К проблеме управления образованием татар России во второй половине XIX века (на примере Астраханской губернии)

К ПРОБЛЕМЕ УПРАВЛЕНИЯ ОБРАЗОВАНИЕМ ТАТАР РОССИИ ВО ВТОРОЙ ПОЛОВИНЕ XIX ВЕКА (НА ПРИМЕРЕ АСТРАХАНСКОЙ ГУБЕРНИИ)

© Ислемисова Р.М.*

Астраханский государственный университет, г. Астрахань

В статье рассматриваются особенности государственной политики в отношении татар России во второй половине XIX века, на примере Астраханской губернии. Использован материал как российских исследователей, так и архивные данные.

Школьная политика второй половины XIX в. по отношению к татарскому народу, методы и формы ее осуществления вобрали в себя установки внутриполитического курса самодержавия своего времени. Этот курс четко делился на два этапа: 1) период принятия и осуществления буржуазных реформ (60-70-е гг.); 2) время контрреформ и усиления реакционной и внутренней политики царизма (80-е - первая половина 90-х гг.).

Одной из существенных мер школьной политики по отношению к «инородцам» являлось подчинение национальных школ ведомству Министерства народного просвещения (далее МНП) и введение (добровольно-принудительное или обязательное) в них преподавания русского языка. В этом отношении судьбу татарской школы обособлять нельзя и необходимо рассматривать её в контексте национальной политики Российского самодержавия [4, с. 61-62].

В конце первой половины XIX в. был зарегистрирован массовый «отход от православия» ранее крещенных татар Поволжья и возвращение их в магометанство. Это был протест народа против насильственного обрусения, против принудительной христианизации.

Подробные сведения об отпадениях имеются в представлении исправляющего должность казанского губернатора вице-губернатора Е.А. Розова от 5-го декабря 1866 года за № 5505. После подробного изложения отступнического движения в целом ряде селений Казанской губернии Е.А. Розов делает следующие общие выводы.

«Не ограничиваясь только объявлением всем помянутым отступникам на поданные ими прошения Высочайшей воли, я старался раскрыть причины, вследствие которых возникло стремление крещеных татар к переходу в магометанство. Причины эти следующие:

* Аспирант кафедры Педагогики и непрерывного профессионального образования.

В Казанской губернии всех вообще татар считается 446 556 душ обоего

пола, в том числе 44 000 - крещенных. По характеру своему татары народ живой, деятельный и изворотливый, а по образованию они не только выше всех инородцев Казанской губернии, но даже более развиты, чем русский крестьянин, удаленный от прибрежья Волги и Камы. В каждой татарской деревне, даже самой незначительной, есть мечеть и указный мулла, который вместе со своими женами учить как мальчиков, так и девочек-магометанок, читать, писать и дает им религиозное понятие. Большинство мулл ведет жизнь вполне согласную с предписаниями Корана, в манерах своих приличны и строги и, имея по шариату право решать споры по имуществу, пользуются в среде магометан заслуженным уважением.

Татары-магометане отличаются вообще ревностью к своей вере и замечательным духом пропаганды, которая принадлежит не только муллам, но почти каждому магометанскому лицу, какого бы звания и пола оно ни было. Эта ревность к поддержанию и распространению своей веры в магометанах поддерживается огромным развитием среди татар магометанской грамотности. Для простодушных крещенцев, при единстве языка татарского, магометанство может быть привлекательно своими омовениями, чинностью при богослужении, набожными легендами, наконец, наружным благочестием в манерах и речах, обыкновенными у татарских мулл, начетчиков и начетниц, -словом, все такими же сторонами, какими русские простолюдины увлекаются к расколу и расколоучителям.

Таким образом крещенные татары с малолетства привыкают к обычаям и действиям магометанским, усваивают мысль о мнимой божественности и святости магометанской веры, умиляются магометанскими сказками. Между ними распространяются все более и более магометанская грамотность и знание магометанских немногочисленных и весьма кратких молитвословий, смысла и значения которых они впрочем не понимают, так как они изложены на арабском языке [7, с. 5-6].

К 60 годам XIX века царизму стало ясно, что прямолинейная русификаторская политика не дала ожидаемых результатов. К этому времени многие нерусские народы Казанского учебного округа уже имели свои национальные школы, читали различные сочинения на родных языках. В этих условиях царизм (в который уже раз) ищет новые формы продолжения прежней политики. Показательна в этом плане записка профессора Санкт-Петербургского университета В.В. Григорьева, в которой он писал: «можно истребить магометан, или изгнать их из империи, но переделать их радикально нельзя.

