fS fS
СЛ СЛ
ФАКУЛЬТЕТ ИСТОРИИ ИСКУССТВА РГТУ научный электронный журнал
АРТИКУЛЬТ
DOI: 10.28995/2227-6165-2018-3-16-30
ЕЛ. Скворцова
кандидат искусствоведения, старший преподаватель Санкт-Петербургского Государственного университета
e.skvortsova@spbu.ru
ПАРНЫЕ ИЗОБРАЖЕНИЯ ИВАНА ГРОЗНОГО И ПЕТРА ВЕЛИКОГО: ИДЕЯ ПРЕЕМСТВЕННОСТИ МОСКОВСКОГО ЦАРСТВА И РОССИЙСКОЙ ИМПЕРИИ В РУССКОМ ИСКУССТВЕ XVIII ВЕКА*
л а ю
г*> й
>s з
к й>
В русском изобразительном искусстве XVIII века до сложения академического исторического жанра тема истории находила выражение в разных формах, в том числе в уподоблениях царствующего монарха его предшественникам. Историческое лицо воспринималось как аллегория - воплощение определенного качества или понятия. Одним из устойчивых случаев таких сопоставлений, до сих пор не удостоенных специального изучения, является пара Петр Великий - Иван Грозный. В настоящей статье на материале малоизвестных произведений разных видов и жанров искусства рассматривается его бытование и эволюция на протяжении XVIII века во взаимосвязи с государственной идеологией и литературой.
In lS^-century Russian art before the formation of academic historical genre the theme of history developed in several forms, including collation of a ruling monarch with his predecessors. In such case a historical figure was a supposed to be an allegory - an embodiment of a certain feature or idea. Such a collation is a pair Peter the Great - John the Terrible which has not yet been specially studied. The paper examines its evolution throughout the 18th century on the material of little-studied pieces of different kinds and genres of art and in interrelation with state ideology and literature.
Важнейшим средством прославления и легитимации современного правителя в государственной мифологии абсолютной монархии является обращение к античному и библейскому наследию, которое осмысливается аллегорически, сквозь призму представлений о вневременных добродетелях венценосца. В этом же ключе в европейском искусстве ХУП-ХУШ веков и русском искусстве XVIII века трактуется тема национальной истории, явленная обычно в форме полного родословия монарха. Встречаются также изображения правителя в окружении нескольких предков или предшественников и парные сопоставления.
Одним из частныхустойчивых мотивов, до сих пор не удостоившихся внимания исследователей, стало сопоставление Петра Великого и Ивана Грозного. Это уподобление возникает в петровское время и как будто вступает в противоречие с курсом Петра на европеизацию и разрывом с древнерусской культурой. Однако «в самом нигилистическом подходе» к ней, как верно констатируют Ю.М. Лотман и Б.А. Успенский, «заложены были черты исторической преемственности» [Лотман, Успенский, 1982, с. 236]. Сравнение Петра I и Ивана IV свидетельствует о поисках возможностей уравнять по значимости отечественную древность с общеевропейским творческим наследием. Главным способом легитимации власти преемников Петра была
© Скворцова Е.А., 2018
* Исследование выполнено за счет гранта Российского научного фонда (проект 17-78-10130 «Образ правителя в изобразительном искусстве как средство репрезентации государства на международной арене: на примере Российской империи в ХУШ в.»).
апелляция к созданному им символическому нарративу, «мифу» [Болтунова, 2016, с. 76]. ^
Продолжение линии сопоставлений Петра и Ивана на протяжении XVIII века представляет ы
альтернативную вариацию обращения к его наследию, включающую в свою орбиту и древнерусское 71
прошлое и являющуюся особым способом осмысления отечественной истории. ^
Тема уподоблений правителя мифологическим, библейским и историческим персонажам
эпизодически неизбежно возникает во всех трудах, посвященных художественным принципам
искусства XVIII века, придворной культуре, панегирическим жанрам, официальным
праздникам, имперской мифологии [Еван1улова, 1987; Сариева, 2000; Погосян, 2001;
Матвеев, 2003; Уортман, 2002; Тюхменева, 2005; Агеева, 2006; Зелов, 2010;
Копелев, 2017 и др.]. На материале литературы тема сопоставлений с предками и
предшественниками на престоле была комплексно раскрыта Г.Н. Моисеевой [Моисеева, 1980].
Исследованием, в котором поставлена проблема форм воплощения исторической темы в
изобразительном искусстве, в том числе и до появления академического исторического жанра,
стал труд И.В. Рязанцева о скульптуре [Рязанцев, 2003]. К теме канонизированных предков
обращались исследователи религиозного искусства [Бусева-Давыдова, 2001]. В последние годы
появляются статьи о роли отдельных князей не только в церковной, но и в государственной
идеологии [Соколов, 2014], об иконографии князей и государей в родословиях [Кулименева,
Сопоставление Петра Великого и Ивана Грозного звучало в трудах К.Д. Кавелина
[Соловьев, 1893, с. 73], КС. Аксакова [Аксаков, 1861, с. 599], С.М. Соловьева ^
[Соловьев, 1893, с. 75; Соловьев, 2001, с. 695]. Модели их поведения в качестве монарха, ^
имеющие общие черты и раскрывающие их государственные концепции, стали предметом ^
рассмотрения А.М. Панченко и Б.А. Успенского [Панченко, Успенский, 1983]. По мнению H
исследователей, совпадения в поведении Ивана и Петра - разграничение государства на
опричнину и земщину Иваном и введение новых европейских обычаев для высшего сословия s
Петром - имели целью разделение культуры на две противоположные, антагонистические. §
Размежевание проявлялось в территориальном делении (Александровская слобода при Иване и
Преображенское при Петре как личная резиденция царя и Вологда и Петербург как новые S
столицы соответственно), отразилось в костюме, в учреждении «опричного монастыря» и
«всешутейшего собора», в попытке скомпрометировать средневековую идею единства рода и, Ц,
наконец, в раздвоении облика царя (новые ипостаси государей - князь Иван Московский и S
урядник Петр Михайлов) [Панченко, Успенский, 1983, с. 55-60]. Общий культурный импульс, g
который вынуждает Петра и Ивана нарушать традиционную систему нормативов, Панченко и
Успенский видят в том, что Иван - первый венчанный царь всея Руси, Петр - первый £3
российский император. «Поскольку они первые, им в национальной традиции опереться не на 2.
кого. <...> Отсюда неизбежные, вынужденные поиски образцов вне этой традиции» [Панченко, g"
Успенский, 1983, с. 61]. сч
Коронация Ивана в качестве царя (1547) и Петра в качестве императора (1721) — важнейшие <ЗГ вехи в становлении российской государственности. Преподнесение Сенатом Петру I титула ^ императора, пусть и удостоившегося первоначально признания лишь двух стран - Пруссии и ЦО"
Голландии, к которым вскоре присоединилась Швеция, - знаменовало новое, чрезвычайно высокое положение России на международной арене, достигнутое через победу в Северной войне (см. [Лотман, Успенский, 1982; Madariaga, 1998; Филюшкин, 2006]). Это событие влечет за собой в повышенное внимание к факту коронации Ивана Грозного (1574) как к предшествующей о° знаменательной ступени этого процесса, когда титул великого князя московского сменился титулом и> царя. Успенский и Панченко упоминают два примера, когда сопоставления монархов делались при ^ жизни Петра. Один из них - сравнение семейной жизни государей, а именно смерти царевича Алексея Петровича и смерти царевича Ивана, явленное в надписях, которые были сделаны рукой [ 17 ] современника на одном из экземпляров календаря за 1718 год [Панченко, Успенский, 1983, с. 55].
Е.А. Скворцова Парные изображения Ивана Грозного и Петра Великого: 52 идея преемственности Московского царства и Российской империи...
^ и Петра [Панченко, Успенский, 1983, с. 54]. Историографию, литературу, изобразительное искусство
и XVIII века, в которых содержатся и другие примеры сопоставления Петра и Ивана, они не сл
Цель настоящей статьи - выявление произведений изобразительного искусства, в которых декларируется сопоставление Петра Великого с Иваном Грозным, их анализ и интерпретация в связи с литературой и государственной идеологией. Немногочисленность таких памятников делает целесообразным рассматривать их на протяжении всего XVIII века. Анализ этого частного сюжета должен показать одно из направлений, по которому следует двигаться в изучении инструментов репрезентации власти, использовавшихся в русской культуре XVIII века.
Представления о преемственности своей политики от Ивана IV сам Петр проявил в отношении к реликвиям. Отправляясь под Азов, он берет с собой гербовое знамя с изображением Спаса (1695 г.) - сокращенную реплику «великого стяга», с которым, как считалось тогда, Грозный был под Казанью [Вилинбахов, 2003, с. 87-88]. Отождествлявшийся со знаменем Грозного стяг, ныне хранящийся в музеях Московского Кремля (инв. № Зн-282/1-^ 2, размеры: 155 х 310 см), на самом деле был выполнен в конце XVII века и вряд ли
« представляет даже его копию. По атрибуции М.П. Головановой, определённо можно датировать только полотнище этого знамени - 1687 год. В начале своей истории знамя не
легенда появилась только к концу 1680-х гг. [Голованова, 2006, с. 39-41].
Панченко и Успенский упоминают иллюминацию в виде триумфальной арки, созданную герцогом Голштинским Карлом-Фридрихом в январе 1722 г. в Москве1 перед его домом в Немецкой слободе (упоминания о ней см. также: [Моисеева, 1980, с. 216; Щ Тюхменева, 2005, с. 39, 90; Копелев, 2017, с. 55; Анисимов, 2009, с. 46; Зелов, 2010, с. 151]). Ен Сохранилось подробное описание арки современником камер-юнкером герцога Голштинского
Ф.В. Берхгольцем. Арку венчало изображение двуглавого орла со щитом на груди и вензелем Петра, поддерживаемым двумя фигурами Слав. По сторонам были расположены сфинксы, Я которые «представляли бдительность и благоразумие его величества», и два рога изобилия «в Р* знак благословения и довольства» Петровских владений, изображенных «в виде двух ~ зеленеющих лавровых дерев». Затем следовала надпись с новым титулом, преподнесенным « Петру Сенатом, - «Petro Magno, Patri Patriae, Totius Russiae Imperatori». Под ним с правой > стороны было помещено изображение Ивана Грозного в размер натуры «в старинной царской короне», «положившего основание новому величию России, - с надписью: Incepit (начал)». С
jg левой стороны находилась такая же фигура Петра, «возведшего Россию на верх славы», в
о новой императорской короне, «с надписью "Perfecit" (усовершенствовал)». Внизу были
Л расположены эмблемы Кроншлота и Санкт-Петербурга [Берхгольц, 1858, ч.2, с. 59-61].
jä Г.Н. Моисеева полагает, что сопоставление знаменовало преемственность политики Ивана и
ig Петра на прибалтийских землях. Панченко и Успенский дополняют этот тезис указанием на мотив
Л «величия России»: Иван - первый царь, а Петр - первый император. Описание арки Берхгольца не ö*
^ содержит пояснений замысла - подразумевалась ли общность целей Ливонской и Северной войны
или же воплощенный в принятии новых титулов рост престижа страны. Исторические события позволяют предположить и то и другое. Тем более что обретение Петром титула императора стало
возможным благодаря победе над Швецией, продемонстрировавшей возросшую мощь Российского Й
государства. Отсылки к Ивану Грозному как предшественнику политики Петра на Балтике ы
встречаются и ранее, причем принадлежат самому царю. Так, после взятия Нотебурга был издан 7a
«Юрнал или поденная роспись, что в мимошедшую осаду, под крепостью Нотебурхом, чинилось ^ сентября с 26-го числа в 1702 году». В отчете о захваченных пушках было указано, что «из них одна лита при деде царя Ивана Васильевича», эти слова вписаны в корректурный экземпляр рукой Петра. Е.А. Погосян подчеркивает двойной характер отсылки: пушка отлита дедом Ивана Грозного -Иваном III, но упомянут не сам Иван III, а именно Иван Грозный - как предшественник Петра в войне за Ливонию [Погосян, 2001, с. 46-48]. Петр «благоговел» перед Иваном за его «твердое намерение покорить Ливонию, которое сделалось после того постоянным, господствующим стремлением» его преемников, и «смиренно называл себя только исполнителем намерений Грозного» [Дмитриев, 1956, с. 61].
Однако Ливонская война обернулась неудачей. Арка герцога Голштинского является единственным примером, в котором можно предположить обращение к этой стороне внешней политики Ивана IV в изобразительном искусстве XVIII века, и то лишь в связи с победоносной петровской Северной войной и в общем контексте преемственности царского и императорского титулов. В искусстве утвердится образ Грозного как первого царя. Он будет явлен как в произведениях, где Иван сравнивается с Петром, так и в тех, где он представлен независимо. Причем титул будет пониматься в связи с территориальной экспансией России -присоединением Казанского, Астраханского и Сибирского царств, хотя они были присоединены к России уже после его коронации. ^
Якоб Штелин в «Любопытных и достопамятных сказаниях о императоре Петре Великом» ^ приводит случай, о котором ему поведал обер-маршал Его Высочества граф Брюммер, ив H котором содержатся примечательные подробности, свидетельствующие как об оформлении арки, так и о ее восприятии государем. Согласно этому описанию, Петр Великий и царь Иван s Васильевич были изображены «в триумфе», «на торжественных колесницах», на одной ехал § царь Иван Васильевич, «составивший своими победами из многих различных завоеванных Княжеств великую Монархию», чрез гербы завоеванных Княжеств; а на другой Петр Великий Ц чрез гербы завоеванных им земель и главных городов.
Если описание достоверно, то в декоре арки был использован довольно редкий вариант а, иконографии, когда Петр представлен в колеснице. Другие примеры этого иконографического Э типа - гравюра А. Шхонебека, на которой Петр изображен на триумфальной колеснице в ^ римском одеянии с фи1урами взятых им городов Азова и Орешка, поклоняющихся ему js* [Пекарский, 1862, т.2, с. 245], а также гравюра, приложенная к польской поздравительной £3 брошюре 1695 г., прославляющая взятие русскими трех турецких крепостей, на которой Петр 2. показан на их фоне в колеснице, запряженной львами [Богословский, 1940, т.1, с. 248]. К.Ю. g" Рогов поясняет, что изображение соответствует эмблеме с девизом "Etiam ferocissimos domari", сч которая восходит к Альциату и трактована у него как изображение Марка Антония. Впоследствии она была прочно связана с тематикой воинского триумфа [Рогов, 2006, с. 48]. ^
Иконография Ивана Грозного, по описанию Штелина, определяет его роль как собирателя Ц-княжеств, тогда как эта миссия была исполнена Иваном Васильевичем III, его дедом. Ивану Грозному Э, принадлежала заслуга присоединения не княжеств, а царств. Примеры произведений искусства, где »? бы Иван IV позиционировался в качестве собирателя княжеств, неизвестны. Невозможно судить, в была ли действительно арка герцога Голштинского уникальным памятником, в котором Ивану IV по ошибке были приписаны деяния Ивана III, или же Брюммер или Штелин допустил неточность ы при ее описании. С другой стороны, изображены могли быть титульные гербы - эмблемы земель, ^ названия которых входили в титул государя, впервые появившиеся на печати Ивана Грозного. Они играли большую роль в культуре петровского времени. Для упорядочения существовавших и [ 19 ] создания новых эмблем Петр создаст в 1722 г. Герольдмейстерскую контору. Впоследствии
vo титульные гербы будут использованы в оформлении «печальной залы», где стоял гроб с его телом рч [Добровольская, 2003, с. 41, 402].
N Примечательно, что о Ливонской войне в рассказе Штелина не упоминается. Это служит
и дополнительным, хотя и не безусловным, подтверждением того факта, что программа арки 1—1 подразумевала скорее преемственность титулов Ивана и Петра, нежели целей Ливонской и Северной войны (или по крайней мере, именно такое восприятие закрепилось в культуре XVIII века). Если Иван Грозный был представлен как триумфатор, то едва ли могла подразумеваться война, не увенчавшаяся успехом.
Штелин со слов Брюммера указывает, что многие находили сравнение Петра с «мучителем» Иваном Грозным неуместным. Но «императору понравилось сие представление столько, что он обнял Герцога, и поцеловав, сказал громко: "Сия выдумка и изображения суть наилучшие из всех иллюминаций, кои я во всей Москве видел: Ваша светлость представили на оной мои мысли; сей государь ... есть мой предшественник и образец. Я всегда представлял его себе образцом моего правления в гражданских и воинских делах, но не успел еще в том столь далеко, как он. Глупцы, коим неизвестны обстоятельства его времени, его народ и его великие для оного заслуги, называют его мучителем"». Штелин упоминает, будто Петр часто доказывал, что Ивану вместо прозвания «Грозный» «гораздо приличнее название "Великий"» [Штелин, 1786, с. 229-232]. В немецкоязычном варианте этого издания, вышедшем годом раньше (1785), указание на преемственность монархов звучит еще более отчетливо. Если в русском варианте анекдот озаглавлен: «Петра Великого уважение к деяниям Царя Ивана
^ Васильевича», то в немецком - название таково: «Peter der Grosse erkennt den Zar Iwan
В Wassilowitsch für sein Staatsmodell» [«Петр Великий видит в царе Иване Васильевиче пример S
g для своей государственной деятельности» - Прим. автора] [Stählin, 1785, s. 256-258].
л Впоследствии текст Штелина будет почти дословно воспроизведен в «Кабинете Петра
изложенных сведении, этот анекдот свидетельствует о том, что соотнесение двух монархов,
равно как и представления о высокой оценки Петром Великим деятельности Ивана Грозного,
прочно укоренились в общественном сознании.
^ Любопытную параллель иллюминации герцога Голштейн-Готторпского в
jg! западноевропейском искусстве представляет относящаяся к более позднему периоду
H аллегорическая гравюра Якоба Шмутцера (Jacob Schmutzer) по рисунку Антона Эдлера фон ijQ
t" Вайнкопфа (Anton Edler von Weinkopf) (после 1745 г., Австрийская Национальная библиотека,
Вена; воспроизведена в: [Telesko, 2012, Abb. 32]). На ней изображены триумфальные ворота. С
Р одной стороны представлен скульптурный портрет в полный рост Рудольфа IV с подписью
"Splendor", с другой - Фердинанда I с подписью "Prudentia". Перед въездом - медальон с
g конным изображением Максимилиана I и подписью "Fortitudo". Над аркой парит медальон с
jg^ портретом Марии Терезии. Арка демонстрирует преемственность правящей монархини с ее
Р предшественниками. В отличие от наиболее распространенных вариантов обращения к этой
>3 теме в европейском искусстве, представлено не полное родословие и не ближайшие предки
« правительницы, отец или дед. Избраны герои, относящиеся к разным эпохам и знаменующие
^ важнейшие этапы истории династии в связи с развитием Священной Римской империи.
^ Рудольф IV первый принял титул эрцгерцога и много заботился об украшении Вены, которая в
е* XVIII веке будет резиденцией Габсбургов ("Splendor"). Фердинанд I был родоначальником
>3 младшей, австрийской ветви Габсбургов и проводил политику династических браков, которая S
впоследствии будет характерна и для Марии Терезии ("Prudentia"). Максимлиан I
^ реформировал систему государственного управления и серьезно расширил влияние Габсбургов ^ как посредством династической политики, так и войн ("Fortitudo"). [ 20 ] На сопоставлении Петра Великого и Ивана Грозного построено сочинение, которое
приписывается современнику Петра П.Н. Крекшину (1692 или 1693-1764), - «Краткое описание
славных и достопамятных дел императора Петра Великого...» [Крекшин, 1794; Marcialis, 1989]. Й
П.Н. Крекшин - новгородский дворянин, завершивший службу в обер-офицерском звании ы
комиссара «капитанского ранга», предприниматель, ростовщик, астролог-самоучка, наконец, 71 историк, вернее, как убедительно доказал П. А. Кротов, писатель. Его сочинения, в которых он создает ^ красочный миф о Петре, изобилуют вымышленными фактами и персонажами [Кротов, 2009, с. 5153]. «Краткое описание...», по самой своей природе не научное сочинение, а художественное произведение, написано в популярном в XVIII веке жанре «разговоров в царстве мертвых». Автор преподносит свои суждения в форме беседы, которую, встретившись в загробном мире, ведут исторические личности. Это сочинение упоминалось в контексте рассмотрения пары Иван Грозный
- Петр Великий H.H. Мутьей. Однако называя в качестве оснований для сопоставления «борьбу за выход к Балтийскому морю и казни участников оппозиционных движений» [Мутья, 2010, с. 343], она упускает из виду главный момент - преемственность титулов, с чего и начинается «Разговор». Иван Грозный, услышав от Петра, что он не царь, а «император Московский», говорит: «Коликия я поднял тяготы и труды! Взял Царство Астраханское и Казанское, утвердил в Москве царский престол и коронован коронами царскими... Как ты потерял корону царскую?» [Крекшин, с. 99-100]. Петр успокаивает Ивана: он «не потерял, а увеличил» и «император есть Кесарь». В разговор вступает потерпевший поражение в Северной войне Карл XII, пытаясь post factum отстоять свое преимущество перед Петром. Но его осаждает сам Израильский царь Соломон. Затем оспорить ведущую роль России в мировой истории пытается не кто иной, как Александр Македонский. Нои ему Петр дает достойный отпор. У Крекшина идея translatio imperii - перемещения универсальной империи из страны в страну ^
- представленная героями всемирной истории Соломоном и Александром Македонским, сочетается ^ с идеей преемственности власти внутри страны, причастности Петра делу, начало которому положил ^ Иван Грозный. rf
Созданное в первой половине XVIII столетия «Краткое описание славных и достопамятных
дел...» четырежды переиздавалось на рубеже XVIII-XIX веков, из них три раза - в 1789, 1794, ®
сидя рядом на одном троне, беседуют; подпись под изображением гласит: «Се внемлет Иоанн,
что в жизни Петр творил. Как грады покорил и как врагов разил» (рис. i). Иллюстрация Ц
визуализирует заложенную в тексте идею двух вех в развитии российской государственности -
царства и империи. g«
В послепетровское время, в Анненское царствование, идея преемственности Ивана TV и Петра I нашла отражение в «Оде блаженныя памяти государыне императрице Анне Иоанновне ^ на победу над турками и татарами и на взятие Хотина 1739 год» М.В. Ломоносова 1739 г.: j*"
Блеснул горящим вдруг лицем, 2.
