Спросить
Войти
Автор подчеркивает, что англо-французским союзникам удалось использовать разногласия между Италией и Германией для ослабления фашистской оси и не допустить вступление в действие «стального пакта». Объявление войны Германии позволило им удержать Италию от агрессии на Балканах и избежать распространения войны на районы, граничащие с колониальными владениями Англии и Франции. В период «странной войны» западным союзникам удалось привлечь Италию к давлению на Берлин, с тем чтобы повернуть гитлеровскую агрессию против Советского Союза.
И.Е. Эман
В преддверии 70-летия окончания Второй мировой войны историки обращаются к отдельным малоисследованным ранее темам и сюжетам этой войны. В Германии вышли новые труды, посвященные политике нацистской Германии на оккупированных ею в 1939-1945 гг. территориях, в том числе в подвергшихся оккупации республиках и областях Советского Союза (3). К другим темам относятся принудительная работа угнанных лиц в Германии, положение советских военнопленных (1; 2; 4; 6). Одним из главных направлений исследований остается проблема виновности значительной части немецкого народа в поддержке политики Гитлера и вклада в ее практическое осуществление (5).
Доктор философии, выпускник Мюнстерского университета Йорн Хазенклевер опубликовал монографию «Вермахт и оккупационная политика в Советском Союзе. Командующие тыловых войсковых областей, 1941-1943 гг.» (3). В издательском предисловии к данной серии книг под названием «История войн» приводится изречение Карла фон Клаузевица: «Война это продолжение политики другими средствами. На основе этого главного принципа становится понятной вся история войн, без этого все выглядит полным абсурдом» (цит. по: 3, с. 9). В этих словах, сказанных в 1827 г.,
заключается его понимание войны как феномена истории. Война имеет собственную грамматику, но никогда не имеет собственной логики. Создатели данной серии стремятся показать, что история войн не относится только к так называемому Западу, она касается всех исторических эпох и всех континентов (3, с. 9-10).
Монография состоит из введения, описания источников и историографии, последующих разделов «Подготовка "мировоззренческой" войны против Советского Союза», «Оккупационная политика в тыловых армейских областях», «Командующие и партизанская война в тыловых армейских областях», «Командующие и истребление еврейского населения» и заключения. Разделы поделены на главы. В конце даны список включенных в текст книги статистических таблиц, описание источников и литературы, именной указатель (3, с. 577-611).
Автор ведет исследование по определенной методике, в центре его внимания действия командующих оккупационными областями «Север», «Центр», «Юг» (соответственно) генералов Франца фон Рока (1941-1943), Макса фон Шенкендорфа (1941-1943), Карла фон Рока (1941-1942), Эриха Фридериси (1942-1943). Историк знакомит читателя с биографиями этих военачальников, начавших военную карьеру еще до Первой мировой войны (3, с. 75-133). Все они характеризуются автором как принадлежавшие не к самым высшим представителям генералитета вермахта, а входившие во второй и третий эшелоны германской офицерской элиты (3, с. 12). Наряду с ними в названных оккупационных областях кратковременно командовали также генерал фон Бот, заменивший в апреле 1943 г. Франца фон Рока в тыловой оккупационной области «Север», и генерал Роткирх, сменивший в августе 1943 г. в области «Центр» генерала Макса фон Шенкендорфа, умершего во время своего отпуска в июле 1943 г. Генерал Фридериси впоследствии был взят в плен 8 мая 1945 г. американцами, и в дальнейшем в условиях начавшейся холодной войны они, видимо, использовали его знания, полученные во время оккупации вермахтом советских территорий (3, с. 132).
Генералы фон Шенкендорф, а также двоюродные братья Франц и Карл фон Рок уже 15 марта 1941 г. были назначены командующими тыловых армейских областей 101 («Север»), 102 «Центр», 103 («Юг»), но лишь неделю спустя вступили в свои
должности (3, с. 133). Ими были созданы штабы, определена численность военнослужащих для выполнения поставленных целей. Первоначально составляя от 20 тыс. до 30 тыс., впоследствии эти цифры значительно выросли: так, осенью 1941 г численность военных в оккупационной области «Юг» колебалась от 155 тыс. до 233 тыс. человек. Особенно много было немецких военнослужащих в Полтаве и Смоленске, ставших главными городами в оккупированных областях, где размещались многочисленные штабы. Здесь действовали также контингенты венгерских и румынских войск. Командующие должны были заботиться о необходимом обеспечении всей этой массы солдат. Для них доставлялись газеты и журналы, работали мобильные библиотеки. Они имели возможность смотреть кино и посещать театры (3, с. 141-142). Ряд пехотных дивизий выполнял задачу обеспечения безопасности. Они состояли по большей части из призванных на службу резервистов, считавшихся непригодными для сражений на передовом фронте (3, с. 144). Приказы, по которым они должны были действовать, в том числе приказ о военных судах и приказ о комиссарах, эти охранные дивизии получили накануне начала операции по плану «Барбаросса» (3, с. 146).
Автор освещает далее деятельность командующих оккупированными областями по обеспечению экономической деятельности на подчиненных территориях. Отдельно рассматривается деятельность войск СС и полиции (3, с. 156-165). Так называемые действующие группировки (Ет8а171гирре, 8о^егкоттаи^) существовали в прибалтийских странах, Белоруссии, на Украине, входивших соответственно в оккупированные области «Север», «Центр», «Юг». Хазенклевер приводит примеры разногласий между тыловыми войсками, подчиненными своим командирам, и частями СС, эти конфликты были нередкими. В качестве подтверждения автором приводится письмо генерала Корземана своему начальнику Гиммлеру, в нем идет речь о частых спорах с генералом фон Роком, в которых он пытается доказать, что войска СС и полиция имеют особые задания и для их выполнения у них должны быть развязаны руки. В письме говорится, что замену фон Рока на более молодого командующего Корземан будет приветствовать (3, с. 180-181).
Далее автор анализирует разные стороны оккупационной политики на занятых территориях. Даны карты, на которых выделены
области находившиеся под военным управлением, и области под гражданским управлением, к последним относились территории прибалтийских стран (рейхскомиссариат Остланд), часть территории Украины (рейхскомиссариат Украина). Под контролем Румынии находились переданные ей в июле-августе 1941 г. Бессарабия и Приднестровье. В отдельные оккупационные территории под контролем немцев были выделены Галиция и Крым, затем некоторые территории Северного Кавказа. Территория вокруг Белостока, до 1939 г. бывшая польской, была передана Восточной Пруссии (3, с. 184, 191).
Хазенклевер пишет о попытках проведения в занятых областях реформ, например аграрной реформы. «Отмена советского коллективного хозяйства и замена его частной экономической формой представляли собой одну из главных проблем, с которыми столкнулись командующие» (3, с. 258). Поначалу ожидание того, что колхозы и совхозы будут распущены, было очень велико у сельского населения. Но еще до нападения на Советский Союз Геринг как ответственный за четырехлетний план и Герберт Баке как статс-секретарь рейхсминистерства продовольствия настояли на сохранении колхозов. По их мнению, это был более надежный способ получать необходимое для рейха продовольствие. Только название «колхозы» по пропагандистским соображениям было заменено на совместные хозяйства (3, с. 258). Для командующих эта проблема приобретала все большую актуальность. Тогда как в прибалтийских странах коллективизация не зашла далеко, в Белоруссии и на Украине она охватывала большую часть аграрного хозяйства. На Украине во время принудительной коллективизации умерли миллионы людей, пишет автор, ссылаясь на труд Р. Конквиста 1986 г.1 В одном из первых докладов генерал-квартирмейстера летом 1941 г. отмечалось: «Если в дальнейшем не будет введена частная собственность, то мы получим большевизм без большевиков» (цит. по: 3, с. 259). Тем не менее в августе 1941 г. было подтверждено, что коллективную собственность необходимо сохранить. Насколько были велики ожидания роспуска колхозов, показывает тот факт, что
во многих местах колхозники поделили колхозную собственность между собой (3, с. 259).
Другой проблемой, требовавшей решения, была проблема образования. Командующие пытались проводить здесь прагматическую политику. Еще в мае 1940 г. Гиммлер потребовал ввести в оккупированной Польше только четырехклассное образование. «Неарийская» молодежь на Востоке должна была, по его мнению, уметь считать до 500, писать свое имя, быть послушной немцам, быть честной и прилежной, уметь читать для них необязательно (3, с. 264). Розенберг ставил целью с помощью населения окраинных советских государств подавить «великорусскость». Он предлагал создать на Украине университеты и технические высшие школы, чтобы укрепить местное национальное самосознание. Однако в условиях блицкига было не до решения этих проблем.
Важным направлением деятельности оккупационного управления стала религиозная политика. Известный антирелигиозными взглядами Розенберг делал ставку на раздробление церквей. Разработанный им эдикт о толерантности в отношении всех церквей был создан в пропагандистских целях. Давалось понять, что оккупационная политика немцев более дружелюбна к церквам, чем политика Сталина. Согласование эдикта длилось до лета 1942 г. 8 мая 1942 г. Гитлер решился обнародовать эдикт, но не как закон, а как правила урегулирования религиозных свобод, устанавливаемых рейхско-миссариатами. Хотя он и одобрил проект Розенберга, после того как тот 16 раз переделывался, однако опасения, что эдикт негативно воздействует на всю политику рейха, сделал использование «церковного вопроса» в целях пропаганды не слишком пригодным (3, с. 273).
Отдельный раздел книги посвящен борьбе оккупационных властей с партизанским движением. 29 июня 1941 г. ЦК ВКП (б) принял решение об организации партизанской борьбы в тылу врага, пишет автор. Но его практическое осуществление затянулось на многие месяцы. Согласно советским данным, зимой 1941 г. численность партизанских сил составляла от 80 тыс. до 90 тыс. бойцов. С весны 1942 г. их число росло, достигнув летом того года цифры в 150 тыс. Она не слишком изменялась на протяжении года вплоть до весны 1943 г. И только летом 1943 г. число партизан достигло наивысшей цифры 280 тыс. человек (3, с. 345). Немецкая сторона готовилась к антипартизанским действиям позади линии фронта уже с подготовительной фазы войны (3, с. 347). Планировалась идеологическая борьба в ходе блицкрига. То, что война против Советского Союза не будет «нормальной войной», было известно верхушке вермахта еще с речи Гитлера 30 марта 1941 г. Лозунг «Der Kommunist ist vorher kein Kamerad und nachher kein Kamerad» («Коммунист нам не был и не будет товарищем») касался обеспечения безопасности в тыловых областях. Резервистов, из которых в основном состояли тыловые войска, заранее готовили к борьбе с партизанами. Считали, что русское население благодаря более длительной идеологизации более опасно, чем украинское и прибалтийское. В качестве потенциальной опасности рассматривались отставшие от своих частей красноармейцы, евреи и комиссары, а также «женщины в униформе» (3, с. 348). Войскам СС и дивизиям, имевшим задачей охрану безопасности в тылу, поручалось вести беспощадную борьбу с партизанами.
Далее приводятся конкретные примеры борьбы немецких воинских частей с партизанами в оккупационной области «Центр» в 1941 г. Она шла под лозунгом «Борьба с партизанами - это борьба с большевизмом» (3, с. 364). Начало операции «Тайфун» по захвату Москвы привело к дальнейшему расширению зоны действия тыловых войск. Действия частей, находившихся в области «Центр» под командованием Шенкендорфа, по истреблению тех, кто оказывал сопротивление, начиная с октября 1941 г. становились все более жестокими (3, с. 367). Считалось, что в зимние месяцы, когда партизан было легче обнаружить в лесных и болотистых местах их укрытия, борьбу с ними можно было вести более успешно. Поэтому зимой 1941 г. Шенкендорф и его заместитель генерал Кох-Эрпах требовали присылки подкреплений. Однако провал наступления на Москву и успешное контрнаступление советских войск заставили перебрасывать все больше тыловых частей на фронт. В оккупационных областях «Юг» и «Север» уже летом 1941 г. началась жесткая борьба с партизанами (3, с. 368-377). Автор анализирует далее эпизоды борьбы немецких оккупационных войск с партизанами в 1942 и 1943 гг. (3, с. 377-456).
Следующий раздел назван «Командующие и истребление еврейского населения». Согласно последней переписи населения Советского Союза, евреев в нем насчитывалось 5,2 млн. Более 3 млн
считались исповедующими иудаизм. Что касается оккупированных областей, то на Украине проживали 1 млн 533 тыс. евреев, в Белоруссии - 375 тыс., в занятых немцами областях РСФСР, в том числе в Крыму и на Кавказе, - 200 тыс. (3, с. 457). «Массовое убийство еврейского населения относится к самым страшным преступлениям времени немецкого господства на оккупированных землях Советского Союза», - пишет автор (3, с. 472). Определить точную цифру погибших не представляется возможным, считает Хазенклевер. Историк Дитер Поль приводит цифру 500 тыс. убитых евреев. Эти убийства происходили в прифронтовой зоне и в прилегающих тыловых областях. Всего же на оккупированной территории было убито 2,5 млн евреев (3, с. 473). В этих убийствах замешаны полицейские подразделения, части СД, коллаборационисты из местного населения, действовавшие под контролем СС.
Подводя итоги работы, автор пишет, что командующие тыловыми армейскими частями не были готовы выполнять свои непосредственные задачи. В отсылавшихся ими донесениях в качестве главного ставился вопрос, как можно добиться сотрудничества с местным населением, которое потенциально могло уйти в партизанские отряды. Борьба с партизанами была истинной военной задачей командующих. Но все проекты борьбы с партизанами оказались безуспешными. Отношение к еврейскому населению показывает, насколько командующие тыловыми областями были связаны с идеологией национал-социализма. «Если задаться вопросом, почему командующие себя так вели, беря на себя ответственность за осуществление преступной национал-социалистской оккупационной политики, то следует сказать, что биографические факторы играли здесь столь же важную роль, как и различные ситуативные факторы» (3, с. 565).
Дальнейшая их судьба складывалась по-разному. М. фон Шенкендорф умер от инфаркта, находясь на лечении летом 1943 г. Э. Фридериси оставался на службе до конца войны, Карл и Франц фон Рок были отправлены в отставку весной 1943 г. в ходе «омоложения» вермахта. Никто из командующих не попытался отказаться от выполнения преступных национал-социалистских приказов на территории тыловых областей. Лишь Карл фон Рок был привлечен к судебной ответственности за свои действия во время войны. Впоследствии Франц фон Рок и Э. Фридериси нашли свое
место в западногерманском послевоенном обществе. По мнению автора, эти командовавшие тыловыми армейскими областями генералы ни в коем случае не были нетипичными представителями генералитета. Они безоговорочно подчинились доктрине национал-социалистов в вопросах оккупационной политики и войны на уничтожение на Восточном фронте (3, с. 568).
Два сборника, подготовленные историками из различных европейских стран, посвящены различным аспектам жизни тех, кто оказался в ходе оккупации ряда стран перемещен в Германию и чей труд использовался на принудительных работах (1; 6). Немецкий историк Ульрих Херберт, профессор университета во Фрайбурге, подразделяет тех, кто находился на принудительных работах в нацистской Германии, на следующие шесть категорий: 1) привезенные из оккупированных стран иностранные гражданские работники, которые на народном языке того времени назывались «фремдарбайтерами», таких было в 1939-1945 гг. 5 млн; 2) иностранцы-военнопленные, больше всего из Польши, СССР, Франции, которые использовались как рабочая сила, в 1944 г. таких было 2 млн; большая часть поляков была переведена в категорию «гражданских работников»; сюда же относились примерно 500 тыс. «интернированных военных» - итальянских солдат, принудительно привезенных после выхода Италии из «оси» в качестве рабочей силы в Германию; 3) арестанты концентрационных лагерей СС в областях рейха, таких было в 1939-1945 гг. 2,5 млн, среди них 15% немцев и 85% иностранцев; 4) европейские евреи, часть которых, считавшихся пригодными к работе, если они не были сразу убиты, использовали перед или после депортации в качестве рабочей силы у них на родине, например в польских гетто, а с 1944 г. все больше в областях рейха; цифру для Германии, а также для областей Советского Союза здесь трудно назвать; 5) люди, трудившиеся по принуждению или добровольно у себя на родине в разных немецких структурах; цифр здесь автор также не приводит; 6) люди, увезенные немцами для работы в третьих странах, например, гражданские лица или военнопленные из СССР, работавшие во Франции, Голландии, Скандинавских странах, Венгрии, главным образом на объектах, предназначавшихся для укрепления обороны. Цифры тут автор также не приводит. Это была многомиллионная армия работавших по принуждению, альтернативы для германской военной экономики здесь не было, констатирует У. Херберт (6, с. 33).
Интересной с точки зрения отражения советской истории и положения оказавшихся в оккупации советских граждан представляется статья данного сборника «Жертвы двух диктатур. Работники по принуждению в Донбассе при Сталине и Гитлере» (6, с. 231258). Ее автор Таня Пентер, преподаватель университета бундесвера им. Гельмута Шмидта в Гамбурге, анализирует, как шахтеров и других жителей Донбасса во время оккупации принуждали работать на рейх, какие конфликты при этом возникали, какие методы террора со стороны нацистских властей применялись. В других главах освещены различные аспекты принудительного труда в разных европейских странах - от СССР до Франции, от Хорватии, формально бывшей союзницей нацистской Германии, до Польши.
В еще одном сборнике на ту же тему принудительного труда собраны интервью с теми угнанными лицами, кто вынужден был в своей молодости работать по принуждению в нацистской Германии. Интервью прокомментированы профессиональными историками Германии (1).
В последние годы заметен интерес к данной тематике на региональном уровне. Примером могут служить недавно изданные книги о положении польских и советских военнопленных и угнанных лиц в зоне города Дельбрюка близ Падерборна (4), а также работа по истории последних месяцев войны в городе Деммине в Восточной Германии (2). В этих исследованиях приводятся впечатляющие цифры потерь как среди военнопленных и угнанных, так и среди местного населения. Отмечается, например, что довольно велико было число местных жителей в Деммине, кто в конце войны тем или иным способом покончил с собой. Данная тема во времена ГДР была «табуирована», историки предпочитали об этом умалчивать, подчеркивается в книге (2, с. 1-2).
Продолжает разрабатываться профессиональными историками тематика советских военнопленных в Германии и немецких военнопленных в СССР, она, пожалуй, одна из наиболее разработанных в литературе последнего времени.
Жгучей, вызывающей острую полемику в немецком обществе остается тема соучастия немецкого населения в преступлениях фашизма (об этом частично говорится и в новой книге А.И. Борозняка1). Вышедшая в 2013 г. в Бостоне и Нью-Йорке монография Вэнди Лоуэр2 была на следующий год переведена в Германии, где вышла под заголовком «Помощницы Гитлера. Немецкие женщины в Холокосте» (5)3. Автор на основании интервью с 13 немками -участницами войны, в основном на Восточном фронте, которые названы в книге «свидетельницами, соучастницами, убийцами» (5, с. 8-9), рисует картину соучастия молодых немецких женщин в преступлениях вермахта и нацистской администрации на оккупированных землях. Свое повествование автор подкрепляет документами, собранными в архивах Германии и США, а также показаниями свидетелей и архивными материалами, собранными во время поездки по Украине.
Первая глава озаглавлена «Потерянное поколение немецких женщин» (5, с. 30-49), в последующих главах автор показывает, какую конкретную помощь нацистскому режиму оказывали представительницы молодого поколения немок времени Второй мировой войны. Под лозунгом «Ты нужна Востоку» из Германии на оккупированные территории направлялись «учительницы, медицинские сестры, секретарши, жены» нацистских военнослужащих (5, с. 50-101).
Обвиняя немецких женщин, завербованных нацистами, в пособничестве их преступлениям, Лоуэр отмечает: «Первыми, принимавшими участие в массовых убийствах, были не надсмотрщицы концлагерей, а медицинские сестры» (5, с. 157). Причем эти преступления совершались не только при отравлениях газом в Освенциме, массовых расстрелах на Украине, но и в самой Германии в немецких больницах, когда в ходе эвтаназии «во имя прогресса и здоровья нации» убивали считавшихся непригодными к жизни детей-инвалидов и других (5, с. 157-158). Различные методы умерщвления использовались в концлагерях на востоке Европы (напри1 Борозняк А.И. Жестокая память. Нацистский рейх в восприятии немцев второй половины ХХ и начала ХХ1 в. - М.: Росспэн, 2014.
Lower W. Hitler&s Furies. German woman in the nazi killing fields. - Boston; N.Y.: Hougthon Mifflin Harcourt, 2013.
мер, только в крупнейшем на территории Украины лагере Яновка были уничтожены 300 тыс. польских и украинских евреев) (5, с. 174). Следующий по значению вклад после медсестер в гитлеровскую войну на уничтожение вносили секретарши и работницы нацистских администраций, замечает далее Лоуэр (5, с. 75).
«Американские обвинители и их сотрудники в конце войны столкнулись с огромной проблемой: как свести список из двух миллионов немецких военных преступников к паре сотен самых опасных преступников» (5, с. 216). В «Эпилоге» автор пишет: «Эта книга показывает с самых различных сторон, почему нам не удается избавиться от прошлого. Здесь меньше всего речь идет об исторической реконструкции или о морализирующем повествовании, но происходит возвращение к той же проблеме нашей общей ответственности. Какие еще темные пятна и табу существуют в наших представлениях о событиях, идет ли речь о личных сообщениях, мемуарах или национальных историях?» (5, с. 258). Вероятно, ответ на эти вопросы будет искать еще не одно поколение историков.
Список литературы
DOWLING A. The leading role of the party: Catalan communism and the Franco regime, 1939-1975 // Europ. history quart. - L. etc., 2013. -Vol. 43, N 3. - P. 489-507.