А за то, что невозможно, не следует и браться. Правительство не все то может, чего бы хотело или могло хотеть». Исходя из этого Григорьев предлагает: «Первое средство обрусения инородцев - религия. Второе после религии средство, способствующее к обрусению инородцев, состоит в усвоении ими понятия о нравственном превосходстве русской народности». Записка Григорьева не была частной. Она положила начало новому этапу в русификаторской политике царизма. Суть его заключалась в том, что «в инородческих школах Казанского округа языком обучения должен быть русский язык, а местные наречия могут служить лишь орудием при первоначальном обучении и чем это скорее будет остановлено, тем лучше. Это относится ко всем инородческим училищам, особенно же к татарским. В начальных народных училищах для татар, чуваш и черемис и прочих инородцев дозволяемое первоначальное обучение на их собственных народных языках должно быть решительно отклонено» [3, с. 56].

Развитие образования нерусских народов России в период со второй половины XIX в. неразрывно связано с именем графа Д.А. Толстого, обер-прокурора Синода, назначенного 14 апреля 1866 г министром народного просвещения. Занятие одновременно двух высоких постов позволили ему координировать и взаимно дополнять деятельность обоих ведомств по «просвещению инородцев, конечной целью которого, по замыслу графа, обрусение и слияние с русским народом». Образовательная политика по отношению к «инородцам-мусульманам» заключалась в осуществлении следующих мероприятий:

Разработку проблемы обсуждения «инородцев» МНП поставило на «научную» основу. Статьи, выступления ведущих специалистов в этой области

на страницах «Журнала Министерства народного просвещения» должны были послужить теоретической основой для разрабатываемой темы. Второе, не менее важное направление деятельности учебного ведомства заключалось в исследовании мирового колониального опыта в лице таких преуспевающих в этом отношении государств, как Франция и Англия. Поэтому собранный за границей материал был обработан и подвергнут обсуждению сначала на Ученом комитете МНП. Положения «Журнала» Ученого Комитета от 27 февраля 1867 г. в 60 печатных экз. Были доставлены в Казань для рассмотрения в училищных советах Учебного округа. В целом большинство училищных советов поддержало метод, предусматривающий обрусение татар через русский язык, хотя были и предложения найти и другие формы воздействия и не ограничивать всю работу только распространением русского образования. Следующим шагом было рассмотрение и обобщение протоколов училищных советов по вопросу об образовании «инородцев» попечительским советом округа.

Попечитель Казанского учебного округа П.Д. Шестаков представил в Министерство особую записку о возможных мерах по обрусению «инородцев» в губерниях округа. То же самое сделал попечитель Одесского учебного округа С.П. Голубцов относительно системы образования крымских татар. Последней инстанцией, обсуждавшей вопросы государственной важности, стал Совет министров народного просвещения, в котором приняли участие авторы обеих записок и директор департамента духовных дел иностранных исповеданий граф Сиверс.

Выработанный здесь окончательный вариант системы «просвещения инородцев» был изложен в «Журнале Совета министров народного просвещения» от 2 февраля 1870 г. [4, с. 63-64]:

«По отношению к системе образования, инородцы должны быть прежде всего разделены на две большие группы: а) инородцы-христиане и б) татары-магометане.

Татары-магометане, населяющие губернии Казанского учебного округа и Крымский полуостров, входящий в состав Одесского учебного округа, составляют племя, фанатизируемое многочисленным духовенством, богатое мечетями и магометанскими школами и крепкое в своей вере. Поэтому обрусение татар-магометан может быть ведено лишь путем распространения русского языка и образования, с устранением всех таких мер, которые могли бы породить в этом, по природе подозрительном племени, опасение в посягательстве правительства на отклонение детей от их веры» [1, л. 17].

Для достижения поставленной цели были предусмотрены следующие меры. Это - открытие начальных школ для девочек, татарских учительских школ в городах Симферополе и Уфе, русско-татарских школ с содержанием законоучителя за счет населения, составление и издание учебных книг, создание сети русских классов при мектебах и медресе за счет прихожан, за-

прет открывать новые национальные школы без русских классов. Со временем предусматривалось введение образовательного ценза для лиц, получающих духовные звания, членов Оренбургского магометанского духовного собрания и Таврического магометанского духовного управления, а также избираемых в общественные должности (земские, городские, сельские).

