Положение учителей Воронежской губернии в годы Гражданской войны (1918-1921)

УДК 94:37(470.324)"1918/1921" ББК 74.03

Пыльнев Юрий Валентинович,

кандидат исторических наук, профессор, заслуженный работник культуры РФ, директор музея истории развития образования

Воронежской области Воронежский институт развития образования

ПОЛОЖЕНИЕ УЧИТЕЛЕЙ ВОРОНЕЖСКОЙ ГУБЕРНИИ В ГОДЫ ГРАЖДАНСКОЙ ВОЙНЫ (1918-1921)

Аннотация. В статье рассматриваются вопросы взаимоотношения учителей Воронежской губернии с органами Советской власти, их материальное, правовое и профессиональное положение в период Гражданской войны.

В дореволюционной России учительство по социальному положению было неоднородно. Самую большую группу составляли учителя начальных школ. Преимущественно это были выходцы из крестьян, мещан и сельского духовенства. В целом по России среди учителей городских начальных школ дворяне составляли 21,8 %, крестьяне -17,8 %, а среди учителей сельских школ выходцев из дворянского сословия было 6,69 %, из крестьянского - 40,78 % [1]. Таким образом, деревенскими педагогами являлись, преимущественно, вчерашние крестьяне, оторванные от сохи, а так же разночинцы, в основном женщины, выпускницы гимназий, епархиальных училищ, педагогических курсов, которые часто шли в учительницы не по призванию, а из бедности. Жизнь и деятельность сельского педагога полностью зависела от местных богатых крестьян и попечителя, также из богатых крестьян, у которых нужно было постоянно выпрашивать деньги на школу. А.П. Чехов писал по этому поводу: «Учителя... при громадном труде не имеют даже утешения думать, что они служат идее, народу, так как все время голова бывает набита мыслями о куске хлеба, о дровах, плохих дорогах, болезнях. Жизнь трудная, неинтересная, и выносили её подолгу только молчаливые, ломовые кони... те же живые, нервные, впечатлительные, которые говорили о своем призвании, об идейном служении, скоро утомлялись и бросали дело» [2]. Многие учителя-мужчины спивались, попадали под влияние религиозных сектантов и, конечно, революционных партий*. Предводитель дворянства Коротоякского уезда, председатель земской управы Л.М. Савелов писал, что «русский школьный учитель много виноват во всем том, что произошло в России, они

были в первых рядах агитаторов и пропагандистов» [3]. Наиболее развитые в политическом отношении вступали в партию эсеров или большевиков, примыкали к народным социалистам, искали истину в толстовстве. В любом случае народные учителя являлись людьми образованными и относились к сельской или городской интеллигенции.

Привилегированную часть учительства составляли служащие дирекции и инспекции народных училищ, губернских и уездных органов народного образования, руководство и основная часть преподавателей средних и специальных учебных заведений. Это были государственные чиновники с хорошим жалованием и высоким общественным статусом. Часть педагогов являлась сторонниками самодержавной власти, другая состояла в различных буржуазных партиях и призывала к свержению царизма. Как и многие русские либеральные интеллигенты, эта часть общества звала революцию, а потом, ужаснувшись результата, робко пыталась с ней бороться. А. Блок однажды сказал М. Горькому: «Большевизм - неизбежный вывод всей работы интеллигенции на кафедрах, в редакциях, в подполье...» [4].

Первая мировая война пагубно отразилась на состоянии российского педагогического сообщества. Несмотря на ряд отсрочек в 1914-1916 гг. для учителей начальных и высших начальных училищ, кроме преподавателей частных начальных учебных заведений, а также средних школ, за этот период на военную службу было призвано более 20 тысяч

* О жизни сельского учителя нач. XX века можно прочесть у многих русских писателей: А.П. Чехов «На подводе», И.А. Бунин «Учитель», А.С. Неверов «Без цветов», А.С. Серафимович «Галина» и др.

учителей. Многие из них погибли или получили ранения. В результате мобилизации народных учителей образовалось большое число вакантных мест в начальной школе. Для их замещения правительство привлекло жен и родственников ушедших на войну, а так же эвакуированных педагогов. Эти меры способствовали не только устранению дефицита учительских кадров, но и создали определенный педагогический резерв на последующее время.

