Спросить
Войти
УДК 94(5)
С.Н. Брежнева ПОПЫТКИ УСТАНОВЛЕНИЯ ПЕРВЫХ КУЛЬТУРНЫХ И ТОРГОВЫХ КОНТАКТОВ РОССИИ
С ХАНСТВАМИ СРЕДНЕЙ АЗИИ В XVIII ВЕКЕ
На примере архивных материалов автор прослеживает попытки установления культурных и торговых контактов Российской империи с ханствами Средней Азии на протяжении XVIII века. Анализируя действия России, автор приходит к выводу о подготовке наступательных действий русских на среднеазиатские территории.
Российская империя, Средняя Азия, культурные и торговые контакты, среднеазиатские ханства
S.N. Brezhneva
ATTEMPTS TO DETERMINE THE FIRST CULTURAL AND TRADE CONTACTS OF RUSSIA WITH THE CENTAL ASIAN KHANS IN THE XVHI CENTURY
The author presents examples from the archive materials to find out and analyze cultural and trade contacts of the Russian empire with the khans of the Central Asia dur-
ing the XVIII century. Analyzing the activities of Russia, the author comes to the conclusion that the Russians planned offensive operations to the Central Asian territories.
Russian empire, Central Asia, cultural and trade contacts, khans of the Central
Средняя Азия (Центральная Азия) всегда интересовала Россию, маня ее своей загадочностью и неповторимостью, суля новые торговые контакты и расширение территорий. Связи России и Средней Азии насчитывают несколько сотен лет до начала планомерного наступления России на среднеазиатские ханства в XIX веке. В XVIII веке в Средней Азии окончательно сложились три основных государственных объединения - Хивинское и Кокандское ханства и Бухарский эмират, часто враждовавшие между собой за господство в регионе. Россия, находясь в стороне от междоусобных войн среднеазиатских ханств, тем не менее время от времени вмешивалась в их внутренние дела.
С начала вступления на русский престол Петра I начался новый этап развития отношений между Российским государством и среднеазиатскими ханствами. В 1700 г. к Петру прибыло хивинское посольство от хана Шах-Нияза с просьбой о принятии подвластного ему народа в русское подданство. Им был получен положительный ответ. Шах-Нияз вскоре умер, но его преемник Мухаммед в 1709 г. вновь ходатайствовал о принятии его в русское подданство, что также было удовлетворено Петром I. На этом переговоры закончились. В Хиве вскоре начались междоусобные войны, а Северная война отвлекла Петра I от Хивы.
После неудачного похода против турков в 1711 г. Россия потеряла Азов, заключила с турецким султаном мир и вновь обратила внимание на Среднюю Азию. Не прекращающиеся междоусобные войны между среднеазиатскими ханствами и внутри самих ханств вынуждали феодальных правителей искать помощь со стороны, а самой близкой и сильной стороной была Россия. Среднеазиатские ханства старались создать благоприятные условия для торговых операций своих купцов в России. В архиве внешней политики Российской империи имеется выписка о бухарских посольствах в Россию с 1714 по 1774 год, здесь же находятся сведения и о хивинских посольствах [1], грамоты бухарских ханов русским государям самого различного содержания: об отправке посольств, о переговорах, о дружбе, о развитии торговли, о направлении русских купеческих караванов в Бухару, об освобождении русских пленных и т.д. Многие из них украшены растительным орнаментом.
В 1716 г. бухарский хан Абулфейз отправил в Москву посольство для переговоров об «умножении торговли». Хан добивался разрешения «свободно торговать в России бухарцам» и жаловался на высокие таможенные пошлины. Несмотря на запрет царского правительства вывозить оружие, в 20-х годах XVIII в. в Хиве продавались «заповедные» товары в обход таможен, контрабандой.
