2015. 04. 017-018. Советская «Энергетическая сверхдержава». (сводный реферат)

2015.04.017-018. СОВЕТСКАЯ «ЭНЕРГЕТИЧЕСКАЯ СВЕРХДЕРЖАВА». (Сводный реферат).

PEROVIC J. Russlands Aufstieg zur Energiegroßmacht: Geschichte einer gesamteuropäischen Verflechtung // Osteuropa. - Stuttgart, 2013. -Jg. 63, H. 7. - S. 5-28.

PEROVIC J., KREMPIN D. «The key is in our hands»: Soviet energy strategy during détente and the global oil crises of the 1970 s // Historical social research. - Köln, 2014. - Vol. 39, № 4(150). - P. 113-144. -DOI: 10.12759/hsr. 39.2014.4.113-144.

Непрекращающиеся попытки российского правительства использовать экспорт нефти и газа как инструмент для политического давления на страны Западной Европы, мечты правящей верхушки об «энергетической сверхдержаве» и связанные с этим конфликты естественным образом стимулируют интерес ученых к истории советского и затем российского экспорта энергоносителей. К этой теме обращается, в частности, Иероним Перович (Цюрихский университет) в статье «Россия на пути к энергетической сверхдержаве» (017), охватывающей период начиная с первых лет советского режима.

Оказавшись у власти, большевики довольно быстро осознали значение экспорта сырья, включая и нефть, и это оказало влияние на их политику уже во время Гражданской войны. Их попытки восстановить контроль над Закавказьем, завершившиеся советизацией Грузии, Армении и Азербайджана в 1920-1921 гг., были продиктованы не просто борьбой за территории, но и стремлением вернуть важнейшие на тот момент месторождения нефти в районах Баку и Грозного. В 1920-е годы сотрудничество с рядом западных компаний позволило Москве возобновить добычу и экспорт нефти, но к концу десятилетия СССР утратил свои позиции на европейском сырьевом рынке. Во многом это было связано с тем, что энергетическая политика советского правительства в тот период, в соответствии с тогдашней большевистской идеологией, была нацелена прежде всего на электрификацию, а в качестве основного источника электроэнергии рассматривались мощные гидроэлектростанции. Это приводило к недооценке значения нефтегазовой промышленности и тормозило ее развитие.

Значение нефти в современной войне осознавалось советским руководством еще в межвоенный период, однако серьезные шаги по наращиванию объемов нефтедобычи и освоению новых месторождений в Волго-Уральском регионе были предприняты только после начала войны с Германией. Этот курс продолжался и в послевоенные годы. Тогда же изменилось отношение к нефтяной промышленности и на уровне идеологии. Нефть перестала восприниматься как символ буржуазной отсталости, а фигура нефтяника наконец-то заняла в советском пантеоне подобающее место рядом с шахтером и металлургом. Экспорт нефти представлялся в пропаганде как работа на благо советской родины. Изменению отношения к нефти и нефтяникам на уровне массового сознания способствовал и рост числа автомобилей.

Сколько-нибудь заметную роль в мировой торговле энергоносителями СССР начал играть лишь с середины 1950-х годов. Экспорт нефти в этот период еще не оказывал существенного влияния на советскую экономику в целом, поскольку его объемы были тогда относительно небольшими. Но уже к этому времени относятся первые попытки использовать нефть как политическое оружие: нефтяное эмбарго вводилось Москвой в отношении Югославии с 1948 по 1954 г., в отношении Израиля в 1956 г. и в отношении Китая в начале 1960-х годов. Торговля нефтью рассматривалась и как инструмент расширения советского влияния в странах третьего мира.

Переориентация западноевропейских стран на наращивание импорта нефти из Советского Союза началась после международного нефтяного кризиса 1973-1974 гг. Если в предшествующие годы растущая зависимость Европы от арабской нефти не воспринималась как угроза, то теперь советский импорт рассматривался как возможность диверсифицировать поставки энергоносителей. СССР к тому моменту столкнулся с серьезными проблемами в развитии нефтегазовой отрасли, однако вопреки мнению западных аналитиков кризис был преодолен достаточно быстро, после того как в

конце 1970-х годов началось интенсивное освоение огромных месторождений Западной Сибири. Именно тогда, на рубеже 19701980-х годов, возникла взаимная зависимость СССР и европейских стран от поставок российских энергоносителей в Европу. Эта весьма своеобразная российско-европейская интеграция продолжается и в наши дни, как продолжается вывоз нефти и газа с западносибирских месторождений, освоенных в позднесоветские годы, по построенным тогда же трубопроводам.

Тему развивает совместная статья Перовича и Дуни Кремпин (также из Цюрихского университета) «Ключ в наших руках» (018), в которой специально рассматривается политика советского руководства в области энергетики и экспорта энергоносителей в 1970-е -начале 1980-х годов. В качестве заглавия авторы использовали цитату из выступления Брежнева в 1971 г. на внутрипартийной дискуссии по подготовке доклада ЦК КПСС к XXIV съезду партии. Перович и Кремпин приходят к выводу о том, что кооперация между СССР и западноевропейскими странами в этот период развивалась как взаимовыгодное сотрудничество: Европа нуждалась в преодолении зависимости от импорта арабской нефти, Советский Союз - в западных кредитах и технологиях для освоения нефтегазовых месторождений в северной части Западной Сибири. Политика «разрядки» заложила основы для этого сближения, но история переговоров между СССР и развитыми капиталистическими странами об участии последних в освоении западносибирских месторождений показывает и пределы ее возможностей: наладить сотрудничество с Японией и США, к примеру, Советскому Союзу так и не удалось, и это стало одной из причин того, что добывать и экспортировать нефть и газ из Сибири он начал с опозданием на несколько лет.

К началу 1970-х годов объемы нефтедобычи в СССР превысили 300 млн т в год, но потребности в углеводородах росли опережающими темпами, главным образом за счет потребностей военно-промышленного комплекса, а также из-за стремительного увеличения числа автомобилей (их производство в стране с 1965 по 1975 г. выросло в шесть раз). Кроме того, снижались объемы добычи нефти на старых месторождениях Волго-Уральского региона. Возникла угроза дефицита энергоносителей, а перебои в поставках нефти на экспорт в 1973 г. вызвали беспокойство западных наблюдателей. В сложившейся ситуации советское руководство, как и в предшествующие годы, выбрало экстенсивный путь развития и попыталось расширить энергетическую базу страны за счет освоения труднодоступных сибирских месторождений.

О существовании огромных запасов нефти и газа в Западной Сибири было известно довольно давно, но их освоение долгое время не представлялось возможным из-за отсутствия необходимых технологий, а также потому, что развертывание нефтедобычи и строительство соответствующей инфраструктуры в северной части региона неизбежно потребовало бы колоссальных финансовых затрат. Еще в конце 1960-х годов Советскому Союзу удалось реализовать ряд успешных совместных проектов с западными партнерами в области энергетики, но переговоры по вопросу об участии европейских, американских и японских компаний в освоении новых месторождений угля, нефти и газа в Сибири и на Дальнем Востоке продвигались с трудом, даже после мирового энергетического кризиса 1973-1974 гг.

В 1976-1977 гг. советское правительство приступило к освоению западносибирских месторождений собственными силами, не дожидаясь западной помощи. Действенную кооперацию с западными странами удалось наладить лишь в 1978-1979 гг.; этому способствовал новый международный кризис, связанный с исламской революцией в Иране, который привел к новому скачку мировых цен на нефть. На этот раз заинтересованность с обеих сторон была настолько высокой, что сотрудничество между СССР и его европейскими партнерами не подорвали ни советское вторжение в Афганистан в 1979 г., ни польский кризис 1981 г., ни американские ограничения на экспорт технологий в СССР, введенные в 1982 г. Результатом этого сотрудничества стало строительство шести крупных трубопроводов (включая газопровод «Ямал» из Уренгоя в Ужгород протяженностью 4500 км), обеспечивших возможность прямой транспортировки углеводородов из Западной Сибири в Европу.

Освоение западносибирских месторождений привело к значительным сдвигам в советской экономике, заметно увеличило долю природного газа в общем энергетическом балансе страны и обеспечило Советский Союз дополнительными поступлениями иностранной валюты. Приток нефтедолларов, однако, оказался недолгим: уже в 1985 г. мировые цены на энергоносители резко снизились, что оказалось тяжелейшим ударом для советской экономики и стало одним из факторов, вынудивших советское руководство приступить к давно назревшим реформам.

М.М. Минц

Новая книга историка и культуролога Н. Лебиной является расширенным и дополненным вариантом ее же монографии «Повседневная жизнь советского города: Нормы и аномалии. 19201930-е годы»1 и представляет собой исследование влияния государственной политики на формирование советской повседневности в период от военного коммунизма до эпохи «сталинского большого стиля». Монография включает в себя предисловие, три части (каждая из трех глав), заключение, примечания, список сокращений и указатель имен, а также подборку фотографий 1920-1940-х годов.

Первая часть книги посвящена созданной большевиками системе снабжения населения. Во время Первой мировой войны в российских городах начало складываться некое подобие карточной системы, первым шагом стало появление летом 1917 г. общественных столовых, работавших по карточкам. Большевики, придя к власти, развили эту систему и распространили ее не только на продукты, но практически на все товары народного потребления. Объектом распределения стало и жилье. «Распределительные нормы, - пишет Лебина, - лидер большевиков предполагал использовать как инструмент политического принуждения. Еще в октябре 1917 г. В.И. Ленин отмечал: "Хлебная монополия, хлебная карточка... являются в руках пролетарского государства, в руках полновластных Советов, самым могучим средством учета и контроля...