Спросить
Войти
Похоже, упадок палестинского монашества следует отодвигать в X или XI век. IX век становится все менее «темным» благодаря открытию новых исторических источников, в чем огромная заслуга принадлежит А. Трейгеру.
Pe^ Ha kh.: The Oxford Illustrated History of Witchcraft and Magic / O. Davis, ed. Oxford: Oxford University Press, 2017. 328 p.
Rev. of: The Oxford Illustrated History of Witchcraft and Magic / O. Davis, ed. Oxford: Oxford University Press, 2017. 328 p.
В коллективной монографии, посвященной истории магии и колдовства, ее авторы, по словам редактора Оуэна Дэвиса, ставили своей целью развеять устаревшие и неверные мнения и стереотипы об этом феномене человеческого общества — такие, например, как укоренившееся в массовом сознании представление, что во время охоты на ведьм были казнены миллионы человек, или мнимое неприятие магии в современном обществе (с. v—vi). Кроме того, целью авторов было показать древность магических практик человечества и их почти непрерываемое бытование в самых различных обществах и культурах, от появления письменности до наших дней.
В первом разделе книги (главы 1 и 2) изложена именно история магии, начиная от месопотамских магических практик и заканчивая европейским Средневековьем, а точнее, XIV в. Однако далее хронологический принцип изложения не поддерживается: так, третья глава, «Демонологи» (The Demonologists), написанная Дж. Шарпом, посвящена демонологам и демонологии в целом, а также инквизиторам и экзорцистам, а следующая за ней и, пожалуй, наиболее интересная во всем сборнике, рассматривает процессы по обвинению в колдовстве (The Witch Trials, с. 97—133). Пятая и шестая главы посвящены изображениям магии и колдовства в европейском искусстве и их восприятию в популярной культуре от древности до наших дней. Лишь седьмая глава, «Возникновение современной магии» (The Rise of Modern Magic, с. 195—224), подготовленная главным редактором О. Дэвисом, вновь обращается к истории магии, но уже в новое и новейшее время, начиная от эпохи Просвещения и заканчивая 1970-ми. Следующий автор рассматривает уже не историю магии, а ее исследования в
Панченко Константин Александрович,
д-р ист. наук, профессор
Институт стран Азии и Африки МГУ
Российская Федерация, 103911,
г. Москва, ул. Моховая, 11
const969@gmail.com
ORCID: 0000-0003-4155-5187
Constantin Panchenko, Doctor of Sciences in History, Professor, Institute of Asian and African Studies, Moscow State University, 11 Mokhovaya Str., Moscow, 103911, Russian Federation const969@gmail.com ORCID: 0000-0003-4155-5187
наши дни. Таким образом, одна из основных целей, поставленных авторами и заявленных в названии книги, — показать историю магии в ее непрерывном развитии — достигнута лишь частично, и у читателя не выстраивается четкого хронологического представления о развитии или изменениях магических практик в целом.
Глава 1, «Магия в древнем мире» (Magic in the Ancient World, автор П. Максвелл-Стюарт) представляет собой обзор магических практик и представлений в древней Месопотамии и Египте, а также в иудаизме и в греко-римской культуре (с. 1—28). Поскольку объем разделов в коллективной монографии неизбежно ограничен, эта глава дает лишь общие представления о бытовании магии и ее восприятии в обществах древнего и эллинистического Ближнего Востока. Но ни в общем предисловии к книге, ни в данной главе никак не поясняется, почему в поле зрения авторов не попадает магия у народов Африки, Дальнего Востока или в культурах Южной Америки. По-видимому, такой узкий фокус на Ближнем Востоке и греко-римской эллинистической культуре вызван желанием показать развитие именно европейской магической традиции, однако это нигде не оговаривается. Обсуждение отношения ранних христиан к магии заключает эту главу в традиционном для западной историографии духе — с точки зрения автора, именно благодаря христианству формируется представление о магии, даже применяемой в благих целях, например, для исцеления, как о результате сотрудничества с демонскими силами, что в сочетании с традиционными для римлян представлениями о колдовстве как типично женском занятии привело в дальнейшем к преследованиям ведьм в христианских обществах Европы (с. 27—28).
