Идеология и политические действия британских консерваторов и лейбористов в отношении женщин

THE JOURNAL OF SOCIAL POLICY STUDIES_

ЖУРНАЛ ИССЛЕДОВАНИЙ СОЦИАЛЬНОЙ ПОЛИТИКИ

Том 1 (3/4)

идеология и политические действия британских консерваторов и лейбористов в отношении женщин

И.Р. Чикалова

В статье на основе широкого круга архивных и документальных источников анализируется гендерная идеология и политические решения консервативной и лейбористской партий Великобритании в отношении женщин. Проводится анализ связи внутрипартийных реформ, специфических черт гендерной политики с задачами избирательных кампаний, состоянием общественного мнения. Сопоставлена социальная политика консервативного и лейбористского кабинетов в отношении женщин, включая проблемы насилия в семье, сочетания домашних обязанностей с работой, одиноких родителей, организации системы воспитания детей, социального обеспечения, равной оплаты, здоровья и безопасности женщин.

Консервативная партия

Имевший длительную историю и традиции английский консерватизм завершил организационную перестройку в Консервативную партию созданием в 1883 году Национального союза консервативных ассоциаций. Идеология консерватизма, положенная в ее основу, обладает внутренней устойчивостью и чертами привлекательности для многих людей, в том числе для женщин. Она привлекает тех, кто в процессе перемен видит угрозу своему социальному статусу и экономическому положению, то есть привилегированные социальные группы (в применении к нашей теме — мужчины), которые заинтересованы в сохранении отвечающего их интересам государственного, общественного, гендерного устройства. Но не только их. Консерватизм, и это его вторая сторона, стремится перенести из прошлого и сохранить в настоящем традиционные ценности, духовные и общественные институты. В этом аспекте консервативные тенденции близки людям, стремящимся к исторической преемственности поколений, сохранению утвердившихся

© Журнал исследований социальной политики, том 1, № 3/4

нравственных ценностей и традиций. Взявший свои основания в церковной доктрине «о естественном предназначении женщины» и «мужчине-кормильце» консервативный дискурс отличается устойчивостью. В консервативном дискурсе женщине отводится особое место «хранительницы традиций», «хранительницы семейных ценностей и домашнего очага». В Великобритании он влиял на семейные ценности, установки и политические приоритеты не только потомственной аристократии, но и многочисленного среднего класса — основной новой опоры консерваторов. Женщины, из относившихся к нему семей, традиционно не работали. Апеллирование к женщинам как домохозяйкам и к мужчинам как добытчикам средств существования стало многолетней стратегией партии консерваторов. Как следствие, с одной стороны, партия долгие годы не замечала того, что женщины стали все активнее осваиваться на рынке трудовых отношений, и игнорировала их нужды, а с другой — облик политика она целиком ассоциировала с мужчиной.

Женщины и парламентские выборы. Результаты социологического опроса

Сказанным выше можно объяснить не только отрицательное отношение к проблеме предоставления женщинам политических прав в период острых дебатов по этому вопросу, начиная с середины 1860-х годов как в самом парламенте, так и за его стенами, но и то твердое неприятие, которое встретила в партии политика позитивной дискриминации в ХХ веке. У консерваторов каждый избирательный округ автономен, поэтому партийное руководство не осуществляет контроль над деятельностью округов. Местные функционеры могут проигнорировать распоряжение лидера партии, даже если это премьер-министр, относительно включения того или иного лица в избирательный список.

Для целеустремленных кандидаток одной из наиболее сложных проблем являлось противостояние стереотипу, что место женщины — дом и семья. Консерваторы отрицали любую политику по их продвижению, и большинство селекционных комитетов не испытывали энтузиазма по поводу выдвижения женщин. В составе селекционных комитетов преобладали женщины старшей возрастной группы, которые, с одной стороны, придерживались стереотипа, что политика — не женское занятие, а с другой — считали, что избиратели не готовы голосовать за женщин, и поэтому отвергали женщин. Мнение местных селекционеров выразила заместитель председателя консервативной ассоциации Истборна Грейс Флетчер: «Проблема в отношении Истборна состоит в том, что среди населения доминирует идея, что мужчина почему-то лучше. В Лондоне не имеет значения, мужчина вы или женщина, до тех пор, пока вы делаете работу. Но, к сожалению, здесь люди говорят, что Истборн еще не готов для женщины — депутата парламента» [Elliott, 1993]. Эмма Николсон, описывая в автобиографической книге свой опыт прохождения через селекционный процесс в Консервативной партии, приводит слова Джанет Янг, вице-председателя партии по делам женщин: «Брось старания попасть в парламент. Консервативная партия не хочет видеть женщин в Палате общин» [Nicholson, 1996]. В результате в 1983 году Николсон была отвергнута консервативными ассоциациями 27 избирательных округов, прежде чем получила возможность баллотироваться в округе Дивон Уэст и Торридж. В 1987 году она прошла в парламент, уже будучи вице-председателем Консервативной партии со специальными обязанностями заниматься делами женщин. Примечательно, что биография самой Янг состояла из списка достижений, ключевым словом которых является «первая». Баронесса Янг — первая в Консервативной партии женщина Правительственный Whip в Палате лордов, первая женщина — заместитель руководителя Консервативной партии, первая женщина — канцлер Ланкастерского герцогства, первая женщина — Lord Privy Seal,