Война резко изменила жизнь всего учительского персонала, но в первую очередь сказалась на материальном и правовом положении народных учителей. Например, при назначении на должность их кандидатуры по-прежнему согласовывались с местным губернатором на предмет морального соответствия и политической благонадежности. Как и раньше, денежное содержание народных учителей было мизерным и обрекало их семьи на нищенское существование. Многих такое положение доводило до отчаяния и неудивительно, что эти люди свято верили в революцию и надеялись на светлое будущее, с ней связанное.

Преподаватели средних учебных заведений в правовом и материальном положении стояли значительно выше народных учителей, хотя в ходе войны их статус также претерпел незначительные изменения.

В феврале 1917 г. Николай II отрекся от престола, и Российская империя перестала существовать. Свершилась буржуазная революция, отвечавшая интересам российских промышленников, предпринимателей, а также либеральной интеллигенции, которая так долго её ждала. Но революция ещё больше политизировала школу, послужила началом разложения учебного процесса и углубила раскол в политических взглядах учителей. Вот как описывает очевидец события февраля 1917 г. в Ру-сановском высшем начальном училище: «Учителя, возбужденные и красные, кажется, забыли о нас. Нас не поставили на молитву, не начинали уроков. Они в учительской не спорили, а громко ругались. Порой открывалась дверь, и мы видели их с гневно сверкающими глазами, сжатыми кулаками. Они стояли двумя группами по разным сторонам стола. Наконец, часов в двенадцать дня, часть их осталась в учительской, а другие с красными бантами на груди вышли к нам. Нам они тоже раздали красные бантики, и мы прикололи их к груди» [5].

На фоне нерешительных и не совсем ясных мероприятий Министерства народного просвещения, в сфере образования активно стали действовать неправительственные организации. Главным объединяющим центром российского учительства стал Всероссийский учительский союз или

ВУС. Его предшественником являлся Всероссийский союз учителей и деятелей по народному образованию, возникший в период революции 19051907 гг. Тогда он успел провести четыре съезда и насчитывал 12248 членов. После разгрома революции союз прекратил работу и возродился весной 1917 г., когда был проведен учредительный съезд. ВУС быстро завоевал популярность и авторитет среди учителей, благодаря, прежде всего, политической деятельности. 28 марта 1917 г. зав. ОНО Воронежской губернской земской управы разослал по 5 экз. «Воззвания» Московской областной организации ВУС и Программы делегатского съезда этой организации во все уездные ОНО с пометкой «Срочно». В воззвании к учителям говорилось: «Бывшие шпионы, провокаторы и другие скрытые враги народоправства, лицемерно выдавая себя за сторонников нового строя в своем злобном стремлении опорочить движение, - уже призывают к разгромам усадеб и к междоусобиям. Необходимо противопоставить этой позорной работе врагов родины единство в действиях борцов за свободу, к каким бы народным партиям они не принадлежали» [6]. Воронежский губернский учительский союз активно сотрудничал с партиями эсеров, народных социалистов, меньшевиков, а представители этих партий, в свою очередь, опирались в работе на учителей и имели в педагогической среде большую поддержку. 8-10 сентября 1917 г. в Воронеже прошел съезд губернского учительского союза, который рассмотрел профессиональные и политические вопросы, а также признал необходимым издание педагогического журнала для учителей школ губернии.

К осени 1917 г., т.е. к началу Октябрьской революции, крупнейшая профессиональная организация работников образования объединяла 346 местных союзов и была организационно связана ещё с 209 союзами. Членами ВУС были 75 тыс. учителей, что составляло более 30 % всех школьных работников страны [7]. В дальнейшем руководство союза пыталось установить свой контроль над подготовкой проекта общей школьной реформы Временного правительства. Так, 25 апреля 1917 г. специальное совещание, созванное по инициативе ВУСа, приняло решение о создании при МНП Комиссии по реформе народного образования. Затем Комиссия назвалась Государственным Комитетом по народному образованию, который официального признания министерства не получил. Комитет подготовил несколько проектов школьной реформы, но напряженные отношения и бесконечные споры с МНП не способствовали принятию окончательного решения.