В связи с развитием металлургической промышленности в XVIII в. русское правительство стало проявлять интерес к рудным богатствам Средней Азии, в частности залежам олова в Алатау. Наслышавшись о том, что Средняя Азия богата золотыми россыпями, в течение всего XVIII в. русские искали «песочное золото» и, наконец, убедились, что это преувеличенные слухи. Со слухами о среднеазиатском золоте связана трагическая страница в истории русско-среднеазиатских отношений.
В 1713 г. в Астрахань прибыл туркмен Ходжа Нефес и рассказал, что в песках Амударьи много золота и прибрежные жители вымывают его в большом количестве. В 1714 г. он прибыл в Петербург и сообщил об изобилии золотого песка на Амударье, а также, что Амударья раньше впадала в Каспийское море, но затем сознательно была отделена плотиной и стала впадать в Аральское море, чтобы скрыть от русских золотой песок.
Почти одновременно сибирский губернатор Матвей Гагарин уведомил Петра I о том, что в Малой Бухарии (бассейн Тарима) у г. Яркати (Яркент в Восточном Туркестане) на берегу Дарьи в песках имеются очень богатые золотые россыпи. Под влиянием этих сведений Петр I наметил план проникновения в узбекские ханства. Он рассчитывал ввести военные отряды в Бухару и Хиву с согласия самих ханов под предлогом «укрепления их власти и помощи против врагов» [17. С. 247].
Увлеченный стремлением иметь золотые прииски и открыть торговый путь в Индию, Петр I организовал две экспедиции. Во главе одной из них был поставлен поручик Преображенского полка князь Александр Бекович-Черкасский. Общее руководство второй экспедицией было возложено на капитана Ивана Бухгольца. Им предписывалось попасть в Хиву, «а потом ехать в Бухару к хану, сыскав какое дело торговое, а дело настоящее проведать про город Иркеть (Яркенд)» [17. С. 247].
Экспедиция Бековича-Черкасского в августе 1714 г. выехала через Казань в Астрахань. В ноябре экспедиция направилась к Гурьеву. Но из-за неблагоприятной погоды пришлось ждать весны. К весне 1715 г. экспедиция направилась в Гурьев, сначала обследовала восточный берег Каспийского моря, старое русло Амударьи (Узбой). Возле р. Карагач экспедиция обнаружила земляной вал, местные жители утверждали, что это и была плотина. От вала начиналась долина, на которую жители указывали как на старое русло Амударьи. Историк В. Иллерицкий считал мнение, сложившееся у Бековича-Черкасского относительно старого русла Амударьи, правильным на основании достоверных арабских источников, а представление о том, что вал являлся плотиной - необоснованным [20. С. 43]. Экспедиция Бековича-Черкасского не ограничилась тем, что собрала сведения об Амударье, но и произвела первое картографирование Каспийского моря, что имело научное значение.
Между тем хивинский посланник Ашурбек в 1715 г. подтвердил сообщение о наличии золота на Амударье и предложил русскому царю построить крепость на тысячу человек у старого устья Амударьи. Хивинский правитель стремился развивать торговые отношения через Каспийское море на Астрахань, чтобы иметь прямой доступ к волжской водной артерии, и рассчитывал, что русские крепости помогут обеспечить безопасность этого пути. В этом же году экспедиция Бухгольца выступила из Тобольска вверх по Иртышу, достигла Ямышева озера. Бухгольц построил здесь крепость для зимовки, но дальше на юг не продвинулся, так как на экспедицию напали калмыки. На обратном пути Бухгольц построил крепость Омск на реке Оми (приток Иртыша).
