Спросить
Войти
Райнер ШРЕГ
К ВОПРОСУ ИЗУЧЕНИЯ ОСВОЕНИЯ ОКРУГИ МАНГУПА И ЭСКИКЕРМЕНА В ЭПОХУ ВЕЛИКОГО ПЕРЕСЕЛЕНИЯ НАРОДОВ И СРЕДНИЕ ВЕКА С ТОЧКИ ЗРЕНИЯ АРХЕОЛОГИИ ПОСЕЛЕНИЯ
И ОКРУЖАЮЩЕЙ СРЕДЫ
Начиная с 2006 г. Римско-германский центральный музей в г. Майнце, Крымское отделение Института востоковедения НАН Украины, Таврический национальный университет в г. Симферополе и другие партнеры выполняют совместный исследовательский проект, посвященный изучению Горного Крыма в раннее средневековье. В задачи проекта вошла также разработка актуальных методик и вопросов археологии поселения и окружающей среды. В виду продолжающейся дискуссии данная работа призвана освятить методико-теоретические основы и познакомить с первыми результатами.
Археология поселения и окружающей среды.
Современная ландшафтная археология с ее постановкой вопросов о «целостной системе жизни и деятельности человека во взаимодействии с природой» в центр изучения ставит «развитие современного культурного ландшафта, включая определяющие его историко-культурные и природные силы» [1, с. 227]. Сегодня она располагает широким спектром проверенных методов изучения источников. Геофизическая разведка, новые технологии дистанционного исследования, такие, как LIDAR (Light Direction and Ranging) и применение GPS и GIS дают информацию о культурном ландшафте; естественнонаучные методы археозоологии и археоботаники дают основу для реконструкции ландшафта и экономического уклада. Хорошие результаты в последние годы дает инструментальная археология, использующая естественнонаучные методы [2]. Экологическая археология на уровне интерпретации рассматривает, в основном, непосредственную деятельность человека на окружающую среду [3]. Роль культуры и значение традиций, которым экологическая археология отводит центральное место, в традиционной археологии до сих пор почти не рассматривались [4], так как без большого числа письменных и устных сообщений и актуальных данных анализа окружающей среды по одним археологическим источникам определить их очень сложно. Из-за большого значения естественнонаучных методов можно, однако, забыть, что взаимодействие человека и природы представляет собой, в первую очередь, историческое и культурно-антропологическое тематическое поле. Исследования предшествующих периодов, в которых археологический материал дополняют письменные источники, показывают, что обращение человека с окружающей средой является также вопросом ее восприятия и определения. Экологическая археология, как она здесь понимается, - это наука одновременно и естественная, и гуманитарная. Ее цель состоит не только в реконструкции ландшафта, как основы для анализа отношений между человеком и природой, но и в понимании комплексного взаимодействия «культуры» и «природы». Таким образом, открывается перспектива, где человек не противопоставляется окружающей среде, а рассматривается как неотъемлемая ее часть [5, с. 85; 6, рис. 7; 1, с. 277 и сл.]1.
Основываясь на реконструкции исторического ландшафта с одной стороны, и его реального исторического использования с другой, получаем возможность приблизиться к пониманию субъективной оценки окружающей среды человеком прошлого. Встает вопрос, например, о том, какие ресурсы не использовались и, соответственно, какие стратегии землепользования выбирались, даже если они не совсем подходили ландшафту и впоследствии приводили к его разрушению и потере экономической базы данного общества.
Цели исследования Юго-Западного Крыма.
