Спросить
Войти
номические, идеологические, материальные, персональные -должны восприниматься миллионами зрителей» (003, с. 250-251).
В заключение М. Хопкинс пишет, что в первые десятилетия XXI в. «холодная война» остается в поле зрения английских историков. Растет количество публикаций, защищаются диссертации, появляются новые университетские курсы. Большинство работ сконцентрировано на США, Великобритании и СССР, различных аспектах конфронтации, иногда взаимодействиях этих стран, меньше внимания уделяется Китаю и его роли в тот период.
Ю.В. Дунаева
В сборнике опубликованы материалы конференции, проходившей в Варшавском университете в октябре 2008 г. и посвященной истории изучения и сегодняшнему состоянию исследований крупного региона, в который входит территория бывшего СССР и стран Восточного блока. Подчеркивая, что «Восток» в данном случае включает в себя страны так называемого «реального социализма» в противоположность «западным демократиям», авторы введения Ян Малицки и Лешек Заштофт указывают также на историческую принадлежность изучаемого региона к греко-православной цивилизации (с. 5). В конференции приняли участие исследователи из европейских стран и США, представители разных поколений - от «отцов-основателей» зарубежной русистики Ричарда Пайпса и Анд-жея Валицкого до совсем молодых, только начинающих свою научную карьеру.
Первую часть сборника «Историография: Люди и институции» открывает статья американского историка польского происхождения Р. Пайпса «Бегство от свободы», посвященная сегодняшним представлениям населения России о себе и о месте своей страны в мире. По мнению Пайпса, приверженность русского народа к авторитаризму имеет глубокие исторические корни. Иной взгляд на Россию представлен в работе крупного историка, специалиста по истории идей Анджея Валицкого, в которой он подводит итоги своей научной карьеры, начавшейся в Варшавском университете в конце 1940-х годов и продолжившейся на Западе в 80-е. В центре внимания исследователя находились такие проблемы, как славянофильство и западничество, идеи русского народничества, история марксизма. Работу дополняет список монографий А. Валицкого, опубликованных на польском, английском, русском и других языках.
Обзор развития германоязычной историографии России на протяжении ХХ в. дан в статье известного историка из Австрии Андреаса Каппелера, который подчеркивает изначально тесную связь истории и политики в этой области исследований, ослабевшую только после крушения коммунизма. В то же время с окончанием «холодной войны» Германия, являвшаяся европейским форпостом в идеологическом противостоянии двух сверхдержав, утратила свой статус, что привело к сокращению рабочих мест и снижению авторитета германоязычных ученых в мировом научном сообществе (с. 59-60). Влияние крушения коммунизма на изучение историками «национального вопроса» в России и странах бывшего Восточного блока рассматривается в статье Теодора Викса (США).
Три следующие статьи первого раздела посвящены историкам-русистам. Анджей Новак (Польша) сопоставляет взгляды на русскую революцию Е.Х. Карра и Р. Пайпса, отдавая предпочтение исследовательским стратегиям последнего. Мирослав Филипович (Польша) в статье «Уникальный феномен Михаила Карповича» дал портрет известного русского историка-эмигранта, много сделавшего для основания американской русистики. Л.Е. Горизонтов (Россия) на основе мемуаров М.К. Дзевановского осветил состояние восточноевропейских исследований в Гарвардском университете в годы «холодной войны».
Во второй части сборника помещены пять статей восточноевропейских историков, посвященных изучению проблем истории региона. Дариус Сталюнас (Литва) рассмотрел особенности изучения истории императорской России в Литве на протяжении ХХ в., отмечая, что литовская историография изначально строилась как антипольская, и в меньшей степени - антироссийская. После провозглашения независимости в 1990 г. начался расцвет исследований по истории Литвы в рамках Российской империи, что было невозможно в советское время. Новые тенденции, преодолевающие этноцентристский подход, автор признает достаточно многообещающими (с. 136).
В статье Вацлава Завадского (Великобритания) анализируется так называемый «польский вопрос» в России в царствование Александра I (1801-1825), который оказался на повестке дня в результате разделов Польши в XVIII в. Анджей Тихомиров (Беларусь) обратился к фактически неизвестному феномену «западного русизма» в общественной и научной жизни Беларуси. Возникшее во второй половине XIX в. на западных окраинах Российской империи идеологическое течение (ассоциировавшееся прежде всего с именем историка М. Кояловича) было достаточно сложным и неконсолидированным, но имело отчетливую антипольскую составляющую. Его целью являлась консолидация «Западной Руси», в которую включались Белоруссия, Украина, Литва и иногда Галиция. Экономические изменения в Западной Белоруссии в связи с проводившейся там в 1944-1953 гг. коллективизацией рассматриваются в статье Яна Шумского (Польша). Завершает раздел статья Яна Хольцера и Вита Глоушека (Чехия) «Так называемые восточные исследования и чешская политическая наука». В ней в свете изменения традиционных концепций после 1989 г. анализируются работы чешских политологов, посвященные советской и постсоветской России и ее сателлитам.
Третья часть тома включает в себя статьи, посвященные проблемам идентичности и исторической памяти. В частности, в статье Эльжбеты Качиньской (Польша) «О невыносимой легкости создания мифов» доказывается, что «черная легенда» о Сибири по-прежнему присутствует в памяти и коллективном сознании поляков. Исследование Рышарда Радзика (Польша) посвящено национальному сознанию в современной Беларуси. Автор рассматривает его в контексте белорусской исторической традиции, включающей в себя также и сравнительно новый коммунистический компонент, который активно культивируется режимом Лукашенко. Матиас Ниендорф (Германия) рассмотрел перспективы в исследованиях крестьянства после распада СССР и поставил ряд вопросов, требующих дальнейшего изучения.
В статье Мыколы Рябчука (Украина) анализируется политика памяти о Второй мировой войне в контексте борьбы «двух дискурсов, двух исторических нарративов, двух представлений о том, чем была, чем является Украина и чем она должна стать» (с. 259). Автор строит свою работу на противопоставлении двух идеологических проектов: украинского националистического (который, однако же, является прозападным и либерально-демократическим), и «малороссийского», сочетающего в себе консервативные черты советской идентичности и идеологии современного украинско-русского национализма. Тему продолжает Казимеж Войцицки (Польша), в центре внимания которого находится конфликт интерпретаций недавнего европейского прошлого, сформировавшихся в Западной Европе и странах бывшего Восточного блока.
Последняя, четвертая часть сборника посвящена Польше. Ян Малицки (Польша) сопоставляет два советологических учреждения, игравших важную роль в межвоенный период в качестве не только исследовательских центров, но и разведшкол: Восточный институт в Варшаве и Институт Востока в Вильне. Историю изучения Грузии в Польше в 1920-2008 гг. рассмотрел Давид Колбая (Польша), а Лешек Заштофт (Польша) в статье «Неудобный сосед: Размышления о польских исследованиях истории России и СССР» высказал свои соображения по поводу развития этого научного направления до и после 1989 г. Завершает сборник статья Джейн Карри (США), в которой дается попытка объяснить феномен «народных революций», прокатившихся по республикам бывшего СССР в начале 2000-х годов.
О.В. Большакова
ДРЕВНИЙ МИР
MACKAY Chr.S. The breakdown of the Roman republic: From oligarchy to empire. - Cambridge etc.: Cambridge univ. press, 2009. - XI, 445 p. - Bibliogr.: p. 433-445.
Книга профессора Кристофера Макея (университет Альберты, Канада), как отмечает во введении сам автор, представляет собой попытку ответить на вопрос: почему республиканская форма
