Принципы государственного руководства сферой охраны памятников истории и культуры в 1953-1964 годах

кого персонала, организуя население на благотворительность на нужды войны.

Важно отметить, что организацией медицинской помощи русской армии, деятельность русского православного духовенства не ограничивалась. Ею проводились сборы пожертвований для голодающих в Буковине и Г алиции, собирались деньги в пользу беженцев с занятых неприятелем территорий, но самым примечательным является тот факт, что русским церквям удавалось собирать и отправлять значительные суммы на оказание помощи Сербии и в пользу раненых сербских воинов, несмотря на тяжелое положение самой России.

Русская Православная Церковь, не смотря на утвержденную схему организации благотворительности со стороны Святейшего Синода проявляла себя неформально в период войны: сбор пожертвований в храмах, личная помощь духовенства и церковно-общественных организаций; их душевная теплота, помощь в обустройстве быта, все это способствовало легче переживать этот непростой период в России. Можно предположить, что вся успешная деятельность русского духовенства в обеспечении медицинской помо-

щью русской армии базировалась на высоком патриотическом подъеме населения Российской империи; национальном самосознании и вековых традициях христианской морали.

Библиографический список

УДК 94(47).084.9

Голотин Илья Вадимович

Ярославский государственный университет им. П.Г Демидова

ilya_golotin@mail.ru

ПРИНЦИПЫ ГОСУДАРСТВЕННОГО РУКОВОДСТВА СФЕРОЙ ОХРАНЫ ПАМЯТНИКОВ ИСТОРИИ И КУЛЬТУРЫ В 1953-1964 ГОДАХ

Автор статьи анализирует влияние политики советского правительства на формирование отношения к памятникам истории и культуры. Кроме того, дается оценка действий руководителей государственных органов общегосударственного и местного значения, решавших судьбы конкретных объектов национального наследия.

Охрана памятников истории и культуры представляет собой историческое общественное явление, обусловленное многими объективными факторами. Немаловажную роль среди них занимает влияние действующего политического курса или режима на отношение к наследию, поддержку или запрет общественной инициативы, направленной на сохранение национального достояния.

Исторически сложилось, что в России государственное руководство являлось определяю-

щим фактором в формировании культурной политики. Именно государство, несмотря общественное движение, поднявшееся с середины 1960-х гг. в защиту памятников, определяло векторы развития культурной жизни. Культурная политика просто не могла оставаться в стороне от влияния действующего политического курса, определяющего ее финансовую и юридическую основы [17, с. 3].

XX съезд КПСС, состоявшийся в 1956 году, сыграл решающую роль в пробуждении обще-

© Голотин И.В., 2011

Вестник КГУ им. Н.А. Некрасова ♦ № 3, 2011

ственного сознания. Начавшийся процесс демократизации стал мощным прорывом духовной культуры советского общества. Лозунги партийной печати тех лет призывали избавляться от «начетничества», развивать «свободные творческие дискуссии» [18]. Как отмечают исследователи, у ряда творческих работников начало складываться мнение о перенастройке идеологии и новом витке «НЭПа» [4, с. 15].

Кроме того, были несколько пересмотрены методы руководства сферой культуры. КПСС, в лице ее лидера - генерального секретаря Н. С. Хрущева - стала декларировать отказ от права безапелляционных вторжений в творческий процесс [4, с. 18]. Однако, именно в этот период усиливается роль номенклатурных работников, зачастую имевших решающий голос в тех или иных решениях в области культурного строительства. Такие противоречия были символом эпохи «оттепели», наделенной такими определениями, как «непоследовательность в действиях», колебания и шарахания» [21].

Некоторая либерализация политической системы в СССР способствовала активизации интереса общества к историко-культурному наследию. Исследователи отмечают, что в то время популярность получило движение за создание народных общественных музеев, особенно проявившее себя во время подготовки к проведению первого Всероссийского смотра музейной работы, посвященного 40-летию Октября [15, с. 161162]. Лидерами движения становились местные краеведы, привлекавшие население к изучению родного края. Проанализировав эту деятельность, коллегия Министерства Культуры РСФСР (далее МК РСФСР), приняла специальное постановление, в котором местным управлениям культуры рекомендовалось взять под свой контроль формирование сети народных музеев и всячески способствовать ее развитию [5, с. 253].