Юго-Западный Крым (рис. 1) предоставляет широкое поле деятельности для применения вышеописанных подходов. Данный регион находится между средиземноморской городской культурой и обществами восточноевропейской степи, часто с кочевническим экономическим укладом. Это обстоятельство ставит вопрос о сосуществовании, соседстве и противодействии разных обществ, проявляющих к ландшафту и его ресурсам совершенно разные интересы. В истории Юго-Западного Крыма постулируются многочисленные миграции и смена населения, что служит основанием для вопроса, в какой мере другое этническое самосознание отражается в ином отношении к окружающей среде. Появление пещерных городищ в эпоху Великого переселения народов, вероятно, не обошлось без воздействия на окружающий ландшафт. Использование таких горных ландшафтов, разделенных на малые пространства и часто неудобных для поселения из-за специфики рельефа, геологии и климата, требует специализированных стратегий землепользования [7]. Здесь особенно отчетливо проявляется значение культуры для сохранения в течение длительного времени стабильного соотношения «человек - окружающая среда». Горный ландшафт Крыма состоит из трех гряд, создающих разные
условия. Средняя гряда, к которой принадлежат Эски-Кермен и Мангуп-Кале, хотя и имеет в сравнении со степным ландшафтом на севере и с яйлами Внешней гряды на юге свои преимущества, все же климат, водный баланс и сложная топография скорее неблагоприятны для освоения территории. Площадь пахотных земель, как и маршруты для перевозки грузов в гористой местности ограничены. Закарстовывание приводит к довольно сложному и сильно отличающемуся на небольших участках соотношению грунтовых вод. Оно характерно для известняковой подстилающей породы, причем в Средиземноморском регионе на протяжении длительного времени обсуждается, какую роль в этом процессе играло античное и средневековое выкорчевывание леса и использование территорий под пастбища [8].
Пещерные городища Эски-Кермен и Мангуп занимают в горном ландшафте Юго-Западного Крыма центральное место. До сегодняшнего дня эти памятники, прежде всего, территория городищ на плато и могильники, остаются объектом археологического изучения [9; 10, с. 75; 11, с. 371-494]. Экспедиция ГАИМК работала на городищах на плато Мангупа и Эски-Кермена, а у подножия последнего обнаружили следы лишь одного средневекового поселения [12, с. 43-46; 13]. Многочисленные могильники византийского времени у подножья обеих гор [9; 14, с. 522-544] и в их окрестностях [15, с. 192251], однако, указывают на плотное, непрерывное заселение ландшафта в раннее средневековье. Хотя вопросы о сельскохозяйственной округе городищ, об их расположении и инфраструктуре задавались неоднократно [16; 17, с. 415-424], дискуссия затрагивала, главным образом, аспекты материальной культуры, архитектуры и этнической истории. Система землепользования и ее отражение в возделываемых землях, винодавильнях и оросительных системах до сих пор рассматривалась в некоторых аспектах. При интерпретации Мангупа и Эски-Кермена как передовых византийских крепостей или независимых центров региональных государств, удобство их местоположения для путей сообщения, вероятно, учитывалось как второстепенный фактор.
Первой целью исследования с точки зрения археологии поселения и окружающей среды, следовательно, является изучение археологической ситуации на городищах Мангуп и Эски-Кермен (рис. 2). Для реконструкции их снабжения продовольствием, водой, энергией и сырьем важно также выявить неприметные остатки культурного ландшафта. Особое значение здесь имеет локализация сельскохозяйственных угодий в близлежащих и более удаленных окрестностях обоих пещерных городищ, расположение участков леса и свободной от него земли и реконструкция транспортных путей. Детальная топографическая съемка археологических памятников даст полную картину мест находок в этой местности. Проблемы, возникающие из-за плохой сохранности, неточного определения времени использования объектов, находящихся на поверхности земли, и ограниченных шансов их обнаружения, требуют систематической критики источников [18; 19], что возможно, если принять в соображение не только раннее средневековье, находящееся в центре исследовательского интереса, но и более поздние периоды вплоть до современного.
Другая цель состоит в реконструкции исторического ландшафта и его изменений. Речь идет не только о реконструкции его вида, геоморфологии и растительности, но и об их изменениях и факторах, вызывающих таковые. Наряду с изменениями климата - вряд ли в прошлом испытывавшего антропогенное влияние - интересна роль человека. Важнейшее место здесь отводится анализу найденных костей животных и археоботанических остатков. Условия для пыльцевого анализа в этой местности ограничены, так как отсутствуют напластования отложений, осажденных в водной среде. Возможны и многообещающие геоархеологические исследования, которые на основании осадконакопления и почвообразования дают представление о прежней геоморфологии и землепользовании. Сюда входит круг вопросов о последствиях землепользования, например, благодаря улучшению ландшафта, эрозии или увеличивающемуся закарстовыванию.