После Октябрьской революции Всероссийский учительский союз посчитал невозможным

сотрудничество с новой властью, «созданной путем насилия». Деятельность ВУСа приобрела антисоветский характер и закончилась расколом на политической основе.

Буржуазная интеллигенция встретила Советскую власть враждебно и активно стала с ней бороться. Основная часть учительства, особенно городского, также была настроена против большевиков. Они принимали участие в саботаже, учительских протестах, следовали призывам городских дум и уездных земств игнорировать распоряжения новой власти. Антисоветскую агитацию в Воронеже возглавили известные педагоги: Н.В. Чехов (председатель городской думы, руководитель педагогических курсов, председатель губернского учительского союза), Ф.С. Дарский (директор учительской семинарии), Х.П. Глонти (преподаватель среднетехнического училища), Н.Г. Андреев (преподаватель, городской голова) и др. Руководители Воронежского ВУСа печатали в местных газетах и журналах решения Всероссийского учительского союза, направленные против власти большевиков. Так, «Вестник Воронежского уездного земства» 5 декабря 1917 г. опубликовал обращение ВУСа к учителям с призывом бороться с Советской властью, оказывать всестороннюю поддержку «Комитету спасения родины и революции» [8]. В начале ноября 1917 г. слушатели трехмесячных педагогических курсов в Воронеже приняли резолюцию, осуждавшую октябрьский переворот в Петрограде с использованием «насилия темных масс». В обращении к гражданам следовал призыв «сплотиться и приложить все силы для борьбы с большевиками» [9].

По мере установления Советской власти в городах и уездах Воронежской губернии начинается агитация большевиков с целью привлечения учительства на свою сторону. Настроение части педагогов стало меняться или заметно колебаться. В этой связи примечательно заявление воронежского делегата Н.В. Чехова на съезде большого совета ВУСа, проходившего в Москве 28 декабря - 3 января 1918 г. Он сказал, что всеобщую педагогическую забастовку поддержать нельзя, «раз нет уверенности в её осуществлении в полной мере» [10]. Тем не менее, в конце 1917 - нач. 1918 г. воронежское учительство продолжало борьбу с коммунистами. Например, 27 февраля 1918 г. в «Известиях Воронежского губисполкома» сообщалось, что в одной из женских гимназий Воронежа преподаватели во главе с начальницей ведут «возмутительную антибольшевистскую пропаганду» среди учащихся [11].

Делу создания новой интеллигенции путем перевоспитания старой советское правительство и лично В.И. Ленин уделяли огромное внимание.

Почти во всех выступлениях и статьях по вопросам народного образования Ленин говорил об учителе*. Он объяснял, что нужно время, чтобы учитель осознал и понял свое место в новом обществе. Обращал внимание руководителей Наркомпроса и работников местных аппаратов на необходимость искать специалистов, использовать их, обеспечить сотрудничество спеца-педагога и коммуниста-руководителя [12].

В разгар противостояния ВУСа и Наркомпро-са большевики предприняли удачный тактический маневр с целью раскола рядов учительского союза. 17 декабря 1917 г. состоялось Учредительное собрание Союза учителей-интернационалистов, которое наметило пути сотрудничества с Советской властью. К осени 1918 г. союз уже представлял внушительную силу. Он насчитывал свыше 200 организаций на местах. Отделения союза имелись в Воронеже, Землянске, Боброве, а также отдельные члены союза в школах губернии. На базе Союза учителей-интернационалистов и одиночных профсоюзных организаций в 1919 г. был создан Союз работников просвещения и социалистической культуры (СРП и СК), полностью лояльный к новой власти.

