Спросить
Войти

ЭТНИЧЕСКИЙ ФАКТОР КАК ЭЛЕМЕНТ ЦЕРКОВНОЙ ПОЛИТИКИ В 1920-Е ГГ. (НА ПРИМЕРЕ ЧУВАШИИ)

Автор: указан в статье

РО! 10.34216/1998-0817-2019-25-3-33-37 УДК 27:94(470.344)

Козлов Федор Николаевич

кандидат исторических наук Государственный исторический архив Чувашской Республики, г. Чебоксары

fedor1977@yandex.ru

Дзюбан Валерий Валерьевич

доктор исторических наук, кандидат педагогических наук Институт мировых цивилизаций, г. Москва bryanskstudzuban@mail.ru

Третьяков Александр Викторович

доктор исторических наук Курский государственный университет, г. Курск

dr_tretiyakov@mail.ru

ЭТНИЧЕСКИЙ ФАКТОР КАК ЭЛЕМЕНТ ЦЕРКОВНОЙ ПОЛИТИКИ В 1920-Е ГГ.

(на примере Чувашии)

В статье на основе архивных документов и опубликованных источников рассматривается государственная церковная политика и внутрицерковная политическая жизнь 1920-х гг. Основное внимание уделено анализу расколов в Русской православной церкви в Чувашии. На примере одного из национальных регионов Среднего Поволжья раскрывается роль этнического фактора во внутрицерковной жизни. Внимание в статье акцентируется на обновленческом и автокефальном движении. На основе изученной документальной базы выделены ключевые особенности развития внутрицерковной ситуации в Чувашии, оценена зависимость региональных событий от общероссийских и дана их сравнительная характеристика, описывается динамика действий местных раскольников и отражается факт участия представителей государственных органов в провоцировании обновленческого и автокефального расколов.

Чувашия - один из районов Казанской губернии, достаточно быстро после октябрьских событий 1917 г. благодаря новой национальной политике и активности местных политических сил ставший самостоятельной административно-территориальной единицей в составе РСФСР. Ситуация в регионе всегда характеризовалась взаимодействием русского (российского) и чувашского факторов. Первый - следствие вхождения края в состав Российского государства, второй - результат значительного численного преобладания коренного этноса (чего фактически не наблюдалось на других территориях Поволжья).

Важно подчеркнуть следующий факт: в первоначально разработанном проекте «Чувашской трудовой коммуны» предполагалось включение в ее состав всех без исключения территорий с относительно компактным чувашским населением и образование по этой причине анклавных районов, не имевших с основной территорией общих границ или даже удаленных от планируемой административной единицы на 150 верст (почти 160 км) [13, с. 49]. На наш взгляд, дальность расстояний и отсутствие общих границ для идеологов создания обособленной национальной единицы не представлялись серьезными помехами. В этом плане принципиально важна фиксация в различных документах конца XVIII - начала XX в. такой национальной черты чувашей (как и территориально соседствующих с ними черемисов), как сохранение общинной организации, и не просто общинной, а сложнообщинной. Причем, как обращает внимание В. Д. Димитриев, в период с XVIII по начало ХХ в. сложные общины в Чувашии, несмотря на значительную экономическую и социальную неэффективность, не сокращались, а, напротив, только укрупнялись [11, с. 271-290]. Развивая мысль ученого, можно даже заявить, что образование «трудовой коммуны» стало бы своего рода апогеем формирования единой федеративной общины. Впрочем, подготовить проект оказалось проще, чем реализовать замысел. Амбициозный замысел чувашских лидеров так и остался на бумаге. Утвержденный декретом ВЦИК и СНК РСФСР от 24 июня 1920 г. вариант Чувашской автономии установил гораздо меньшую по площади территорию без анклавных составных.