первая женщина — заместитель министра иностранных дел, первая женщина — лидер Палаты лордов.

Местные селекционные комитеты консерваторов если и выдвигали женщин, то в округа, где было мало шансов на избрание. Анализ распределения кандидаток между избирательными округами показывает, что в 1979 году из 31 женщины 19 получили заведомо проигрышные, 12 — на маргинальные и ни одна не была выдвинута на безопасные для консерваторов места [Hills, 1981. P. 223]. В 1979 году шанс женщины быть избранной, будучи отобранной, был менее 1:10, в то время как у мужчин — 1:3—4 [Vallance, 1984]. В 1983 году шансы мужчин сохранились примерно на том же уровне, в то время как возможности женщин стали 1:12. Причины этого — в качестве мест, за которые боролись женщины, — безнадежные и маргинальные. Примерно такая же динамика сохранялась при распределении мест и на последующих выборах. В 1992 и 1997 годах лейбористы выдвинули соответственно 138 и 159 женщин-кандидатов в сравнении с 63 и 68 от консерваторов [The Daily Telegraph. 1997. 17 April]. Из 340 кандидатов-тори, впервые выставивших свои кандидатуры на выборах 1992 года, было всего 43 женщины. Консерваторы располагали 56 относительно безопасными местами, освобожденными парламентариями предшествующего состава, но только шесть из них были отданы женщинам [The Sunday Times. 1992. 15 March]. На выборах 1997 года лейбористы предоставили выигрышные места 48, консерваторы — трем женщинам-кандидатам. Даже среди женщин — членов парламента от Консервативной партии не было таких, кто поддерживал бы меры по продвижению женщин в политические структуры. Более того, они зачастую представляли часть партии, наиболее решительно настроенную против изменения тендерного баланса в Вестминстере, что подтверждают данные социологического опроса, проведенного автором в 1996 года среди депутатов палаты общин.

В 1996 году автор провела полустандартизированные интервью с депутатами-консерваторами британского парламента Терезой Горман, Марион Ро, Ольгой Мейтленд, Энн Винтертон, касавшиеся проблем их пребывания в политике, а также анкетирование депутатов Палаты общин созыва 1992—1997 годов, целью которого было выяснить их взгляды на проблемы, связанные с приходом, продвижением и пребыванием женщин в британской политике. Анкета была послана всем женщинам-парламентариям и такому же количеству мужчин из консервативной и лейбористской фракции. На анкету ответили 30 человек: девять женщин из лейбористской фракций и три из консервативной, а также по девять мужчин — лейбористов и консерваторов. Для данной статьи из большого списка вопросов анкеты выбраны шесть: 1) В чем, на Ваш взгляд, состоит принципиальная трудность для женщин, желающих стать кандидатами в парламент? 2) В какой из партий женщине труднее быть отобранной в качестве кандидата в парламент? 3) Считаете ли Вы, что местные селекционные комитеты дискриминируют прямо или косвенно женщин-кандидатов? 4) Если Вы считаете, что дискриминация имеет место, приведите примеры того, какие формы она принимает. 5) Какие шаги должны быть предприняты, на Ваш взгляд, по уменьшению дискриминации? [Чикалова, 2000. C. 261—277].