Во многих советских источниках, в т.ч. научном исследовании воронежского историка А.И. Гай-воронского, приводятся факты быстрой и успешной организации СРП и СК, в т.ч. в губернии и Воронеже: «К концу февраля 1919 г. союз был создан. После изгнания Мамонтова и Шкуро в ноябре того же года он был воссоздан, и работники просветительных учреждений города широким потоком хлынули в новый союз» [13]. В действительности все обстояло не совсем так. Житель Коротояка А.Н. Ря-бенко в неопубликованных и чудом сохранившихся воспоминаниях пишет о событиях 1919 г.: «Политикой почти никто из обывателей не интересовался, за исключением учителей, которые вздумали объединиться и просили разрешение на открытие уездной учительской конференции. Но им этого не разрешили, считая поголовно всех учителей контрреволюционерами. Предложили учителям принять устав нового профсоюза, как было в других союзах, с условием признания диктатуры пролетариата и главенства Коммунистической партии. Пришлось учителям согласиться, чтобы иметь свой профсоюз... Порядок выборов с открытым голосованием

* Внимание В.И. Ленина к проблемам учителей вполне объяснимо, т.к. его родители были хорошо знакомы с педагогической действительностью. Отец, Илья Николаевич, преподавал математику и физику в различных учебных заведениях Пензы и Нижнего Новгорода, работал директором народных училищ Симбирской губернии. Мама, Мария Александровна, имела свидетельство на звание домашней учительницы.

целых списков кандидатов приводил к тому, что на эти выборы буквально сгоняли людей силой» [14]. Другой интересный документ рассказывает о создании профессионального союза учителей в Павловске*. Этот вопрос был непосредственно связан с мобилизацией в Красную Армию 10 % членов союза. В начале 1919 г. состоялся съезд школьных работников Павловского уезда. Прибыли 240 учителей, но голосовали только 119 человек. Было избрано правление, которое приняло устав. Протокола собрания, в конечном счете, не оказалось, и союз официально не оформился. Нужно было проводить новый съезд, который учителя, в первую очередь школ Павловска, под разными предлогами оттягивали, видимо не желая попасть в число мобилизованных. 29 мая состоялся съезд школьных работников уезда с повесткой дня: «Создание профессионального союза и мобилизация». Делегаты рассмотрели и утвердили устав профессионального союза. Относительно мобилизации была принята резолюция: «Обратиться в мобилизационное бюро с просьбой об освобождении нашего союза от мобилизации 10 % нормы». Аргументировалось это наличием членов, перешедших призывной возраст, большим числом молодых людей, освобожденных от воинской повинности по состоянию здоровья, недостатком учителей и т.д. Затем автор дневника пишет**: «...Пришел во время речи уполномоченного из центра по мобилизации Алексеевского. Речь его была очень хорошая. Говорил он о власти большевиков и о международном положении. После его речи стали обсуждать вопрос о мобилизации. Прошла резолюция, принятая накануне, в которой просят мобилизационное бюро освободить наш союз от мобилизации.

Алексеевский неожиданно встает и говорит, что в виду того, что учительство явно не хочет идти вместе с пролетариатом на борьбу с врагами и что оно, когда от него потребовалась жертва, оно отказывается - этим учительство явно положило черное пятно на всё учительство и считаю ваш союз распущенным и для создания нового союза прошу пожаловать в 6 час. вечера.

Тут все учительство заволновалось, что нельзя винить их в саботаже, что это одно простое недо-

* Публикуется фрагмент дневника уездного инструктора по организации дошкольных учреждений М. Снесарева (май-июнь 1919 г.), открывшего в Павловске первый детский сад (ГАВО, ф. 1, оп. 4, д. 65, лл. 4, 5, 9-11, 17-18). Упоминаемый в тексте Н.Е. Алексеевский (1900-1920) - известный воронежский большевик, в 1920 г - председатель губернской чрезвычайной комиссии. Акулов - представитель Павловского уездного комитета партии.

** Сохранен стиль изложения автора.

разумение, что резолюция была такая составлена по причине частного разговора Акулова с Алексе-евским самим.

Временное правление союза в три часа решило сходить к Алексеевскому. Алексеевский от своих слов не отказывается, но раз в Воронеже такое постановление отвергнуто, то про уезд нечего говорить.

Настроение учительства страшно было подавлено, угнетенное виною в саботаже, контрреволюции, когда оно шло открыто на борьбу за свободу...

Вечером, в 7 час. вечера было собрание и утверждение нового союза. В союз вступило 65 человек. Из городских никого не было. Устав принят без всяких поправок, вставших на прежних собраниях, рассуждений не было никаких. В 10 &Л часов съезд закрылся.

Вечером, сидя в городском саду, на лавочке, шутками разговорился с одной учительницей о дошкольном воспитании, о труде учительства в настоящее время.

В настоящее время, летом ученики совершенно не посещают школ, и сельские Советы мобилизовали их работать в качестве переписчиц. Но это ничего, я работаю. Но выносить их ругань, брань, махорку, придирки не могу. Мало, что ничего не платят, но и за свои деньги ничего не продают. Вы, говорят, там в ячейках, наших мужей к себе заманиваете, и ругают: погодите, время придет мы вам покажем. Ну, как тут жить».

К концу февраля 1919 г. под сильным давлением власти Союз работников просвещения был создан в Воронеже, а к началу 1920 г. его отделения функционировали и в уездах.

Действия местных органов Советской власти, значительную часть которой составляли малограмотные в политическом отношении люди, где коммунистов насчитывались единицы, расходились с установками ЦК партии и Наркомпроса. В официальных документах подчеркивалось, что учительство вообще и народное учительство в особенности способно легче всех других отрядов интеллигенции установить культурно-трудовой контакт с пролетарской властью [15]. С другой стороны, яростные призывы большевиков к борьбе с буржуазией делали свое дело. В глазах обывателей городской провинциальной России, где почти не было капиталистов, «буржуем» являлся всякий интеллигент - врач, служащий, учитель. Осенью 1917 г., во время объявления всероссийской забастовки учителей, нарком просвещения А.В. Луначарский писал: «Черносотенный, кадето-эсеровский блок калечит жизнь детей в борьбе за власть. За власть борются с кем? - С Советами Крестьянских, Рабочих и Солдатских депутатов. Кто? - Помещики, капиталисты

и находящиеся с ними в коалиции интеллигенты» [16]. Написано с конкретной целью - предотвратить забастовку учителей и предоставить детям возможность учиться, а так же еще раз указать на врагов Советской власти, среди которых находились интеллигенты-учителя. Подобные настроения царили и в сельской местности: «В село нередко приезжали разные ораторы для разъяснения новых декретов Советской власти или для прочтения лекций на разные общественно-политические темы. Все они нелестно говорили об «интеллигенции», обвиняя ее в предательстве и в измене, и в других неблаговидных поступках», - писал очевидец этих событий [17].

После роспуска в мае 1918 г. городской думы Воронежа, представители антисоветских партий призвали население города выступить на её защиту, в т.ч. бастовать. Воронежский городской совет сделал заявление, что лица, замеченные в неисполнении своих обязанностей, «будут предаваться суду Революционного трибунала». Затем, 7 сентября 1918 г. Исполком Воронежского горсовета постановил выселить в течение недели из Воронежа и его пригородов безработных, интеллигенцию, учителей и др. неработающих в учреждениях и учащихся без удостоверений, выданных учебными заведениями, до 15 августа 1918 г. [19]. Объяснялось это, в частности, острым недостатком продовольствия и квартир в городе. Действительно, излишки хлеба были отправлены в голодающие губернии «для обсеменения там полей», а хлебный паек в Воронеже уменьшен «до размеров ежедневной выдачи рабочим по &/г фунта, а остальным гражданам по % фунта» [20]. В городе началась паника. Губернский отдел управления осаждали сотни людей, желающих выехать из Воронежа на Украину, Дон и Поволжье. Местная газета писала, что отъезд тесно связан с постановлением Исполкома от 7 сентября 1918 г., и выезжает, главным образом, «буржуазия и саботирующая интеллигенция». С другой стороны, «на бирже труда творится так же нечто ужасное: буржуазия и интеллигенция, не желая покидать города, кинулась на биржу труда, с целью зарегистрироваться и остаться в Воронеже» [21]. Это была серьезная чистка воронежской интеллигенции, в т.ч. учителей. События по времени совпали с покушением на Ленина, убийством Урицкого, Володарского и, как следствие, репрессиями против «представителей буржуазии и их пособников».

Педагоги, желавшие продолжить профессиональную деятельность, обязаны были официально устроиться на работу. Наряду со школами, взятыми на государственное обеспечение в Воронеже и губернии, функционировали частные учебные заведения, где и трудоустроились многие учителя. Кроме средних (гимназии, коммерческие училища и др.), работали многочисленные частные начальные школы. Так, в октябре 1918 г. в Воронеже существовали: частное училище Афанасьевой (ул. К. Маркса, 20), частная подготовительная школа О.Н. Воробьевой (ул. Володарского, 27), частное начальное училище Е.Я. Жилиной (ул. 9 января, 8), частное подготовительное училище М.Д. Ивановой-Нагурской (ул. С. Разина, 1) и др. В октябре 1918 г. А.М. Шатилова просила гороно разрешить ей открыть «небольшую народно-трудовую школу для младшего возраста» [22]. Подобные школы давали начальное или повышенное начальное образование. Использовались основные предметы и учебники дореволюционных учебных заведений, т.к. советских учебников и учебных программ не существовало.

В ноябре 1918 г. частные учебные заведения Воронежской губернии были национализированы. 23 ноября «Известия Воронежского губисполкома» опубликовали распоряжение гороно «О национализации учебных заведений». В нем говорилось, что все здания, усадебные участки, а также учебные пособия, школьная мебель переходят в ведение горо-но и остаются в распоряжении учебных заведений [23]. Бывшие частные школы не ликвидировались, а передавались на государственное содержание. Совсем скоро выяснилось, что у государства денег нет, учебные заведения стали закрываться, а учителя остались без средств к существованию.

Официальная советская историография, рассматривая работу большевиков с учительством в этот период, как правило, констатирует: «Коммунистическая партия, Наркомпрос и его органы на местах, следуя ленинским указаниям, развернули огромную работу среди учительства. На съездах, конференциях, курсах учителям разъясняли политику Коммунистической партии, задачи создания новой школы, развития политико-просветительной и культурно-массовой работы среди широких слоев пролетариата и трудящегося крестьянства» [24].

В результате чего на сторону Советской власти переходили учительские коллективы и отдельные учителя. Что касается Воронежской губернии, то этот переход часто заключался лишь в принятии резолюций, выражающих доверие власти большевиков. Подобное происходило на волостных или уездных съездах учителей, организуемых местными коммунистами. Например, с 21 по 25 сентября 1918 г. в Землянске работал IV съезд учителей Землянского уезда. Была вынесена резолюция, в которой профессиональный союз учащих признан социалистическим и стоящим на платформе Советской власти. Съезд отправил приветственные телеграммы товарищам Ленину и Луначарскому. 10 декабря 1918 г. состоялся 1-й съезд учителей Березовской волости Воронежского уезда, принявший резолюцию о проведении в жизнь идей единой трудовой школы [25]. В этой связи примечательно выступление В.И. Ленина на I Всероссийском съезде учителей-интернационалистов в июне 1918 г.*

Отмечая движение учительства в сторону Советской власти, председатель Совнаркома заметил: «Процесс брожения в широкой учительской массе только начинается» [26]. Зная положение на местах, правительство большевиков приняло решение организовать в 1918 г. массовые выборы учителей, которые, по их мнению, позволят устранить антисоветски настроенных педагогов и привлекут в школу новых лояльных работников.

В стране царила безработица, не было хлеба. Голодающие из северных губерний, Москвы и Петрограда устремились на юг, в т.ч. Воронежскую губернию. Осенью 1918 г. в губоно поступило много заявлений от учителей-беженцев с просьбой предоставить работу. Так, прибывший из Звенигородского уезда Московской губернии С.В. Поспелов писал, что он: «Согласен работать в глухих уголках губернии в качестве учителя» [28]. В октябре этого года из Петербурга прибыл профессор П.Ф. Каптерев, который оформился уездным разъездным инструктором Острогожского уоно. Многие воронежские учителя так же остались безработными и соглашались идти на любые должности. Например, бывший преподаватель математики упраздненного Воронежского кадетского корпуса А.К. Степанека 3 октября 1918 г. писал в губоно: «Не имею никакой надежды получить должность по своей специальности... Я приму с благодарностью всякую должность, как бы маловажна она ни была» [29]. В такой обстановке проводилась чистка педагогических кадров.

Первые в истории воронежской советской школы выборы учителей состоялись 15 сентября 1918 г. На губернском совете по народному образованию выбирали преподавателей в высшие начальные и средние учебные заведения, находившиеся в подчинении губоно. Коллегия губоно на заседании 24 сентября признала выборы неправильными, т.к. проводились они не из общего числа участвующих, а только из работающих преподавателей. Но главная причина видится в том, что партийные органы усмотрели во многих избранных учителях бывших и потенциальных саботажников, т.е. кандидаты в преподаватели нуждались в дополнительной проверке с политической и социальной точки зрения.

К новым выборам тщательно готовились. Так, партийная организация Воронежа провела в город* Летом 1918 г. было проведено три Всероссийских съезда. 2-6 июня в Москве собрался I Всероссийский съезд учителей-интернационалистов - представителей Союза учителей-интернационалистов (СУИН). 3-8 июля был созван I Всероссийский учительский съезд, одобривший деятельность Наркомпроса по подготовке реформы школы и призвавший учительство влиться в ряды строителей социалистического просвещения. 25 августа - 4 сентября в Москве проходил Первый Всероссийский съезд по просвещению. Съезд обсудил «Положение о единой трудовой школе РСФСР» и одобрил «Основные принципы единой трудовой школы» (впоследствии чаще назывались Декларация о единой трудовой школе). В работе приняли участие не только делегаты от учителей, но и работники отделов народного образования, культурно-просве-тигельных учреждений - всего свыше 700 чел. На съезде выступил В.И. Ленин.

ской совет по народному образованию, который выбирал учителей, 22 коммуниста и сочувствующих (43 процента состава совета). Совет опубликовал в газете «Известия Воронежского губисполкома» обращение к учреждениям, предприятиям, союзам и отдельным лицам с предложением сообщить письменно в гороно точные и строго проверенные данные о тех учителях и кандидатах, которые заслуживали, по их мнению, отвода. В октябре 1918 г. в Воронеже провели новые выборы, в результате которых из средних школ, частных учебных заведений были удалены многие преподаватели и руководители. В вину им ставилось грубое обращение с учениками, непосещение уроков, небрежное отношение к делу, сохранение духовного звания, непригодность к работе в новой школе, контрреволюционная деятельность. Учителя начальных школ все были избраны. Гороно констатировал: «Городской Совет Народного Образования первым делом отвел от должностей учителей, явно враждебно относящихся к рабочим массам» [30]. Менее напряженно прошли выборы в уездах. Там отводы получило небольшое число преподавателей.

Одновременно в сентябре-октябре 1918 г. в Воронеже закрывались бывшие ведомственные учебные заведения: Духовная семинария, Епархиальное женское училище, Духовное училище, гимназия военного ведомства (кадетский корпус) и др. Все средние начальные и высшие начальные школы переименовались в Советские Трудовые Школы 1-й и 2-й ступени. Им были присвоены номера [31]. Были упразднены ученические квартиры, приюты, интернаты, общежития. Вместо них открывались ученические коммуны, находившиеся в ведении го-роно. Они создавались только в случае проживания в одной квартире не менее 5 человек. Активно формировались школы национальных меньшинств. В июне 1919 г. при губоно была создана коллегия подотдела нац. меньшинств. Она работала совместно со школьным, внешкольным и дошкольным подотделами. В ведение подотдела нац. меньшинств были переданы в Воронеже: Еврейская тр. шк. 1-й ст., 1-я польская и 2-я польская школы 1-й ст., Латышская школа, Еврейская вечерняя школа для рабочих, а также Еврейские тр. школы 1-й ст. в Бирюче, Валуйках, Землянске, Острогожске, Землянская еврейская вечерняя школа, Клубы подростков. Преподавали в школах эвакуированные с ними учителя, а также местные педагоги этих национальностей [32].

