Подпольная организация города Острова: изучение, история, память

А. В. <филимонов

Подпольная организация города Острова: изучение, история, память

«Об одном прошу тех, кто переживет это время: не забудьте!.. Терпеливо собирайте свидетельства о тех, кто стал за себя и за вас. Придет день, когда настоящее станет прошедшим, когда будут говорить о великом времени и безымянных героях, творивших историю» (Ю. Фучик)

О том, что в городе Острове в период немецко-фашистской оккупации действовала подпольная молодежная организация, жителям напоминали распространяемые ее членами листовки, а окончательно острови-чам о существовании подполья стало известно после публичной казни в декабре 1942 г. его руководителя К. И. Назаровой. Прошли, однако, годы, прежде чем удалось восстановить полную и достоверную картину жизни и борьбы молодых патриотов и достойно увековечить память о них.

Кропотливая работа по изучению обстоятельств возникновения и деятельности подпольной организации, выявлению отдельных ее моментов и эпизодов, уточнению состава и судеб участников началась сразу после освобождения Острова от немецко-фашистских захватчиков 21 июля 1944 г. Самым ранним документальным свидетельством о деятельности группы явилась справка «Островская подпольная организация комсомольцев», составленная на семи машинописных страницах майором Н. Петровым и лейтенантом М. Лебедевым. Датированная

Филимонов Анатолий Васильевич — кандидат исторических наук, профессор, зав. кафедрой русской истории ПсковГУ

же политработники фронта, изучая материалы, связанные с боями за Остров и жизнью города после изгнания оккупантов, обратили внимание на здание городской тюрьмы, в которой содержались после ареста многие подпольщики. Первое сообщение об этом было опубликовано 2 августа 1944 г. в «Вестнике фронтовой информации ТАСС», и об этом свидетельствовал через 20 лет бывший военный корреспондент П. Баранников (комплект «Вестника...» хранится в московском архиве). «Вот оно, здание, в которое нам советовали заглянуть, — писал корреспондент.

— Оно окружено высоким забором из колючей проволоки. На окнах — решетки. По ту сторону дороги стоят небольшие группы женщин. Стоят и плачут. Здесь была тюрьма, здесь терзали и расстреливали хороших людей, истинных патриотов своей Родины. В комнате первого этажа только что побелены стены и покрашены полы. Заметая следы своих зверств, гитлеровцы под дулами автоматов заставили заключенных заняться побелкой и покраской. Но не нужно особого воображения, чтобы увидеть проступающие сквозь мел и краску несмываемые пятна праведной крови. Ходим по пустому зданию, сняв фуражки. Читаем. Читать и записывать можно бесконечно. Карандашом, гвоздем, шпилькой. Некоторые надписи не имеют дат.». «Обнаружив эти документальные записи, я подумал, что, может быть, они до сих пор не известны многим, т. к. в библиотеке ТАСС они опубликованы в тот день, когда газеты были заняты огромными по размерам и по содержанию сообщениями об Освенциме, — писал П. Баранников. — По крайней мере, в центральных газетах этой информации ТАСС я не нашел».2

