Спросить
Войти
УДК 829
А.А. Стрельцов
канд. пед. наук, доцент, кафедра перевода и информационных технологий в лингвистике, ФГАОУ ВПО «Южный федеральный университет»,
г. Ростов-на-Дону
ТОЛМАЧИ-ИЗЫСКАТЕЛИ: ИХ ЖИЗНЬ И ВКЛАД В ОСВОЕНИЕ СЕВЕРОАМЕРИКАНСКОГО КОНТИНЕНТА (ЧАСТЬ 2)
Аннотация. В статье рассказывается о нелёгкой судьбе французских устных переводчиков в Канаде в XVII веке. Само их появление уникально: ни до, ни после в Новое время не предпринимались попытки создания группы переводчиков для ведения торговых сделок и переговоров европейских колонистов с туземным населением. Между тем в библиотечных каталогах информации о них нет, и даже «всезнающий» Рунет содержит отрывочные сведения лишь об одном из них - Этьене Брюле.
A.A. Streltsov, South Federal university
INTERPRETERS AND EXPLORERS: THEIR LIFE AND CONTRIBUTION TO THE EXPLORATION OF THE
NORTH AMERICAN CONTINENT (PART 2)
Abstract. The article deals with the hard life of French interpreters in Canada in the XVIIth century. They are a unique phenomenon in history: never again, until at least the XXth century was a group of interpreters formed to deal and negotiate with the natives. Unfortunately, there is no mention of them in Russian libraries, and almost no information in Russian can be found on the Internet. To compensate this gap in our knowledge concerning the early American history we have written this article, using sources in English, mostly available in electronic form. The article consists of several essays, dealing with Nicolas de Vignau, Olivier le Tardif, Jean Godefroy de Lintot, Jean-Paul Godefroy, Jacques Hertel.
Три лгуна - один ответчик
Исследователь и выдающийся администратор Новой Франции (так в XVII-XVIII вв. назывались владения французской короны в восточной Канаде) Самюэль Шамплен так отзывался об этом человеке: «Это самый бессовестный лгун, которого я встречал». А ведь поначалу Никола де Виньо пользовался полным доверием этого человека, которого называли «отцом Новой Франции». В числе первых Николя был отправлен жить к индейцам, чтобы выучить их язык и обычаи: для колонизации новых земель нужно было вначале научиться находить общий язык с коренным населением. Для де Виньо Шамплен выбрал алгонкинское племя кишенсипирини («люди большой реки»). «Большая река» - так называлась тогда река Оттава до прихода европейцев. Николя стал одни из первых европейцев, проплывших по этой реке до острова Алюмет, где вождём был прославленный одноглазый Тессоа: пользуясь выгодным местоположением своего острова - река в этом месте была порожиста, а оба огибавших рукава достаточно узки -он взимал «натуральный налог» с проплывавших и заодно торговал пушниной.
Николя перезимовал здесь, а весной 1612 г. вернулся в Монреаль, в Квебеке сел на корабль и отплыл во Францию. По прибытии на родину, он первым делом отправился в Париж, где с осени прошлого года находился и Шамплен, прибывший сюда, дабы воспрепятствовать интригам столичных недоброжелателей, недовольных ходом колонизации. Здесь Виньо объявил, что открыл Северо-западный проход. Отправившись в путь с родственником вождя, он будто бы обнаружил большое озеро у истоков реки Оттава и реку, текущую на север, к морю. Там он увидел обломки английского судна: экипаж из 80 человек спасся, но оголодавшие люди решили поживиться едой у индейцев, за что те их перебили и оскальпировали, оставив в живых одного мальчика, который теперь находился в плену у небичерини (ниписсиг).