На вопрос анкеты «В чем, на Ваш взгляд, состоит принципиальная трудность для женщин, желающих стать кандидатами в парламент?» депутаты дали широкий спектр ответов: «предубеждение против женщин»; «дети и семьи»; «восприятие другими людьми женщин-кандидатов, ролевые модели»; «предубеждение мужчин»; «партийные политические структуры, парламентская организация, конфронтационный стиль политики»; «семейные обязанности, отношение (к женщинам)»; «культурная история»; «прямая и косвенная дискриминация, финансовые трудности, обязанности по уходу за детьми»; «семейные обязанности, самоожидания»; «деньги»; «возраст»; «убеждение, что это трудно, отношение»; «предубеждение»; «забота о детях и домашние обязанности делают трудным быть политическим "активистом", труднее путешествовать в избирательные округа

для прохождения отборочных интервью»; «консерватизм, культура»; «предубеждение, привычка, недостаток людей, выдвигающих себя»; «селекционное предубеждение»; «люди предпочитают мужчин»; «селекционные комитеты не склонны их отбирать, меньше женщин подают заявления»; «антипатия со стороны селекционных комитетов»; «женщины в селекционных комитетах не всегда голосуют за женщин».

Для того чтобы попасть в политическую обойму, необходимо выдвинуться в качестве кандидата и быть отобранным партийным селекционным комитетом. Следующий вопрос, по поводу которого изучалось мнение парламентариев, касался того, в какой из политических партий женщине труднее быть отобранной в качестве кандидата. Подавляющее большинство опрошенных так или иначе указали на Консервативную партию: «у тори — шовинистское отношение»; «Консервативная партия более склонна думать о женщинах как о приложениях»; «в Консервативной трудней, потому что консервативные женщины не хотят женщин — членов парламента», «отношение Тэтчер было очень отрицательным к женщинам в парламенте», «(у консерваторов) большее нежелание в прошлом и настоящем, чем у лейбористов», «в Консервативной партии культура жены и матери», а «в Лейбористской партии существует система помощи женщинам. У тори ее нет», и вообще «атмосфера в Лейбористской партии расположена к кандидатам-женщинам». Консерваторы крайне неохотно поддерживали кандидатуры женщин, не говоря о том, что партия в принципе отвергала любую политику по их продвижению. Партийные селекционеры (а в их составе преобладали женщины старшей возрастной группы) искали «привлекательного 33-летнего мужчину, с обликом идеального зятя», не испытывая энтузиазма по поводу выдвижения женщин. Они, с одной стороны, придерживались стереотипа, что политика — не женское занятие, а с другой, считали, что избиратели не готовы голосовать за женщин. Ольга Мейтленд, будучи отобранной кандидатом на безопасное место на выборах 1992 года, говорила, что едва смогла поверить в решение селекционного комитета после того, как потеряла счет избирательным округам, отвергшим ее: «Женщины, особенно старшего возраста, не хотят голосовать за женщин. В результате многие талантливые и способные женщины избегают политики» [The Times. 1992. 15 March]. Однако, пробыв несколько лет в Вестминстере, Мейтленд уже иначе оценивала свое вхождение в него и пребывание там и скорее выражала партийную позицию: «Я не думаю, что мое вхождение в парламент сильно отличалось от того, что пришлось преодолеть моим коллегам-мужчинам. Это длинное и трудное путешествие, но это не должно останавливать женщин-кандидатов. Попав в Палату общин, я не заметила каких-либо особых проблем» (Депутат Палаты общин Ольга Мейтленд — И. Чикаловой. Письмо от 3 июля 1996 г.).

На конференции консерваторов 1992 года один из партийных руководителей-консерваторов Крис Паттэн сожалел, что женщины-селекционеры часто были настроены против отбора женщин [Women&s News, Issue 3, October 1995]. В этом смысле достаточно ясно обозначили личное неприятие и позицию самой партии два члена парламента с 1983 года, Энн Винтертон и Марион Ро. Энн Винтертон в 1996 году утверждала: «Тот факт, что я женщина, не явился препятствием для моего отбора в качестве кандидата и не создавал никаких проблем для меня по пришествии в Вестминстер. Я не разделяю точку зрения, что женщины слабо представлены в парламенте, потому что не верю, что пол человека является точным индикатором его способности адекватно представлять взгляды и интересы любой группы избирателей, и я, конечно, отвергаю предположения, что любая форма позитивной дискриминации или система квот является подходящей для отбора кандидатов. Такой подход оскорбителен для женщин, которые имеют право быть избранными на основе индивидуальных заслуг таким же образом, как их коллеги-мужчины. По схожим причинам я бы поддержала упразднение Комиссии по равным возможностям, которая регрессивна