В газетах тогда об этом действительно не писалось, но надписи на тюремных стенах все же были исследованы. 9 августа 1944 г. военным следователем военной прокуратуры 3-го Прибалтийского фронта капитаном юстиции Кольнером в присутствии двух понятых был составлен протокол осмотра помещения островской тюрьмы (ул. Горная, д. 19), и среди 43 воспроизведенных надписей советских узников на стенах камер зафиксирована запись, сделанная 1 сентября 1943 г. подпольщицей Л. Филипповой (в камере № 24).3 (Подлинник протокола хранится в архиве ЦК ВЛКСМ, а копия — в Псковском партийном архиве). 30 сентября того же года работниками аппарата ЦК ВЛКСМ (инструктором орготдела Московским) была составлена для секретарей ЦК специальная справка «О подпольной комсомольской организации в гор. Острове, действовавшей в период оккупации», в которой кратко излагалась история ее деятельности, перечислялись имена участников и подчеркивалось, что «Псковский обком, Островские райком ВКП(б) и ВЛКСМ расследуют подробности боевой деятельности и всю историю подпольной организации, устанавливают точный состав, устанавливают связи с членами организации, оставшимися в живых». Работники ЦК ВЛКСМ предлагали командировать в Остров представителя ЦК и редакции «Комсомольской правды», местным организациям представить в ЦК ВЛКСМ предложения по увековечению памяти К. Назаровой и других подпольщиков, а также оказать материальную помощь пятилетней дочери Л. Филипповой, оставшейся после гибели матери на попечении бабушки. Указанная «Справка» была направлена Псковскому обкому ВЛКСМ и стала руководством к действию. Прежде всего, на ней появилась резолюция первого секретаря обкома В. А. Панкратова — поручение секретарю З. М. Мызинской: «Необходимо уточнить ряд положений и поставить этот вопрос на бюро с просьбой обкому ВКП(б) и ЦК ВЛКСМ ходатайствовать о награждении организаторов (прошу побыстрее)».4

Уже 17 февраля 1945 г. бюро Псковского обкома ВЛКСМ обсудило вопрос о подпольной организации г. Острова и ходатайствовало перед ЦК ВЛКСМ о представлении

руководителя группы К. И. Назаровой к награде. К решению бюро прилагались список членов подпольной организации и справка, составленная отделом пропаганды и агитации обкома комсомола на четырех машинописных страницах и датированная 5 февраля

Вскоре были составлены биографические справки на руководителей организации К. Назарову и Л. Филиппову, факт существования и деятельности ее подтвердили командир 3-й ЛПБ И. В. Крылов и заместитель командира по разведке этой же бригады И. А. Костарев.7 29 мая 1945 г. об этом официально констатировало бюро Островского райкома ВКП(б).8 На основании всех собранных и составленных документов новую справку «О деятельности подпольной комсомольской организации г. Острова Псковской области в период немецко-фашистской оккупации» составил Псковский обком ВКП (б), направивший ее в июле 1945 г. в ЦК партии вместе с ходатайством о присвоении К. Назаровой звания Героя Советского Союза.9

героини возможность выступить на своих страницах вторично.12

В те дни, когда жители Псковской области читали на страницах газеты Указ Президиума Верховного Совета СССР и публицистические материалы об островских «молодогвардейцах», в Острове побывала корреспондент «Комсомольской правды» Ольга Чечеткина, изучившая на месте документальные материалы и беседовавшая с участниками и очевидцами событий. По итогам поездки она написала большую статью, опубликованную в газете.13 Так о подпольной организации Острова стало известно всей стране. Вдобавок, 15 сентября 1945 г. О. Чечеткина направила в адрес секретаря ЦК ВЛКСМ Н. А. Михайлова записку, предлагая «поставить вопрос о награждении основного ядра подпольщиков, в частности Алферова, Дивинского, Митрофанова, Серебренникова, Судакова, Филипповой, Козловского, Михайлова», а также об оказании помощи родственникам подпольщиков. «В Острове живут семьи подпольщиков, — писала она. — Некоторые из них находятся в тяжелом материальном положении. У Филипповой осталась шестилетняя дочка, которая осталась у бабушки, пенсия ребенку определена в 55 руб. На эту сумму они обе и живут. Отец и мать Александра Козловского (убитого немцами при переправе военнопленных через фронт) были повешены в один день с К. Назаровой в д. Ногино. Остались 18-летняя сестра и 5-летний брат Александра. Девушке очень трудно растить мальчика, потому что пенсия ему тоже очень маленькая. Надо также помочь отцу Михайлова и отцу Дивинского, которые активно помогали подпольщикам. Кроме того, было бы очень хорошо вызвать в Москву мать К. Назаровой за получением здесь Клавиной грамоты Героя Советского Союза. Е. Ф. Назарова осталась совсем одна: старшая дочь Ольга, служившая медсестрой в рядах Красной Армии, пропала без вести в 1942 г. Сама Евдокия Федоровна в день казни Клавы была выпущена немцами из тюрьмы, где просидела около двух месяцев. На другой день после похорон Клавы за Евдокией Федоровной пришли партизаны, и она находилась в партизанском лагере до прихода Красной Армии».14

Казнь Клавы Назаровой.

С картины А. А. Гусаревича. 1946 г

На могиле К. Назаровой. Первые послевоенные годы

Памятник К. Назаровой в г Острове. 1963 г

Фотографии из фондов ГАНИПО

«Новую и большую работу для Щербакова еще назвать крупным художественным произведением нельзя, — отмечал один из рецензентов. — Возможно, поэт и не ставил перед собой задачи создать поэму о героине-комсомолке, и ограничил себя работой над стихами, объединенными определенными событиями, мыслями и чувствами. По существу, получилась поэтическая хроника, лишенная стройного сюжетного построения. Образ Клавы Назаровой нарисован недостаточно ярко и выразительно, ее характер раскрыт без должной глубины и полноты. Стихи Н. Щербакова лишены формалистических выкрутасов, написаны просто, в стиле, доступном неискушенному читателю. Но, держась традиционных, близких направлений, стихотворная речь Н. Щербакова подчас граничит с примитивностью. В «Слове о Клаве Назаровой» можно обнаружить шаблонные выражения. Но при всем этом «Слово.» — книга нужная и полезная. Она написана, как отмечается в предисловии (оно написано редактором «Псковской правды»

А. Гришкевичем — Авт.), на документальном материале.». Завершая характеристику произведения, критик подчеркнул: «Имя К. Назаровой достойно быть и должно стать таким же известным в нашей стране, как имя З. Космодемьянской. Книга о ней издана сво-евременно.».19

В том же году в архитектурном отделе Псковского облисполкома был разработан проект памятника (автор — архитектор Г. Е. Гедике), предназначенного для установки на могиле К. Назаровой на городском кладбище Острова. Первоначально могила представляла обычный невысокий холм, расположенный среди зарослей черемухи и сирени и украшаемый постоянно цветами. К 29 октября 1949 г. — 31-й годовщине со дня образования ВЛКСМ, могила была обнесена железной оградой и на ней установлен памятник с надписью «Здесь похоронена руководитель комсомольской подпольной организации города Острова, Герой Советского Союза Клавдия Ивановна Назарова, отдавшая свою жизнь в борьбе с немецко-фашистскими захватчиками. 4 ноября 1918 г.

— 12 декабря 1942 г.». Помещена была на памятнике и фотография героини.20

Обо всем этом писала газета «Псковская правда», продолжая одновременно публиковать статьи и заметки, постоянно напоминая читателям о подвиге островских «молодогвардейцев» и добавляя в историю организации некоторые новые подробности. Чаще всего они появлялись к очередным годовщинам гибели К. Назаровой: к 6-й годовщине, например, была приурочена заметка сотрудника Псковского краеведческого музея Е. Смирнова, к 10-й — журналиста Н. Доброва, к следующей — Е. Георгиева. В то время имя К. Назаровой было уже присвоено улицам в Пскове и Острове, пионерской дружине средней школы № 1 г. Острова, где училась и работала героиня, а на здании школы установлена мемориальная доска с текстом: «В этой школе с 1931 по 1941 гг. училась и работала пионервожатой верная дочь Родины Назарова Клавдия Ивановна — Герой Советского Союза, руководитель подпольной комсомольской организации в г. Острове, отдавшая жизнь в борьбе с немецко-фашистскими захватчиками».21

Как правило, все публикации 1940-х — начала 1950-х гг. сосредоточивали внимание на времени деятельности организации, когда ею руководила К. Назарова, и в лучшем случае упоминалось, что после ее гибели подпольщики продолжали борьбу. При этом назывались их имена, но ничего не писалось о судьбе большинства из них, т.к. она оставалась еще неизвестной. Словом, оставалось еще немало «белых пятен», противоречивых свидетельств, неточностей.