Еще одна цель в конечном итоге заключается в культурологоисторичес-кой и экологоисторической интерпретации. Как реагирует человек на такие изменения? Как они в свою очередь влияют на данное общество? Как окружающая среда ограничивает развитие культуры? Удалось ли раздвинуть эти границы с помощью технических инноваций и адаптации культуры? Какую роль играют при этом традиции? В какой мере модели экологического кризиса помогают понять процессы изменения культуры? Эта цель достижима, скорее, в среднесрочной и долгосрочной перспективе. Она требует теоретического отражения нашего понимания истории, понятий «природа» и «культура» и характера изменения культуры. На практике речь идет о том, чтобы установить причинно-следственные связи, собственно ход развития процессов с одной стороны, а с другой, используя археологические источники, роль традиций. Осуществить это можно только применив сравнительные методы. Корреляции различных процессов необходимы для определения характера взаимосвязей. Сравнение потенциала и реального экологического поведения человека открывает доступ к субъективному восприятию человека прошлого. Если эти абстрактные рассуждения применить к области нашего исследования в Юго-Западном Крыму, то речь, например, пойдет о том, чтобы сравнить развитие совокупности поселений - важного элемента землепользования - с развитием в других регионах. Развитие пещерных городищ Эски-Кер-мена и Мангупа отражает процесс централизации, наблюдающийся в различных регионах в разные эпохи. Важнейшие возможности для сравнения предоставляет хорошо изученный в Западном Средиземноморье процесс «епсаБ1е!!атеп1о» с его социально-исторической обусловленностью и, скорее, обратный процесс деурбанизации в ранневизантийских провинциях.
Ключом к культурологической атрибуции крымского ландшафта может послужить противопоставление «скифской», «аланоготской», традиционной татарской и, наконец, современной систем землепользования. Анализ полезного потенциала на основании природных условий открывает еще одно направление сравнения.
Археологическая разведка 2007 и 2008 гг. в горном ландшафте Юго-Западного Крыма (рис. 1).
В рамках отдельного научного проекта эти всеохватывающие цели недостижимы, поэтому непосредственно экологоархеологическая программа рассчитана на выполнение отдельных исследований, чтобы вначале получить определенные отправные точки.
Методика работ следует принципам экстенсивной археологии [20], проверенным в проектах в Центральной Европе [21; 22]. Большое внимание здесь уделяется разведкам, включающим разные виды работ: после первого осмотра местности и визуального изучения карт и аэрофотоснимков выбираются отдельные участки, на которых проводятся систематические исследования. Выбранные участки должны представлять разные типы ландшафта в окрестностях известных памятников. В ближайшей окрестности Мангупа был выбран участок на юге-юго-востоке вокруг горы Бабуган и плато Чардакли-Баир севернее Мангупа. Весной 2007 г. начались систематические изыскания в округе Эски-Кермена и Мангупа. В них участвовали немецкие и украинские студенты, которые в ходе двух полевых сезонов познакомились с основами и принципами полевых работ. В 2007/08 гг. проводились разведки в окрестностях Эски-Кермена. В некоторых местах находок производилась топографическая съемка и/или геофизическая разведка и шурфование.
Важнейшим видом работ при этом являются геофизические. В Средиземноморском регионе этот метод используется уже давно и традиционно [23], в последнее время применяется и в Крыму [24, с. 707-741; 25]. Анализ и интерпретация результатов во многом зависят от способа проведения работ [23; 26, с. 39-72], поэтому уделим внимание методике.
Работы в открытом поле заключались, в первую очередь, в поиске находок. Группы из 12 человек, шедших в цепи на расстоянии 5 м друг от друга, осматривали поле. На месте исследуемые участки отмечались на карте, координаты их границ определялись с помощью GPS. Информация об условиях разведок заносилась в протокол. Данные о хорошей или плохой видимости, например, важны для критической интерпретации результатов. Находки сначала помечали флажками и после первой проверки определяли их местоположение с помощью GPS навигатора. При этом записывалась первичная дефиниция находок (фрагменты керамики, черепица, мелкие находки, артефакты из кремня) и для последующей идентификации номер точки съемки GPS. Степень скопления находок, спектр находок, покатость склона и другие факторы, как, например, современная обработка земли, позволяют установить, является ли находка археологическим
артефактом. На этом основании выбирались участки для геофизической разведки, которую летом 2007 г. провел Венский институт археологических исследований (Vienna Institute for Archaeological Science).