Самое замечательное, что добраться туда можно было за 17 дней от порогов Лашин. Дело бы заманчивое, но серьезное. За несколько лет до этого Шамплен слышал от индейцев о
Северном море (Гудзоновом заливе), и полагал, что он связан с Северо-западным проходом, контроль за которым давал огромную власть стране, открывшей его. Но Шамплена одолевали сомнения: он не так представлял путь по рассказам индейцев. К тому же только что вышла книжка голландского гидрографа Хесселя Герица с картой, составленной по рассказам Гудзона. Тот с командой провёл зиму 1611/12 гг. на 52° с.ш. (в южной части бухты Джеймса). Получалось, что от порогов Лашин до того места только по прямой было миль 500. Шамплен проконсультировался со своими сторонниками и деловыми партнёрами и, пригрозив Виньо расправой за обман, заставил юношу дать письменные показания в присутствии двух нотариусов. Тот вызвался сопровождать Шамплена в экспедиции.
По пути Шамплен рассказывал свою легенду, и каждый раз его предупреждали не заходить за территорию алгонкинов. Всё же однажды ему дали двух проводников, знавших дорогу получше.
Через два дня, преодолев за всё время порядка 125 миль, они достигли острова Алю-мет и посетили вождя Тессоа. Ему Шамплен сказал, что направляется к его соседям небичери-ни, чтобы привлечь их к войне с ирокезами. Войны Тессоа только вернулись из похода против них; одержав победу, они не готовы были в ближайшее время вырывать топор войны. Когда Шамплен попросил у него проводника, тот стал пугать их враждебностью тамошних племён. О небичерини он отозвался как о врагах своего племени (что было неправдой, так как через небичерини племя Тессоа торговало с кри, жившими возле Гудзонова залива). Он настаивал, что идти к ним не следует, так как они были колдунами, насылавшими смерть на людей.
Стоило только Шамплену возразить, сославшись на то, что Виньо уже прошёл этим путём и не встретил в пути ни одну из тех опасностей, о которых говорил вождь, Тессоа пришёл в ярость: «Если ты там побывал, то лишь во сне», - заявил он Виньо. По его словам тот не был у небичерини, и всё время не отлучался из лагеря Тессоа, пока жил с ними. Затем он потребовал смерти юноши.
Шамплен оказался в сложной ситуации: выдать соотечественника индейцам на смерть он не мог, но и рисковать своей жизнью и жизнью спутников в случае отказа - тоже. Был предложен компромисс: французы немедленно вернутся в Квебек вместе с Виньо. Индейцы уступили, а Шамплен же повернул дело в свою пользу: уговорил Тессоа отправить с ним 40 каноэ, гружённых бобровыми шкурами. 10 июня они отправились в обратный путь. По пути число каноэ удвоилось. Теперь Шамплен мог оправдать свою экспедицию.
Шамплен не возражал, но воспротивились индейцы. Те потребовали отдать им Виньо: «выдай его нам, и обещаем, что больше он врать не будет». Они готовы были принять другого, но не его, поскольку в их глазах Виньо был обесчещен. В результате было принято «мудрое» решение: «Мы оставили его на волю Божию», - записал Шамплен. Виньо некуда было идти. Он исчез в лесу, и с тех пор о его судьбе ничего не известно.
Сейчас некоторые исследователи полагают, что Виньо не был в тех краях, о которых рассказывал, но возможно общался с индейцами, которые предположительно могли видеть гибель одного из судов Генри Гудзона в 1611 году.
«Верные сыны» Канады и Шамплена
Судьба тех, кто ничем не вызвал неудовольствие Самуэля Шамлена, сложилась гораздо менее интересно. Возможно, поэтому о них известно гораздо меньше.
Оливье ле Тардиф - сын Жеана ле Тардифа и Клеманс Хоар - родился в Этабле (ныне Этабль-сюр-Мер) в Бретани в 1601-1604 гг. 24 мая 1618 г. юноша отплыл из Онфлёра и ступил на берег уже в Тадуссаке 24 июня.
О его жизни в течение последующих десяти лет известно лишь то, что он работал на неких Каэнов и крестил индейцев, трёх даже усыновил.
В 20 июля 1629 года ле Тардиф по поручению Шамплена передал ключи от склада Льюису Кирку.
В 1629 году, после сдачи Квебека, он отплыл с Шампленом вначале в Англию, потом во Францию, где жил и работал в Онфлёре. В 1631 г. он вернулся в Канаду. С 1634 года ле Тардиф - старший клерк «Компании 100 участников». Он много переводил - знал языки монтанье, алгонкинский и гуронский - и выступал свидетелем, в том числе при составлении завещания Шамплена 17 ноября 1635 г.
В мае 1637 года он на пару с Жаном Николе получили синьории Белльборн на окраине Квебека площадью 160 акров. 3 ноября того же года он женился на Луизе Кулар, которой шёл 13-й год. В этом браке в 1641 году родился ребёнок, и тогда же умерла жена.
В 1653 ле Тардиф поселился в Шато-Ришер, где одно время исполнял судебные обязанности. Годы и болезни брали своё: в 1656 передал доверенность на ведение всех дел жене, но спустя 3 года она умерла. На короткий срок он вернулся к активной жизни и распродал часть имущества, но затем его опекунами стали родные. В 1661 году ле Тардиф переехал во Францию, где умер в январе 1665 года и похоронен 28 числа.
Жан-Поль Годфруа - сын Роберта Годфруа, королевского советника и главного казначея дополнительных военных расходов, и парижанки Мари Марто, родился примерно в 1602
году. В 1626 году он прибыл в Канаду. Возможно, выбор был не случайным: его отец с 1627 г. стал пайшиком в «Компании 100 участников». После захвата англичанами Квебека, он вернулся в Европу с Шампленом. Вернулся он не позже 1633 года и, хотя был торговым агентом, насаждал христианство среди индейцев «с апостольским рвением», по оценке иезуитов,.
В 1644 году его на пару с Пьером Легардером де Репентиньи члены «Общины Обитателей» послали в Париж, чтобы добиться изменений в торговых полномочиях (с этим заданием справились) и посодействовать возвращению в колонию реколлектов (последнее - неудачно). Спустя 6 лет была предпринята новая попытка, также закончившаяся ничем. Впрочем, совместная поездка имела и неожиданный результат: 3 октября 1646 года он женится на Мари Мадлен Легардер.
В 1648 году Жан-Поль - главный контролёр общины и член её совета. В отличие от других переводчиков, Годфруа интересовала не только пушнина, он также владел судном-«треколовом».
Жан Годфруа де Линто родился в 1607 или 1608 гг., родители его: Пьер Годфруа и Пе-ретта Кавелье из Линто (Нормандия). Его братом был Томас Годфруа, имевший необычные способности к туземным языкам. Они вместе прибыли в Новую Францию в 1626 г. После сдачи Квебека, Жан жил в лесах с гуронами. Около 1633-1634 гг. Жан перебрался в Труа-Ривьер, где торговал мехами, пока 1 декабря 1637 года не получил синьорию. С 1646 г. - член коммуны Обитателей (вместе с родственником Жан-Полем). 15 декабря 1636 г. женился на Мари Ленёф, дочери Матье Ленёфа господина дю Эриссон и Жеанны ле Марио (Нормандия). В следующие 22 года родилось 11 детей (8 или 9 сыновей): в октябре 1637 г. - Мищель (первый белый ребёнок, появившийся на свет в городке), в марте 1639 г. - Луи (в будущем - поставщик королевского двора), через два года - Жак.
Судьба последнего печальна. В 1661 году с ещё одним французом и 30 индейцами он отправился по торговым делам. В пути на них напали 80 ирокезов. Они отбивались два дня. Ирокезы потеряли человек тридцать, но из отряда Жака Годфруа уцелел один индеец (это не единтсвенный инцидент такого рода в этой семье: в 1652 г. в стычке с ирокезами погиб Томас Годфруа).