После возвращения в Астрахань Бекович-Черкасский вновь поехал к Петру, и тот принял решение о новой экспедиции. В 1716 г. во главе значительного отряда с артиллерией Бекович-Черкасский (к тому времени он был уже капитаном) отправился в новую экспедицию с заданием уговорить хивинского хана разрешить им обследовать Узбой и склонить его, а также Бухару к верноподданичеству России. А участнику экспедиции поручику Кожину было предложено «под видом купчины... до Индии путь водяной открыть». Таким образом, Петр предполагал установить транзитный торговый путь непосредственно из России в Среднюю Азию и даже Индию через Волгу, Каспийское море и Амударью. Петр был уверен в том, что существует плотина, считал, что необходимо ее разрушить, построить новую крепость, чтобы исключить повторение изменения течения реки. В. Иллерицкий считает, что для Петра захват Средней Азии не был самоцелью: «для него Средняя Азия должна была явиться подступом, плацдармом для захвата еще более богатых колоний» [20. С. 45]. Тот факт, что во время войны со Швецией, когда каждый солдат был на счету, около 5 тысяч человек было отправлено в Среднюю Азию, свидетельствовало о самых серьезных намерениях Петра I.
Экспедиция 1716 г. ограничилась постройкой трех крепостей (у мыса Тюп-Караган, у Красных вод и около места впадения Узбоя, высохшего русла Амударьи). Очевидно, Бекович-Черкасский руководствовался удобным расположением крепостей, т.к. они находились по дороге в Хиву. Поручик Кожин изначально был против строительства крепостей, так как место было песчаное и неудачное, безводное, дорога на Хиву была непроезжей, к тому же он был уверен, что старого русла Амударьи не существует. Во время строительства крепостей погибло много солдат.
Бекович-Черкасский вернулся в Астрахань, т.к. нужны были пополнения для нового похода. Осторожный Кожин вновь высказал свои опасения, т.к. располагал сведениями об активизации действий хивинского хана против русских. Он самовольно отправился к Петру I, но был арестован и прощен только длительное время спустя. Посол Воронин, с трудом пробившийся к хивинскому хану, также доносил о настороженном отношении хана к русским. Но Бекович-Черкасский считал, что хан изменит свое мнение, когда увидит силу оружия русских.
Сборным пунктом экспедиции стал г. Гурьев. От непривычного климата многие солдаты заболели. К маю 1717 г. умерли 500 человек. Бекович-Черкасский надеялся пополнить отряды туркменами, но калмыцкий хан Аюка донес о силах русских хивинскому хану. Каракалпаки стали нападать на табуны экспедиции. В конце весны 1717 г. вдоль западного берега Аральского моря в Хиву двинулась новая экспедиция Бековича-Черкасского общей численностью в 7 тыс. человек1. Это было одно из самых непродуманных, плохо подготовленных предприятий русского государства в период правления Петра. Гарнизоны вновь построенных крепостей были оставлены без продовольствия и медикаментов, и вскоре весь личный состав был болен, и большая часть умерли. Из трех тысяч человек к лету 1717 г. остались здоровыми 200, больны были 500 человек. Часть навербованных туркмен по дороге сбежала, чтобы предупредить хивинского хана. Проводником стал Ходжа Нефес. Бекович-Черкасский старался убедить хивинского хана, что он идет в Хиву с мирными намерениями. Однако туркмены доносили хану другое. Этот период был временем могущества Хивинского ханства. Хан направил против отряда Бековича-Черкасского войска. У озера Айбугир, недалеко от Хивы, хивинская конница напала на русское войско. Бой продолжался два дня. Поскольку русские были лучше вооружены, хивинцы, несмотря на численное превосходство, были разбиты.
Хивинский хан Ширгази начал переговоры, имея целью захват Бековича-Черкасского в плен. Тот, в свою очередь, надеялся на мирный исход. Хан уверял, что нападение было совершено без его ведома, и приглашал Бековича-Черкасского к себе. Хан двинулся в Хиву, за ним последовало русское войско. Недалеко от Хивы состоялось новое свидание, хан посоветовал разделить экспедицию на пять отрядов под предлогом того, что ему трудно доставлять продовольствие, а все войско не поместится в Хиве. Бекович-Черкасский дал согласие. А когда экспедиция разделилась, хивинцы напали на них и перебили. Отправленная сухопутным путем часть отряда погибла в полном составе, погиб и сам командующий - князь Бекович-Черкасский. Его зарубили на глазах у хана. Голова Черкасского была послана бухарскому хану. Но он, опасаясь России, головы не принял. Гарнизоны крепостей, узнав о поражении и подвергаясь частым набегам, оставили крепости. Они были разрушены туркменами. В отношении гибели Черкасского имеются и другие сведения. По преданию хивинцев, он был казнен в г. Порсу.
Последствия этого похода были самыми неблагоприятными для русско-среднеазиатских отношений. С одной стороны, Бекович-Черкасский шел в Хиву как мирный посланник, а с другой стороны, он был командующим вооруженного отряда и, следовательно, шел как неприятель, враг, посягнувший на суверенитет Хивинского ханства. Да и инструкции были составлены так, чтобы добиваться превращения хивинского хана в российского вассала. Результат этой авантюры дорого обошелся русскому воинству - в кровавой битве около Хивы отряд был изрублен, оставшиеся в живых обращены в рабство и лишь единицам удалось вернуться на Родину. Дальнейшее развитие отношений между Россией и ханствами приняло враждебный характер, и народ ханств стал с недоверием относиться к русским и к России.
Для расширения торговли Петр рассчитывал добиться выхода южных районов своей империи к Каспийскому морю. По его расчетам, утверждение здесь русского господства должно было расширить торговлю с Закавказьем, Персией, Средней Азией и даже Индией. Кроме того, он намеревался восстановить древнее русло Амударьи, когда она впадала в Каспийское море, и тем самым создать колоссальную водную артерию от Волги до Амударьи, которая позволила бы дать мощный стимул развитию торговли, промышленности в южных районах его империи и тесно связать экономическое развитие России с возможностями среднеазиатских ханств. Нет сомнения в огромных перспективах этого замысла в случае успешного осуществления его планов. Неудачная экспедиция князя Бековича-Черкасского похоронила эти планы и отсрочила движение России в Среднюю Азию на сто лет.
Несмотря на неудачи, Петр I не отказался от Средней Азии. Этот период был отмечен медленным постепенным продвижением России, когда происходило почти беспрепятственное расширение границ империи в трех направлениях - Сибирь, Закавказье и Средняя Азия. В 1718 г. на Иртыше была заложена крепость (Семипалатинск), а в 1719 г. небольшой военный отряд, двигаясь по Иртышу, достиг озера Зайсан. Выше Семипалатинска была построена крепость Усть-Каменогорская.
В 1720 г., опасаясь ответного выступления России за уничтожение экспедиции Бековича-Черкасского, новый хивинский хан Аваз-Мухаммед направил посольство в Россию. Но хивинское посольство было арестовано и посажено в крепость. Только одного отпустили. В дальнейшем хивинские ханы изъявляли желание жить в дружбе с Россией, неоднократно обращались с просьбами простить им убийство Бековича-Черкасского, возобновить отношения и развивать торговлю [13]. В ответ русские требовали возвращения русских пленных.
В 1721 г. в России находился бухарский посол. При возвращении его на родину отправили вместе с ним в Бухару послом итальянца Флорио Беневени. Ему было поручено узнать, какими товарами торгуют бухарцы, можно ли получить золото и дойти до тех мест. Беневени ехал с опаской через Кавказ, Персию в Бухару, а оттуда в Хиву. Его встретили враждебно, и он вынужден был бежать. В Россию итальянец вернулся только в 1725 г., после смерти Петра I. Донесения Беневени сохранились и в настоящее время находятся в отделе редких рукописей Государственной библиотеки г. Ташкента, в архиве внешней политики Российской империи находится переписка Коллегии иностранных дел с Ф. Беневени (1720-1726 гг.) [3] и документы о поездке Ф. Беневени в Бухару и Хиву [12].
В 1730 г. казахский хан Абулхаир отправил в Уфу посольство с просьбой принять Младший жуз в русское подданство, потому что его постоянно теснили джунгары и соседние ханства. 19 февраля 1731 года императрица Анна Иоанновна подписала жалованную грамоту хану Абулхаиру о принятии в русское подданство Младшего жуза. В 1732 г. состоялся переход Младшего жуза в подданство Российской империи, а Абдулхайр получил от императрицы Анны Иоанновны грамоту о награждении его титулом «его степенства». Этому примеру последовала и большая часть Среднего жуза во главе с ханом Семеке в 1734 г. Состоявшийся в 1740 г. съезд представителей старшин и султанов Младшего и Среднего жузов способствовал закреплению первых результатов Российского подданства. Присутствовавшие на нем хан Абулмамбет и султан Абылай высказались за принятие российского подданства, стремясь обезопасить Казахстан от возможных вторжений джунгар. А.И. Левшин, подробно осветивший в своей монографии «Описание киргиз-казачьих, или киргиз-кайсацких орд и степей» процесс присоединения казахских земель к России, писал: «Из двух зол, предстоящих им (казахам) легче было избрать то, которое обещало какие-нибудь выгоды, если не в настоящем, то, хотя в будущем» [21. С. 167-168]. Зная о благах покровительства России по отношению к казахским родам, правители Ташкента в 1734 году отправили своих послов к русскому представителю в Казахстане для выяснения условий присоединения Казахстана к России. Но дальше выяснения соглашений о развитии торговли с Россией и Казахстаном дело тогда не продвинулось.
О возрастающем интересе к среднеазиатским ханствам со стороны Российской империи свидетельствует тот факт, что в 1831 г. правительство Анны Иоанновны направило по три грамоты бухарскому [6. Л. 1] и хивинскому [14. Л. 3] ханам об отправке к ним полковника Гарбера для переговоров о возобновлении отношений и торговли. В 1734 г. бухарский хан отправил русской императрице грамоту с просьбой о посылке в Бухару русских купеческих караванов. Подлинник грамоты, украшенной растительным орнаментом, находится в архиве внешней политики России [7. Л. 1]. Ответа хивинского хана русскому правительству обнаружить не удалось.
В 1734 г. обер-секретарь сената И.К. Кириллов возглавил Оренбургскую экспедицию. Ему было поручено построить крепости и «на Аральском море российский флаг объявить», а также снарядить торговый караван «в Бухару и далее в Индию», принять меры к изысканию руд, в особенности золота.
В 1735 г. на реке Ори И.К. Кириллов заложил г. Оренбург, который впоследствии был перенесен на место слияния рек Сакмары и Яика, а крепость Ори была переименована в Орск. Были возведены укрепления по Яику и Иртышу, через Оренбург шла торговля со среднеазиатскими купцами.
Сменивший И.К. Кириллова после его смерти в 1737 г. В.Н. Татищев пытался восстановить торговые связи со среднеазиатскими ханствами. В августе 1738 г. он снарядил в Ташкент торговый караван во главе с поручиком К. Миллером, которому было поручено добиваться беспошлинной торговли для русских купцов в Ташкенте, посетить бухарские города, разузнать о месторождениях руд, серебра, золота и провести геодезические съемки. Однако караван был разграблен казахами недалеко от Ташкента. И, тем не менее, торговля со среднеазиатскими ханствами не прекращалась. В Оренбурге, Семипалатинске, Орске, Троицке и Петропавловске были открыты меновые дворы.
Таким образом, на Среднюю Азию продвижение шло с двух сторон - с востока, с берегов Иртыша, где с 1716 г. начала закладываться Сибирская линия укрепленных пунктов (делилась на Тобольскую, Ишимскую, Иртышскую, Колывано-Кузнецкую), ставших базой для дальнейшего продвижения на юг, и с запада - с берегов Яика (Урала), где в 1735 г. была создана Оренбургская линия укреплений (состояла из участков: Нижнеуральский, Самарский, Кизильский и др.). Город Оренбург стал практически центральным плацдармом в русских планах по развитию отношений со Средней Азией. Все эти укрепленные пункты были заселены казачьими семьями, образовавшими в 1748 г. казачьи войска: оренбургское и яицкое, переименованное в 1775 г. в уральское. Здесь были сконцентрированы также и регулярные войска. Великий русский востоковед академик В.В. Бартольд писал: «Несмотря на номинальное подданство киргизов (казахов) Оренбургская линия вместе с Иртышской долгое время оставалась фактической границей России» [16. С. 407].
К 1752 г. от Омской крепости протянулась непрерывная линия крепостей через Петропавловскую до Оренбургской крепости. На этой линии было 11 крепостей, 33 редута и 42 маяка с количеством военного казачьего населения в них около 4 тыс. человек. На западе линия продолжалась от Оренбурга, на юг по правому берегу Яика (Урала) до Гурьева. Таким образом, к середине XVIII в. на севере Средней Азии и Казахстана образовалось полукольцо из военных линий от верховьев Иртыша до реки Яик (Урал), сформировавшее широкий плацдарм русской политики в регионе.
Это создало новую ситуацию в Средней Азии. На севере Россия, на юге - среднеазиатские ханства, а между ними - огромный территориальный массив, населенный казахскими племенами - Старшим, Младшим и Средним жузом и киргизскими родами. В этой ситуации выявился новый естественноисторический процесс развития русско-среднеазиатских отношений, который способствовал сближению этих народов с Россией, расширению экономических и политических сношений между ними, оживлению социально-экономической и политической активности живущих здесь народов.
Инициатива торговых связей исходила от среднеазиатских купцов. В 1753 г. караван, отправленный наместником Оренбургского края И.И. Неплюевым в Хиву, был задержан. Торговля стала происходить в основном в пограничных районах, далее товары провозили среднеазиатские купцы. Торговля была меновой. Основным предметом вывоза из Бухары в Россию были хлопчатобумажная пряжа и хлопок-сырец (2/3 всего вывоза). В 1759 г. высочайшим повелением графу Р. Воронцову было дано разрешение «по построении мореходных судов, учредить от астраханского порта с бухарцами, хивинцами и трухменцами на 50 лет торг не запрещенными товарами» [4. Л. 5].
В это время старшины Младшего жуза перестали повиноваться Абулхаиру, он пытался усмирить их при помощи русских войск, но был убит султаном Бараком, в 1742 году присягнувшему России [21. С. 206]. После убийства Абулхаира напряженными стали отношения Младшего жуза с Хивой и каракалпаками, с туркменами и калмыками. Средний жуз в 50-х годах был разорен войсками китайского императора и признал китайское подданство. Китайские войска стали вторгаться в среднеазиатские ханства. Осложнились отношения с Россией, поэтому хан Аблай присягнул Екатерине II, не порывая с Китаем (попав в двойное подданство) [18. С. 114]. Притеснения оренбургской администрации по отношению к Младшему жузу привели к тому, что казахи принимали участие в восстании Е. Пугачева и после его подавления продолжали нападать на пограничные местности России.
Интерес царской России к среднеазиатскому рынку обусловливался тем, что в России во второй половине XVIII в. началось разложение промышленности, основанной на крепостном труде. Царское правительство было уверено в прочности своих торговых связей со Средней Азией, поскольку не было конкуренции со стороны других государств. Но во второй половине XVIII в. положение изменилось. Вытеснение к 1764 г. из Индии Франции и утверждение там Англии встревожило российское правительство.
Опасаясь английской конкуренции, русское правительство усилило внимание к Средней Азии, где в 1770-1780 гг. возникли благоприятные условия для торговли. Заинтересованное в торговле со Средней Азией правительство Екатерины II в 1780 г. направило в Бухару переводчика Бекчурина, а в 90-х годах XVIII в. в Хиву - майора Бланкеннагеля. Им предстояло выяснить возможность торговли и открытие торго-
вых контор. Бекчуриным была составлена записка «Известие о Большой Бухарии», содержащая подробные сведения о развитии Бухарского эмирата [5. ЛЛ. 1-9].