На участках, покрытых лесом, где почти невозможно обнаружить находки, лежащие на земле, фиксировались, прежде всего, антропогенные структуры ландшафта, такие как края террас, каменные ригели и стены, груды камней, развалины зданий или террасы дорог. Предварительное определение координат здесь также осуществлялось GPS навигатором. Однако при таком картографировании получается только грубый эскиз, так как из-за плохого приема GPS в лесу возникает много неточностей. Как раз это послужило причиной, почему разведки проводились весной, до появления листвы. Планы, пригодные для интерпретации, предполагают детальную съемку, которую ввиду большого расстояния можно выполнить только с помощью лазерного сканирования с воздуха (Airborne Laserscanning LIDAR [27, с. 258-261; 28, с. 137-156]).
Элементы ландшафта, как правило, трудно датировать. Поэтому сначала регистрировались все элементы, кроме явно современных, как, например, артефакты Второй мировой войны или следы землеустройства, дорожного строительства, лесопосадок и гидротехнического строительства. Тем не менее, они тоже протоколировались, так как это недавнее нарушение земляного покрова является критерием для критической оценки результатов разведок.
Третья фаза работ в 2008 г. состояла из контрольных раскопок2 и исследований почвы. Аномалии геофизической разведки, соответственно особые структуры ландшафта изучались с помощью 18 точно вымеренных шурфов (1х3 м). Здесь не ставилась цель проводить полномасштабные раскопки: требовалось только получить дополнительную информацию, необходимую для датировки. Так как в случае со структурами ландшафта и при соответственно ограниченном размере шурфов не приходится рассчитывать на большое количество информативного материала, были взяты пробы древесного угля для радиоуглеродного метода датировки.
Первые результаты.
Таким образом, в ходе геофизических работ были зафиксированы многочисленные развалины зданий, каменные ригели, пахотные террасы, груды крупных камней и руины производственных сооружений (производство черепицы), сохранившихся под лесом. С помощью современных способов обработки данных удалось идентифицировать более 20 объектов, представляющих собой самые различные элементы ландшафта. В большинстве случаев речь идет о грудах крупных камней и каменных ригелях, указывающих скорее не на само поселение, а на его земельные площади хозяйственного назначения.
Поселения юго-восточнее Мангупа.
Многочисленные остатки поселений выявлены юго-юго-восточнее Ман-гупа у подножья гор Каладжи, Килиса и Кая-Баш (около 500-600 м выше нулевой отметки). Здесь отдельные каменные ригели, стены и груды камней, оставшиеся от зданий, находились чаще всего вблизи родников. Чтобы уточнить результаты детального исследования на поверхности, на пяти участках вблизи гор Калажди и Килиса разбили небольшие, неглубокие раскопы. Единичные образцы плоской черепицы и фрагменты амфор указывают на средневековье, более точная датировка пока невозможна. В общей сложности здесь обнаружено 13 небольших поселений и отдельных усадеб.
С помощью раскопа у подножия горы Кая-Баш мы получили информацию о стратиграфии террасы, вероятно, искусственного происхождения. Обнаруженная здесь яма подтверждает локализацию поселения.
В балке Суодкан и на прилегающих высотах в нескольких местах найдены свидетельства средневекового производства черепицы. Здесь разбили два раскопа, благодаря чему определили местоположение печи и на склоне русла ручья зафиксировали профиль мусорной ямы (рис. 5).
Остатки сельскохозяйственной деятельности на плато Чардак-ли-Баир (рис. 3; 4).
К северу от Мангупа в нижней северной части плато Чардакли-Баир (200500 м выше нуля) на участке площадью 4 км2 сохранились остатки сельскохозяйственной деятельности с каменными ригелями и сотнями нагромождений крупных камней. Они представляют собой парцеллы, сосредоточившиеся в нижней части склона. Всю его верхнюю часть занимают выветренные каменные глыбы. Площадки и небольшие мульды единичны. На отвесном южном склоне удобные для подъема места перегораживались стенами из сухой кладки. Вероятно, территорию выше поселения использовали под пастбища.