в своей основе и вызывает разногласия в своих подходах» (Депутат Палаты общин Энн Вин-тертон — И. Чикаловой. Письмо от 27 июня 1996 г.). Марион Ро, в свою очередь, в интервью автору отмечала: «Я думаю, в Консервативной партии существует общий взгляд, что вы должны находиться там (в парламенте) из-за своих заслуг, как индивидуальность, независимо, мужчина вы или женщина... Вы не можете навязать кого-либо селекционному комитету, если он не хочет. Он выбирает. Каждая консервативная ассоциация избирательного округа выбирает своего кандидата. Что она должна делать с точки зрения партии, так это представить какого-либо хорошего, ответственного, впередсмотрящего кандидата, женщину или мужчину, и обеспечить предоставление женщинам равных возможностей» (Интервью автора с депутатом Палаты общин Марион Ро, 2 июля 1996 г.). Наконец, леди Сиком, заместитель председателя партии по работе с женщинами, в 1993 году суммировала официальную позицию: «Мы верим, что все проблемы являются проблемами женщин, и мы в этой партии никогда, никогда не поверим в позитивную дискриминацию. Мы считаем, что она унизительна для женщин. Мы хотим, чтобы избирательные округа выбирали лучшего представителя — мужчину или женщину» [Elliott, 1993].

Абсолютное большинство опрошенных парламентариев от обеих партий, и мужчин и женщин, считают, что местные селекционные комитеты дискриминируют прямо или косвенно женщин-кандидатов. Только две лейбористки, одна женщина-консерватор и один лейборист утверждали, что дискриминации не существует. Среди мужчин-консерваторов, наоборот, больше тех, кто или не замечает, или не хочет признавать того, что женщины дискриминируются. В случае, если анкетируемые считали, что дискриминация имеет место, их просили «привести примеры того, какие формы она принимает». Парламентарии привели следующие примеры: «вопросы типа, смогут ли они справиться с работой»; «предпочтение (мужчинам), кандидаты уже намечены»; «женщина-кандидат говорила мне, что одной из причин, по которой ее не номинировали, было то, что она не была достаточно привлекательно одета и нуждалась в похудении!»; «для женщин трудно составить регламент деятельности в партии из-за давления семейных обязанностей»; «путем невыдвижения женщин или убеждая их, что домашние обязанности подходят им больше, чем мужские»; «будучи ответственной за отбор кандидатов в Консервативной партии, я сделала наблюдение, что местные избирательные округа постоянно предпочитают молодого мужчину любому типу женщины»; «некоторые члены селекционных комитетов благоволят мужчинам или женщинам и могут быть влиятельными; «в большинстве селекционных комитетов преобладают женщины, которые предпочитают мужчин в качестве членов парламента». Селекционеры часто задавали вопросы кандидатам-женщинам, которые никогда не ставились перед мужчинами. В интервью автору Тереза Гор-ман отмечала, что селекционные комитеты исходили из двойной роли женщин и поэтому «спрашивают не мужчин о их семьях, а женщин: есть ли у них дети, и как они собираются в этом случае справляться. Они никогда не говорят мужчине, если у вас есть дети, как вы намерены справляться. Дискриминация существовала до недавнего времени на всех уровнях» (Интервью автора с депутатом Палаты общин Терезой Горман, 24 июля 1996).

Игнорирование женщин имело своим следствием то, что партия сохраняла привлекательность лишь в глазах старшего поколения женщин. На выборах 1992 года консерваторам отдали голоса 56 % женщин старше 55 лет [The Times. 1996. 21 October]. В то же время партия стала терять поддержку молодых избирательниц. Количество женщин в возрасте до 25 лет, проголосовавших за лейбористов, на 13 % превысило число тех, кто отдал голоса консерваторам [The Independent. 1995. 15 December]. В более широком возрастном диапазоне, охватывавшем 18—34 года, разница была меньшей, но тоже существенной: за лейбористов проголосовало 44 % женщин в сравнении с 36 %, которые предпочли консерваторов [Witherspoon, 1994. P. 1].

Претензия консерваторов быть партией людей среднего возраста стала выглядеть все более зыбкой. В 1995 году среднему консерватору исполнился 61 год, более половины перешагнуло за 65 лет и только 5 % членов партии составляли люди моложе 35 лет [Wilkinson, 1996; The Times. 1996. 21 October]. Возраст же лейбористов становился моложе: большинство новых членов в 1995 году были младше 40 лет [The Times. 1996. 21 October]. С начала 1990-х годов это обстоятельство стало вызывать закономерную обеспокоенность у руководства консерваторов.

