сообщества [Текст] / А. В. Свешников. — Омск: ОмГУ, 2010. — С. 31.
Н. Л. Рубинштейн. — М. : Госполитиздат, 1941. — 659 с.
Т. 1. - М., 1955. - 692 с.
Т. 2. - М., 1960. - 862 с.
Т. 3.- М., 1963. - 831 с.
КОНОВАЛОВА Наталья Александровна, соискатель кафедры современной отечественной истории и историографии, младший научный сотрудник управления научно-исследовательской работы.
Адрес для переписки: e-mail: KonovalovaN@yandex.ru МЕТЕЛЬ Ольга Вадимовна, аспирантка кафедры всеобщей истории, младший научный сотрудник управления научно-исследовательской работы.
Адрес для переписки: e-mail: olgametel@yandex.ru
Статья поступила в редакцию 03.02.2011 г.
© Н. А. Коновалова, О. В. Метель
УДК 947.0:341.7/ 8(510 8) Д. К. ЖАБИЦКИЙ
«1905—1911».
Дальневосточный государственный гуманитарный университет, г. Хабаровск
РАЗВЕДКА РОССИИ В СЕВЕРО-ВОСТОЧНОМ КИТАЕ В ПЕРИОД С 1905 ПО 1911 г.________________________
В данной статье автором сделана попытка изучения деятельности российской разведки в Маньчжурии в период с 1905 по 1911 г. Вопросы преобразования российской разведслужбы были тесно связаны с реформами Генерального штабаг проводимыми в конце XIX — начале XX в. и существенно улучшившими его организацию. Значительную роль в политике России в Северо-Восточном Китае занимала деятельность разведки штабов Заамурского округа ОКПС и Приамурского военного округа. Несмотря на все трудности ведения разведки в Маньчжурии, офицеры-разведчики, резиденты и агенты с честью выполняли возложенные на них обязанности.
Разведка и контрразведка, взаимодействуя со всеми сферами современной жизни, является неотъемлемой частью политики любого государства. Истории известно, что с помощью разведки многие страны имели возможность прогнозировать характер своих международных отношений. Ведение разведки иностранными государствами в Северо-Восточном Китае было одним из главных способов для достижения политического и экономического господства на
территории Китая. В последние годы на страницах российских научных журналов появилось значительное число публикаций, поднимающих проблему противоборства японской и российской разведок в начале XX в. Очевидно, что изучение этой проблемы имеет сегодня актуальное звучание.
Первые попытки выяснения роли царской разведки в Маньчжурии относятся к досоветскому периоду. Работы Э. А. Верцинского, П. И. Изместьева,
ОМСКИЙ НАУЧНЫЙ ВЕСТНИК №3 (98) 2011
Установленные денежные выплаты агентурному аппарату
Категория осведомителя Ежемесячное вознаграждение за ведение разведки
В пределах округа российской территории На территории, оккупированной японцами
Резидент 40 руб. 75 руб.
Агент 30 руб. 40 руб.
Помощник резидента 35 руб. 35 руб.
‘Составлено по [18].
В. Н. Клембовского, Р. Рудеваля, характеризовавшие деятельность российской разведки во время русско-японской войны 1904— 1905 гг., показали деятельность войсковой разведки, действовавшей на полях сражений в Маньчжурии, не раскрывая сущности агентурной и дипломатической разведки Российской империи.
В советский период специальных работ о разведке России в Маньчжурии после русско-японской войны 1904 — 1905 гг. не издавалось, за исключением выпущенной для служебного пользования монографии К. К. Звонарева, автор которой частично раскрыл структуру агентурной разведки, действовавшей в Маньчжурии в конце XIX — начале XX в. Подобные вопросы нашли отражение в работах А. Хамадан и А. Вотинова, а также зарубежного автора Р. Роуана.
Заметный конструктивный интерес к проблеме наблюдался в последние годы у таких авторов, как Е. Ю. Сергеев, И. М. Афонасенко, И. Н. Кравцев, М. Алексеев, М. Ронге, И. В. Добычина, А. Ю. Шелу-хин. Но на сегодняшний день вопрос о деятельности российской разведки в Северо-Восточном Китае в досоветский период изучен неравномерно и в целом недостаточно.
В предложенной статье сделана попытка изучения деятельности российской разведки в Маньчжурии с 1905 по 1911 гг. на основании архивных сведений, а также научных изданий современного периода.