Здесь исследования различных остатков проводили, разбив на одном участке несколько небольших раскопов. Скопление камней изучалось в длинном поперечном разрезе; возле каменных ригелей, краев террас и малых мульд и предполагаемых развалин стен закладывались шурфы. Всего было разбито, раскопано, согласно принципам стратиграфии и паспортизировано 11 раскопов.
В ходе шурфования обнаружена обложенная камнями яма, из которой извлекли большое количество керамических фрагментов !У-У вв. Почти у поверхности скопления крупных камней вблизи нее найдены разбитые недавно амфоры !У-У вв.3, что свидетельствует об использовании участка в эпоху Великого переселения народов. Радиоуглеродное исследование, однако, установило, что эти сельскохозяйственные угодья имеют более сложный и более продолжительный генезис. Упомянутая груда камней берет свое начало
на несколько столетий раньше. Проба древесного угля с ее основания показала градуированный радиоуглеродный возраст 1741-1599, 1596-1531 ВС. Неолитические кремневые артефакты и фрагмент из свинца подтверждают использование участка в доисторическую эпоху.
Каменные ригели и остатки сооружений относятся к более поздней фазе землепользования. Большинство датировок радиоуглеродным методом отсылают к позднему средневековью или раннему новому времени. Единичными находками являются несколько покрытых глазурью керамических фрагментов из вышеописанной ямы.
Проведенные исследования наилучшим образом подходят для изучения генезиса остатков культурного ландшафта, что наблюдалось в других регионах [29, с. 122-142]. Следовательно, использование, чаще всего, начинается с отдельных груд крупных камней и в дальнейшем приводит к образованию более сложных структур с каменными ригелями и террасами.
Геофизическая разведка на одном из немногих открытых участков выявила магнитные аномалии, свидетельствующие о том, что здесь существовало поселение. Это подтвердили три заложенных шурфа, привязанных к различным аномалиям. При этом, например, было установлено, что некоторые круглые аномалии можно определить как воронкообразные ямы для хранения запасов. В отличие от керамических фрагментов, обнаруженных в шурфах в лесу - в основном обожженные гончарные изделия - в поле главным образом встречается лепная керамика4. Радиоуглеродный метод позволяет датировать ее М-Ш вв. до н.э.
Вне леса, на поле на противоположном склоне примыкающей с севера сухой балки (южнее Узун-Тарлы) обнаружено скопление керамики эпохи Великого переселения народов. Геомагнитная разведка показала многочисленные аномалии. Вопрос о том, являются ли они археологическими артефактами, требует дальнейших исследований.
Землепользование и ресурсы.
Хотя многочисленные путевые заметки и описывают горы Юго-Западного Крыма как идиллический зеленый ландшафт, здесь наблюдается сложный водный баланс. Осадки относительно обильные; поверхностная вода быстро уходит и просачивается в карст. К проблемным принадлежат, в первую очередь, сильно закарстованные пещерные регионы Внешней гряды, где дождевая вода сразу просачивается в карст и не образуется поверхностных вод [30, с. 41]. В окрестностях Эски-Кермена и Мангупа также присутствуют следы закарстованности, но здесь она, в основном, объясняется поверхностным вывет-риванием5. Существует несколько горизонтов грунтовых вод, но для большинства
поселений они залегают не благоприятно. Условия водоснабжения отличаются на небольших участках ландшафта, поэтому стратегии его организации различны. Как на Мангупе, так и на Эски-Кермене сооружались сложные глубокие колодцы, более простые колодцы известны в оставленном жителями поселении у села Богатое ущелье в балке Суодкан, где условия водоснабжения лучше. В какой мере в сельских поселениях использовали сложные колодцы, неясно. Многие из них расположены вблизи родников, а в поселения у подножья Эски-Кермена и Мангупа вода из водоносного слоя, лежащего высоко на склоне, поступала по водопроводам [12]. Следы плотин указывают на то, что небольшие искусственные пруды служили водохранилищами. Вопрос о том, как культорологически и хронологически дифференцировать эти разнообразные методы водоснабжения, остается открытым.