В апреле 1643 года родился Анфан, через год Жеанна (впоследствие вступившая в орден урсулинок), в июле 1645 г. - Жозеф, спустя четыре года - Жан, в октябре 1652 г. - Мари-Рене, в январе 1651 г. - Пьер (скорее всего, он вскоре умер, поскольку ещё один мальчик с тем же именем родился в сентябре 1655 г.), последним в марте 1658 г. Родился Жан-Баптист. Мари получившая большой опыт в деторождении, впоследствии стала повитухой.
В 1672 г. губернатор Фронтенак писал о Жане Годфруа королю: «В числе первых прибыл в колонию ... обременённый очень большим семейством, имеющий несколько дочерей и 6 сыновей (двое умерли: один - в 1655 г., другой - в 1661), все отважны, готовы по первому зову отправиться в любую экспедицию, лучших гребцов не сыщешь во всей колонии». Ниже следовала завуалированная просьба помочь с приданым дочерям Годфруа (которую монарх высочайше проигнорировал).
Интендант Талон пожаловал Годфруа дворянство, но процедуры соблюдены не были, и решение аннулировано, хотя впоследствии за Годфруа признавали право на герб. Умер он примерно в июле 1681 г. в Труа-Ривьер. Жена пережила его на семь лет и умерла 27 октября 1688 г.
Жан Эртель родился в Фекаме (Нормандия), между Гавром и Дьеппом. Родители его: Николя Эртель и Жеанна Мирио. Не только дата, но год его появления на свет неизвестны (разные авторы указывают то 1590-1595 гг., то 1630 год, но большинство за 1603 год).
Со временем его приезда в Канаду - та же путаница: не раньше 1613 г. и не позже 1626 г. (Шамплен указывал 1615 г.). Чем занимался Жан Эртель до 1629 г. - неизвестно (если не считать того, что с дочкой одного из вождей «прижил» двух девочек - обе стали достойными женщинами и вышли замуж за европейцев), а после - ещё с семью французами прятался в лесах.
В 1630-х гг. Эртель был переводчиком (выучил язык алгонкинов), как и его будущий шурин Франсуа Mаргерит. Mари Mаргерит (род. 12 сентября 1620 г.) приехала в Канаду из Руана в 1639 г. Летом 1641 г. они обвенчались, а незадолго до этого произошло следующее неприятное событие. Как-то в феврале 1641 г. Франусуа и Томас Годфруа охотились неподалеку от Труа-Ривьер, и их взяли в плен ирокезы, чтобы использовать как заложников (ирокезы планировали войны с алгонки-нами - друзьями французов). 5 июня 1641 г. их отпустили в знак доброй воли перед началом переговоров, которые сорвались - французы не предали союзников и не дали ирокезам оружие. В последовавшей перестрелке верх одержали французы. Впрочем, Франсуа Mаргериту было не суждено умереть своей смертью - 23 мая 1648 г. его каноэ перевернулось на реке Св. Лаврентия, и он не выплыл. Зато остался жить его племянник и тёзка, родившийся в 1642 году, 2 сентября 1645 г. родилась Mари-Mадлена, а 26 августа 1649 г. - Mаргерита. Сам Жан Эртель погиб 10 августа 1651 г. «при невыясненных обстоятельствах». Через год вдова вышла замуж.
Подводя итог, можно сказать, что у французов-переводчиков в Канаде было нечто общее:
- в подавляющем большинстве (а, может, и все) они были выходцами из Нормандии;
- много лет они прожили в лесах, и не только выжили, но и овладели языками индейцев, без знания которых невозможно было строить взаимоотношения с туземцами;
- их столь полезное для блага колонии ремесло не приносило дохода, и часто они занимались торговлей, возделывали землю, параллельно занимая какие-либо малозначительные посты в местной администрации;
- и что немаловажно, потомки многих их них до сих пор живут в Канаде и хранят память о своих далёких славных предках (не будь этого, не было бы и материала, на основании которого написана эта статья).
Список литературы:
