ жизни и при помощи умных советников провести необходимые преобразования, чтобы успокоить подданных и укрепить страну. Большое влияние на него приобрел дворянин Алексей Адашев, который, несмотря на молодость, продемонстрировал редкий талант реформатора. Ему была присуща такая совершенно не типичная для политика черта характера, как благородство. Именно он и Сильвестр собрали небольшой кружок наиболее ярких умов России, который стал играть роль неофициального правительства при неопытном царе. В него вошли князь Андрей Курбский, незаурядный военный деятель, митрополит Макарий, один из образованнейших людей того времени, дьяк Иван Висковатый, умевший, как никто

другой, объективно судить о работе сложного государственного аппарата, и др. За этим кружком с легкой руки А. Курбского закрепилось название «Избранная рада», то есть совет лучших людей6. Сформировалась она в 1549 году. Члены ее стали инициаторами и организаторами проведения крайне необходимых преобразований.

Административная реформа. Во-первых, в 50-е годы XVI века была создана новая система центральных руководящих органов исполнительной власти - «приказов», каждый из которых ведал отдельной отраслью управления или территорией. Нетрудно заметить, что эта структура (строение) государственных учреждений в значительной степени сохранилась до сих пор: менялись лишь их названия - коллегии (при Петре I), министерства (при Александре I), наркоматы (при Ленине) и вновь министерства (при Сталине). Об этом свидетельствуют их названия и содержание работы. Посольский приказ руководил дипломатическими сношениями, Разбойный - охраной феодальной собственности, сыском и судом по делам высшей юрисдикции, Пушкарский - артиллерией, Ямской - почтовой вязью, Казанский и Сибирский - соответствующими землями.

Во-вторых, существенным образом была перестроена система местного управления. Вместо наместников, назначавшихся ранее великим князем и располагавших неограниченной властью, в каждом округе («губе») бояре и дворяне избирали старосту, на обязанности которого лежал суд. Тем самым был нанесен серьезный удар по порочной системе кормлений, связанной с многочисленными незаконными поборами и другими злоупотреблениями (наместники содержались за счет особого оброка с местного населения и, разумеется, старались максимально увеличить его). Губные старосты получали четко фиксированное денежное жалование. Окончательно система кормлений прекратила существование в 1556 году.

В-третьих, для решения важнейших внутренних и внешних проблем стали систематически созываться Земские соборы, в которых принимали участие члены Боярской думы, высшее духовенство, выборные от дворян и посадских людей. Первое заседание этого органа власти состоялось в 1549 году. В XVI-XVII вв. соборы сыграли важную роль в моменты напряженных поисков выхода из кризисных ситуаций (например, избрание на царство).

Правовая реформа. В 1550 году Земский собор утвердил новый судебник. Этот свод законов явился важнейшим шагом на пути централизации Российского государства. Он ликвидировал судебные привилегии удельных князей. В нем подробно излагался порядок рассмотрения жалоб, устанавливалась строгая таксация судебных пошлин. Ряд статей ставили целью уменьшить масштабы злоупотреблений судей, чиновников, простых людей (взятки, ябедничество, оговоры и т.д.). Судебник заметно расширил привилегии господствующего класса землевладельцев. Хотя в нем и сохранялся Юрьев день для крестьян, но тем не менее переход их от одного феодала к другому в значительной степени был затруднен повышением платы за «пожилое» (компенсация владельцу за потерю даровой рабочей силы). Недаром многие историки считают 1550 год датой второго этапа становления крепостного права. Вместе с тем Судебник ограждал дворян и детей бояр от превращения в холопы.

Военная реформа. Основы ее составляли три важных положения, объединенные замыслом создания сильного вооруженного войска. Прежний принцип его формирования, базировавшийся на требовании великого князя к боярам поставки воинов для походов «по силе», явно устарел: многие крупные землевладельцы старались избежать лишних затрат и преуменьшить свои возможности. Теперь, во-первых, создавалось дворянское ополчение. Поскольку в казне отсутствовали деньги для его содержания, то члены «Избранной рады» нашли выход, памятуя о больших просторах земли российской. По указу Ивана IV тысяча дворян в оплату за военную службу получила в Подмосковье

приличные поместья. Во-вторых, в 1550 году было создано постоянное стрелецкое войско. На первых порах оно насчитывало около 3000 человек. Стрельцы поселялись в специальных слободах. С целью экономии на их жалованьи им разрешалось жить семьями, заниматься промыслами, торговлей, огородничеством. (Скажем сразу, что такой образ жизни снижал уровень военной подготовки такого воинства.) Каждый стрелец был вооружен пищалью (ружье), бердышом (топор с лезвием в виде полумесяца на длинном древке) и саблей. В-третьих, согласно «Уложению о службе», боярин и дворянин обязывался по требованию царя явиться на военные смотры «конно, людно и оружно» и мобилизовать определенное количество своих слуг, исходя из расчета 1 воин от каждых принадлежавших ему 150 десятин.