«Правила» были одобрены царем Александром II 26 марта 1870 г. Первым документом МНП, направленным на осуществление «Правил» 1870 г., можно считать предписание графа Д.А. Толстого от 4 апреля 1870 г. попечителю Казанского учебного округа. Он делит их на три категории: 1) для детей малообруселых и почти не знающих русский язык «инородцев»; 2) для детей, проживающих в местностях со смешанным населением «из природных русских и инородцев»; 3) для детей татар-магометан.

В момент принятия «Правил» 1870 г. в Казанский учебный округ входили 11 губерний, в том числе такие, как Оренбургская, Уфимская. В 1874 г. в связи с образованием самостоятельного Оренбургского учебного округа произошло сокращение численности губерний Казанского округа. В рассматриваемый нами период (с 1874 г.) он состоял только из 6 губерний (Казанская, Симбирская, Самарская, Вятская, Саратовская, Астраханская). Поэтому в рамках Учебного округа русификаторская школьная политика царизма осуществлялась главным образом по отношению к татарскому народу, его мек-тебов и медресе.

В конце 1871 г. была учреждена в округе должность инспектора башкирских, киргизских и татарских школ. В обязанности нового инспектора входило: 1) устройство среди мусульманского населения округа правительственных «инородческих» школ, а также русских классов при татарских школах; 2) просмотр существующих и составление плана для издания новых книг, необходимых для преподавания в этих учебных заведениях. Вторая обязанность нового должностного лица требовала не только организаторских способностей и знания татарского языка, но и достаточно глубоких знаний связанных с преподавательско-педагогической деятельностью в национальной школе и творческим мышлением. Поэтому не случайно первым инспектором киргизских, башкирских и татарских школ был назначен будущий известный ученый-тюрколог В.В. Радлов.

Вторым отступлением от «Правил» 1870 г. стало разрешение властей содержать законоучителя при русско-татарских школах и в некоторых русских классах за счет казенных средств. Очень часто свое несогласие на их открытие духовные лица и прихожане объясняли материальными затруднениями. Это обстоятельство становилось одной из главных преград при устройстве новых учебных заведений. В пореформенный период незначительная часть русских классов содержалась за счет населения. Остальные классы существовали на средства казны, земских и городских учреждений. В частности, для русских классов при казанских медресе в 1873 г. было выделено

из кассы городской управы 500 руб., а с 1874 г. из сметы МНП ежегодно стали отпускать до 800 руб.

Отход от соблюдения положений «Журнала» от 2 февраля 1870 года, применение насильственных методов начались буквально с первых попыток администрации распространить русское образование среди татарского населения. Применение незаконных средств, превышение своих полномочий, использование полиции, бюрократический подход при решении большинства проблем были обычным явлением в деятельности местных властей. Сопротивление татарского населения только усиливало применение принудительных мер [4, с. 64-67].

Вопросы просвещения наложили свой отпечаток и на осуществление военной реформы. В «Уставе о всеобщей воинской повинности», получившем силу закона с 1 января 1874 г., предусматривались льготы по образованию при отбывании службы. Для лиц, окончивших начальные народные училища, русские классы, русско-татарские школы срок действительной службы ограничивался 4 годами, тогда как служба в сухопутных войсках продолжалась 6 лет (впоследствии уменьшена до 5 лет), а на флоте - 7 лет. Это было фактически введение образовательного ценза для получения льгот по воинской повинности. Правительство попыталось таким действенным путем, используя материальные затруднения, вести политику обручения татар. По признанию самих властей, воинская повинность была одной из тягчайших повинностей для крестьян, составляющих основную часть населения страны.

Относительно татар льготы «Устава» 1874 г., по замыслу властей, должны были повысить значение русско-татарских школ и русских классов при мектебах и медресе в глазах мусульман. Необходимо отметить, что правила на получение льготы по 4-му разделу для лиц, окончивших «иноверческие церковные школы» МНП были утверждены только в 1880 г. Желающие могли сдавать экзамен по программе народных начальных школ по двум предметам: по русскому языку (устно и письменно) и арифметике. Возрастной ценз ограничивался 16-20 годами [4, с.67-68].