Уже в 1995 году появились признаки того, что консервативное руководство начало склоняться к принятию некоторых мер, которые могли бы увеличить число женщин — членов парламента. В декабре 1995 года The Times сообщила о неафишируемых планах консерваторов увеличить число парламентариев-женщин с помощью мер позитивной дискриминации, но только после следующих выборов [Thomson, 1995]. Электоральная привлекательность лейбористской практики составления женских списков, приведшая к резкому увеличению числа лейбористок-кандидатов, по-видимому, подталкивала руководство консерваторов к пересмотру своего отношения к проблеме. Центральный офис Консервативной партии по инициативе вице-председателя Анджелы Рамбольд призвал местные ассоциации более доброжелательно относиться к кандидатам-женщинам [Shrimsley, 1995; Thomson, 1995]. Лидеры консерваторов пытались рекрутировать политически перспективных женщин в качестве кандидатов на безопасные места, но не преуспели в попытках убедить активистов избирательных округов пойти на широкое выдвижение женщин [Wilkinson, 1996]. Накануне выборов 1997 года Джон Мейджор выражал беспокойство по поводу того, что только три новые претендентки были отобраны на безопасные для тори места и в частном порядке убедил нескольких женщин выдвинуть свои кандидатуры. Однако попытки руководства консерваторов оказать давление на местные организации, чтобы на выборах 1997 года увеличить число выдвигавшихся женщин, в целом не увенчались успехом. Партия продемонстрировала практически полное отсутствие интереса к продвижению женщин в выборные органы, за исключением муниципального уровня. В результате на выборах 1997 года консерваторы, потерпевшие сокрушительное поражение, провели в парламент только 13 женщин против 101 от лейбористов. И без того небольшое их представительство в консервативной фракции Палаты общин уменьшилось на семь человек [The Times. 1997. 3 May; Women... 1997]. В результате выборов 2001 года соотношение оказалось 14 против 94. В то время как на лейбористских скамьях парламента созыва 1997—2001 годов и во вновь избранном в 2001 году корпусе депутатов практически каждым четвертым членом фракции была женщина, перед консерваторами, продолжающими негативно относиться к мерам позитивной дискриминации, встала угроза вообще остаться без их участия в парламенте.

Женщины в кабинетах и теневых кабинетах консерваторов

Консерваторы традиционно c недоверием подходили к привлечению женщин на руководящие должности и впервые предоставили женщине правительственный пост в ранге полного министра только в 1951 году: тогда Флоренс Хорсбрух была назначена министром образования в правительстве Уинстона Черчилля [Dod&s Parliamentary Companion 1952—1955; Women. 1994. P. 16]. К 1970 году, когда консерваторы выиграли выборы, только одна женщина, Маргарет Тэтчер, с 1969 года, находилась в Теневом кабинете в качестве министра образования [Dod&s Parliamentary Companion, 1970]. Она стала второй женщиной в истории Консервативной партии, занявшей полную кабинетную

позицию министра образования и науки в правительстве Эдварда Хита (июнь 1970 — март 1974) [Dod&s Parliamentary Companion, 1971—1975); Women... 1994. P. 17]. После поражения партии в 1974 году Тэтчер вновь была назначена Эдвардом Хитом теневым министром образования [Dod&s Parliamentary Companion, 1975].

Избрание в 1975 году Тэтчер на пост лидера Консервативной партии, казалось, не вписывалось в традиционную модель прихода политического деятеля к власти: ее шансы на избрание были ограничены из-за недостатка опыта работы на ведущих постах, ее взгляды разделяло меньшинство внутри партии, и она была женщиной. Тем не менее при внимательном изучении модели рекрутирования в высший политический офис Великобритании успех Тэтчер будет выглядеть менее удивительным. Американский исследователь Филипп Бак проанализировал особенности карьер британских политиков, избранных в Палату общин между 1918 и 1959 годами [Buck, 1963a; Buck, 1963b ] Он пришел к выводу, что политики в Великобритании, дослужившиеся до кабинетных постов, имели очень похожие карьеры. Вместе с ранним избранием в парламент, обычно в возрасте около 35 лет, начиналась карьера в министерствах в качестве парламентского личного секретаря министра или младшего министра. Три четверти консервативных и две трети лейбористских кабинетных министров начали свои карьеры с этих позиций. Первое назначение происходило примерно в первые четыре-пять лет службы в парламенте.