Церковная реформа. В период глубоких преобразований в государственном аппарате на высоте своего положения оказался митрополит Макарий, сумевший пойти на разумный компромисс со светской властью. В 1551 году он созвал церковный собор. И поскольку запись его постановлений была разделена на 100 глав, то он получил образное название «Стоглавый собор». Высшее духовенство пошло на серьезные уступки боярам и дворянам.

А. Адашев, А. Курбский и другие члены «Избранной рады» также с пониманием отнеслись к интересам священнослужителей. С одной стороны, царская власть согласилась с закреплением за церковью всех земель, которыми она фактически (не всегда законно) владела. С другой, высшее духовенство пошло навстречу боярству и дворянству: отныне все новые земли церковь могла приобретать только с санкции Ивана IV. Митрополит Макарий не стал также возражать против возвращения старым владельцам тех поместий, которые были взяты монастырями за долги.

Общий процесс централизации власти отразился также и на церкви: «Стоглавый собор» принял решение об унификации церковных обрядов, утвердил общий список святых, иконописцам предложил создавать новые произведения, следуя определенным канонам (образцам).

Историки дают весьма положительную оценку преобразованиям Ивана IV, проведенным по советам членов «Избранной рады». А.С. Орлов считает, что реформы 50х годов XVI века способствовали укреплению Российского централизованного многонационального государства, что они упрочили военную мощь страны . Восторженно отзывается о них Д. Володин: «Всего десятилетие суждено было существовать «Избранной раде», всего десятилетие было отпущено исторической судьбой для деятельности решительных и энергичных реформаторов, проживавших в условиях относительного мира между всеми классами и сословиями русского общества. Всего десятилетие! Но за этот короткий период государственное и социальное устройство России претерпело столь сильные изменения, каких не происходило за целые века спокойного развития».

К сожалению, в 1560 году «Избранная рада» прекратила свое существование. Причин тому несколько. А.О. Ишимова считала, что роковую роль сыграл совет, данный Ивану IV монахом Кирилловского монастыря Вассианом: «Если хочешь быть настоящим государем, то не имей советников умнее себя: ты должен учить, а не учиться, повелевать, а не слушаться; тогда будешь тверд на царстве, и вельможи будут бояться тебя» . Рекомендация запала в душу царя, поскольку по врожденным качествам он имел к тому предрасположение. Но что говорить о незрелом и извращенном с детства Иване IV, если такого правила управления странами придерживались ранее сотни политических лидеров. Да и сейчас многие государственные деятели и администраторы следуют инструкции Вассиана.

Поворот в поведении царя был вызван также смертью жены Анастасии, сдерживавшей в известной степени злобные порывы мужа и деликатно напоминавшей ему о событиях 1547 года. Есть серьезные основания также предполагать, что Иван IV заболел в 1560 году паранойей, психическим недугом. Для него характерны рост подозрительности и убеждения в непогрешимости своих логических заключений и

поступков .

В мышлении и делах царя стала преобладать злобная недоверчивость, ему везде мерещились заговорщики и враги. Первыми пострадали члены «Избранной рады». Неожиданной опале подверглись недавние любимцы Ивана IV: А. Адашева отправили в ссылку в Дерпт, а Сильвестра заточили в Соловецкий монастырь. Пыткам и казням уже конца не было. Действия и распоряжения царя демонстрировали прогрессирующий распад личности, в отношениях к окружающим он давал волю всем порокам человеческим, в особенности вероломству, коварству и садизму.

В конце 1564 года Иван IV совершенно неожиданно покинул Москву. Целый месяц население столицы и ближайших городов и деревень пребывало в тревоге, страхе и ужасе. «Государь оставил нас! - кричали многие именитые и простые граждане. - Мы погибаем! Кто будет нашим защитником от чужеземцев? Кто будет начальником царства нашего?».

В начале января 1565 года москвичи получили от царя, обосновавшегося в Александровской слободе, два послания. В одном, адресованном митрополиту, он писал с возмущением, что бояре творят беззакония, злодействуют, изменяют стране, а потому ему ничего не остается сделать, как оставить престол. В другом, обращенном к простому люду, Иван IV заявлял, что у него имеются претензии только к князьям, воеводам и духовенству, а далее уверял, что будет править так, чтобы купцы и посадское население «себе никоторого сумнения не держали», потому как «гнева на них и опалы никоторой нет».