Летом 1956 г. историей Островской подпольной организации заинтересовался известный писатель, лауреат Сталинской премии Алексей Мусатов: он побывал в Пскове и Острове, изучал документы, имевшиеся в архиве обкома КПСС (в «Листах использования» архивных дел сохранились его расписки, датированные 16 июля 1956 г.), беседовал с матерью К. Назаровой, учителями, друзьями героини. Пользуясь случаем, областная библиотека организовала 29 июля встречу его с читателями в Летнем саду. Результатом творческой поездки писателя стала повесть «Клава Назарова», главы из которой 4 февраля 1958 г. начала публиковать газета «Вечерняя Москва».22 Немногим позже это же сделала псковская комсомольская газета «Молодой ленинец»,23 отрывок из повести был опубликован и журналом «Вожатый».24 В том же 1958 г. издательство «Молодая гвардия» выпустило повесть А. И. Мусатова отдельной книгой. Она была с интересом встречена читателями Псковщины, но их, однако, ждало и большое разочарование: всех героев,

за исключением Клавы Назаровой, писатель вывел под вымышленными именами. «Непосвященному читателю остается неизвестным, что в образе Володи Аржанцева изображен опытный связник Саша Козловский, в Феде Сушкове — смелый и темпераментный Лева Судаков, Вари Филатовой — отважная разведчица Мила Филиппова», — писал, выражая мнение псковичей, преподаватель Псковского пединститута В. Максимов, и особо подчеркивая: «Умело созданное художественное произведение должно служить вечным памятником тем, кому оно посвящено. Но ведь на памятниках высекаются подлинные имена героев!».25

Повесть А. Мусатова являлась художественным произведением, и писатель, разумеется, имел право на определенную долю вымысла, но при этом он должен был сохранить достоверную картину описываемых событий и, конечно, называть героев подлинными именами. Выявлением именно достоверных свидетельств и новых, ранее неизвестных моментов истории подпольной организации, занимались в конце 1950-х гг. исследователи Пскова и Острова. Особенно большую работу провел преподаватель истории Островской средней школы № 2 и ее директор Федор Антонович Цветков, лично хорошо знавший подпольщиков до войны, а теперь установивший связи со многими участниками и свидетелями событий и благодаря им выявивший ряд новых фактов. Он лично встречался с В. Алферовым (Слепне-вым) — руководителем отдельной группы подпольщиков, действовавшей в Острове и поддерживавшей связи с организацией К. Назаровой, и тот рассказал ему о многом ранее неизвестном. По просьбе Ф. А. Цветкова из г. Сланцы прислала на его имя письмо Алексеева, работавшая в годы войны медсестрой в госпитале Острова и помогавшая военнопленным при их побегах. Кроме того, на имя редактора «Комсомольской правды» поступило письмо от лейтенанта медицинской службы Архипа Терентьевича Александрова, датированное 15 мая 1944 г. В нем он также описывал случаи побегов военнопленных из лагеря в Острове. Много лет работал над собиранием и уточнением данных об островских подпольщиках псковский журналист, сотрудник редакции районной газеты «Псковский колхозник» Николай Петрович Добротворский, немало сделали секретари Псковского обкома ВЛКСМ Г. П. Веселов и

В. А. Дмитриев, учившаяся вместе с Олегом Серебренниковым его верный товарищ Вероника Жатова, работавшая теперь директором гостиницы в Острове. В. А. Дмитриев, например, собрал и записал воспоминания о К. Назаровой островских учителей и ее соучеников, Н. П. Добротворскому предоставили свои свидетельства мать Олега Серебренникова — Анастасия Ивановна, сестра Анны Ивановой — Александра, сестра Александра Козловского — Маргарита. В Острове проживали и другие родственники бывших подпольщиков: отец и мать А. Митрофанова, сестра Л. Филипповой, родители О. Дивинского, которые тоже внесли ряд ясностей в историю деятельности организации. Поделилась воспоминаниями и проживавшая в Пскове бывшая разведчица 3-й ЛПБ

A. Д. Дмитриева, ходившая на связь с группой Назаровой.26

Благодаря неустанным поискам удалось уточнить состав участников подпольной организации. Оказалось, что в документах, составленных в 1944-1945 гг., а также в корреспонденции О. Чечеткиной в «Комсомольской правде», вследствие недостатка фактических данных был допущен ряд неточностей и искажений. Выяснилось, что О. Дивинский, В. Алферов и Н. Бере-жито членами подпольной организации, возглавляемой К. Назаровой, не являлись.

B. Алферов (Слепнев) находился в Острове в качестве партизанского, а затем армейского разведчика, и ему помогал О. Дивинский. Военной разведчицей, оставленной в Острове, была и Нина Бережито. Не удалось разыскать бесспорных доказательств о причастности к подпольной организации Любы Архиповой и Николая Морозова, которые были арестованы, но вскоре выпущены на свободу, что само по себе вызвало у многих подозрение. После войны оба они уехали из Острова: Архипова проживала в Калининграде, а Морозов — в Сибири. В качестве двух разных лиц назывались Константин Алексеев и Константин Дмитриев, а в действительности это был один человек — Константин Алексеевич

Дмитриев (Костю Дмитриева часто называли Алексеевым по его отцу — Алексею Дмитриевичу). Членами организации в первые послевоенные годы ошибочно считались военнопленные Овчинников и Воронов, которые никогда таковыми не являлись. Более того, было установлено, что именно Воронов выдал К. Назарову, родителей А. Козловского и тех подпольщиков, которых он видел перед переправкой его в составе группы Козловского через фронт. Таким образом, численность организации сузилась до 11 человек, действительными ее членами стали считаться: К. Назарова, Л. Филиппова, О. Серебренников, Л. Судаков, А. Митрофанов, К. Дмитриев, Н. Михайлов, А. Козловский, И. Панфилов, П. Корныльев, А. Иванова. С 1944-1945 гг. в обиход была введена дата гибели К. Назаровой — 12 декабря 1942 г., но благодаря свидетельствам очевидцев, родных и друзей Назаровой, присутствовавших при казни, действительной датой оказалось 15 декабря

Она появилась в преддверии 15-й годовщины со дня казни К. Назаровой, отмеченной также новыми публикациями в периодической печати и массовыми мероприятиями. В июле 1957 г. газета «Псковская правда» в очередной раз рассказала о деятельности подпольной организации, коснувшись и моментов после гибели К. Назаровой. Впервые писалось об аресте группы подпольщиков в августе 1943 г., приводился текст надписи на стене тюремной камеры, обнаруженный в июле 1944 г. и сделанный рукой Л. Филипповой: «Филиппова Мила. Камера № 24. Сижу с 23/УШ — 43. Сегодня 1.1Х.43. Допросы кончились. Сижу одна. Жду приговора. Думаю, что расстреляют. Да, жить еще хочется».29 Через день целую полосу материалов под общим заголовком «Народ не забудет их подвиг» посвятил островским «молодогвардейцам» «Молодой ленинец». Среди них публиковался текст Указа Президиума Верховного Совета СССР о присвоении К. Назаровой звания Героя Советского Союза, помещались портреты К. Назаровой,

Л. Филипповой, А. Митрофанова, Л. Судакова и О. Серебренникова, тексты надписей на стенах тюремных камер, оставленных Л. Филипповой и З. Байгер, а большая статья Н. Добротворского повествовала об истории создания и деятельности организации.30

Настоящая статья Н. Добротворского была для него своеобразной «пробой пера» к созданию более обширной работы об островских подпольщиках: в том же 1957 г. в Пскове вышла его 54-страничная брошюра «Бессмертные имена», в которой автор собрал по возможности все известные в ту пору материалы о патриотах. Ряд из них недавно увидели свет на страницах «Молодого ленинца», другие же публиковались вновь. Так, в брошюре было помещено уже 10 портретов подпольщиков, среди которых обращала на себя внимание недавно обнаруженная фотография Л. Филипповой: снимок был сделан в 1938 г. в редакции районной газеты «За колхоз», где работала тогда будущая подпольщица. Помимо обстоятельного очерка о деятельности организации, Н. Добротворский поместил в брошюре рассказы родственников подпольщиков: матери К. Назаровой — Е. Ф. Назаровой, А. И. Серебренниковой — матери О. Серебренникова, сестры А. Ивановой — Александры, воспроизвел надписи Л. Филипповой и З. Байгер на стенах тюремных камер, составил и опубликовал наиболее полную на то время библиографию о К. Назарове и ее друзьях. В целом указанная брошюра стала значительным вкладом в воссоздание истории островского молодежного подполья и увековечение памяти о нем.

Не забыли почтить память К. Назаровой и её товарищей по борьбе в день 15-й годовщины гибели руководителя организации и псковские газеты. Хотя и было уточнено, что казнь состоялась 15 декабря 1942 г., эта дата осталась как бы незамеченной: по прежнему в большинстве публикаций фигурировало 12 декабря, и к этому дню были приурочены материалы в «Псковской правде» и «Молодом ленинце». Если первая ограничилась небольшой заметкой, то вторая посвятила героям целую полосу под названием «Смелые не умирают — смелые вечно живут»! Помимо текста здесь снова помещались портреты подпольщиков, в том числе и вновь обнаруженные фотографии. Так, впервые публиковался вновь открытый фотопортрет К. Назаровой, на котором она запечатлена в тюбетейке и с косами, предлагалась вниманию читателей и групповое фото с аннотацией: «Этот снимок сделан в 1939 г. во время занятий стрелкового кружка. В центре — Мила Филиппова».31 12 декабря 1957 г. на центральной площади Острова состоялся многолюдный митинг, посвященный памяти подпольщиков. Участники его, в том числе матери К. Назаровой и Л. Судакова, побывали после этого на могиле К. Назаровой, где возложили венки и цветы.32

Работа по изучению истории Островского подполья, поиску новых материалов и свидетельств после этого не остановилась, наоборот, торжественно отмеченное 15-летие гибели его вожака придало этому новый стимул. Результаты не замедлили сказаться, и помогал нередко не только кропотливый поиск, но и случай. Например, секретарь Псковского райкома ВЛКСМ В. Михайлов, побывав однажды в колхозе «Парижская Коммуна» Палкинского района, где в деревне Воскресенск проживала Людмила Карповна Горбова (Смирнова), заинтересовался ее альбомом с фотографиями. Он обратил внимание на фото, где была изображена группа девушек, и лицо одной из них показалось ему знакомым. Хозяйка подтвердила, что он не ошибся: в центре нижнего ряда была запечатлена Мила Филиппова, а фото было сделано 5 сентября 1933 г. в Шмойловской семилетней школе, где в 6-м классе вместе с Филипповой училась и Людмила Смирнова. Эту фотографию вскоре напечатал «Молодой

ленинец».33

Почти одновременно с этим стало известно, что в архиве Ленинградского института физической культуры им. П. Ф. Лесгафта хранится личное дело К. Назаровой, с которым сумел ознакомиться журналист Н. До-бротворский. 22 августа 1939 г. К. Назарова подала на имя директора этого института заявление с просьбой зачислить ее в школу тренеров при вузе, добавив, что занимается физкультурой с 1935 г. и очень хочет повысить свои знания. Она была принята, и на нее завели дело, в котором хранились документы на восьми листах — начиная от заявления о приеме до расписки в получении документов

после ухода из вуза. В деле хранится анкета-автобиография, из которой видно, что Клава родилась в Острове в 1918 г., отец ее Иван Назарович — крестьянин-батрак, мать Евдокия Федоровна — крестьянка-беднячка. Трудовая деятельность Клавы началась в январе 1936 г., когда она поступила на телеграф Островского узла связи и работала там до сентября 1936 г. В январе 1936 г. вступила в ряды ВЛКСМ. После этого Островский райком ВЛКСМ направил ее пионервожатой в среднюю школу № 1 им. В. И. Ленина, затем она была вожатой в детском доме, потом — снова в школе № 1. В личном деле хранится и экзаменационная карточка К. Назаровой за № 204: по предметам, которые она сдавала — семь оценок «хорошо» и одна — «удовлетворительно». Сохранилась и справка, выданная врачом, в которой говорится, что К. Назарова по состоянию здоровья может поступить в любое учебное заведение, в том числе в летное. В заявлении от 26 января 1940 г. на имя школы тренеров она просила отпустить ее на шесть дней в Остров, т. к. её сестра уезжала на фронт (Ольга участвовала в войне с белофиннами, а с первых дней Великой Отечественной войны снова ушла на фронт и погибла в боях под Ленинградом). К. Назарова прервала учебу в октябре 1940 г. в связи с болезнью матери, возвратилась в Остров и продолжила работу в школе.34 Некоторое добавление в биографию К. Назаровой внес псковский связист А. Мурашкин, разыскавший старых работников, среди которых оказалась Елена Федоровна Сухих. Она проживала в Острове в одном доме с Назаровыми, с 1919 г. работала в связи, а после поступления туда Клавы они вместе ходили на работу. К. Назарова через три-четыре месяца успешно сдала экзамены и стала самостоятельно справляться с работой на аппарате Морзе, после же перехода в школу не переставала интересоваться делами коллектива связи.35

Так постепенно, по «крупицам» добавлялись все новые подробности в биографии молодых патриотов. Много лет их светлые образы ждали не только документальных подтверждений, но и художественного воплощения. И вот в день 40-летия ВЛКСМ (1958 г.) на сцене Псковского драмтеатра им. А. С. Пушкина состоялась премьера

спектакля «России малый островок», поставленного режиссером Я. М. Киржнером по пьесе местных авторов Н. Добротворского и С. Чистякова. «Это значительное событие в жизни области, — писала группа представителей псковской интеллигенции, побывавшая на премьере. — В пьесе есть романтика подвига, который волнует тем сильнее, что за каждым сценическим образом зритель видит подлинного героя, своего современника. Творческому коллективу удалось создать такой спектакль, который, несомненно, поможет в деле воспитания молодежи в духе преданности Советской Родине. Самой большой удачей в спектакле является образ Л. Судакова (В. М. Павлов), вызывает симпатии зрителей и Саша Козловский в исполнении К. А. Крючкова. Актриса В. Я. Дворянчикова просто и с большим тактом раскрывает образ Евдокии Федоровны — матери Клавы, простой русской женщины с трудной судьбой.». В то же время критики посчитали, что «работа над пьесой далеко не закончена», т. к. «зритель хочет видеть пьесу гораздо более совершенной, полнее и ярче раскрывающей образы дорогих нам людей и их славные дела». Они заметили, что «в драме есть явно слабые места, требующие обязательной доработки, серьезные недостатки и просчеты, заметно снижающие ее художественную ценность». Так, «примитивными кажутся методы конспирации комсомольцев, изображенные авторами — это обедняет образы самих подпольщиков и их дела. Вызывает возражение сцена ареста Л. Судакова: авторы наделили здесь подпольщика легкомыслием. Плохо придуманы слова явочных паролей. Слишком много места в пьесе отведено образам гитлеровцев, что отвлекает внимание зрителя от главного — от подвига комсомольцев-островичей. Требуется дополнительная работа авторов и над языком пьесы. Совершенно непонятно, почему авторы так мало места в пьесе уделили Миле Филипповой, ближайшей помощнице Назаровой. Центральное место в спектакле должна занять К. Назарова — вожак подпольной организации (актриса З. А. Никитина). Однако этот образ обеднен. Зритель не чувствует политической зрелости, жизненного опыта Клавы (она была старше своих товарищей)

и огромного морального авторитета героини.». Несмотря на все замечания, рецензенты все же заключили, что «начало положено хорошее: спектакль вызывает у зрителя благородные мысли о патриотах».36 Указанное мнение не было единственным: аналогичную оценку спектакля давали и другие рецензенты. 37 Очень скоро спектакль увидели и земляки героев: псковские актеры дали три его представления в Острове.38

Выявление же новых фактов биографий участников подполья и их деятельности позволило внести коррективы в официальные документы, исправив неточности первых послевоенных лет. 18 августа 1958 г. бюро Псковского обкома ВЛКСМ утвердило новый текст «Справки о боевой деятельности подпольной комсомольской организации г. Острова», подготовленный секретарем обкома В. А. Дмитриевым, и характеристики на «членов руководящего ядра»: Л. Филиппову, О. Серебренникова, Л. Судакова, А. Митрофанова и А. Козловского.39 А в конце года, к очередной — 16-й годовщине гибели К. Назаровой, «Молодой ленинец» посвятил жизни и борьбе подпольщиков целых три полосы. Центральное место здесь занимали материалы, подготовленные В. А. Дмитриевым.40

И все больше напрашивался вопрос о необходимости отметить правительственными наградами активных участников островского подполья, т. к. к концу 1950-х гг. удостоенной такой чести по-прежнему оставалась лишь К. Назарова. Островский райком ВЛКСМ уже в 1958 г. ходатайствовал о посмертном награждении и других участников организации,41 но дело тормозилось тем, что судьба ряда их все еще оставалась неизвестной.

После гибели К. Назаровой оставшиеся на свободе члены организации продолжали действовать под руководством Л. Филипповой. В справке Псковского обкома ВКП(б) от 11 мая 1945 г., направленной в ЦК партии на предмет «о представлении к правительственным наградам членов Островской подпольной комсомольской организации и опубликования материалов о деятельности организации в центральной печати» отмечалось следующее: «20 августа 1943 г. член организации Судаков с разведданными направился для встречи с разведчицей Дмитриевой

в назначенное место, но Дмитриевой там не оказалось (она была направлена на другое задание), вместо нее была послана партизанка Зайцева, которая из-за неосторожности и неопытности была арестована немцами и на допросах рассказала о цели своего прихода. Вскоре был арестован Судаков, у которого нашли разведданные, затем Филиппова, Архипов, Морозов, Митрофанов, Серебренников, которые были отправлены в лагерь в Псков, и судьба их неизвестна».42 В ранее же составленной ЦК ВЛКСМ справке (30 сентября 1944 г.) приводились аналогичные сведения об обстоятельствах ареста подпольщиков, но содержалось добавление о том, что после избиений и пыток «9 сентября 1943 г. из островской тюрьмы вышла машина с подпольщиками и разведчицей Байгер. Никто не знал, куда их увезли. Предположительно, в лес, где и расстреляли».43 А в самом первом документальном свидетельстве о подпольной организации — Справке Политуправления 3-го Прибалтийского фронта от 7 августа 1944 г. тоже отмечалось, что «9 сентября Серебренникова, Судакова, Филиппову и Митрофанова немцы вывели из тюрьмы, посадили в закрытую машину и куда-то отправили.». В условиях еще продолжавшейся войны теплилась надежда, что подпольщики все же остались живы, поэтому в указанной «Справке» делалось предположение: «Говорят, что они до последнего времени томились в одном из гитлеровских концентрационных лагерей».44 Оно, однако, не подтвердилось: окончилась война, и стало ясно, что молодых патриотов гитлеровцы уничтожили. Еще раньше об этом стало известно некоторым родственникам. Так, через несколько дней после того, как подпольщиков увезли из островской тюрьмы, матери Олега Серебренникова удалось уговорить знакомого ей русск