Преобразование российской разведывательной службы были тесно связаны с реформой Главного штаба, которая была осуществлена в конце XIX — начале XX в. и существенно улучшила его организацию [1]. В 1903 г. в структуре оперативного отдела российского Генерального штаба, произошло деление разведки на внешнюю и внутреннюю (разведку и контрразведку) [2]. Так, в Маньчжурии ведением разведки с 1905 г. занимались дипломатические консульства, разведывательные отделы штаба Заамурского округа, отдельного корпуса пограничной стражи (ОКПС) и Приамурского военного округа, пограничные комиссары и военные агенты. Поражение России в русско-японской войне 1904 — 1905 гг. и претензии Японии на главенствующую роль изменили расстановку политических сил на международной арене [3].
Следует заметить, что еще в июне 1905 г. командующий всеми сухопутными и морскими вооруженными силами, действующими против Японии, генерал от инфантерии Н. П. Линевич подготовил циркуляр всем российским разведывательным органам, находившимся на Дальнем Востоке, о том, что целесооб-
разным и эффективным способом добывания сведений являлась тайная разведка [5, л. 28].
После окончания русско-японской войны провинция Мукден перешла под японскую юрисдикцию. В агентурном отношении г. Мукден был поделен на районы, в которых предполагалось иметь от двух до трех резидентов из числа китайцев, сотрудничавших с русскими во время русско-японской войны. Каждый агент должен быть опытным, добросовестным и преданным российским разведорганам. За работой резидента наблюдали пять —шесть агентов-китайцев, которые проверяли их деятельность. Тем самым Гене-ральный штаб контролировал благонадежность и эффективность работы резидентов и подчиненных ему тайных агентов [б, л. 378].
Для сбора оперативных сведений о японцах, российские разведчики регулярно отправляли на территорию Маньчжурии агентов-китайцев. Они отбирались из числа агентуры, хорошо знавшей местность южной части Северо-Восточного Китая. Разведываемые районы были поделены на подрайоны, в каждом из которых находился один резидент. Для передачи доставки информации резидент имел право выбирать себе помощника. В дальних регионах ему разрешалось иметь двоих — троих помощников, на которых возлагалась задача производить наблюдение за всем происходившим на территории потенциального противника. Российские разведчики также осуществляли опрос всех прибывающих из Южной Маньчжурии купцов, мелких торговцев и ремесленников [6, л. 378 об].
Агентам и резидентам за сотрудничество с российской разведкой выплачивалось ежемесячное денежное пособие. Так, в 1905 г. Генеральным штабом для резидентов и агентов, действующих в Маньчжурии, были установлены специальные выплаты (табл. 1). За предоставление сведений, имеющих особо важную информацию, было определено вознаграждение в размере 1500 руб. вне зависимости от категории осведомителя.
Не прекращая разведывательную деятельность в Китае, японские оперативные сотрудники вербовали агентов из числа грамотных китайцев для выполнения особо важных заданий. По информации разведки штаба Заамурского округа пограничной стражи в 1907 г. японской стороной была подготовлена разведывательно-диверсионная группа из девяти агентов китайцев для производства диверсий на КВЖД. Группу возглавлял один из чиновников канцелярии маньчжурской империи Ван-Дзи-Лу. Диверсантов подготовили в японском разведывательном бюро в г. Мукдене. Им ежемесячно выплачивали по 2 тыс. руб. Они должны были взорвать железнодорожный мост через р. Инкоу, у станции Фуляэрди. Но благодаря деятельности российского агента по национальности китайца, находившегося в группе, диверсионный акт был раскрыт [7, л. 104].
Вместе с тем активную разведдеятельность в Северо-Восточном Китае проводили и российские дипломатические представительства. Так, старший советник российского консульства в г. Мекдене А. И. Грушевский регулярно доносил оперативную информацию в Департамент иностранных дел России о политических интересах китайского правительства в Маньчжурии. Благодаря его секретной телеграмме за № 145 от 1908 г., стало известно о тайном съезде маньчжурских губернаторов, на котором решался вопрос о проведении реформ, направленных на усиление китайской армии в трех маньчжурских провинциях. Так же, российскому руководству стало известно о намерениях китайской администрации не уступать японцам порт Цзяндао, а также поддерживать тайные связи с корейцами, разрешить японцам построить железную дорогу Гиринь — Куаньчен-цзы, приступить к скорейшему сооружению железной дороги Цицикар — Айгунь, взимать с северных таможен пошлину со всех товаров, отправленных из-за пределов КВЖД китайцами и иностранцами, освободить от пошлины товары, вывозимые иностранцами из полосы отчуждения. Наряду с этим была получена информация о намерениях китайцев, купить часть линии КВЖД Харбин-Куаньченцзы. Вместе с тем А. И. Грушевский сообщил, что китайская сторона намерена добиться возможности иметь дипломатических представителей в Токио и Петербурге [8, л. 8].
Российское генеральное консульство регулярно предоставляло информацию в Департамент иностранных дел в отношении количественного состава японских войск в Маньчжурии, а именно в гг. Порт-Артур, Талейвань, Хуанчен, Ляоян, Мукден, Телин и Гунч-жулин [8, л. 11].
Российская разведка занималась добыванием сведений о поступлении в китайскую армию новейших образцов оружия и увеличения личного состава китайских вооруженных сил. Так, в 1907 г. разведка штаба Приамурского военного округа сообщала в Генеральный штаб, что из провинции Чжили в г. Мукден был поставлено 18 скорострельных 75 мм орудий нового образца, а также шесть горных орудий и 12 орудий стреляющих гранатами (минометы). Благодаря разведке штаба округа, российскому военному командованию стало известно о том, что китайский штаб вооруженных сил (Инь-у-чу) выработал правила о переформировании войск (Сюн-фан-дуй). Китайцы планировали сформировать 23 ина (дивизии), из них 15 инов пехоты и 17 инов кавалерии. Командовать этими подразделениями должны были пять начальников и пять помощников начальников, а также 32 батальонных командира. На должность начальников дивизий назначались лучшие офицеры китайской армии [8, л. 15].
Кроме того, разведка Приамурского военного округа добывала информацию о производимых китайцами преобразованиях в войсковой разведке. В 1908 г. его агентами была добыта информация о наставлении к разведывательной службе, принятом в китайских войсках. В нем особое внимание обращалось на тактические свойства кавалерии, ее состав и вооружение, способы производства разведок, порядок отправки донесений, действия конных разъездов и т.п. [9, л. 11].
В 1907 г. пекинским правительством был поднят вопрос о реорганизации речных войск в Маньчжурии, что стало известно российскому правительству благодаря полученным разведданным. Оперативный отдел штаба округа регулярно сообщал информацию о том, что китайцы проводили техническое оснаще-
ние разведывательных судов. Так, в 1909 г. на реках Амур, Сунгари и Уссури китайцы выпустили по два бронированных судна с двигателями английского производства и скоростью хода 11 узлов. Суда были оснащены двумя 37 мм орудиями системы «Максим» с комплектом 1 тыс. снарядов на борту, а также двумя пулеметами аналогичной системы с боекомплектом 2 тыс. патронов на каждый пулемет [ 10, л. 13].
Надо отметить, что китайцы усиленно проводили мероприятия, направленные на соблюдение мер по охране государственной тайны. Они запрещали иностранцам фотографировать и переписывать сведения о китайских вооруженных силах, а также вели наблюдение за всеми прибывшими из-за границы гражданами [10, л. 11].
Помимо производства агентурной разведки, разведывательное отделение штаба Приамурского военного округа занималось перехватом секретных донесений. Так, в 1911 г. в одном из донесений губернатор провинции Мукден сообщал пекинскому правительству о том, что имеет «большое отвращение к русским властям в Маньчжурии» и что не может смириться с тем, что Россия вмешивалась в «монгольскую проблему» . Он предлагал китайскому руководству решить этот вопрос с Россией при помощи объявления ей войны. При этом губернатор полагал, что Россия начнет опасаться Китая из-за его растущей военной мощи, что положительно скажется на китайской политике, когда «Поднебесная будет готова диктовать свои условия» России. Вместе с тем он предлагал использовать революционные движения внутри России и при их помощи подорвать ее военный потенциал на Дальнем Востоке, и тем самым выиграть возможную войну [ 10, л. 23 — 26].
Особую роль в добывании разведывательной информации в Маньчжурии занимала разведка Заамурского округа отдельного корпуса пограничной стражи (ОКПС) под руководством генерал-лейтенанта Н. М. Чичагова. В отличие от других разведок, она осуществляла разведку не только при помощи негласных агентов, но и войсковым способом, то есть путем высылки конных групп в охраняемые районы [11].
Пограничная разведка сообщала, что японцы имели намерение ассимилировать и подчинить себе большую часть китайского населения в Южной Маньчжурии. Японцы открывали школы, где обучали китайцев японской культуре и японскому языку, женили китайцев на японках, чтобы впоследствии они научили китайцев японскому языку и воспитали детей в лучших традициях Микадо. В случае развода в таких семьях на долю отца доставались обычно мальчики [12, л. 126].
Вместе с тем пограничники успешно проводили работу по ликвидации хунхузских бандитских группировок. В 1905 г. под руководством штаба Заамурского округа пограничной стражи для офицеров разведчиков было разработано наставление по противодействию ложной информации, предоставляемой китайцами в отношении хунхузов [ 13, л. 3]. Тем самым попытки бандитов дезинформировать пограничников были обречены на провал [14, л. 4].
После русско-японской войны пограничники значительно расширили свою агентурную сеть на территории Северной и Южной Маньчжурии. Помимо Маньчжурии Заамурский округ пограничной стражи занимался собором сведений о Японии, Корее и Монголии. Разведывательные сводки, печатаемые пограничной разведкой, получали широкое распространение за пределами полосы отчуждения КВЖД. Следует отметить тот факт, что Заамурским округом
пограничной стражи была создана уникальная библиотека, имевшая чрезвычайно важную информацию о Дальнем Востоке [15].
В июне 1907 г. при командующем войсками Амурской области было открыто разведывательное бюро, организованное с целью добывания информации о провинциях Северо-Восточного Китая. Его работа заключалась в подборке и систематизации поступавших оперативных сведений, составлении сводок, подготовке докладных записок командующему войсками округа, а также в осуществлении контроля за деятельностью офицеров-разведчиков [16, л. 29]. Подготовленные сводки направлялись командующему войсками Амурской области, пограничному комиссару, представителю войскового хозяйства, в воинские части Благовещенского гарнизона, а также командующему Амурской речной флотилией. Оперативная информация доводилась также до начальников пограничных постов. Вместе с тем в разведывательном бюро на секретные топографические карты провинций Маньчжурии регулярно наносилась оперативная обстановка [16, л. 29 об.].
Источниками информации для бюро являлись: разведсообщения пограничного комиссара и канцелярии военного губернатора, донесения военного хозяйственного управления, информация от начальников участковых и станичных атаманов, разведсве-дения от начальников пограничных постов, а также сведения получаемые в ходе опроса торговцев, скотоводов и др. лиц, прибывших из Маньчжурии. Бюро получало оперативную информацию из телеграфных сообщений и прессы. Особой популярность пользовались такие газеты, как «Новое время» и «Новый край», подробно освещавшие политические и военные события, происходившие в Северо-Восточном Китае [16, л. 30].
Главная задача по разведке приграничной территории возлагалась на казачьи поселения, расположенные близи российско-китайской границы. Ответственными за сбор ежемесячных разведывательных данных назначались станичные и хуторские атаманы, а также старосты сел [16, л. 26]. Атаман Амурского казачьего войска генерал-майор А.В. Сычевский ежемесячно докладывал Пограничному комиссару Амурской области подполковнику А. М. Кузьмину о результатах произведенных разведок. Получение данных осуществлялось путем сбора оперативных сведений по границе начальниками постов два раза в месяц (1-го и 15-го числа) методом предоставления секретных донесений пограничному комиссару, который направлял их в разведывательное отделение штаба Приамурского военного округа [16, л. 1—2].
В штабе Приамурского военного округа полученные донесения подвергали систематизации и группировали по информационным блокам. Проанализированные разведывательные материалы служили достоверными фактами для установления действительной картины событий, происходившей в Маньчжурии [16, л. 29].
Необходимо отметить, что в первые годы после окончания русско-японской войны японцы проводили усиленную разведку в бассейне Амура. Основных резидентов на русско-китайской границе японское командование сосредоточило в районе г. Благовещенска. В п. Сахалянь, г. Айгунь и п. Синдин были расположены японские разведывательные пункты. Вместе с тем японцы получали сведения о российском приграничье благодаря содержателям публичных домов, аптек, рулеточных, торговцев и т.д. За свою работу японские агенты получали денежное воз-
награждение в размере 20 — 30 американских долл. [17, л. 76].
Собранные в Амурской области сведения предоставлялись центральным японским агентам, находившимся в г. Благовещенске. Кроме того, информация могла направляться по почте или через пересыльных. Передача сведений осуществлялась через агентов из числа китайцев, чтобы не вызывать подозрения у русских. Для сбора информации японцы, также регулярно высылали разведывательные группы в количестве трех человек на российский берег рек Амура и Аргуни [17, л. 77].
Тем не менее, благодаря разветвленной сети разведывательных органов в Маньчжурии, российская разведка достаточно эффективно справлялась с поставленными задачами. Разнообразие сведений, поступающих из множества источников, позволяли получать наиболее достоверную информацию о сопредельной территории. Это позволяло военному руководству страны не принимать ошибочных решений в плане обороны на Дальнем Востоке. Невзирая на все трудности ведения разведки в Маньчжурии, офицеры-разведчики, дипломаты, резиденты и агенты с достоинством и честью выполняли возложенные на них обязанности.