Обращают на себя внимание многочисленные груды крупных камней и каменные ригели, которые встречаются в разных частях ландшафта. Раскопки на Чардакли-Баир показали, что, по меньшей мере, часть из них относится к эпохе Великого переселения народов и, возможно, к еще более ранним периодам. Груды крупных камней могли образоваться при разных видах землепользования - на пастбищах или на экстенсивно используемых полях, реже -на пахотных землях, которые, в основном, связывают с крупными каменными ригелями. Каменные ригели и террасы на Чадакли-Баир свидетельствуют о парцеллировании, размежевании отдельных площадей сельскохозяйственных угодий. Вероятно, террасы и каменные ригели прежде зарастали живыми изгородями, которые с одной стороны служили оградами и позволяли выгнать скот для удобрения определенного поля в период, когда оно лежало под паром, с другой стороны защищали от ветра и эрозии почвы. Таким образом, для реконструкции экономического уклада соответствующие объекты являются важнейшим источником [31; 32; 33, с. 57-76; 34, с 117-214; 35; 22].
Методика исследования позволяет дифференцировать разное пользование земель данного ландшафта. Результаты разведок показали, что горы южнее Мангупа использовались уже в доисторическое время. Расположение могильников эпохи Великого переселения народов или раннего средневековья указывает на центральное значение долин. Насколько дифференцированным было землепользование, при котором главные поселения и поля - как и имеющие для общины большое значение места погребения - находились в долине, а горные яйлы использовались для выпаса скота и заготовки древесины? В новое время территории татарских деревень в долине охватывали большие участки холмогорья, где находились удаленные сельские усадьбы. В этом контексте интересны также оба поселения, которые А.Л. Якобсон исследовал в 1950-е годы у сел Новобобровка и Передовое. Они датируются У!!!-!Х вв., а отдельные остатки строений в Новобобровке - У-У!! вв. [16]. Здания с каменным фундаментом, растянувшиеся вдоль склонов долины, наводят на
мысль о группах неплотно застроенных поселений. Каменные ригели, террасы и груды крупных камней в округе поселений обозначают прежние хозяйственные угодья. Однако поселения отличаются своим топографическим положением (около 350 м выше нуля), которое обуславливает разный сельскохозяйственный потенциал. Новобобровка и Передовое, лежащие на северной оконечности Байдарской котловины, осваивают в хозяйственных целях как горный ландшафт на севере, так и плодородную долину на юге.
Выявленные на Чардакли-Баир следы тоже свидетельствуют о таком дифференцированном землепользовании. Остатки парцелл и сохранившиеся следы поселений расположены, как правило, ниже, в то время как выше находятся небольшие участки с грудами крупных камней; небольшие сельские усадьбы встречаются и в нижней, и в верхней части склона. Стены, преграждающие немногие места, пригодные для подъема по обрывистому южному склону, дополнены стенами из сухой кладки, возможно, ограждениями для скота.
Эрозия и изменение ландшафта.
Горы Юго-Западного Крыма покрыты лесом и в настоящее время все еще редко населены. Уже в позднее средневековье их население сократилось, что подтверждается в большей степени не археологическими источниками, а османскими списками уплативших сборы и ранними путевыми заметками. В XX веке Вторая мировая война и переселения в советский период привели к тому, что значительные участки региона обезлюдели.
Если большое число могильников эпохи Великого переселения народов и раннего средневековья в Юго-Западном Крыму означает большую плотность населения, то геоархеологическое изучение свидетельствует о масштабной вырубке леса и показывает последствия интенсивного землепользования в средние века. Так, исследования окрестностей Херсонеса в долине реки Черная выявили крупные свалки [36, с. 1438-1501; 37, с. 263-277; 38, с. 425-447]6. Морские отложения показывают, что Инкерманская бухта когда-то больше врезалась в материк. Здесь осадочные отложения, вероятно, по большей части нанесены водой с востока - с гор южнее Мангупа. Толчок для эрозионных процессов в условиях голоцена, как правило, дает деятельность человека, поэтому они являются важнейшим свидетельством интенсивного землепользования. Эрозионные процессы в Крыму - это распространенное явление [30, с. 40]. Сегодня решить эту проблему пытаются террасированием и лесопосадками.
