Спросить
Войти
Вестник Челябинского государственного университета. 2009. № 32 (170). История. Вып. 35. С. 148-151.
человек в истории и культуре
С. У. Таймасов
переводчик оренбургской губернской канцелярии
петр чучалов
Статья посвящена биографии одного из видных представителей чиновничьего аппарата Оренбургской губернии. Штат толмачей и переводчиков играл важную роль в управлении местными народами и связях России с соседним тюрко-исламским миром. В этом ракурсе освещаются некоторые известные и неисследованные страницы истории края второй половины XVIII в.
Оренбургская губернская канцелярия была создана на основании указа Сената 15 марта 1744 г. в связи с образованием Оренбургской губернии. В состав губернии вошли Исецкая и Уфимская провинции, все крепости, построенные по рекам Яику, Ую, Сак-маре и Самаре. Номинально она включала в себя также земли Младшего и части Среднего казахских жузов. В штаты канцелярий, комплектуемых и возглавляемых губернаторами, входили губернаторские товарищи, секретарь и канцелярские служители. Они получали указы и распоряжения императора, Сената, Военной и Иностранных дел коллегий и других высших и центральных государственных учреждений, самого губернатора и следили за их исполнением. В силу специфики края Оренбургская губернская канцелярия дополнительно ведала военно-полицейскими, земельными, пограничными делами, занималась поддержанием внешнеполитических и торгово-экономических связей с Казахстаном и Средней Азии, урегулированием башкирско-казахских отношений и т. д. Поэтому служба оренбургских канцеляристов выходила далеко за рамки бумажного делопроизводства. В то же время она предоставляла энергичным и честолюбивым людям возможность сделать хорошую карьеру. Тому пример биография чиновника Петра Никифоровича Чучалова.
Согласно именному списку Оренбургской экспедиции пограничных дел (подразделение Оренбургской губернской канцелярии в конце XVIII в.) коллежскому советнику Чучалову в 1788 г. исполнилось 58 лет. У него была 19-летняя племянница «девица Анна Степанова дочь»1. Сведений о других членах семьи «список», к сожалению, не предоставляет. Часть дополнительной информации мы находим в опубликованном документе, сообщающем о жене секретаря Оренбургской губернской канцелярии Чучалова Аграфене Афанасьевне, которая 15 сентября 1769 г. отпустила на свободу дворовую девку башкирку крещенную вдову Дарью Никифоровну2.
Самые ранние сведения о Чучалове датируются 1743 г., когда, будучи учеником уфимской цифирной школы, он несколько раз подписывал за толмача Уфимской провинциальной канцелярии переводы с показаний башкирских старшин3. Учитывая, что в цифирные школы дети крестьян не допускались, и считая маловероятным дворянское происхождение Чучалова, мы можем предположить, что он был представителем городского сословия, скорее всего, сыном канцеляриста. В 1744 г. цифирные школы в России закрылись, и, вероятно, именно тогда мальчик перевелся в Оренбургскую «татарскую» школу. Здесь обучали тюркским языкам и грамоте на основе арабской графики.
Молодой Петр постепенно продвигался по службе: 15 марта 1748 г. он был назначен копиистом, 10 мая 1750 г. - подканцеляристом, 29 февраля 1752 г. - канцеляристом, 1 января 1754 г. - переводчиком татарского языка4.
В 1753 г. он вместе с другим татарским переводчиком старшим товарищем Яковом (Юмагулом) Гуляевым в составе торгового каравана отправляется в Хиву. Здесь с ними случилось несчастье, о чем мы узнаем из должностного списка Оренбургской экспедиции пограничных дел, в котором против фамилии Чучалова сделана следующая запись:
«1753 года октября по октябрь месяц 1754 года был по заграничным делам в посылке чрез киргис-кайсацкую и каракалпакскую орды в город Хиву, где по варварскому тогдашнего хана и жителей состоянию претерпел разные утеснения и заточения и прочие крайние страхи»4.