В свою очередь усиление внимания к собственной истории активизировало участие общественности в туристическом движении. Начиная с 1953 г., поток советских, а несколько позже и зарубежных туристов, начал концентрироваться вокруг городов, богатых историко-культурным наследием - Новгород, Суздаль, Владимир, Ярославль, Псков и др. [4, с. 18-19]. Все это обязывало местные власти уделять особое внимания, прежде всего, памятникам архитектуры, увеличивая ассигнования на ремонтно-реставрационные ра-

боты, принимать более взвешенные решения в отношении реконструкции исторических центров.

В этот период памятники истории и культуры становятся важнейшим инструментом в воспитательной работе. Призывы к более широкому использованию наследия в культурно-воспитательной работе неоднократно звучало в докладах партийных руководителей. Это были своего рода программные документы, требующие неукоснительного исполнения на местах.

Как отмечают исследователи, процесс «оттепели» оказался не столь однозначным, а наоборот, противоречивым и половинчатым [5, с. 249]. Излишняя политизация культурной политики, выражавшаяся в запрете инакомыслия, бюрократической системе управления, культивировании упрощенных методов работы стали причинами «двойственности» в отношении к культуре. В этот период, решению многих вопросов, касающихся охраны национального достояния, был присущ волюнтаристский безаппеляционный характер. Среди причин исследователи выделяют присущие руководителям партии и правительства невежество и низкий культурный уровень. Зачастую решения носили декларативный, субъективистский характер [17, с. 88-89]. С одной стороны, власть выражала свою симпатию интеллигенции, к ее стремлению участвовать в изучении и сохранении памятников. С другой стороны, не считаясь с мнением общественности, расчищали, порой, целые исторические кварталы под массовую жилищную застройку, уничтожали памятники древнерусской и средневековой архитектуры для строительства дорожной сети.

Ярким примером массовой компании, отразившей субъективистское отношение к культурному наследию, стало возрождение атеистической пропаганды. Среди главных ее причин стал рост интереса населения к религии, вызванный «примиренческой» политикой партии, которую активно проводил И.В. Сталин с 1943 г. Эта мысль нашла свое отражение в постановлении ЦК КПСС от 07.22.1954 г. «О крупных недостатках в научноатеистической пропаганде и мерах ее улучшения» [1, с. 210]. Позже это постановление не раз пересматривалось в сторону ужесточения.

К компании против «наступления религии на умы советских граждан» подключилась и партийная печать. Вместе с тем, призывы общественности остановить варварскую компанию против разрушения церковной архитектуры всячески

пресекались. Статьи видных советских ученых (Н.Н. Воронина, Д.С. Лихачева и др.), боровшихся за спасение памятников, «то отказывались печатать, то печатали с опозданием, когда памятник оказывался уже взорванным» [12].

Безусловно, борьба с религией велась не только в плоскости идеологии. Для памятников древнерусской архитектуры это стало новым этапом испытаний, после массовых уничтожений культовых зданий 1930-х годов. Политика партии была направлена на более активное использование церквей в хозяйственной деятельности - под склады и хранилища - что приводило к разрушениям конструкций и гибели фресок. Подобная ситуация была характерна и для Ярославля. Так, церковь Иоанна Златоуста была сдана в пользование под склады ярославской базы «Росгалантерии». За время использования памятнику был причинен значительный ущерб: разбиты автотранспортом элементы декора фасада, разрушена цокольная часть. Все эти действия шли в разрез с действующим советским законодательством, согласно которому использование памятника архитектуры, имеющего росписи, в хозяйственных целях было категорически запрещено [10].

С начала 1960-х годов партийные органы стали активно изымать информацию о культовых объектах из ряда изданий. В частности, в Ярославле, резкой критике подвергся, выпущенный к 950-летию города, путеводитель по памятникам истории и культуры. Секретарь обкома по идеологии А.Д. Дробышев признал издание «вредным» и приказал изъять оставшийся тираж из продажи [13, с. 176]. Это был пример слепого, субъективного следования линии партии в продвижении атеистической пропаганды в городе, где более трети всех памятников были культовыми и функционировало множество приходов. Здесь можно согласиться с мнением о том, что, изымая из популярной и научной литературы целые пласты досоветской истории, были созданы условия для роста равнодушия к памятникам старины.