Умытым кровию мечем Sa
Гоня врагов, Герой открылся. ^
Не сей ли при Донских струях
Рассыпал вредны россам стены? g"
И персы в жаждущих степях ^
Не сим ли пали пораженны? ч
Он так к своим взирал врагам, в
Как к готским приплывал брегам, *
"tfc
Так сильну возносил десницу; w
Так быстрой конь его скакал, ¡ÍÍ
Когда он те поля топтал,
Где зрим всходящу к нам денницу. [ 21 ]
<4 (Ч (Ч
СЛ СЛ
Г*> *
Рис. 1
Неизвестный художник. «Се внемлет Иоанн, что в жизни Петр творил. Как грады покорил и как врагов разил» (иллюстрация к «Краткому описанию славных и достопамятных дел императора Петра Великого...» П.Н. Крекшина. М., 1808). Гравюра резцом. 16,0x11,0 см. Государственный Эрмитаж, Санкт-Петербург. Инв. №74818.
Кругом его из облаков Гремящие перуны блещут, И чувствуя приход Петров, Дубравы и поля трепещут. Кто с ним толь грозно зрит на юг, Одеян страшным громом вкруг? Никак Смиритель стран Казанских? Каспийски воды, сей при вас Селима гордого потряс, Наполнил степь голов поганских.
>8 £
Герою молвил тут Герой: «Нетщетно я с тобой трудился, Нетщетен подвиг мой и твой, Чтоб россов целой свет страшился. Чрез нас предел наш стал широк На север, запад и восток. На юге Анна торжествует, Покрыв своих победой сей».
Теперь, когда петровское правление уже принадлежало прошлому, тема преемственности его и Ивана Грозного актуализируется через соотнесение с современным политическим контекстом -деяниями правящей монархини, Анны Иоанновны. Воспевая победы Анны Иоанновны на южных рубежах, поэт подчеркивает ее роль как продолжательницы дела Ивана Грозного, подчинившего
Казанское и Астраханское ханства, и Петра I, его победных Азовского (1696) и Персидского походов Й
(1722) и Северной войны, которая упоминается в связи с темой триумфа русского оружия, хотя ы
происходила на северных пределах государства. Преемственность прослежена в отношении их 7a
военных успехов. О неудачной Ливонской войне умалчивается. Пара Иван - Петр превращается в ^
триаду Иван - Петр - Анна.
В начале XIX века, этот сюжет будет возрожден в программах для картин, которые в этот
период составляются уже не для немедленного создания произведения по какому-либо случаю
и не в качестве академических заданий, но имеют отвлеченный характер и предназначены для
многократного использования [Тюхменева, 2010, с. 313-314]. «Настоящей антологией программ
на древнерусскую тему» являются «Предметы для художников...» A.A. Писарева, в которой
предложено почти двести сюжетов, что многократно превосходит более ранние сборники
такого рода [Рязанцев, 2003, с. 112-114]. Первоначально, в 1804-1805 гг., часть этих сюжетов
была опубликована им в «Северном Вестнике» [Писарев, 1804, 1805]. Два года спустя, в 1807
г., в значительно расширенном виде они были изданы отдельной книгой [Писарев, 1807].
Среди программ, составленных на основе литературных произведений, имеется и
вышеупомянутый сюжет. В словах «Блеснул горящим вдруг лицем, Умытым кровию мечем
Гоня врагов, Герой открылся» Писарев видит указание на Дмитрия Донского. Очевидно,
главную роль в идентификации персонажа сыграли не эти, а следующие строки, которые
Писарев не приводит: «Не сей ли при Донских струях Рассыпал вредны россам стены?».
Однако в оде в данном случае речь идет не о Куликовской битве, а об Азовских походах Петра,
когда театр военных действий тоже был на Дону, хотя и в другом регионе. Это подтверждают ^
нижеследующие характеристики: он «к готским приплывал брегам» и «сим пали персы ^
пораженны», - которые могут относиться к Петру, но никак не к Дмитрию Донскому. Неверно H
определив персонажа, Писарев превращает пару Петр Великий и Иван Грозный в триаду
Дмитрий Донской - Иван Грозный - Петр Великий, которые, «спустясь в селений райских, S
еще благотворят русским» [Писарев, 1807, т.2, с. 83]. При этом императрицу Анну, в связи с §
восхвалением военной компании которой Ломоносов в свое время и обратился к образам
Петра I и Ивана IV, Писарев уже не предлагает включать в композицию, видимо осознавая Ц
несомасштабность результатов ее внешней политики деяниям Петра Великого и Ивана ^
Грозного. а.
Вернемся к хронологической последовательности, прерванной изложением судьбы сюжета Э
оды Ломоносова 1739 г. в «Предметах для художников» Писарева. Принятие Иоанном TV g
титула царя и Петром императора воспринимались как главные вехи русской истории и во «s*
время Елизаветы Петровны, в качестве персонификаций которых они выступают в 3
«Конклюзии на престолонаследие» (после 15 октября 1742 г., ГЭ, ЭРЖ-2897; рис. 2). 2.
Персонажи были расшифрованы благодаря узнаваемым образам Петра I и Екатерины I, g&
поддерживающим под руки аллегорическую фигуру России. Князь Владимир Святой Сч
благословляет ее крестом, что отражает его роль как правителя, обратившего Русь в «5Г христианство, а Иоанн Грозный возлагает на голову России корону. В нижнем ярусе ^ представлены Елизавета Петровна, указующая на своего преемника Петра Федоровича. Ниже, в картуше - остатки надписи:
Ликуи и веселися блаженная Россия.
Тебя крещениемъ Владимеръ просветилъ. в
Отец Отечества.......жден ны, о°
......................ДЪ. Ы
...наршу власть цръ 1оанннъ......
...мъ трудом распростран..............^ 23 ]
На.......г.........ростетъ.
СЛ СЛ
й> jfr
Рис. 2
Неизвестный художник. Конклюзия на престолонаследие. Россия, после 15 октября 1742 г.
Холст; масло. 93,0x74,0 см. Государственный Эрмитаж, Санкт-Петербург. Инв. №ЭРЖ-2897.
По непонятным причинам в расшифровке подписи, приводимой в литературе, отсутствует конец первой строфы: «...даны лета златыя» [Матвеев, 2003, с. 103; Гусева, Пиотровский, 2011, с. 12, 78].
Исследователями было отмечено, что введение небесного яруса было обусловлено необходимостью обоснования законности правления самой Елизаветы Петровны, а не только Петра Федоровича. Факт присутствия в композиции Ивана Грозного верно трактуется как обозначение «исторической вехи - принятия царского титула русскими государями» [Матвеев, 2003, с. 103; Гусева, Пиотровский, 2011]. При этом не было обращено внимание на любопытную деталь - удвоение мотива короны. Сам Иван Грозный изображен в царской короне - как первый царь. И именно он возлагает на голову России новую, императорскую корону, что подчеркивает его роль в историческом развитии страны, увенчавшимся провозглашением ее правителя императором.