Вторая глава книги, «Средневековая магия» (Medieval Magic), написанная С. Пэйдж, начинается с краткого введения (с. 29—32), в котором описывается отношение Церкви к магии и тем, кто ее практикует, и источники (пенитенциа-лы, сборники проповедей, различные трактаты), на основании которых можно сделать вывод о неистребимости магических практик даже в полностью христианизированных областях Европы. После этого Пэйдж переходит к описанию различных типов колдовства, засвидетельствованных в эту эпоху. Она выделяет следующие разделы: естественную или природную магию, связанную с зарождавшимся в то время естествознанием и влиянием переведенных с арабского на латынь медицинских и алхимических трактатов, магию изображений, магию, связанную с именами и свойствами ангелов, которая предполагала ангельскую защиту для призывавшего тех или иных духов света, и демоническую или не-кромантическую магию, к которой прибегали с целью добиться власти или благосостояния, а также причинить вред врагам. Глава завершается обсуждением вопроса о соотношении между ересями, колдовством и ведовством, различение которых было целью создания инквизиционных трибуналов в XIII в., и вопроса о границах между магическим и немагическим действием. Пэйдж справедливо отмечает, что в Средние века границы между христианским обрядом и магическим ритуалом часто были размытыми (как, например, в обычае sortilegium, гадания по жребию), и многие люди, включая клириков, использовали магические символы в христианском контексте (с. 58). Недостатком этой главы является ее
хронологическая непоследовательность в изложении, и даже интересные примеры, приводимые автором, не скрашивают общего впечатления от отсутствующей временнбй линии.
Как было сказано выше, к собственно истории авторы обращаются вновь лишь в 7-й главе, «Возникновение современной магии» (с. 195—224). О. Дэвис почти сразу начинает с эпохи Просвещения, поэтому бытование магии в эпоху Возрождения остается практически не освещенным, если не считать кратких упоминаний во введении к этой главе (с.195—196). Впрочем, Дэвису удается дать читателю достаточно полную картину представлений о магии в среде оккультистов эпохи Просвещения и дальнейшего развития магических практик у масонов и религиозных философов XVIII—XIX вв. Отдельное внимание Дэвис уделяет фигуре Алистера Кроули (1875—1947) и его роли в популяризации магии в американском обществе (с. 209—214). Вторая часть главы посвящена наиболее знаковым фигурам и группам, которые практиковали магию и оккультизм в середине и второй половине XX в. как в Европе, так и в Америке, ставшей с 1960-х гг. прибежищем для различных групп, возрождавших древние «языческие» культы, например, викканство. Дэвис особенно подчеркивает связь «ведьмовских групп» (так называемых шабашей, covens) с феминистическим движением и рассматривает созданные благодаря этой связи стереотипы о роли Церкви в преследовании женщин и искоренении «традиционной» магии (с. 220—222), а также описывает распространение сатанизма в американской массовой культуре. Отметим, что и в этой главе автор, а по совместительству главный редактор монографии, вновь описывает исключительно историю западноевропейской и американской магии, ограничиваясь лишь упоминанием теософов и Блаватской из всей восточноевропейской культуры спиритуалистов. Никакие другие традиции (например, латиноамериканские) даже не упоминаются.
Последняя глава монографии, «Ведьмы на экране» (Witcheson Screen), занимает довольно значительное место в общем объеме книги (с. 253—280), название которой предполагает именно изложение истории магии. И хотя глава написана довольно занимательно, ее роль в монографии не совсем ясна, потому что она посвящена исключительно обсуждению различных образов ведьм и колдунов в кинематографе, с особым акцентом на фильмы о юном волшебнике Гарри Пот-тере. В качестве завершающей главы для книги по истории магии она выбрана не совсем удачно.
Что же касается разрушения ложных представлений и стереотипов, то с этой задачей авторы справляются значительно лучше. Особенно это удается Р. Воль-тмер, автору главы о процессах по обвинению в колдовстве или, проще говоря, «охоте на ведьм». Огромное количество архивных данных по судебным процессам против ведьм в XV—XVII вв. добросовестно проанализировано Вольтмер и показывает читателю несколько неожиданную картину позднего Средневековья и раннего Нового времени: во-первых, «охота на ведьм» вовсе не была повсеместным явлением в Западной и Восточной Европе, а была, судя по всему, связана с личными взглядами тех или иных магистратов или епископов. Во-вторых, зачастую инкриминируемые именно католикам массовые казни ведьм оказываются совсем уже мифом: доминирование католицизма на той или иной территории не означало, что там велось какое-либо преследование ведьм и колдунов. Так, в католической части Ирландии отмечено всего девять судебных процессов, из которых четыре закончились смертными приговорами, тогда как протестантская община Шотландии приговорила к смертной казни более двух с половиной тысяч человек. Что же касается числа жертв этих процессов, то результаты исследования Вольтмер также разрушают устойчивый миф о миллионах казненных — в работах радикальных феминисток XX в., например, фигурируют цифры в 13 млн, а в сверхпопулярном романе Дэна Брауна «Код да Винчи» утверждается, что инквизиция сожгла 5 млн женщин. На основании статистических данных Вольтмер показывает, что число жертв во всей Европе и европейских колониях не превышает 60 тыс. (она отмечает, что и эта, в порядки меньшая, цифра является огромной и период поиска и преследований ведьм должен остаться в памяти людей как одна из самых позорных страниц истории). Вольтмер также рассматривает многообразие причин, вызывавших поиски ведьм и колдунов в тех или иных областях Европы, и отмечает, что немалую роль в интенсивности «охоты на ведьм» играли средства массовой информации той эпохи, особенно иллюстрированные гравюрами брошюры и памфлеты, издаваемые в городах германских княжеств. Такие памфлеты и методические указания для поиска колдунов и определения степени их виновности в том или ином преступлении переводились с языка на язык и переиздавались с дополнениями как в континентальной Европе, так и в Англии и Шотландии. После уничтожения в разных городах Европы большой части документов, связанных с судебными процессами по делу ведьм, именно эти памфлеты остаются важным источником информации об этой эпохе.
Некоторое недоумение вызывают упоминания России в контексте «охоты на ведьм». Во всей главе лишь несколько раз упоминаются Восточная Европа в целом и Россия в частности, однако автор указывает, что в России ХУП—ХУШ вв. судебных процессов по обвинению в колдовстве можно насчитать от 650 до 1000, хотя число смертных казней было «крайне небольшим». Откуда взята эта внушительная цифра, не очень ясно, потому что Р. Згута и В. Кайвельсон, историки, специализирующиеся на процессах по обвинению в ведовстве на Руси, приводят в своих работах значительно меньшие цифры — около 250 обвиняемых за весь XVII в. Решение Вольтмер сосредоточиться только на европейских территориях также вызывает вопросы — если глава посвящена судебным процессам над ведьмами, то резонно было бы ожидать хотя бы небольшого раздела, рассматривающего подобные процессы в американских колониях, хотя бы наиболее громкие, однако автор не уделяет им никакого внимания.
В целом, несмотря на очевидные достоинства книги (хорошо написанные обзоры большого количества самых различных материалов, занимательное изложение, прекрасные иллюстрации) своего основного назначения — быть иллюстрированным справочником или пособием по истории магии — она не выполняет. В книге нет ни суммирующего заключения, ни баланса между главами, хронологический принцип изложения, ожидаемый в книге под названием «История магии и колдовства», соблюдается непоследовательно, а некоторые главы, как, например, последняя, вообще кажутся не соответствующими заявленному названию. Впрочем, книга может быть интересной для широкого круга читателей в качестве сопроводительного материала для более академических монографий по истории магии.
Рогожина Анна Алексеевна,
Школа востоковедения НИУ ВШЭ,
Российская Федерация, 119017,
Москва, Старая Басманная, д. 21/4, стр. 5
arogozhina@hse.ru
ORCID: 0000-0003-4311-5257
Anna Rogozhina, National Research University "Higher School of Economics", 21/4 Staraia Basmannaia, Moscow 119017, Russian Federation arogozhina@hse.ru ORCID: 0000-0003-4311-5257