Новизна научного исследования в данной статье заключается в попытке автора выявить особенности формирования и функционирования российской Разведывательной службы в Маньчжурии после окончания русско-японской войны 1904 — 1905 гг., на основе анализа конкретного исторического материала и архивных документов. Автором введены в оборот ранее не использованные архивные материалы. Среди них следует отметить фонды Главного управления Генерального штаба, Управления военного комиссара провинции Мукден, а также фонд Управления военного комиссара Гиринской провинции.
Материал статьи может быть использован при написании трудов по истории российской разведки, а также в практической деятельности государственных учреждений и организаций, так или иначе связанных в своей работе с проблемами национальногосударственной безопасности.
Библиографический список
И. Вишняков, О. В. Разведывательная деятельность охранных структур КВЖД / О. В. Вишняков // Защита и охрана Государственной границы Российской Федерации: Состояние и перс-
пективы развития : матер. Всерос. науч.-практ. конф. Ч. 3. — Хабаровск, 2008. — С. 21 —31.
ЖАБИЦКИЙ Андрей Константинович, соискатель кафедры отечественной истории.
Адрес для переписки: e-mail: Irzhab@mail.ru
Статья поступила в редакцию 18.10.2010 г.
© А. К. Жабицкий
УДК 94(450) 095 р. в. ОНИЩЕНКО
Кубанский государственный университет,
г. Краснодар
ТЕОРИЯ И ПРАКТИКА ВОЕННО-ПОЛИТИЧЕСКОЙ СТРАТЕГИИ ИТАЛИИ В ОБЛАСТИ СОЗДАНИЯ ЗОНЫ СТАБИЛЬНОСТИ В РЕГИОНЕ ЗАПАДНОГО СРЕДИЗЕМНОМОРЬЯ (2001-2006 ГОДЫ)______________________________________
Современная система евро-средиземноморской безопасности формируется по принципу дифференцирования политических подходов ведущих международных акторов для западного и восточного субрегионов. Это объясняется разным уровнем их внутренней интегрированности, что определяет, в свою очередь, комплекс мер, необходимых для создания единой зоны стабильности. Военно-политическая составляющая присутствует в равной степени в структуре политики обеспечения безопасности как для Восточного, так и для Западного Средиземноморья. При этом на тактическом уровне она имеет разную содержательную нагрузку. В свою очередь, реализация данных инициатив требует единой геостратегической платформы, роль которой НАТО и ЕС в 2001 “2006 гг. отвели Италии.
Обеспечение безопасности в Западном Средиземноморье в период 2001 —2006 гг. осуществлялось при непосредственном участии основных региональных организаций, содержащих военный компонент, — НАТО и ЕС. В начале XXI в. интеграция вооруженных сил в рамках Европейского Союза не была в достаточной мере эффективной, в связи с этим основная ответственность за обеспечение стабильности как в субрегионе, так и по всему Средиземноморью возлагалась на военное звено организации стран Североатлантического договора.
Италия, в силу своего геополитического положения, а также в связи с неучастием Франции в военной организации НАТО, получила возможность координировать военные действия стран организации Североатлантического договора на южном направлении. Официальный Рим существенное значение придавал расширению евро-атлантического партнёрства. Однако следует подчеркнуть, что и второе, и третье правительство С. Берлускони строило свою политику в рамках НАТО с евроцентристских позиций. По мне-
нию руководства страны, в рамках глобальной трансформации НАТО приобретает новые функции, сосредоточенные на борьбе с терроризмом и обеспечении глобальной безопасности [ 1 ]. В целом отношение к НАТО итальянской политической элиты складывалось в тесной взаимосвязи с развитием итало-амери-канских контактов. Взаимодействие Рима и Вашингтона строилось на принципах конструктивного политического и экономического сотрудничества, как в двустороннем порядке, так и в региональных масштабах. В рамках базовых стратегических установок в Италии большое значение придавалось институциональному взаимодействию НАТО и ЕС. Как отметил в своём докладе министр иностранных дел Италии Дж. Фини, в начале XXI в. Италия взяла на себя одну из ведущих функций по реализации программ обеспечения стабильности в Средиземноморье на принципах институционального сотрудничества НАТО и ЕС, что в итоге было закреплено в документах стамбульской инициативы сотрудничества (Стамбульский саммит НАТО, июнь 2004 г.) и инициативы стратегичес-
ОМСКИЙ НАУЧНЫЙ ВЕСТНИК №3 (98) 2011