После ликвидации гимназии военного ведомства, духовной семинарии и др. губоно признал, что «масса учащихся осталась без учебных заведений». Постановлением коллегии губоно от 12

августа 1918 г. было решено открыть в Воронеже пролетарское среднее учебное заведение нового типа «для пролетарских детей». Предполагалось, что это будет школа - коммуна с общежитием. 16 ноября утвердили смету «Пролетарской гимназии» с использованием средств, ранее предназначенных для гимназии военного ведомства и духовной семинарии [33]. Но учебное заведение открыто не было, как и другие предполагаемые «пролетарские школы». Видимо задачи этих учебных заведений носили общий характер и не имели какого-либо программно-методического обеспечения. В Нар-компросе в этот период была распространена точка зрения, что учебные планы и программы, данные сверху, ограничат педагогическое творчество учителя и заставят его пойти по старому пути. В конце 1918 г. и начале 1919 г. Комиссариат просвещения издал «Материалы по образовательной работе в трудовой школе», но они были рассчитаны только на школу 1-й ступени и строились не по предметной системе. Главное внимание сосредотачивалось на выполнении учащимися трудовых заданий. «Материалы» не могли служить учебными программами.

Большинство губернских и уездных отделов народного образования разрабатывали т.н. программы своими силами. 14 августа 1918 г. коллегия Воронежского губоно рассмотрела тезисы докладов подотделов на губернском совете по народному образованию. В разделе «Школьные программы» было сказано, что «Материал для школьного обучения нужно брать исключительно доступный известному возрасту и облекать его в самые популярные формы. Не перегружать школьные программы обилием материала. Всё не имеющее практического значения из преподавания исключается» [34]. Далее шли общие фразы о повышенных требованиях новой школы к её руководителям и педагогам. Школьные программы на 1918-1919 уч. год в Воронежской губернии составлялись по уездам. В Воронеже их предварительно обсудили на собрании учителей школ 1-й и 2-й ступени, затем отпечатали по 200 экз. каждого предмета и отправили в учебные заведения. В программы для школ 2-й ступени вошли новые предметы: психология, философия, гигиена, гимнастика, ручной труд. Для школ 1-й ступени: беседы о строе Советского государства, рисование и лепка, физические упражнения, пение и музыка, ручной труд. В интервью корреспонденту газеты «Известия Воронежского губисполкома» заведующий Воронежским уоно отмечал: «Что касается до реформы школы, то вполне благоприятно обстоит дело с проведением в жизнь принципов единой школы. Повсюду введены одинаковые пред-

меты и методы преподавания» [35]. В документах Острогожского уоно за 1918-1919 уч. год учебные планы упоминаются как «общая трудовая программа». В марте 1919 г. коллегия губоно утвердила предметные комиссии для составления программ по родному языку, географии, истории, естествознанию, физике. В комиссии вошли известные педагоги: Н.В. Чехов, Б.А. Келлер, К.К. Сент-Иллер и др. Но за основу написанных программ также были взяты «Материалы по образовательной работе...», которые, как уже говорилось, не могли быть названы программами в строгом смысле этого слова. Лишь к началу 1920/21 уч. года Наркомпрос РСФСР опубликовал учебные планы единой трудовой школы 1-й и 2-й ступени, а затем и новые программы для этих школ, которые принципиально отличались от ранее составленных им учебных программ [36].

Выборы учителей, проведенные в 1918 г., ещё более углубили раскол в рядах педагогического сообщества. Многие опытные педагоги, в т.ч. содержательницы частных воронежских гимназий А.М. Нечаева, Е.А. Фон-Энгель, А.В. Горейн, В.Л. Степанцова, М.П. Кожевникова, другие руководители учебных заведений были уволены. Так, бывший директор 1-й учительской семинарии Ф.С. Дарский получил отставку «как преподаватель старого режима... ввиду отсутствия доверия и авторитета среди учащихся» [37]. Сомнительно, что этот уважаемый педагог не имел авторитета среди будущих учителей. Ему припомнили антисоветскую агитацию в 1917 г., которую Дарский, будучи членом ВУС, проводил в Воронеже. В результате, педагогические советы, родительские комитеты, ученики и ученицы стали обращаться в городской совет по народному образованию с требованием восстановить уволенных педагогов на своих должностях. Местные власти рассматривали это как организованное сопротивление действиям органов народного образования и, конечно, не разрешили переизбранным лицам вернуться к преподавательской деятельности.

Настроение учительства стало предметом пристального внимания со стороны партийных организаций. О нем говорили на губернском съезде по народному образованию, проходившем 5-9 октября 1918 г. в Воронеже, обсуждали на собраниях коммуни