Идея примата «национального» была догмой не только в политических кругах новообразованной автономии. В церковной жизни 1920-х гг. этот аспект тоже вспыхнул яркой звездой и сыграл существенную роль. Здесь четко проявились противоречия, сформировавшиеся еще в конце XIX - начале XX вв. Прежде всего, речь идет о противостоянии «русской» и «чувашской» групп в среде самого духовенства. Причем закавыченные слова должны восприниматься не только как признак национальной идентификации конкретного человека, но и как принадлежность к данной группе близкого по системе взглядов представителя другой национальности (как пример можно привести священника Кронида Бенедиктова, русского по происхождению, но активно использовавшего чувашский язык при богослужении, или Викто© Козлов Ф.Н., Дзюбан В.В., Третьяков А.В., 2019

Вестник КГУ ^ № 3. 2019

33

ра Ягодинского, тоже русского, но выступившего одним из активных сторонников «Живой церкви» и образования самостоятельной Чувашской епархии (обновленческой) [6, л. 175 об.; 15, с. 34, 105— 111]). Поэтому в дальнейшем указанные термины будут закавычиваться при условии их соотнесения не с национальностью, а с ориентацией на ту или иную идеологическую составляющую.

Этнический фактор (с учетом отмеченной выше особенности) на самом деле играл очень важную роль в религиозной жизни национального региона. Именно он на рубеже Х1Х-ХХ вв. привел к определенной напряженности: активное формирование крупной прослойки чувашского духовенства (до трети от всего духовенства Чувашского края) и столь же активная переводческая работу сразу трех центров (Казань, Симбирск, Самара) привели к тому, что в отличие от других поволжских народов (мордва, мари, удмурты) чуваши стал одним из ключевых игроков местной внутрицерковной жизни. Отметим в этой связи два факта:

1) по данным на 1913 г., книгоиздание на чувашском языке (и не только религиозное) уступало в количественном плане только татарскому и превосходило марийское, мордовское и удмуртское вместе взятые;
2) масштабная «национализация» приходских мест и организация богослужения на родном чувашском языке привели к формированию протест-ных настроений русскоязычной части губернии-епархии. Так, профессор Казанского университета В.Ф. Залесский в своих выступлениях дошел даже до открытых обвинений чувашей в сепаратизме [12; 20, с. 36].

Каждый из названных фактов сам по себе - всего лишь констатация складывавшегося положения дел, вместе - это уже системообразующий сегмент гораздо более общей картины, имеющей свое динамическое развитие в послеоктябрьскую эпоху. Ярко «конфликт интересов» наиболее радикальных кругов «русского» и «чувашского» духовенства проявился в 1920-е годы.

Показательный пример. 20 ноября 1920 г. во епископа Чебоксарского, викария Казанской епархии, был рукоположен архимандрит Афанасий (Малинин). Однако ему пришлось окормлять свою чувашскую паству бесконтактным способом - он проживал в Казани, поскольку «по прибытии в Чебоксары владыка встретил противодействие местных властей и националистически настроенного духовенства, выступавшего за образование национальной епархии и назначение архиерея из чуваш», и в 1921 г. он был вынужден покинуть столицу Чувашии по причине обязательного постановления ревкома Чувашской АО о запрете въезда частным лицам в г. Чебоксары «в виду эпидемических заболеваний» [2]. В дальнейшем ему и так и не удалось посетить национальную автономию.

В самой Чувашии ситуация в первой половине 1920-х гг. развивалась под влиянием привнесенного извне фактора. Таким стало обновленческое движение. «Советское обновленчество» состояло из нескольких самостоятельных течений со своими идеологическими установками. В первое время партийно-советские лидеры рассматривали все эти группы как результат разногласий «столкнувшихся в церковном мире самолюбий», но отношение повернулось в противоположную сторону «в силу изменившихся объективных условий» [16, с. 190; 18, л. 6]. Попытка прямого удара путем атеистической пропаганды желаемого результата не достигла. Поэтому важным стало изменение общественного отношения к самому православию. Столкнувшись с массовым неприятием и сопротивлением населения ряду антицерковных действий (вскрытие мощей, прекращение преподавания Закона Божия и т. п.), лидеры страны осознали необходимость «временного» сохранения церковно-религиозного института, но избрали многократно проверенный принцип «разделяй и властвуй». Внешней предпосылкой организационного оформления единого движения послужила кампания 1922 г. по изъятию церковных ценностей, когда целый ряд священнослужителей выступил в поддержку действий государства. Вскоре после «захвата власти» - причем, как признал позднее один из идеологов обновленчества профессор Б.В. Титлинов, произошло это в порядке «революционном, внеканоническом и, если угодно, антиканоническом» - обновленцы с целью оформления движения созвали первый всероссийский съезд, провели в Москве учредительное собрание и создали Высшее церковное управление [1, с. 417; 14, с. 53-56; 19, с. 55].