Таблица 1

Ведомость о татарских школах в Астраханской губернии на март 1875 г. [1, л. 7]

Число школ Число учащихся

Мужской пол Женский пол

В г. Астрахани 4 88 -

В Уезде Астраханском: В селениях:

Царевском 4 61 -

Зацаревском 1 20 9

Башмаковском 3 30 17

Осыпнобугорном 1 17 8

Трехпротокском 1 10 5

Машаикском 1 11 6

Килинчинском 1 14 6

Солянском 1 18 8

Кучерганском 1 14 9

Курочкинском 1 17 6

Линейном 1 12 5

Янгикскерском 1 8 -

Красноярском:

В Сел. Хожетаевском 5 62 30

Сеитовском 2 20 13

Черноярском:

В Сел. Каменном Яру 1 50 -

Малых Чапурниках 1 40 -

Царевском:

В Сел. Солодовке 2 90 4

Малеевке 1 20 -

Итого 34 632 126

В 80-е гг.Х1Х в., когда в правительстве России началась переоценка реформ 60-70 гг., в сфере образования появилась тенденция к усилению религиозного компонента в содержании начального образования, что прежде всего отразилось на развитии образования для не исповедующих православие детей. Большое значение в процессе подчинения государственной системе управления школ для нерусских детей имел всеподданнейший отчет сенатора М.Е. Ковалевского от 1882 г., в котором обосновывалась необходимость усиления русификации «инородческого» населения. В том же году министр народного просвещения А.П. Николаи составил предписание попечителям учебных округов, утвержденное 5 февраля 1882 г., разрешающее установить надзор за «инородческими школами», приступить к «осторожному» сбору статистических сведений о последних. В 1884 г. по многочисленным ходатайствам мусульман КУО медресе и мектебе были освобождены из-под надзора МНП, русский язык исключен из числа обязательных предметов программы.

Сущность русификаторской политики правительства сводилась к игнорированию национальных интересов народов, их языка и культуры, покровительству церковно-миссионерским учебным заведениям. В 1888 г. вышло постановление МНП, предусматривающее членство и председательство в училищных советах исключительно христиан.

Следующим охранительным шагом правительства в сфере развития образования нерусских народов России была отменена в 1889 г. должности инспектора татарских, башкирских, казахских школ, что в большей степени было связано с деятельностью Н.И. Ильминского, ходатайствующего о принятии решительных мер по «свертыванию» распространения среди «инородцев» русского образования». Изменилась система контроля над духовными школами инородцев.

В Циркулярном письме МНП от 30 июня 1892 г. указывалось, что новые духовные школы могут открываться только с разрешения директоров народных училищ губерний. Данные постановления были направлены на ослабление «инородческого» компонента в системе начального образования России».

К концу XIX века для миллионного татарского населения шести губерний КУО учреждено 11 русско-татарских училищ (одно из них - в Астрахани) [6, с. 72-74]. В письме попечителю КУО от 8 июня 1882 года говорится: «Отставной унтер-офицер Халиулла Искендеров уполномоченный от прихожан-старожилов в г.Астрахани соборной № 7 мечети представлял при прошении инспектору татарских (башкирских и киргизских) школ замысление прихожан старожилов о передаче ими в распоряжение правительства готового дома с усадебным местом для помещения в нем училища для обучения детей магометанской и русской грамоте, просит об открытии в жертвуемом доме училища.

Вследствие сего имею честь почтительнейше просить ходатайства Вашего Превосходительства об открытии в жертвуемом доме в г.Астрахани народной русско-татарской школы и об ассигновании необходимой для этой школы суммы...» [5, л. 1]. В письме от 18 декабря 1882 года попечителю КУО: «... имею честь донести Вашему Превосходительству, что Астраханское инородческое для татар одноклассное начальное народное училище Министерства Народного Просвещения открыто мною 15 текущего декабря и что учащихся поступило в него 16 человек» [5, л. 10].

Анализ геополитического контекста образования нерусских народов является, на наш взгляд, одной из предпосылок целостного понимания противоречивых процессов развития современных межкультурных отношений, взаимодействия этносов и конфессий. Обсуждение геополитических аспектов истории образования нерусских народов Российской империи может активизировать дискуссии по поводу оптимального учета национальных и региональных интересов в реализации принципов федеративного устройства России [2, с. 79].

Список литературы: