Динамика сбора основных хлебов в крестьянских хозяйствах Самарской губернии в 1883-1915 гг

ВЕСТНИК ПЕРМСКОГО УНИВЕРСИТЕТА

ЭКОНОМИЧЕСКАЯ ИСТОРИЯ РОССИИ

УДК 94(470.43)”1883/1915”

ДИНАМИКА СБОРА ОСНОВНЫХ ХЛЕБОВ В КРЕСТЬЯНСКИХ ХОЗЯЙСТВАХ САМАРСКОЙ ГУБЕРНИИ В 1883-1915 ГГ.

А. Е. Ульянов

Рассматривается динамика сборов основных злаковых культур, которыми засевались крестьянские надельные земли одного из черноземных районов Европейской России - Самарской губернии. Приводятся данные о том, какие растения выращивались крестьянами, какие из них пользовались преимуществом при посевах, причины увеличения или уменьшения посевов и сборов отдельных культур. Сведения об урожайности выявлены, главным образом, на основе анализа важнейшего источника государственного происхождения - правительственной статистики с 1883 по 1915 г.

Одним из самых главных показателей эффективности функционирования любого вида хозяйства дореволюционной России, будь то хозяйство крестьянское или помещичье, является итоговый сбор хлебов и иных многообразных полевых культур, которыми засевались земли сельскохозяйственного назначения. В динамике урожайности, ее повышении или, напротив, понижении, находят свое конечное выражение хозяйственные достижения деревни, перспективность или гибельность основных тенденций развития крестьянско-помещичьего землевладения и землепользования, удачи или просчеты политики правительства в аграрной составляющей российской экономики. Именно поэтому вопросы урожайности различных посевов на полях основных производителей сельскохозяйственной продукции являются одной из самых актуальных проблем аграрной истории России конца XIX - начала XX в.

Все вышесказанное, естественно, в первую очередь относится к крестьянскому хозяйству, поскольку на рубеже XIX-XX столетий именно крестьяне являлись главными поставщиками хлеба на рынок. В силу этого не будет ошибочным мнение, что по урожайности тех или иных крестьянских культур можно в целом охарактеризовать состояние крестьянского земледелия, сделать общий вывод относительно того, удалось ли крестьянам наладить самостоятельное земледельческое производство, обеспечивающее их семьи и дающее возможность отбывать постоянно растущие денежные повинности. Вопрос о динамике сбора хлебов (и иных полевых культур) крестьянами интересен также и в том отношении, что, как известно, основным источником крестьянского дохода была продажа излишков, полученных от сельского хозяйства, причем преимущественно благодаря рыночному сбыту зерновых продуктов [Тагирова, 1999, с. 203].

Большинство отечественных исследователей, занимавшихся вопросами аграрной истории и истории крестьянства, сходятся во мнении, что, судя по урожайности продукции крестьянских хозяйств, все отмеченные выше вопросы оставались, как и прежде, открытыми, а имевшиеся в российской деревне достижения оставляли желать лучшего. Исключительно тяжелые условия, в которых велось крестьянское земледельческое хозяйство, его экстенсивная направленность далеко не способствовали его прогрессу [Милов, 1999, с. 410-412].

Постоянный интерес к вопросам сельского хозяйства в конце XIX - начале XX в. проявляло Правительство. Помимо прочего, этот интерес проявлялся в ведении различного рода сельскохозяйственной статистики. Причем основное внимание было сосредоточено на урожайной статистике, т. е. сборе хлебов и иных полевых культур (в первую очередь картофеля), в том числе и в крестьянских хозяйствах. До 80-х гг. XIX в. единственным источником, содержащим сведения о посевах и сборах хлебов всех категорий землевладельцев, были ежегодные губернаторские отчеты [Ко-вальченко, Моисеенко, Селунская, 1988, с. 26]. Особенность собираемых губернаторами сведений состояла в том, что они не позволяли определить производительность земледелия применительно к

© А. Е. Ульянов, 2010

единице площади. Учет посевных площадей и вычисление урожайности на единицу площади по отдельным культурам стал регулярно проводиться с 1881 г. Центральным Статистическим Комитетом Министерства Внутренних Дел Российской империи [Юбилейный..., 1913, с. 12]. А с 1883 г. в серии публикаций «Урожай 18. го года» стали обнародоваться данные урожайной статистики. Другим достоинством новой системы сбора данных стал их «сплошной массовый характер» [Ко-вальченко, Моисеенко, Селунская, 1988, с. 27]. С этого времени возник новый тип источников, который является предметом рассмотрения в настоящей статье.

В 1928 г. Центральным Статистическим Управлением СССР была проведена серьезная работа по объединению данных ежегодных публикаций ЦСК МВД об урожайности по губерниям Европейской России (чем в некоторой степени был ликвидирован один из недостатков прежней системы - ежегодность и, как следствие, неудобство в работе с разрозненными материалами). Так появился «Свод урожайных сведений за годы 1883-1915 (Материалы Центрального Статистического Комитета по урожаям на надельных землях)». Составители «Свода» объединили данные опубликованных «Урожаев» за 33 года (1883-1915 гг.), правда, только те из них, которые касались надельных земель крестьян.

Представляется, что данный источник отличается достоверностью, а также точностью подобранных сведений. Кроме того, материалы, собираемые Центральным Статистическим Комитетом, удобны тем, что в полной мере отвечают требованиям их сопоставимости, так как «приемы регистрации» статистических сведений, как отмечали его составители, «в главных чертах оставались неизменными на протяжении всего периода» 1883-1915 гг. [Свод., 1928, с. 3]. Учитывая данный факт, можно с уверенностью предположить, что, если даже «Свод» и содержит некоторые фактические ошибки и неточности, неизбежные при сборе любого статистического материала и использовании любых приемов его обработки, основные тенденции динамики урожайности на крестьянских полях им представлены вполне точно.

Не вызывает серьезных сомнений также тот факт, что по данным о посевах на надельных землях крестьян можно с достаточно высокой степенью достоверности судить о соответствующих сведениях, касающихся всех крестьянских земель, поскольку купленных и арендованных крестьянами угодий в процентном отношении к их общему количеству было относительно немного [Ульянов, 2009, с. 203-207]. В доказательство этого положения можно сослаться на Статистику землевладения 1905 г. по Самарской губернии.

В 1905 г. всего во владении самарских крестьян находилось 7.894.674 дес. [Статистика., 1906, с. 30]. Из этого количества на надельные земли приходилось 85%, или 6.712.499 дес. [Там же]. Остальные 1.182.175 дес. (или 15% по отношению ко всем владениям сельских обывателей [Там же]) находились в частной личной собственности крестьян (803.053 дес.) и собственности крестьянских обществ и товариществ (соответственно 160.943 и 218.179 дес.) [Там же].

Еще большим разрыв в соотношении надельных и иных крестьянских земель наблюдался в 1877 г.: на 6.668.020 дес. надельной земли приходилось 365.372 дес. частной крестьянской земли и 42.562 дес. земли [Там же, с. 11-13], находящейся в собственности крестьянских обществ1 (земли последних двух категорий составляли 6,1%2 по отношению к общей площади надельной земли и еще меньший процент по отношению ко всем крестьянским угодьям). Из приведенных цифр хорошо видно, что общая тенденция, отражающая динамику изменения высева и сбора тех или иных культур, вполне достаточно представлена надельными землями.

Урожайность отдельных злаковых культур на крестьянских полях Самарской губернии в 1883-1915 гг. представлена в табл. Для удобства сравнения изменения урожайности погодные сведения, зафиксированные в источнике, суммированы нами по пятилетиям.

Сборы основных злаковых культур на надельных землях крестьян Самарской губернии (сам-сколько) [Свод., 1928, с. 146-148]

Рожь озимая Овес яровой Просо Пшеница яровая Полба Ячмень

Окончание табл.

Уже первое беглое знакомство с приведенной таблицей говорит нам о том, что за 33 года урожайность хозяйств самарских крестьян изменилась незначительно. Общая тенденция по всем культурам в совокупности сводится к некоторому повышению сборов хлебов. Вместе с тем отдельные злаки имели свои особенности в плане их урожайности.

Самой распространенной крестьянской культурой была яровая пшеница. По причине постоянно растущего спроса на этот злак как на внешнем, так и на внутреннем рынке его посевы на всем протяжении 1883-1915 гг. неизменно исчислялись сотнями тыс. дес., а с конца XIX в. перевалили за 1 млн. дес. и далее только увеличивались. В Самарской губернии пшеница давала достаточно высокие сборы. Из табл. видно, что ее средняя урожайность за 1883-1915 гг. была на порядок выше урожайности многих других крестьянских культур и составляла сам 4,85 с десятины посева. В отдельные, правда, довольно редкие годы сборы яровой пшеницы доходили до сам 8 и даже 9 с дес. [Там же, с. 147]. Для сравнения, в соседней Симбирской губернии за 1883-1915 гг. яровая пшеница дала в среднем сам 3,47 с десятины посева [Там же, с. 159].

В отличие от яровой озимая пшеница была несколько более урожайной. Так, по данным «Свода» за 1902 г., ее средняя урожайность по губернии составила сам 8,2; за 1910 г. - сам 8,9; за

Второй по распространенности среди самарских крестьян культурой являлась озимая рожь. В разные годы ей засевалось порядка 650-750 тыс. дес. надельных земель. Размер посевов ржи в Самарской губернии на протяжении 1883-1915 гг. фактически не увеличивался (некоторое увеличение имело место в начале XX в.) [Там же]. Поэтому данный регион, в отличие, например, от более северных областей (Симбирской, Пензенской губерний), нельзя назвать «ржаным» районом.

Урожайность ржи на протяжении 1883-1915 гг. немного повышалась, составив за итоговое пятилетие 1911-1915 гг. сам 5,78. Конечно, во многом это было связано с тем, что налицо был прогресс в возделывании этой традиционной культуры: улучшалось качество обработки земли, применялись удобрения, усовершенствованные орудия обработки почвы и т.п. Развивающиеся рыночные отношения выдвигали перед крестьянами не только проблему сбыта продуктов своего хозяйства, что при прежнем натуральном хозяйстве не играло особой роли, но и повышения производительности труда. Вместе с тем рожь изначально как злак имела много ценных свойств: давала всходы на различных почвах, отличалась устойчивостью к засухам и морозам и не требовала больших усилий при ее выращивании [Туганаев, 2002, с. 2-27]. Это растение являлось привычным и основным предметом крестьянского питания [Милов, 1999, с. 38-39; Громыко, 1991, с. 18-19]. Насколько важна была данная культура для крестьян, говорит следующее наблюдение современника: «Если хорошо уродилась рожь, то даже неудачный сбор яровых хлебов, в значительной мере обезврежен, тогда как при неурожае ржи даже прекрасный урожай яровых не в состоянии обеспечить в достаточной мере благосостояние сельского населения, и крестьяне не могут обойтись без продовольственных ссуд» [Россия..., 1902, с. 201]. Яровая рожь также давала неплохие урожаи [Свод., 1928, с. 147]. Однако высевалось ее очень мало в связи с необходимостью соблюдения трехпольного севооборота и высева в яровом клину иных культур - овса, проса, гороха и т. д.

Другой самой распространенной после ржи культурой был овес, который шел преимущественно на корм скоту [Ульянов, 2009, с. 203-207]. Овес также был неприхотливым злаком [Милов, 1999, с. 39] и засевался во всех уездах Самарской губернии на почвах самого разного качества, но он требовал тщательной предварительной обработки земли (эта культура занимала наибольшие площади в Центрально-Черноземном и Промышленном районах, а также в Приуралье). Урожайность овса также постепенно возрастала: если за 1883-1895 гг. она составляла сам 3,66, то за время с 1901 по 1915 г. - уже сам 4,14. Неслучайно в связи с этим посевные площади овса также, как и пшеницы, постоянно, особенно с начала XX в., увеличивались.

Лидером урожайности не только среди злаковых, но и среди всех иных крестьянских культур

было просо. Ни одно другое растение не давало средних сборов в районе сам 13-14 с десятины посева, а порой и более. В отдельные годы урожайность проса более чем в два раза превышала средние показатели. Так, в 1886 г. она составила сам 25,2; в 1896 г. - сам 30,9; в 1902 г. - сам 28,8; в

В абсолютно подавляющем большинстве случаев просо сеялось на крестьянских, а не на помещичьих землях и ценилось сельскими обывателями в первую очередь именно за его способность давать неизменно высокие урожаи, а также за морозоустойчивость [Есиков, 2002, с. 87-95].

На рубеже XIX-XX столетий сельские жители Самарской губернии довольно активно продолжали выращивать и такой специфический злак, как полбу. Надо сказать, что из всех средневолжских губерний Самарская была лидером по распространенности полбы. В Саратовской губернии этот злак занимал в среднем 1 тыс. дес., в Пензенской - 2-4 тыс. дес., и только в Симбирской губернии его посевы колебались чаще всего в пределах от 20 до 25 тыс. дес.

Наибольшее распространение в Поволжье полба получила в XVIII в., а в XIX в., особенно во второй его половине, наблюдалось сокращение посевных площадей под этим растением. Особенно хорошо это заметно на примере Самарской губернии. Связано это было с несколькими причинами. Во-первых, полба являлась разновидностью пшеницы, которая не очень ценилась на рынке в силу ее средних и даже ниже средних хлебопекарных качеств. Во-вторых, по сравнению с обычной пшеницей полбу было трудно молотить и очищать от примесей. Третья причина сокращения посевов полбы крылась в ее более низкой по сравнению с пшеницей урожайности. Средний сбор полбы за 1883-1915 гг. составил сам 3,63 с десятины [Свод., 1928, с. 148], а у наиболее распространенной яровой пшеницы, как мы уже отмечали выше, он составлял сам 4,85 с десятины. В условиях рыночного хозяйства это фактор, на наш взгляд, являлся определяющим.

Несмотря на невыразительные сборы, полба у самарских крестьян испокон веков пользовалась популярностью за то, что по сравнению с иными злаками она мало нуждалась в удобрении, не требовала большой заботы, потому что, как предок пшеницы, являлась полудиким растением, ее колосья не осыпались при созревании, стебли не полегали и не ломались даже при сильных ветрах и дождях. По своим питательным свойствам полба также превосходила пшеницу: была богаче протеином, не насыщена жирными кислотами и клетчаткой, легче и быстрее усваивалась организмом, обладала способностью укреплять иммунную систему человека, имела сбалансированное сочетание всех важных элементов и витаминов и, что немаловажно, сохраняла их ценность при изготовлении муки. Именно поэтому полба в Самарской губернии повсеместно использовалась в крестьянском питании.

Кроме того, полба как растение обладает особой структурой колоса: в нем зерна укутаны жесткой чешуйкой несъедобной мякины. Эта «броня», доставшаяся в наследство от предков-сорняков, как нельзя лучше защищает зерно от вредителей, сорняков, от внешних загрязнений, от потери влаги и иных неблагоприятных факторов, что было чрезвычайно актуально в условиях хозяйствования XIX - начала XX в., делало злак устойчивым к капризам природы.

Вероятно, именно по этим причинам сборы полбы в Самарской губернии отличались большей стабильностью, нежели иные злаковые. Практически на всем протяжении 1883-1915 гг., как видно из табл., они постепенно увеличивались. Если сравнивать первую и вторую половины избранного нами для исследования хронологического отрезка, то становится заметным, что за 18831895 гг. средняя урожайность полбы составила сам 3,15, а за 1901-1915 гг. - сам 3,95 с десятины [Там же]. Соответственно, можно заключить, что увеличивалась и производительность крестьянского хозяйства региона.

Довольно урожайным был второй по важности после овса кормовой злак - ячмень. Его средний сбор за 1883-1915 гг. составлял сам 5,12 с десятины посева [Там же, с. 147]. Ячмень был устойчив к заморозкам и засухе (благодаря глубокому проникновению корней в почву), отличался скороспелостью и успевал созреть за короткое лето (для полного вызревания требовалось 50-100 суток), не требовал для выращивания высоких температур (15-22° вместо 22-25°, необходимых для пшеницы), хорошо рос на повсеместно распространенных в Самарской губернии суглинках. При обработке земли под посев ячменя не требовалась трудоемкая вспашка плугом (достаточно было несложного рыхления грунта на глубину до 12-14 см), а при севообороте послеячменное поле

удобно было пускать под пар, т. е. травы, что хорошо сочеталось с традиционным крестьянским животноводством. Кроме того, лист ячменя самый широкий из всех злаков, что позволяет ему более эффективно поглощать солнечную энергию и одновременно глушить или ослаблять рост сорняков. Данное обстоятельство в совокупности со способностью ячменя к послеуборочному дозреванию делало его незаменимым в нестабильном климате Самарского региона.

Благодаря указанным качествам и улучшившимся к началу XX в. агротехническим приемам обработки почвы сборы ячменя с 1883 по 1915 г., согласно табл., повышались. Примечательно, что самым урожайным пятилетием стали 1911-1915 гг., за которые средняя урожайность составила сам 6,26. В целом же за вторую половину 1883-1915 гг. сборы ячменя увеличились на 14% [Там же].

Ячмень имел один существенный недостаток - он использовался практически только на корм скоту (причем преимущественно для менее разводимых свиней, а не лошадей и овец) и птице. Поэтому по сравнению с овсом сеяли его крестьяне относительно немного - порядка 60-80 тыс. дес. на всю губернию [Там же].

Отмечая некоторое повышение сборов почти всех злаковых культур, выращиваемых крестьянами Самарской губернии на рубеже Х1Х-ХХ столетий, следует отметить, что в это же время прирост крестьянского населения намного опережал рост урожайности. В подобных условиях необходимые сельским жителям продукты сельского хозяйства могли быть получены главным образом за счет введения в оборот новых угодий. То есть сельское хозяйство Самарской губернии развивалось преимущественно вширь, а не вглубь, за счет распашки новых, а не за счет улучшения качества обработки прежних территорий. Объективно этому способствовали значительные неосвоенные площади, «которые имелись в южных уездах и в меньшей степени - во всей губернии» [Савельев, 1994, с. 101].

Понятно, что урожайность в различных уездах Самарской губернии сильно разнилась. Она могла резко различаться даже в граничащих волостях одного и того же уезда. В подтверждение наших слов можно привести сведения о посевах и сборах отдельных полевых культур в крестьянских хозяйствах соседней Пензенской губернии. К примеру, в Шадринской волости Наровчатского уезда в 1880 г. урожайность озимых составляла сам 3 и яровых - сам 2, а в соседней Козеевской -сам 6 и сам 5 соответственно3. На подобный разброс показателей влияли многочисленные факторы: заболевания посевов, сельскохозяйственные вредители (например земляная блоха), потравы полей скотом и др.4 Но решающую роль в местном сельском хозяйстве играл, конечно, погодный фактор, так как Самарская губерния, как и весь Черноземный центр России, входила в зону «рискованного» земледелия, «где особой бедой. были и дождливая затяжная погода. и нередкие засухи» [Милов, 1999, с. 384], а также морозы, градобития и т. п.

Приведенные выше сведения позволяют нам сделать вывод о том, что сборы хлебов в крестьянских хозяйствах Самарской губернии в конце XIX - начале XX в. медленно, но неуклонно возрастали. В масштабах отдельно взятой губернии вышеизложенный материал подтверждает известные выводы современных исследователей российской деревни о небольшом увеличении урожайности зерновых по всей стране [Современные ., 1995, с. 142-147; Милов, 1999, с. 415-416]. Безусловно, это было прогрессивным явлением в жизни самарской деревни, со всей очевидностью доказывающим увеличение производительности крестьянского хозяйства, внедрение в производство новых аграрных технологий, усовершенствованных орудий обработки почвы, многопольных севооборотов, применение удобрений, специальных семян и т.д.

Примечания

Библиографический список

Государственный архив Пензенской области (ГАПО). Ф. 5. Оп. 1. Д. 4270, 4896, 6776; Ф. 158. Оп. 1.

Громыко М. М. Мир русской деревни. М., 1991.

Есиков С. А. Зерновое производство крестьянских хозяйств Тамбовской губернии в годы нэпа // Тамбовское крестьянство: от капитализма к социализму (вторая половина XIX - начало XX вв.): сб.

науч. ст. Вып. 4. Б.м., 2002.

Ковальченко И. Д., Моисеенко Т. Л., Селунская Н. Б. Социально-экономический строй крестьянского хозяйства Европейской России в эпоху капитализма. М., 1988.

Милов Л. В. Великорусский пахарь и особенности русского исторического процесса. М., 1999. Россия. Полное географическое описание нашего Отечества. СПб., 1902. Т. 2.

Савельев П. И. Пути аграрного капитализма в России. XIX век (по материалам Поволжья). Самара,

Свод урожайных сведений за годы 1883-1915 (Материалы Центрального Статистического Комитета по урожаям на надельных землях). М., 1928.

Современные концепции аграрного развития. Теоретический семинар // Отечественная история.

Статистика землевладения 1905 года. Вып. 28. Самарская губерния. СПб., 1906.

Тагирова Н. Ф. Динамика хлебных цен и крестьянское хозяйство Среднего Поволжья (конец XIX -начало XX века) // Экономическая история России: проблемы, поиски, решения: Ежегодник. Хол-моград, 1999.

Туганаев А. В. Рожь на полях средневекового Предуралья и Среднего Поволжья // Проблемы аграрной истории и крестьянства Среднего Поволжья. Йошкар-Ола, 2002.

Ульянов А. Е. Посевные площади основных сельскохозяйственных культур на надельных землях крестьян Симбирской губернии в конце XIX - начале XX века // Исторические, философские, политические и юридические науки, культурология и искусствоведение. Вопросы теории и практики: Научно-теоретический и прикладной журнал. 2009. № 3(4).

Юбилейный сборник ЦСК. 1863-1913 гг. СПб., 1913. Отд. III.

Дата поступления рукописи в редакцию: 02.10.2010