4-5 марта 1924 г. в с. Шихазаны Цивильского уезда Чувашской АО прошел областной церковный съезд, который (несмотря на оппозицию присутствовавших сторонников патриарха Тихона и даже сопротивление одного из идеологов обновленчества в Среднем Поволжье, члена Казанского епархиального управления Е.Ф. Сосунцова) поддержал деятелей обновленческого движения и признал образование епископата в автономии. Приглашенный на съезд в качестве «специалиста по чувашской религии» известный профессор Н.В. Никольский в лекции «Исторические предпосылки и возможности самостоятельного епископата в Чувашской области» заявил, что сам Бог дал чувашам возможность заиметь свою епархию с кафедрой епископа. Съезд выразил благодарность органам государственного управления Чувашской автономной области «за отзывчивое отношение» к просьбам чувашского духовенства, а председатель съезда протоиерей В.Т. Краснов даже заявил, что «если прежние гражданские и церковные высшие власти нам отказывали, то именуемая безбожной советская власть по своей милостливой беспристрастности для успокоения мятущихся верующих чувашей не воспрепятствовала иметь своего епископа» [15, с. 57-69].

После одержанной на областном церковном съезде победы обновленцы поспешили закрепить первый стратегический успех. Грамотой от 14 марта 1924 г. Священный синод Российской православной церкви утвердил создание новой Чувашской епархии (обновленческой). Пользуясь эффектом расходящейся волны, они стали быстро множить число своих сторонников среди местного духовенства и прихожан. Государственные информационные сводки Чувашского областного отдела ОГПУ сообщали, что «большинство священников отказывается от Тихона и присоединяется к Синоду (обновленческому. - Ф. К.)». В течение 1924 г. обновленцы установили контроль над 68 приходами Чувашской автономной области, в то время как сторонники патриарха Тихона сохранили контроль всего лишь над 37 приходами. Правда, в этом соотношении «органами» оказался не учтен один важный нюанс. Немало способствовало этому то, что уже с 1923 г. русское духовенство по инициативе епископа Тимофея (Зайкова) увольнялось за штат, перемещалось с места на место, а в благочиниях национальное духовенство выделялось в отдельные от русских организации [4, л. 89; 8, л. 164; 10, л. 95, 112; 17, л. 6].

Следует понимать, что от обновленчества как фактора российского в Чувашии была воспринята лишь оболочка (сама идея необходимости обновления), но реализовывался сценарий не той всеобъемлющей модернизации, за какую выступали «Живая церковь», «Союз древлеапостольских общин» и др. обновленческие группировки. Местное национальное духовенство воспользовалось прежде всего идеей создания самостоятельной епархии, что и было сделано в 1924 г. Прочие нововведения (вынос алтаря в центр храма, богослужение на разговорном языке паствы, женатый епископат) были сразу отринуты. Была попытка перехода на новый, светский календарь, но и она быстро сошла на нет [15, с. 44, 47-48, 54].

Причем Чебоксарская и Чувашская епархия (обновленческая) стала воплощением идей национального духовенства. Русское духовенство не примкнуло к этой идее. Так, в этот период надо отметить одну из первых предпринятых попыток «независимого плавания» духовенства (преимущественно - русского) Ядринского уезда. При открытии в Чувашской АО самостоятельной епархии первое благочиние названного уезда «заявило желание» остаться в единении с Казанью. Тамошнее епархиальное управление, сообразуясь с действующими принципами церковного устроения, приняло уездный округ в свое объединение. Однако достаточно быстро выяснилось, что местным духовенством двигало стремление под таким «известным

прикрытием» обособиться от чувашского центра, не вступая при этом в тесное общение с Казанским епархиальным управлением. Поэтому уже к 1 января 1925 г. Ядринский уезд был возвращен в лоно Чувашской епархии [3, л. 4 об.]. Это было локальное тактическое противостояние, не получившее ни общественно-политического, ни внутрицер-ковного резонанса, но оно показало всю зыбкость новых церковных структур в молодой автономии и предвосхитило последующие дробления.

Нельзя не отметить, что одну из ключевых ролей в организации церковной (не церковно-рели-гиозной, а церковно-институциональной) жизни -как по стране в целом, так и в Чувашии - играло ОГПУ. Изучение архивных документов показывает, что свящ. Василий Краснов - один из идеологов обновленческого движения в регионе - самым тесным образом сотрудничал с этой структурой. В фонде Козловского райисполкома отложилось датируемое началом 1930-х гг. дело о лишении в избирательных правах бывшего священника Василия Тимофеевича Краснова. В распоряжении исследователя - документ, прямо свидетельствующий о сотрудничестве данного священника с начальником Чувашского отдела ОГПУ Г.С. Марсельским [9, л. 3, 10 об.]. Сохранившаяся переписка этого духовного лица с отделом управления облисполкома также наглядно показывает, что каждый свой шаг он согласовывал с государственными структурами [15, с. 38-43].

Священник В.Т. Краснов - один из отцов-основателей обновленческого движения в Чувашии -благодаря оказываемой негласной поддержке со стороны госаппарата чувствовал себя в неспокойной атмосфере тех дней как рыба в воде. Однако он в движении не прижился. Уже через полгода после названного выше съезда этот «серый кардинал», незримо стоявший за почти каждым серьезным шагом в местной религиозной жизни, вдруг выходит из-за кулис и появляется в качестве одного из главных действующих лиц первого плана. В августе 1924 г. произошел раскол уже в самом обновленческом движении: от Чувашского епархиального управления открестилась часть радикально настроенного национального духовенства, создав автокефальную православную церковь. В качестве объяснения может быть предложена такая гипотеза, как использование В. Т. Краснова как своего рода разлагающего элемента, «пятой колонны» в рядах духовенства, провоцирование с его помощью дальнейшего дробления церковных структур в автономии. Тогда объяснимо, почему с такой легкостью новоиспеченная церковная организация прошла регистрацию в административных органах: 5 августа 1924 г. подано заявление в административный отдел и уже 7 августа зарегистрировано временное правление Православной автокефальной чувашской национальной церкви [7,

л. 1-3]. Однако она, так и не сумев оформиться в четко организованную иерархическую структуру, осталась локальным, местечковым явлением, ее распространение целиком зависело от позиции конкретных приходских священников.

Вторая половина 1920-х гг. характеризуется изменением государственной политики в отношении обновленческих структур. Лишенные поддержки, раскольнические группировки повсеместно утрачивали свои позиции. Ранее уклонившиеся в раскол священнослужители массово возвращались в лоно старой, традиционной Церкви. Если информсводки Чувашского отдела ОГПУ за первую половину 1924 г. фиксировали «резкую борьбу между русским и чувашским духовенством на национальной почве», то уже в отчетах укомов и горкомов ВКП (б) Чувашской АССР за 1926 г. фиксировалось, что «борьбы церковных течений, которая наблюдалась в первое время между живоцерковниками и другими течениями, не наблюдается» [5, л. 7; 15, с. 76-77]. Местное движение за «обновление» Церкви фактически уже тогда сошло на нет, хотя юридически и просуществовало еще более десятилетия.