Между тем с присоединением казахских племен к России усилилась зависимость основной массы скотоводов. Это вызывало сопротивление с их стороны, а также и некоторых представителей патриархальной знати, интересы которой ущемлялись царизмом. В 1783 г. под руководством Батыра Срыма (Сырыма Датова) казахи восстали против царского правительства, собственных ханов и феодалов, восстание продолжалось 14 лет (1783-1797). Это давало возможность властям Бухары усилить свое влияние в казахских жузах. Подобная политика была выгодна для Турции, посольство которой находилось в это время в Бухаре [19. С. 269].
Отношение эмира бухарского Шахмурада к России было двойственным. С одной стороны он понимал, что развитие торговых связей с нею, расширение ввоза некоторых промышленных изделий выгодно для ханства. С другой - наблюдая изменения, происходившие в регионе после присоединения Казахстана к России, он опасался ее вмешательства в дела среднеазиатских ханств и, чтобы избежать этого, пытался воспользоваться противоречиями между Россией и Турцией.
Отношения России и Бухары испортились. Направленные против России действия Бухары маскировались религиозными мотивами: именно в этот период значительно оживилась пропаганда ислама в Младшем жузе. Этот политический курс нашел отражение в письме Шахмурада, направленном в Казахстан. Это послание было адресовано не султанам, формально возглавлявшим в то время жуз, а «биям и старшинам» (в том числе Батыру Срыму). Шахмурад информировал старшин о турецком посольстве в Бухаре и войне между Россией и Турцией. Он подталкивал старшин на открытое выступление против России: «А как вы живете к России ближе, чем мы, и, следовательно, сражаться с ними умеете лучше нас, то мы предлагаем... соединиться с войском турецким делами и духом и отправиться на поражение неверных» [21. С. 300].
Между тем внутреннее и внешнее положение Бухарского ханства вряд ли позволяло ему вступать в сколько-нибудь серьезный конфликт с Россией. Хотя Шахмурад и создавал впечатление о своей готовности выступить на стороне Турции против России, более важно было для него политическое влияние в казахских жузах.
Царское правительство внимательно следило за обстановкой в казахской Степи. Знала царская администрация и о турецком посольстве в Бухаре и старалась установить истинные его намерения на переговорах с эмиром. Командир астраханского казачьего полка Г.В. Персидский писал, что, по слухам, посланцы Порты прибыли в Бухару для того, чтобы поднять Среднюю Азию против России [19. С. 228].
Приезд турецкого посольства в Бухару должен был подтолкнуть к выступлению против России не только казахские жузы, но и среднеазиатские ханства. В мае 1789 г. был задержан бухарец Ходжа Султан Се-ит Камиль Ходжаев, у которого были обнаружены два письма на персидском языке: «оные означают его посланником, отправленным от Порты в Бухару; посольство его состояло в том, чтобы бухарский хан склонил узбеков, трухменов, каракалпаков, киргизцев, вооружачь нападать неприятельски на Россию» [2. ЛЛ. 3-3об.]. Шахмурад стремился воздействовать на жузы с тем, чтобы поднять их на борьбу с Россией, а самому остаться в стороне от конфликта.
После победы России в русско-турецкой войне и спада восстания Батыра Срыма, ситуация в регионе существенно изменилась. Намерения Бухары ослабить влияние России в Младшем жузе не оправдались. Шахмураду стало ясно, что лояльная по отношению к России политика принесет Бухаре больше выгоды. С посольством, прибывшим в Россию в 1797 г., он направил послание, в котором так разъяснял смысл своей политики: «Покровитель веры (турецкий султан) прислал к нам грамоту повеления нам. ополчиться за него, идти с востока и воевать против России. Но мы ответствовали ему, что из уважения на древнюю дружбу, просим мы его потушить пламя войны между двумя империями» [9. ЛЛ.26-26об.].