Некоторые результаты разведок 2007 г. позволяют сделать вывод о том, что эрозия в новой ландшафтной истории исследуемого участка действительно играет важную роль. В долинах в местах естественного обнажения пород
наблюдаются мощные напластования осадочных отложений; результаты геофизической разведки в Джан-Дере севернее Мангупа тоже указывают на это. Здесь находятся две почти неразличимые возвышенности, которые, согласно геофизической разведке, интерпретируются как наносные курганы. С помощью георадара определили местонахождение других курганов и остатков, вероятно, средневековых зданий, также находящихся под наносами7. В гористой местности южнее Мангупа встречаются многочисленные глубокие и -из-за своего положения под лесом - еще активные эрозионные русла. Сложно определить время их образования. В месте находок Суодкан I такое эрозионное русло пересекает средневековую мусорную яму. На расположенном поблизости конусе выноса также находятся смещенные остатки средневековых мастерских по производству черепицы. Тем самым это место находок дает первый импульс к пониманию причин изменения ландшафта и позволяет допустить существование связи между производством черепицы и эрозионными процессами. Аналогии черепице, найденной в шурфах, обнаружены на Мангупе, Эски-Кермене, а также в Херсоне [39, с. 36-59, рис. 3]. Эти находки поднимают вопрос о масштабах организованного в горах производства черепицы. В окрестностях действительно находится, по меньшей мере, еще четыре скопления бракованной черепицы. С точки зрения топографии путей сообщения мастерские имеют неудобное положение. Возможно, масштабная вырубка леса на низких участках послужила причиной, почему пришлось использовать лесные ресурсы в горах далеко от административных центров.
Результаты первого сезона разведок 2007 г. послужили основанием для того, чтобы немецкий фонд Тиссена (Thyssen-Stiftung) в начале 2008 г. дал согласие на выполнение дополнительного исследовательского проекта «Пагубные последствия использования горного ландшафта - экологоархеологи-ческое изучение Юго-Западного Крыма». Цель проекта состояла в проведении геоархеологических исследований, определении размера и периодизации эрозионных фаз и возможного значения средневекового выкорчевывания леса. Вместе с П. Леманом (University of teas, Остин) мы заложили три шурфа, с помощью которых исследовали осадочные отложения в балках вокруг Мангупа. Сейчас осуществляется анализ полученного материала.
В ходе исследований на Чардакли-Баир получены свидетельства трудностей землепользования, с которыми жители региона сталкивались в эпоху Великого переселения народов и средневековье. Само наличие многочисленных и часто невероятно больших груд крупных камней отражает усилия, прилагаемые для освобождения полезных площадей. Верхние части склона Чардакли-Баир, густо покрытые выветренными каменными глыбами и из-за этого почти
непроходимые, очевидно, показывают исходную ситуацию и объясняют большие размеры груд крупных камней. Социально-историческая интерпретация зависит от времени, которое уходило на подготовку полей. Если предварительные работы выполнялись в течение короткого срока, то, вероятно, они производились общиной. Датировка !У-У вв. отсылает нас в контекст «аланоготс-кой» колонизации и самой ранней фазы существования поселения на Мангупе.
Однако расчищенные от растительности и камней участки подвергались воздействию плоскостной и частично также линейной эрозии. В руслах ручьев на Чардакли-Баир можно наблюдать последствие обильных осадков, когда массы воды, пока они не потеряют в силе в нижней части склона и уйдут в грунт, обладают энергией, достаточной для того, чтобы передвигать не только почву, но и каменные глыбы, и большие нагромождения сухостоя. По профилю одного из каменных ригелей можно проследить, как он лежал на нескольких наносных слоях. Только один слой, возможно, представляет собой целенаправленно созданную галечную насыпь. Таким образом, террасы и каменные ригели воплощали реакцию человека на опасность эрозии. Полученные - пока предварительные - результаты анализа керамики позволяют предположить, что поля Чардакли-Баир, а также в других местах, использовались краткосрочно. Встает вопрос о роли эрозии как процесса, приводившего, в конечном итоге, к отказу от использования полей. Проведенное в недавнем прошлом порослевое насаждение, вероятно, препятствует эрозионному воздействию.