Политическая карьера Тэтчер полностью соответствует модели, описанной Баком. Она была впервые избрана в парламент в 1959 году в возрасте 34 лет. Двумя годами позже Гарольд Макмиллан назначил ее объединенным парламентским секретарем министерства пенсий и национального страхования. Будучи парламентским секретарем члена Кабинета, стала младшим министром и сохраняла этот пост вплоть до поражения консерваторов в 1964 году. В Теневом кабинете занимала различные должности: министр газа, электричества и ядерной энергии, позднее — министр транспорта. Но наиболее важным стало назначение ее в 1969 году на пост теневого министра образования. Когда в 1970 году консерваторы вновь выиграли выборы, и Эдвард Хит стал премьер-министром, Тэтчер оказалась единственной женщиной — членом его Кабинета. Она оставалась министром образования и науки вплоть до поражения партии в 1974 году. В следующем году Тэтчер избрали партийным лидером. Хотя Тэтчер не являлась наиболее очевидной кандидатурой для избрания, когда те, кто имел лучшие шансы, бросив вызов Эдварду Хиту, потерпели неудачу, черед дошел до той, чьи перспективы выглядели минимальными. Обычай выбирать партийного лидера из тех, кто имел пост в Теневом кабинете, недостаток желающих бросить вызов Эдварду Хиту, внутренние партийные игры, желание самой Тэтчер участвовать в соревновании в сочетании с умелым руководством ее кампанией со стороны менеджера Айри Ниив — все это предопределило ее успех. Приведя партию к победе на выборах 1979 года, она стала премьер-министром. С момента ее избрания в парламент прошло 20 лет.

Во время рекордного 11-летнего пребывания на должности премьер-министра (1979—1990) Тэтчер удостоила министерскими назначениями только 10 женщин. В составе же самого Кабинета появилась лишь одна женщина [Dod&s Parliamentary Companion, 1982, 1983, 1984]. Когда Тэтчер в ноябре 1990 года ушла в отставку, она оставила после себя Кабинет, составленный исключительно из мужчин [Dod&s Parliamentary Companion, 1990, 1991]. Консерватизм позиции Тэтчер в отношении женщин ухудшил политические перспективы ее партии.

Джон Мейджор, избранный в 1990 году лидером Консервативной партии и тогда же занявший пост премьер-министра, попытался исправить имидж руководства консерваторов путем приглашения женщин на ответственные посты. Джудит Чаплин получила должность политического советника и Сара Хогг — руководителя политического отдела.

В дальнейшем, после парламентских выборов 1992 года, произвел перестановки, назначив Джиллиан Шефард заместителем министра по занятости, а затем главой важного департамента образования и занятости [The Independent on Sunday. 1992. 19 April. Editorial Page 18; Dod&s Parliamentary Companion, 1993—1998; Women. 1997]. Вирджиния Боттом-ли некоторое время работала министром здравоохранения, а затем получила портфель в департаменте государственных имуществ [The Independent on Sunday. 1992. 19 April. Editorial Page 18; Dod&s Parliamentary Companion, 1993—1998); Women. 1997]. Обе они работали в Кабинете на протяжении всей деятельности парламента созыва 1992 года. В 1993 году Мейджор сделал назначение, которое в прошлом не могло бы стать даже предметом для обсуждения. Впервые женщина — Стелла Римминтон — возглавила контрразведку MI-5 [Challenging Inequalities, 1996, P. 4]. Но все это не спасло его от серьезной критики за игнорирование женщин — возможных кандидатов в состав Кабинета: в 1996 году в администрации, помимо Боттомли и Шефард, было только девять женщин при наличии 87 постов вне Кабинета [Dod&s Parliamentary Companion, 1997].

Традиция назначать членов Теневого кабинета только из числа депутатов парламента поставила Уильяма Хейга, сменившего в 1997 году Мейджора на посту лидера партии, перед сложной дилеммой: или оставить Теневой кабинет без женщин из-за их минимального присутствия в парламентской фракции и подвергнуть себя критике за игнорирование женщин, либо назначать в пропорции, не соответствовавшей их реальному представительству в парламентской фракции. Хейг пошел по компромиссному пути. Литтть в июне 1999 года он решился довести число женщин в Теневом кабинете до трех: женщина была назначена теневым министром внутренних дел, теневым министром торговли и промышленности, теневым министром образования и занятости.

Робкие и, в конечном счете, малоэффективные попытки Мейджора и Хейга расширить женское представительство в верхних эшелонах власти во многом были связаны со сковывавшими их инициативу традициями. В партии консерваторов необходимо было являться членом неформальной сети, чтобы добиться политического успеха. В ней не сложились специфически женские сети, в рамках которых женщины помогали бы друг другу в продвижении на политические должности. Доступ же в «мужские» неформальные сети, хотя и был открытым для женщин, однако не в той мере, чтобы обеспечить равные с мужчинами шансы.

Идеология и политические решения в отношении женщин

Премьер-министр Маргарет Тэтчер стала наглядным примером реализации способностей женщины. Однако для многих женщин позиция самой Тэтчер была разочаровывающей. Отвечая на вопрос, рассматривала ли она завоевание лидерства в Консервативной партии в 1975 году как победу женщин, «железная леди» заметила: «Это не победа женщин. Это — победа политика» [РйЛег, 1995. Р. 495]. Раздражение стало типичной реакцией феминистских исследователей на Тэтчер. В их глазах она, посещавшая школы «только для девочек», получившая высшее образование в женском колледже Самервилл университета Оксфорда, тоже выиграла от женского движения. Без него ей бы никогда не удалось добиться ни образования, ни своего поста. Но сама Тэтчер всегда отрицала и даже осуждала женское движение, хотя консерваторы традиционно опирались на широкую поддержку женщин.

С переходом лидерства к Тэтчер лозунги «к викторианским ценностям» и «укрепление семьи», апеллирование к семейным и родительским обязанностям стало центральным

пунктом программных документов партии. Усилилась ориентация в государственной политике на модель семьи, где мать занимается воспитанием детей, а отец — их материальным обеспечением. Ни один из манифестов, разработанных под руководством Тэтчер, не содержал отдельного раздела, посвященного женщинам. Вместо этого Манифест 1979 года включил раздел «Родительские права и обязанности» [The Conservative Manifesto, 1979], Манифест 1983 года — «Ответственность и семья», «Поддерживая семейную жизнь» [The Conservative Manifesto, 1983]. Манифест 1987 года, полностью пронизанный духом победы, заметно отличался от двух предшествовавших. Его прямым адресатом был средний класс, заметно укрепивший свои позиции за годы руководства Тэтчер. Женщинам с их специальными нуждами отводилось место только в разделе, посвященном здравоохранению [The Conservative Manifesto, 1987].

Можно было предположить, что приход Тэтчер к власти благоприятно скажется на продвижении интересов женщин, но Тэтчер, достигшая успеха в преимущественно мужском мире, не рассматривала их в качестве социальной группы со специальными интересами и нуждами и на практике не отдавала приоритета «женской теме». В идеологии консерватизма родительство предстает как частное дело, а на семью перекладывается все бремя финансовой ответственности за ее членов. Практически это выразилось в последовательном сворачивании с середины 1980-х годов универсальных программ помощи семьи. Политическая программа Тэтчер не содержала предложений по расширению возможностей для женщин. Например, Тэтчер не усовершенствовала систему пособий на детей, тем самым поддержав взгляд на частичную занятость как на основной вид трудового контракта для женщин. Она оставила без изменений нуждавшуюся в реформировании систему дошкольного воспитания, которая является ключевой для создания условий активного участия женщин в общественной сфере. Тэтчер не предприняла никаких шагов с целью помочь женщинам принять вызов меняющихся реалий в мире и совмещать работу вне дома с воспитанием детей. Фактически Тэтчер выступала за то, чтобы женщины оставались дома, занимались семьей и исполняли традиционные роли. Как результат, по переписи 1991 года, накануне ухода Тэтчер в отставку, в десяти группах людей с низкими доходами 76 % составляли женщины. В то же время в группах, входивших в первую десятку по доходам, 83 % приходилось на долю мужчин [Social Development and Gender, 1997].

В тэтчеровской политике не было места женщинам, а саму «железную леди», постоянно восхваляемую за мужской ум, называли «лучшим мужчиной в Консервативной партии». Позиция Тэтчер в отношении женщин по сути укладывалась в формулу: «Делай, как я говорю, но не как я делаю» [Genovese, 1993. Р. 204]. Тэтчер демонстрировала чрезвычайно противоречивые взгляды на место и роль женщин: не отрицая их значение на рынке труда, ее рекомендации по поводу того, какими им следует быть, носили предпи-сывающе назидательный характер — хорошими домохозяйками и женами. Уже начиная с 1979 года различные свидетельства давали основание предполагать, что женщины, особенно молодые, оказались слабо восприимчивы к рекомендациям «железной леди» и идеям тэтчеризма. Более того, среди молодых женщин появилась тенденция смещения к лейбористскому лагерю.

При всем этом необходимость считаться с требованиями международного сообщества подталкивала правительство Тэтчер к созданию формальных структур, ответственных за изменения и улучшение положения женщин. Важным стимулирующим фактором было одобрение британской делегацией на Всемирной конференции ООН по положению женщин в Найроби в 1985 году заключительного документа «Стратегия будущего по продвижению женщин» [Forward Looking Strategy.. 1985]. Он представлял собой план действий для правительств стран-участниц до 2000 года и предусматривал создание правительственного

механизма для мониторинга и повышения статуса женщин с учреждением правительственного поста по женским вопросам. Однако в Великобритании, несмотря на взятые обязательства, последний не был образован, а женские вопросы были рассредоточены между тремя правительственными отделами. В обязанности сотрудников Министерства занятости, отвечавших за вопросы равенства на рабочем месте, входил и контроль за выполнением Закона о равенстве в оплате. Министерство внутренних дел было наделено общими координирующими функциями и обязанностью контролировать выполнение Закона о дискриминации по признаку пола. Секретариат офиса Кабинета обеспечивал информационное обслуживание Женской национальной комиссии [Governing for Equality, 1995. P. 7]. Указанное распределение обязанностей сохранялось вплоть до выборов 1992 года.

Смена в 1990 году партийного лидера принесла некоторые подвижки в партийную стратегию в отношении женщин. В целом, оставаясь на позиции «семейных ценностей», манифесты 1992 и 1997 годов впервые содержали подразделы «Женщины и возможности» и «Возможности для женщин». В них консерваторы, признавая наличие барьеров, с которыми сталкивались женщины, желавшие улучшить свое существование, их недостаточную финансовую безопасность, обещали помощь правительства в соединении домашних обязанностей с работой. Эти обязательства в соединении с необходимостью реагировать на решения конференции в Найроби и, главное, противодействовать планам лейбористов в случае победы создать Министерство по делам женщин побуждали консерваторов сделать хоть что-то реальное.

Среди мероприятий правительства Мейджора нужно отметить принятие в 1992 году программы «Новые горизонты для женщин». В результате ее реализации женщины должны были получить более благоприятные возможности в сфере подготовки, занятости, общественных назначений. Программа не получила широкого резонанса, однако к ее успехам можно отнести рост c 23 % в 1992 году до 30 % в 1996 году числа женщин, назначенных на посты в правительственном секторе [Women (Government Priorities). 1998, Column 617]. Правительство Мейджора добилось введения гарантированного отпуска по беременности продолжительностью до 14 недель [Government Achievements on Issues of Concern to Women. Р. 1]. Премьер-министр в феврале 1992 года лично объявил об официальном начале действия инициативы «Возможность 2000», имевшей целью осуществить благоприятствующую семье политику занятости и увеличить количество рабочих места для женщин [Britain, 1995. P. 36; Britain, 1998. P. 43]. И все же программа, несмотря на правительственную поддержку, не получила широкого отклика и вновь возродилась лишь после прихода в 1997 году к власти лейбористов.

Консерваторы предприняли попытку реформирования системы дошкольного и внешкольного воспитания. Объявленная ими в 1995 году инициатива внешкольного воспитания давала возможность родителям, воспитывавшим детей школьного возраста, более активно работать вне дома [Britain, 1998. P. 44]. С помощью правительственного гранта в ее рамках создали более 67 тыс. новых мест в группах внешкольного воспитания [Women (Government Priorities), 1998, Column 609]. В 1996 году запустили в действие программу ваучеров для детских садов общим объемом в 730 млн фунтов стерлингов. Она давала каждому родителю четырехлетнего ребенка право на получение специального ваучера, который мог быть использован на покрытие расходов по его содержанию в любом дошкольном учреждении независимо от формы собственности [Government Achievements on Issues of Concern to Women. Р. 1].

Как видим, консерваторы стали осознавать необходимость реформ для улучшения положения женщин. Тем не менее они слишком поздно заметили, что на протяжении ХХ столетия место женщин, их запросы и нужды в британском обществе заметно изменились, и упустили инициативу, передав ее в руки лейбористов.

Лейбористская партия

Начальный этап деятельности

После Первой мировой войны в двухпартийной системе Великобритании лейбористы заняли место Либеральной партии С 1997 года они находятся у власти, проводят политику, направленную на поддержку интересов и на выдвижение женщин, и в целом активно апеллируют к работающим женщинам молодого и среднего возраста как к электорату. Тем не менее, так было не всегда. Особенности возникновения Лейбористской партии, основанной на коллективном членстве2, наложили отпе?