Подытоживая наше исследование, можно констатировать следующее. Чувашия - один из немногих субъектов РСФСР с численно доминирующим титульным этносом. Этнический фактор сыграл свою важную роль в развитии событий, способствуя в определенный момент эскалации имевшихся межнациональных противоречий в среде местного духовенства. Уже в конце XIX - начале XX в. оформились разногласия между «чувашской» и «русской» группами священно- и церковнослужителей. В открытое противостояние это вылилось в 1920-е гг., когда националистически настроенное духовенство поддержало идею «обновления» религиозной жизни и создало самостоятельную Чебоксарскую и Чувашскую епархию (обновленческую). Наиболее радикальные круги пошли еще дальше и образовали национальную автокефальную православную церковь. Правда, ни то, ни другое церковное новообразование не оказалось жизнеспособным.

Библиографический список

1. Архивы Кремля. Политбюро и церковь, 1922-1925 гг.: в 2 кн. Кн. 2 / подгот. Н.Н. Покровский, С.Г. Петров. - М.: РОССПЭН; Новосибирск: Сибирский хронограф, 1998. - 647 с.
2. Афанасий (Малинин): жизнеописание [Электронный ресурс] // Комиссия по канонизации святых Йошкар-Олинской и Марийской епархии. - Режим доступа: http://ortho-hist-12.ru/index. php?page=afanasijmalinin-episkop (дата обращения: 14.05.2019).
3. Государственный архив Республики Татарстан. - Ф. Р-1172. Оп. 3. Д. 196.
4. Государственный архив современной истории Чувашской Республики (ГАСИ ЧР). - Ф. П-1. -Оп. 5. - Д. 25.
5. ГАСИ ЧР. - Ф. П-1. - Оп. 7. - Д. 191.
6. Государственный исторический архив Чувашской Республики (ГИА ЧР). - Ф. 225. - Оп. 11. -Д. 3.
7. ГИА ЧР. - Ф. Р-22. - Оп. 1. - Д. 365.
8. ГИА ЧР. - Ф. Р-125. - Оп. 4. - Д. 43.
9. ГИА ЧР. - Ф. Р-248. - Оп. 4. - Д. 337.
10. ГИА ЧР. - Ф. Р-784. - Оп. 1. - Д. 50.
11. Димитриев В.Д. Чувашия в эпоху феодализма (XVI - начало XIX в.). - Чебоксары: Чуваш. кн. изд-во, 1986. - 453 с.
12. Зайков В. По поводу доклада проф. В.Ф. За-лесского о сепаратизме чуваш // Сотрудник Братства свят. Гурия. - 1911. - 17 апреля.
13. Иванов В.П., Клементьев В.Н. Образование Чувашской автономии: предпосылки, проекты, этапы. - Чебоксары: Чуваш. кн. изд-во, 2010. - 190 с.
14. Майорова Н.С. Вскрытие мощей Сергия Радонежского и кампания по ликвидации мощей во всероссийском масштабе // Вестник Костромского государственного университета им. Н.А. Некрасова. - 2016. - Т. 22. - № 2. - С. 52-56.
15. Обновленчество в Чувашии: история церковного раскола по документам Государственного исторического архива Чувашской Республики: сб. документов / сост. Ф.Н. Козлов. - Чебоксары: ГИА ЧР, 2016. - 476 с.
16. Плаксин Р.Ю. Тихоновщина и ее крах. - Л.: Лениздат, 1987. - 206 с.
17. Российский государственный исторический архив. - Ф-831. - Оп. 1. - Д. 202.
18. Российский государственный архив социально-политической истории. - Ф. 558. - Оп. 1. -Д. 2425.
19. Титлинов Б.В. Новая церковь. - Пг.; М.: Б. м., 1923. - 85 с.
20. Чузаев Р.И. Марийское национальное движение в 1917-1918 годах. - Йошкар-Ола: Изд-во МарГУ, 2008. - 166 с.