Д.А. Ровинский упоминает гравюру, которая, по его описанию, почти повторяет эту конклюзию, но связана уже не с Елизаветой, а с Екатериной II: «В средине стоит Россия, в виде женщины, слева Петр, справа Елизавета Петровна; позади св. Владимир и Иоанн IV. Внизу стихи: «Сый владимеръ pocciro врою посветшь... // да здравствуетъ екатерина летъ» [Ровинский, 1888, т. 3, стлб. 1726]. Обнаружить экземпляры этого листа в музейных собраниях не удалось (были предприняты попытки выявить гравюру в собраниях Государственного Эрмитажа, Государственного Русского музея, Научной библиотеки при Российской Академии художеств, Российской Национальной библиотеки, Государственного Исторического музея, Государственного музея изобразительных искусств имени A.C. Пушкина, Научно-исследовательского музея при Российской Академии художеств,
the Idea of Succession of Moscow Tsardom and Russian Empire... 58
Государственной Третьяковской галереи, Научной библиотеки МГУ имени М.В. Ломоносова, Санкт- Й
Петербургского филиала Российской Академии наук). Нижний ярус Ровинский не описывает. Не ы
исключено, что описание неполное, а Екатерину I исследователь назвал Елизаветой Петровной по 71
ошибке. У Ровинского надпись приведена фрагментарно, в живописной «Конклюзии» часть ее ^
стерта, в несохранившихся строках могла упоминаться и Екатерина I. ,J1
В Екатерининское время сопоставление Ивана Грозного и Петра Великого возникает не
только в иллюстрациях к изданиям сочинения Крекшина. Его можно обнаружить в одном из
ключевых литературных произведений эпохи - эпической поэме «Россияда» М.М. Хераскова
(1779). В «Историческом предисловии» автор указывает, что «сам Петр Великий за честь
поставлял в мудрых предприятиях сему государю [Ивану Грозному - Прим. автора]
последовать» [Херасков, 1961, с. 178].
Количество произведений, построенных на сопоставлении Петра I и Ивана IV, очень
ограниченно. Однако они появляются на протяжении всего XVIII и в начале XIX столетия - в
Петровское, Анненское, Елизаветинское, Екатерининское и Александровское царствования.
Сравнение этих государей стало одной из констант исторического сознания. Основа
сопоставления может варьироваться: военные успехи на южных рубежах, общность целей
Ливонской и Северной войн и главная идея, представленная независимо или же
присутствующая в семантике произведения как следствие военного успеха, - рост
международного престижа Российского государства, его эволюция от великого княжества к
царству и от царства к империи. В XIX веке уподобление Петра Иоанну исчезает из
изобразительного искусства. Это связано не только с изменением форм представления ^
исторической темы, но и с оценкой правления Ивана IV, отчетливо прозвучавшей у G
Карамзина: «Добрая слава Иоаннова пережила его худую славу в народной памяти <...> народ ^
<...> чтил в нем знаменитого виновника нашей государственной силы, нашего гражданского л
образования; отвергнул или забыл имя Мучителя, данное ему современниками <...>. История
злопамятнее народа!» [Карамзин, 2012, с. 780]. Слова историка правильнее было бы отнести не g
к народной славе, но к образу Ивана в государственной идеологии XVIII века, который S,
епозволил в искусстве возникнуть сопоставлению его с Петром Великим.
ИСТОЧНИКИ Л5
i. Беляев О. П. Кабинет Петра Великаго или Подробное и обстоятельное описание восковаго его величества изображения, а
военной и гражданской одежды, собственноручных его изделий и прочих достопамятных вещей, лично великому сему ft,
Sмонарху принадлежавших, ныне в Санктпетербургской императорской Кунст-камере сохраняющихся, : С S
присовокуплением к ним достоверных известий и любопытных сказани. - Санкт-Петербург, 1793. 55
по 1725 год / Перевел с нем. И. Аммон. Ч. 1-4. - Москва, 1858.
и путешествии в разныя европейский государства,: Со многими важными и любопытства достоиными произшествиями, О
: Представленное разговорами в царстве мертвых генерал-фельдмаршала и кавалера российских и Малтийскаго орденов то"
графа Бориса Петровича Шереметева, боярина Федора Алексеевича Головина, боярина Шеина, и самого сего великаго §<
императора с российским царем Иоанном Васильевичем, с шведским королем Карлом XII, израильским царем Ч
Соломоном и греческим царем Александром. - Москва, 1808. в
Петербург, 1862. ^
V© 8. Ровинский ДЛ. Подробный словарь русских гравированных портретов. Т. 1-4. - Санкт-Петербург, 1886-1889.
Ф свойство сего премудраго государя и отца отечества Собранныя в течение сорока лет действительным статским
NN советником Яковом Штелином. [Пер. с нем. яз. Т.П.Кирияк]. - Санкт-Петербург, 1786.
6. Бусева-Давыдова ИМ. Иконостас П?