Эмир бухарский даже просил помощи у России в войне с Ираном. Эту просьбу передал правительству Павла I Палванкули-курчи. В Бухаре «курчи» называли военных, которые занимались охраной пороха, патронов и прочих принадлежностей огневой стрельбы. Так что звание посланника указывает на то, что он был послан из действующей армии. 3 мая 1797 г. Палванкули-курчи были вручены императорская грамота и письмо канцлера А.А. Безбородко эмиру, содержащие официальный отказ на просьбу Шахмурада.
Что же касается взаимоотношений России с другими среднеазиатскими ханствами, то, например, известно, что за период 1796-1797 гг. правительством Екатерины II и Павла I было отправлено несколько грамот, в которых говорилось об установлении между Россией и Хивой торговых связей, о размерах взимаемых пошлин и т.д. [15]. В 1792 году ташкентский правитель Юнус-Ходжа в письме императрице Екатерине II, сообщив о союзе, заключенном им с рядом казахских племен, просил ее направить русских купцов в Ташкент, а также специалистов горного дела для разработки рудных месторождений близ Ташкента [8. Л. 2об.]. После смерти императрицы Юнус-Ходжа обратился с аналогичной просьбой к ее преемнику Павлу I. Русский канцлер А.А. Безбородко вскоре письмом уведомил ташкентского правителя о согласии императора Павла I оказать ему покровительство и прислать опытных специалистов для исследования открытых там рудников [10. ЛЛ. 7-7об.]. Вскоре наладился широкий обмен товарами между Ташкентом и русскими городами. Ташкент в разное время находился в зависимости от Бухары, Коканда или государственных объединений, существовавших в казахской Степи. В 1796 году в Ташкент прибыло пер-294
вое русское посольство во главе с подпоручиком Дмитрием Телятниковым. В рапорте командующего сибирскими войсками генерала Г.Г. Штрандмана императору Павлу I и генеральному прокурору А. Самойлову о целях посольства говорилось: «.для ознакомления с месторасположением Ташкента, с населением, образом правления, торговлей, ископаемыми» [11. Л. 2]. Посольство положило начало дипломатическим отношениям Ташкентского феодального владения с российской империей. Характер этих отношений свидетельствовал о зарождении новых тенденций в развитии связей между народами Туркестана и России. В ответ в Петербург были отправлены ташкентские посланники Мулла Джан Ахун и Ашур Али Бахадур. В 1800 г. была удовлетворена просьба Юнус-Ходжи. В Ташкент были отправлены горные инженеры М. Поспелов и Т. Бурнашев [8. Л. 18-18об.]. Это было начало нового периода, особенностью которого стало установление более тесных отношений Туркестана с Россией.
К концу XVIII в. сложились три торговых пути из среднеазиатских ханств в Россию: возобновился старый путь по Волге, Каспийскому морю и Мангышлаку к Хиве, а отсюда - к Бухаре и Коканду; установился второй путь - от Оренбурга или Троицка через Ташкент на Бухару и Коканд (часть товаров через Ка-залинск направлялась в Бухару); и третий путь - от Семипалатинска или Петропавловска через казахскую степь, вдоль реки Сары-су на Ташкент. От основных путей шли и мелкие ответвления.
Таким образом, можно заключить, что попытки России (впрочем, не всегда удачные) к установлению культурно-торговых контактов с народами Средней Азии, подогревая интерес правящих кругов Российской империи к загадочной Азии с ее необычным исламским менталитетом, подготавливали почву к решительным наступательным действиям.
Брежнева Светлана Николаевна - Svetlana N. Brezhneva -
доктор исторических наук, профессор, заведующий Dr. Sc., Professor
кафедрой «Отечественная история и правоведение» Head of Department: National History and Law,
Поволжского государственного университета сервиса, Volga Region State University of Services, г. Тольятти Tolyatti
Статья поступила в редакцию 15.11.11, принята у опубликованию 01.12.11