Для этого периода было характерно сокращения финансирования в сфере культуры. Среди причин ужесточения политики в отношении культуры и, памятников в частности, стала позиция

Н.С. Хрущева, озвученная на январском пленуме ЦК КПСС 1961 г. Было принято решение о резком сокращении финансирования реставрационных и исследовательских работ памятников старины, поданных как излишества [7, с. 120]. В час-

тности, в Ярославле была создана специальная комиссия по сокращению числа памятников, охраняемых государством. Как отмечали члены комиссии, «бороться приходилось практически за каждый памятник, среди которых церковь Петра и Павла, шпиль которой просто могли бы снести за ненадобностью» [13, с. 177].

Среди последствий сокращения расходов на сферу культуры исследователи отмечают политику «остаточного финансирования», снижения внимания к судьбам памятников на всех уровнях власти [4, с. 56-57]. Существенную трансформацию претерпели и местные специальные научно-производственные и реставрационные мастерские (далее СНРПМ), ставшие, по сути дела в то время, придатками строительных и ремонтных организаций.

Установка партии на значительное сокращение исторических исследований досоциалистической тематики, изъятие исторических сюжетов из различных направлений искусства, привели к своеобразному расколу общественного мнения в отношении памятников. С одной стороны, часть населения страны перестала воспринимать действия власти в отношении историко-культурного наследия как акты вандализма [10, с. 223]. С другой стороны, появляется прослойка людей, не желавшая мириться с пренебрежительным отношением власти к наследию. В качестве примера можно привести борьбу общественности за сохранение Борисоглебского кремля. В 1963 г. на имя министров культуры СССР и РСФСР Е.А. Фурцевой и А.И. Попова было направлено письмо от общественности Ярославской области. В нем отмечалось пренебрежительное отношение Управления культуры Яроблисполкома к сохранению и использованию этого древнейшего историко-культурного ансамбля, который был доведен до тяжелого аварийного состояния. Однако требования общественности в утверждении ансамбля государственным заповедником оставались без внимания вплоть до второй половины 1960х годов, когда была существенно изменена политика партии в области охраны памятников [19].

Начало нового курса политики советской власти в области охраны памятников, исследователи связывают с октябрьским пленумом ЦК КПСС 1964 г. На нем были подвергнуты серьезной критике проявления субъективизма и волюнтаризма, снижения внимании партии и общества к сфере культуры. В числе первоочередных задач было выдвинуто -

Вестник КГУ им. Н.А. Некрасова ♦ № 3, 2011

увеличение использования памятников в воспитании подрастающего поколения, более широкое вовлечение общественности в историко-краеведческую работу, увеличение финансирования мероприятий по пропаганде и охране историко-культурного наследия, привлечение внимания высших и местных партийных и государственных руководителей в решении судеб памятников.

В целом, подводя итог данному периоду, следует еще раз подчеркнуть двойственность государственной политики в деле охраны памятников истории и культуры. С одной стороны, это было время восстановления утраченной целостной системы органов охраны объектов историко-культурного наследия. Было восстановлено значительное количество памятников архитектуры, пострадавших, в том числе, в годы Великой Отечественной войны, многие из них были выведены из аварийного состояния и музеефицированы. В этот период были предприняты серьезные шаги по созданию системы учета памятников, разработке новых форм популяризации наследия, увеличения объемов реставрационных работ.

Вместе с тем, рассмотренный нами период невозможно представить без господства субъективизма и антиисторического отношения к охране историко-культурного наследия. Следствием нигилизма и невежества местных органов стала борьба за сокращение государственных списков памятников, уничтожение, путем доведения до аварийного состояния, памятников культового зодчества, снос памятников, стоявших на пути строительства новых социалистических городов, а также застройка охранных зон. Бесконтрольность чиновников вела к формированию позиции безнаказанности, в следствии слабого использования принятых норм уголовного и гражданского права. Таким образом этот период, при всех его противоречиях, отнюдь не оправдывал своего названия в сфере охраны памятников истории и культуры. Небольшие достижения, тем самым, меркли на фоне многочисленных разрушений памятников, пренебрежения мнениями специалистов и волюнтаристских решений.

Библиографический список