References

1. Arhivy Kremlya. Politbyuro i cerkov&, 19221925 gg.: v 2 kn. Kn. 2 / podgot. N.N. Pokrovskij, S.G. Petrov. - M.: ROSSPEN; Novosibirsk: Sibirskij hronograf, 1998. - 647 s.
2. Afanasij (Malinin): zhizneopisanie [Elektronnyj resurs] // Komissiya po kanonizacii svyatyh Joshkar-Olinskoj i Marijskoj eparhii. - Rezhim dostupa: http:// ortho-hist-12.ru/index.php?page=afanasijmalinin-episkop (data obrashcheniya: 14.05.2019).
3. Gosudarstvennyj arhiv Respubliki Tatarstan. -F. R-1172. Op. 3. D. 196.
4. Gosudarstvennyj arhiv sovremennoj istorii CHuvashskoj Respubliki (GASI CHR). - F. P-1. -Op. 5. - D. 25.
5. 0А8! СИЯ. - К Р-1. - Ор. 7. - Б. 191.
6. ОоБМате^еппу] 181ог1еЬе8к1] агЫу СИ^а8^ко] Ке8риЪИк1 (GIA СИЯ). - Е 225. - Ор. 11. - Б. 3.
7. GIA СИЯ. - Б. Я-22. - Ор. 1. - Б. 365.
8. GIA СИЯ. - Е Я-125. - Ор. 4. - Б. 43.
9. GIA СИЯ. - Б. Я-248. - Ор. 4. - Б. 337.
10. GIA СИЯ. - Б. Я-784. - Ор. 1. - Б. 50.
11. БшМеу VБ. СИиуаБЫуа V ероИи feodalizma (XVI - паеИа1о XIX V.). - СИеЪок8агу: CИuvash. кп. izd-vo, 1986. - 453 8.
12. Zajkov V. Ро povodu dok1ada prof. УЕ Za1esskogo о separatizme chuvash // 8о!1^тк Bratstva svyat. Guriya. - 1911. - 17 арге1уа.
13. Ivanov УР., K1ement&ev УМ. Obrazovanie CИuvashskoj avtonomii: predposy1ki, proekty, etapy. -CИeboksary: CИuvash. кп. izd-vo, 2010. - 190 8.
14. Majorova N.8. Vskrytie moshchej Sergiya Radonezhskogo i kampaniya ро 1ikvidacii moshchej vo vserossijskom masshtabe // Vestnik Kostromskogo

gosudarstvennogo universiteta т. N.A. Nekrasova. -2016. - Т. 22. - № 2. - 8. 52-56.

15. Obnov1enchestvo v СИ^а8ЬН: istoriya cerkovnogo га8ко1а ро dokumentam Gosudarstvennogo istoricheskogo атИ^а CИuvashskoj Respub1iki: 8Ь. dokumentov / ЕМ. Koz1ov. - CHeboksary: GIA СИЯ, 2016. - 476 8.
16. Р1акзш Я.Уи. Tihonovshchina i ее krah. - Ь.: Lenizdat, 1987. - 206 8.
17. gosudaтstvennyj istoricheskij агЬ^. - Б-831. - Ор. 1. - Б. 202.
18. ЯоББузку gosudarstvennyj arhiv 8оаа1&по-po1iticheskoj istorii. - Б. 558. - Ор. 1. - Б. 2425.
19. Tit1inov В.У Novaya cerkov&. - Pg.; М.: В. m.! 1923. - 85 8.
20. CHuzaev Я!. Маркое naciona1&noe dvizhenie v 1917-1918 godah. - Joshkaт-O1a: Izd-vo MarGU, 2008. - 166 8.
ЧУВАШИЯ РУССКАЯ ПРАВОСЛАВНАЯ ЦЕРКОВЬ ЧЕБОКСАРСКАЯ ЕПАРХИЯ (ОБНОВЛЕНЧЕСКАЯ) ПРАВОСЛАВНАЯ АВТОКЕФАЛЬНАЯ ЧУВАШСКАЯ НАЦИОНАЛЬНАЯ ЦЕРКОВЬ НАЦИОНАЛЬНЫЙ ФАКТОР ЕПИСКОП ВИКТОР (ЗАЙКОВ) СВЯЩЕННИК ВАСИЛИЙ КРАСНОВ chuvashia autonomy russian orthodox church cheboksary eparchy (renovationist)
Другие работы в данной теме:
Контакты
Обратная связь
support@uchimsya.com
Учимся
Общая информация
Разделы
Тесты