Центральным вопросом будущих работ станет точное определение фаз поселения. Если дальнейшие исследования подтвердят предварительный вывод, что существование многих поселений ограничивается !У-У вв., то это следует сопоставить с фазами существования могильников. Синхронность не обязательна, так как прерывность поселений может означать успешную экономическую или экологическую адаптацию населения к изменяющимся условиям.
Комплекс поселений в раннее средневековье.
Городища на плато Мангупа и Эски-Кермена занимали значительное место среди раннесредневековых поселений. Хотя в их ближайшей округе находятся оборонительные сооружения Сюрень и Пампук-Кая, но они отличаются по своему характеру. Первое представляет собой крепость средневизантий-ского времени, расположенную на выступе скалы над долиной реки Бельбек. На плато перед ней находится еще одно оборонительное сооружение, возможно, с несколькими зданиями [40, с. 61]. На Пампук-Кая речь идет о небольшом укреплении V!!! в., сооруженном вокруг базилики, также возвышающейся на открытом краю скалы над Бельбекской долиной [16, с. 110 и сл.].
Для эпохи Великого переселения народов и ранневизантийского времени характерны неукрепленные поселения. Об этом свидетельствует, в первую очередь, местоположение могильников. Даже если сложно определить, какому поселению принадлежал могильник и на этом основании локализовать
поселение, то можно проследить определенную топографию местонахождения могильников. В большинстве случаев они находятся на нижнем склоне вблизи устья боковой балки. Принадлежность укрепленному пещерному поселению в большинстве случаев не выявлена. Другое свидетельство дали результаты геофизических исследований. Вблизи поселений Чардакли-Баир и Узун-Тарла, расположенных в незащищенных и, вероятно, неукрепленных местах, находки из Джан-Дере, балки Адым-Чокрак и в горах указывают на существование большого числа других неукрепленных поселений. Выводы об их хронологии, размере и внутренней структуре пока преждевременны.
Эволюция «пещерных городов» Крыма рассматривается, прежде всего, с точки зрения регионального ландшафта поселений и в сравнении с аналогичным развитием в других регионах [41].
Одним из важнейших признаков перехода от античности к средневековью является развитие городских структур. В Восточном Средиземноморье (рис. 6) региональные исследования и археологические разведки выявили многочисленные изменения структуры поселений [42, с. 351-364; 43; 44]. В позднюю античность фиксируется упадок городской жизни, при этом существенные региональные отличия проявляются в продолжительности и характере структурных изменений. Различные исторические события играют такую же роль, как природные условия. В ранневизантийский период наблюдается процесс деур-банизации, вызвавший сокращение численности жителей городов, территории поселений и их функций. Роль города как административного центра изменилась, также как и его значение, как центра ремесленного производства и потребления. Это оказало влияние не только на архитектурный облик городов, но и на отношение города к его округе, важное для археологии поселения и окружающей среды. В У!!-!Х вв. в отдельных регионах произошло полное прекращение городских традиций [45, с. 119-157]. На возвышенностях появляются небольшие укрепленные поселения. Иногда они возникают вблизи античных городов, стены римского времени которых утратили былое значение. Исследователи описывают этот процесс выражением «от полиса к крепости» [46, с. 9-26; 47, с. 176-208; 48, с. 60-80; 49, с. 435-475]. В письменных источниках вместо понятия «п6Л|д» используется «каатроу». Прокопий понятие «каатроу» употребляет довольно широко, как для классического античного города, так и крепости или укрепленного поселения [50, с. 28 и сл.]. Изменение структуры в ранневизан-тийское время фиксируется также в сельском пространстве Восточного Средиземноморья. Единые группы поселений, начиная с !У в., сменяются укрепленными нагорными поселениями, которые можно также обозначить как «каатроу». Например, в ранневизантийское время этот процесс наблюдается в Сербии [51, с. 159-192] или Малой Азии [50].
В отличие от процесса «1псаБ1е!!атеп1о» на западе, который прослеживается с !Х в. [52, с. 377-391; 53, с. 385-599], здесь речь идет, в большей степени, об изменении топографии поселений, а не об их концентрации. Социальные структуры таким образом сложившихся средневековых поселений тоже различны. «Castrum» на западе - это укрепленная усадьба господина внутри укрепленного селения, в то время как «raoTpov» на востоке характеризуется как укрепленное поселение без внутренне?