Для того, чтобы приблизительно представить картину этого происшествия, восстановим в общих чертах обстановку того времени в Хиве. В 1750 г. хивинский хан Каип предложил русской стороне обменяться послами и начать торговлю. При этом он выразил желание, «...чтоб купеческие караваны ходили в Оренбург и из Оренбурга чрез отца его Батырь-салтановы улусы, а хан Нуралей и братья его с тех караванов никаких пошлин не требовали»5. Каип находился во враждебных отношениях с правителем Младшего казахского жуза Нурали-ханом, который давно покушался на его трон. В 1753 г. Нурали просил у оренбургского губернатора И. И. Неплюе-ва 10000 войска с пушками для завоевания Хивы. В том же году брат хана Ирали-султан сделал попытку провозгласить себя хивинским ханом, но был захвачен в плен Каипом6. Видимо, Каип подозревал, что находившиеся под российской протекцией Нурали и Ирали действуют с согласия оренбургской администрации, и это могло вызвать его враждебную реакцию.
Но все закончилось благополучно, и в 1755 г. Чучалов продолжил свою службу в губернской канцелярии. Его функции были разнообразны: он участвовал в переговорах губернатора с казахскими, каракалпакскими и другими азиатскими правителями, башкирскими старшинами, переводил «татарские» письма, показания и речи простых казахов, башкир, татар, читал и подписывал их прошения; мы видим его подписи в документах, связанных с башкирским восстанием 1755 г., башкирско-казахскими отношениями в этот период.
В сентябре 1773 г. в Оренбуржье разразился бунт. Пугачев, назвавшись императором
Петром III, обратился к народам и сословиям Оренбургской губернии со своими манифестами. Его воззвания о вольности нашли широкий отклик среди яицких казаков, башкир и русских крестьян. Губернская канцелярия вела контрагитацию, выпускала объявления к населению и строгие указы с требованием отстать от «самозванца и разбойника». Канцелярия составила «Экстракт <...> о самозванце войска Донского казаке раскольнике Емельяне Пугачеве»8, где в хронологическом порядке были зафиксированы важнейшие события полугодовой осады Оренбурга. Этот журнал, подписанный губернатором И. А. Рейнсдорпом и Чучаловым, является важным источником по истории восстания. Оренбургские власти использовали все методы борьбы против мятежников. Так, по их приказу, казахи напали на Ильинскую, Татищеву, Нижнеозерную, Рассыпную, а также крепости, расположенные ниже Яицкого городка, и захватили жен и имущество казаков. Затем они решили натравить казахов на башкир. По свидетельству правительственного агента, сеитовского татарина муллы Хайсамутдина, губернский секретарь Чучалов говорил ему: «.как скоро на представление от губернатора из С.Петербурга получен будет указ, то приказано будет киргизскому Нурали-хану и с башкирцами таким же образом поступать»9.
Чучалов действовал не только словом и пером, о чем свидетельствует указ от 11 декабря 1775 г. о переводе его в коллежские ассе-соры «за бытие во время оренбургской осады на валу»10.
В биографии оренбургского чиновника имеется еще одна знаменательная страница, а именно участие в следствии по делу Сала-вата Юлаева. В конце 1774 г. предводитель башкирских повстанцев вместе со своим отцом старшиной Юлаем Азналиным был отправлен в Москву. В Тайную экспедицию Сената приехал в качестве свидетеля обвинения и «верный» башкирский старшина Кулый Болтачев. Копия протокола его показаний от 4 марта 1775 г. среди прочих была подписана и Чучаловым11. Не означает ли это, что он сопровождал подследственных в Москву? 16 марта Тайная экспедиция вынесла определение, утвержденное Екатериной II, об отправке арестантов в Оренбургскую губернию для дополнительного расследования. Сохранилась расписка Чучалова, выданная 9 апреля командиру конвойной команды в том, что «.
С. У. Таймасов
башкирцы старшина Юлай Адналин с сыном ево, Салаваткой, да старшинской сын Сляу-син Кинзин, бывшим в канвоевании их Нарв-ского пехотного полку прапорщиком Петром Лавровым скованныя, первыя двоя в ножных и ручных, а последней токмо в ножных железах, представлены и в канцелярии господина оренбургского губернатора приняты исправно». Вскоре Рейнсдорп отправляет подследственных в распоряжение Уфимской провинциальной канцелярии. Уфимские дворяне имели длинный список претензий к башкирам, поэтому провинциальная канцелярия с пристрастием взялась за расследование. Салават, понимая, какая участь ожидает его, пытается повлиять на ход следствия. Он пересылает из уфимской тюрьмы письмо, в котором просит родственников обратиться к Чучалову, «. чтоб мы с производственными делами взяты были в губернскую канцелярию, хотя б и тысяча рублей потребно было.»12. Однако письмо было перехвачено, и уфимские власти приговорили Салавата и Юлая к тяжким телесным наказаниям и вечной каторге в Рогервике.
В 1781 г. мы видим Чучалова уже на административной работе в должности директора Троицкой таможни13. Таможня была учреждена в середине 1740-х гг. для взимания пошлин и контроля за торговлей с азиатскими государствами на Уйской дистанции Оренбургской военно-пограничной линии. Местом для нее была определена Троицкая крепость -крупнейший центр менового торга, расположенный на караванной дороге в Сибирь. До 1782 г. таможня подчинялась Оренбургской губернской канцелярии14.
В конце 1781 г. во исполнение высочайшего указа от 23 августа и по распоряжению уфимского и симбирского наместника И. В. Якоби Чучалов был отправлен в Средний казахский жуз. Это было связано с тем, что после смерти хана Аблая в мае 1781 г. его старший сын Вали отправил в Санкт-Петербург прошение об утверждении его в ханском звании. Посольство Чучалова было с почестями встречено в ставке нового хана в 250 верстах южнее Петропавловской крепости. Поздравив Вали-хана с избранием, Чучалов зачитал перед собранием казахской знати правительственный указ и письмо наместника. За время своего пребывания в степи русский дипломат старался глубже ознакомиться с обстановкой в орде, оценить характер хана, определить степень его лояльности к России15.
О высокой профессиональности старого дипломатического работника свидетельствует такой факт. Разобрав бумаги и дела прежнего генерал-губернатора А. И. Апухтина (правил в 1782-1784 гг.), барон Игельстром пришел к выводу, что он совершенно не занимался вопросами управления жузами. У барона сложилось мнение, что все вопросы по управлению казахской степью решал член пограничной экспедиции Чучалов, поскольку именно он давал исчерпывающие ответы на все интересующие генерал-губернатора вопросы16.
В 1789 г. Чучалов являлся главным советником по казахским делам генерал-губернатора О. А. Игельстрома18. Через несколько лет он становится статским советником (5-й класс). «В пороках и под судом и в штафах не бывал, должность отправляет тщательно»19 - записано в его служебной характеристике.
Карьеру Чучалова венчает «Предложение» барона Алексея Васильева от 28 февраля 1799 г. Оренбургской казенной палате: « Во исполнение именного Е. И. В. указа от 24 октября 1798 г., по которому высочайше повелено статскому советнику Чучалову производить жалования по 1875 рублей в год.»20, делать соответствующие выплаты. Заметим, что по тогдашнему курсу рубля это была большая сумма.
Итак, благодаря источникам, нам удалось восстановить биографию одного из видных представителей чиновничьего аппарата, добросовестно выполнявшего свой служебный долг, последовательно осуществлявшего государственную политику на юго-восточной окраине России. Одновременно мы ознакомились с деятельностью органов управления вновь образованной Оренбургской губернии, соприкоснулись с историей и взаимоотношениями населявших ее народов.
Примечания