Перепуганные насмерть москвичи толпами шли к митрополиту и умоляли умилостивить царя, чтобы он не бросал их на погибель. В разыгранном политическом спектакле

Иван IV показал себя талантливым режиссером и актером. Делегация Боярской думы и высшего духовенства долго стояла на коленях, упрашивая его вернуться и занять престол. Царь согласился при условии, что ему будет позволено единолично на изменников «опала своя класти, а иных казнити, и животы их и статки (имущество) имати, а учинити ему на своем государстве себе опричнину». Иван IV добился своего: он стал неограниченным самодержавным правителем и получил в свое распоряжение уникальный, невиданный ранее репрессивный аппарат.

В 1565 году царь разделил российскую территорию на две половины: опричнину (от слова «опричь», кроме) и земщину. В первую вошли почти вся центральная часть государства, север Заволжья, Поморье, несколько уездов на границе с Литвой, во вторую -остальная часть. Опричная земля называлась «государственным уделом». Своеобразной, неофициальной его столицей сделалась Александровская слобода, которую Иван IV превратил в крепость; рассказы о ее тюрьме и пыточных подвалах леденили кровь. Для управления «государственным уделом» были созданы специальная администрация и новые приказы. Опорой царя стало опричное войско, составленное в основном из дворян и немногих бояр, проявивших исключительную преданность Ивану IV. Сначала оно насчитывало 1000 человек, а вскоре увеличилось в шесть раз.

Символом лютости и безграничной жестокости стал глава опричников Малюта Скуратов. Достаточно сказать о нем, что он собственноручно задушил митрополита Филиппа за публичное осуждение злодеяний царя и его подручных. Примеров мракобесия в поведении самого монарха была более чем достаточно. Поскольку ему везде чудились заговорщики и предатели, то он поверил в нелепый донос о желании и стремлении

новгородцев сотрудничать с Речью Посполитой, стать подданными польского короля. Не долго думая, Иван IV распорядился о направлении против мятежников карательного отряда.

В декабре 1569 года войско опричников, которое решил возглавить сам царь, двинулось на Новгород. Советский историк В.Ф. Антонов считал, что этот поход напоминал нашествие Батыя: «Опустошив земли тверские, Иван IV приказал грабить церкви и монастыри... Сея смерть и неся разорение, опричники подошли 2 января 1570 г. к Новгороду. Их передовой отряд сразу же окружил город, чтобы ни один человек из него не убежал ... Через два дня, когда царь шел в Софийский собор на обедню, все духовенство во главе с архиепископом Пименом, который, кстати сказать, поддерживал опричнину, приготовило ему торжественную встречу. Архиепископ хотел благословить Грозного, но тот отказался и тут же при всем народе объявил «об измене» Новгорода. Хотя обедню царь и велел отслужить, но за столом в архиепископских палатах он вдруг завопил «гласом великим с яростью» и приказал схватить Пимена, других высших служителей церкви и бояр. После казни их начался грабеж монастырей. В них крушили окна, двери, разоряли постройки, жгли хлеб в житницах и в скирдах, убивали скот, уносили с собой деньги и драгоценности. Были снесены все высокие постройки, иссечено все красивое: ворота, лестницы. На посаде, где жил простой люд, по словам летописца, опричники избивали всех «без пощажения и без остатка». В то же время мелкие отряды рыскали по новгородским землям и в целях обогащения и устрашения разоряли округу в пределах 200-250 верст»10. Все это имело следствием страшный голод, который привел к людоедству.

Сам Иван Грозный нередко впадал в состояние депрессии и выходил из нее, придумывая самые изощренные пытки и мучения схваченным боярам. Вместе с ближайшими опричниками он устраивал дикие оргии, насиловал девушек и замужних женщин. О каком-либо нормальном руководстве огромным государством никто из его окружения и не помышлял. Войско опричников превратилось в банду разбойников и мародеров. Этим обстоятельством с большою выгодою воспользовался крымский хан Девлет-Гирей. В 1571 году он со 120 тысячным войском ворвался в русские земли. Царь должен был бы согласно многовековым традициям возглавить сопротивление захватчикам, но вместо этого бежал в Коломну, затем в Александровскую слободу, остановившись в конце концов в Ростове. Татары, не встречая отпора (опричное войско, привыкшее воевать с беспомощными и запуганными боярами и их слугами, в страхе разбежалось), дошли до столицы и подожгли ее. В огне грандиозного пожара погибли почти все строения, кроме Кремля, и около 100 тысяч москвичей. Враги ушли с огромной добычей, они разгромили более 30 городов и уездов, увели в плен 60 тысяч человек.

На следующий год Девлет-Гирей вновь решил поживиться, его войска едва не достигли столицы. От разгрома Россию спасло то обстоятельство, что территория земщины, в отличие от опричных земель, не была разорена до последней степени. Там худо-бедно действовала Боярская дума и царский террор осуществлялся в несколько меньших масштабах. Войска под командованием земского воеводы М.И. Воротынского (в соединении с остатками опричного воинства) разгромили крымские орды в сражении близ города Молоди.

Спокойно и объективно свои неудачи Иван Грозный анализировать не умел и не хотел. Причиной позорного поражения от крымского хана он посчитал (по своему обыкновению) предательство - только теперь не бояр, а опричников. Полетели головы недавних любимцев и фаворитов. Малюту Скуратова он выслал из Москвы в Ливонию. Опричнина была отменена, вспоминать о ней запрещалось под страхом смертной казни. Террор несколько ослабел (волны его тем не менее периодически в дальнейшем усиливались). Опричнина, однако, же если не по форме, то по содержанию сохранялась: в

В конце 70-80-х годов физическое и душевное здоровье непредсказуемого царя продолжало ухудшаться. Вспышки неуправляемого гнева учащались. В 1581 году в пылу ссоры он ударил своего сына (этот трагический эпизод запечатлел выдающийся художник И.Е. Репин на известной картине). На первых порах Иван Грозный клял себя, раскаивался, не находил себе места от горя. Но, как пишет Н.И. Костомаров «мало-помалу стал освобождаться от своей тоски по убитом сыне, а с нею вместе начали проходить угрызения совести, и царь начал опять проявлять признаки обычного свирепства». Бессмысленный террор в стране продолжался, от него страдали все слои населения. Страна погрузилась в состояние экономической разрухи.

К началу 80-х годов, констатировал известный историк-экономист П.И. Лященко, в стране «наблюдался сильный упадок сельского хозяйства. Пашни паханой осталось в центральной области всего 31,6%, в Новгородской области - только 6,9%. Происходило прямое обезлюдение деревни. Число «пустошей», т.е. заброшенных деревень, было в центральной области в первую половину XVI века всего 5,2%, а к концу века - уже 49,2%; в Новгородской области за те же периоды - 3,2 и 82,2%»11. Разорение, увеличение налогов, ужас перед опричниками побуждали крестьян искать спасения в бегстве на «вольные» земли (за Урал, на Дон).

В боярских вотчинах и помещичьих землях выявился явный дефицит рабочей силы. Землевладельцы без конца обращались к Ивану Грозному с просьбами остановить процесс обезлюдения, поскольку они разорялись из-за массового ухода крестьян. Дворяне жаловались на то, что не могут нести службы в ополчении, что им трудно наскрести средства на коней и одежду. Чтобы предотвратить разброд населения и бегство крестьян, царь издал в 1581 году специальный указ на этот счет. В нем говорилось, что на время проведения описи населения и земельного фонда «заповедуются» (запрещаются) уходы крестьян со своих участков, а вотчинники и помещики не могут без особого разрешения их перевозить. Отмена Юрьева дня провозглашалась временной мерой и устанавливалась до нового государева указа. Однако напрасно ждали крестьяне каких-либо послаблений. Тогда и родилась грустная поговорка «Вот тебе, бабушка, и Юрьев день!». Так что можно считать 1581 «заповедный год» третьим этапом закрепощения крестьян.

Итак, во внутренней политике Ивана IV Грозного выделяются два периода: первый (1549-1560 гг.) - время прогрессивных преобразований, второй (1561-1584 гг.) - черная пора бессмысленного жесточайшего террора и безумных экспериментов. Объясняется година варварства не только уродливым характером царя, но и системой неограниченного самодержавия, которая могла испортить и развратить и куда более лучшего политического деятеля.

Умирал он так же страшно, как и жил последние 20 лет. В начале 1584 года Иван Грозный смертельно занемог, вследствие гниения внутри от него исходил отвратительный запах. Когда ему становилось тяжело, он каялся: его страшила перспектива попасть в ад. Едва боль отпускала, царь брался за любимое занятие - пытать и казнить. Скончался Иван Грозный (именуемый справедливо зарубежными историками Ужасным) 17 марта; похоронили его в Архангельском соборе рядом с могилой убитого им сына.