Бахаизм в Азербайджане

Лейла МЕЛИКОВА

Младший научный сотрудник Института востоковедения им. акад. З.М. Буниятова Национальной академии наук Азербайджана (Баку, Азербайджан).

БАХАИЗМ В АЗЕРБАЙДЖАНЕ

Резюме

В статье рассматриваются некоторые факты возникновения и распространения в Северном Азербайджане бахаизма — религиозного движения, возникшего в 1844 году в Иране и благодаря своему отцу-осно-вателю Бахаулле (Мирза Хусейн Али

Нури — 1817—1892 гг.) окончательно сформировавшегося к 1863-му. Кроме того, анализируются реалии и перспективы развития бахаизма в контексте проблемы взаимоотношений государства и общества в современном Азербайджане.

В в е д е н и е

Азербайджан, расположенный на стыке Европы и Азии, в силу собственных геополитических особенностей исторически всегда был открыт для проникновения и синтеза различных культурных, духовно-религиозных, общественно-политических процессов во многих сферах, что, однако, не только не помешало ему на протяжении веков сохранить свою религиозно-культурную самобытность, но и способствовало еще большему духовному самообогащению.

После длительного затишья, обусловленного реалиями советского периода, с конца 1980-х годов и по сегодняшний день в Азербайджане активизируется деятельность зна-

чительного ряда конфессиональных групп, течений и сект, приверженцы которых стараются пополнить свои ряды как можно большим числом новообращенных. При исследовании вопросов общественно-религиозного сознания возникает необходимость дифференцировать группы, оставившие глубокий след в истории религиозной жизни в Азербайджане.

К таковым, в частности, относятся бахаиты, последователи религиозной доктрины, возникшей в 1844 году в Иране и окончательно сформировавшейся к 1863-му. Сразу же отметим, что его апологеты отстаивают для него статус новой мировой религии. Так или иначе, но, согласно мировой религиозной статистике, по уровню географической распространенности бахаизм вышел на второе место после христианства, опередив такие традиционные мировые религии, как ислам и буддизм. По сведениям различных статистических источников, ныне в мире насчитывается около 6 млн его последователей. Современная бахаитская община — хорошо организованная иерархическая структура, имеющая свои ответвления почти во всех регионах и более чем в 200 странах мира. В общей сложности, по данным «Британской энциклопедии», в мире проживает 5 742 000 бахаи1.

Некоторые сведения об истории зарождения и распространения бахаизма в Азербайджане

Условно можно выделить несколько этапов и уровней распространения бахаизма в Северном Азербайджане. Первый этап, охватывающий период до начала XX века, включает в себя несколько уровней распространения, отличающихся друг от друга. В самый ранний период носителями учения являлись в основном семьи вынужденных иммигрантов из числа бывших ираноподданных, спасавшихся от преследований. Однако здесь следует исключить приграничные области Южного Азербайджана, которые в силу своего географического положения вполне естественно уже были охвачены новым учением. В то же время в духовно-религиозной сфере Северного Азербайджана бахаизм воспринимался как нечто чуждое общественному сознанию, что объясняется прочно закрепившимися и господствующими на этой территории многовековыми исламскими традициями. Именно поэтому фактически до конца XIX века в Северном Азербайджане бахаизм развивался довольно локально, преимущественно в среде его первых носителей (т.е. в местах их тогдашних расселений). Но в процессе ассимиляции иранских беженцев, что было неизбежно в силу совокупности ряда факторов, в числе которых — этническая, языковая и, частично, некая ментальная общность переселенцев с коренным населением, — бахаизм стал более широко проникать в общество, чему также способствовали внутренние организационные механизмы этого учения, четко определяющие и направляющие его адептов в деле обращения в веру.

История зарождения бахаизма в Северном Азербайджане хронологически восходит к периоду деятельности самого Бахауллы, точнее к 1860 году. Но реальные отголоски иранских событий, касающихся зарождения бабизма (предтечи бахаизма), были зафиксированы еще в 1844 году в Нахчыване, где в ходе борьбы конкурирующих между собой мазхабов и тарикатов отмечался (в Ордубаде) массовый переход населения на сторону бабидов, которых сплотили вокруг себя Молла Садых Ванандли и Ага Миркеримли в селении Вананд. В то же время приверженцы традиционного шиитского духовенства — представители школы «усули» — пытались захватить господствующие позиции и укре-

пить их, чтобы осуществлять контроль над населением наравне со светской властью. Однако в среде богословов не наблюдалось единства. Так, муджтехид Ага Али, ученик знаменитого Шейха Ахмада Ахсаи (1753—1826 гг.) — основателя шиитской секты шейхи-тов, выступал против «усули», разумеется отдавая предпочтение шейхизму. Совершенно естественно, что на фоне этих идейных противоречий сплотившиеся под бабидским знаменем несколько тысяч человек представляли собой излишнюю и дополнительную угрозу всем находящимся в конфронтации силам. В результате муджтехид Ага Али и его сподвижники объединяются со специально посланной из России пятитысячной армией генерала Бехбудова. Чтобы не допустить победы бабидов и установить главенство «шейхи», Шихалибек — наиб хана Нахчыванского (тоже «шейхи») — потратил немало средств2. Бабидов удалось разогнать, мятеж был жестоко подавлен, а население сильно напугано. Однако почва для последующего распространения уже трансформировавшегося в баха-изм нового учения была подготовлена. Спустя годы в том же регионе (хотя лишь в его приграничных областях) существовали целые деревни, население которых было полностью бахаи, например селение Евоглу, что между Джульфой и Хойем, располагавшееся по обе стороны реки Готур3. Описание патриархальности нравственных устоев в некоторых бахаитских семьях (правда, идущее несколько вразрез с провозглашенным бахаитской этикой принципом полной свободы и прав женщины, который бахаиты считают преимуществом в сравнении с мусульманским подходом к этому вопросу) можно найти у известного азербайджанского писателя М.С. Ордубади.

Подобная синхронизация с иранскими событиями объясняется двумя факторами. Первый из них — территориальная близость и общая граница и, как следствие, вынужденная миграция постоянно преследуемых на родине бабидов. Второй — существующая на тот момент общность религиозного сознания жителей как Северного, так и Южного Азербайджана, где шиизм имамитского толка исторически утвердился в качестве духовно-религиозной доминанты обоих регионов еще с XVI века (начало правления Сефевид-ской династии).

В контексте взаимоотношений с традиционным духовенством интересным фактом ранней истории бахаизма в регионе является полемика, развернувшаяся в свое время между шейхульисламом Закавказья Ахундом Абд-ус-Саламом Ахундзаде и ба-хаитами.

Первоначально шейхульислам выступил в печати с критическими замечаниями на книгу Баха-Аллаха «Китаби Иган», которые в виде отдельной брошюры направил в палестинский город Акку, где в тот период находились лидеры бахаитского движения. Из Акки закавказскому шейху попытался возразить бахаит по имени Ага Риза Ширази (кондитер по профессии), написавший книгу. В свою очередь, Ахунд Абд-ус-Салам Ахундзаде издает книгу (1896 г., Тифлис) под названием «Защита против возражений врага по поводу вероучения бабидов»4 (так продолжали называть бахаитов). В оригинале (на фарси) книга называется «Муталие-и Китаб-и Иган дар радде мяталиби ан» («Прочтение Кита-би Иган с целью опровержения ее положений»)5.

Как указывает Уманец, если в критике «Китаби Иган» шейхульислам придерживался сдержанной формы выражений, то в книге он нападает на «врага» со всей правотой своей убежденности, чтобы с точки зрения мусульманской теологии доказать полную несостоятельность бахаизма как новой религии. Ответом шейхульисламу тогда послужил опубликованный позднее (1903 г., Каир) труд известного идеолога баха-изма, главы Ашхабадской общины бахаи Мирзы Абу-ль-Фазла Гольпаегани, под

названием «Фараид», где автор оппонировал по пунктам, одновременно излагая принципы бахаизма6.

С 1863 года бахаитские общины свободно и активно функционируют в Баку, Гяндже, Барде, Сальяне, Гейчае, Шеки, Нахчыване (наиболее крупные — в Баку и Балаханах). К 1880-м годам их численность достигла нескольких сотен человек. В архивах Бакинской общины хранится документ на приобретение здания № 216 (известного в то время как «мусафирхана») по улице Чадровой (ныне ул. Мирзаага Алиева), датированный 1887 годом. В поселке Балаханы сохранилось кладбище бахаитов со старыми надгробиями, некоторые из которых украшены надписями, взятыми из стихов Куррет-уль-Айн, и прочими священными для бахаитов текстами.

В целом на начальных этапах в Северном Азербайджане бахаизм распространялся довольно гладко, без особых притеснений со стороны властей и духовенства. Имевшие место стычки и инциденты носили скорее частный, а не массовый характер. Факты, подобные описанному в литературе убийству в 1901 году Моллы Садыха, сына известного исламского богослова Ахунда Ибрахимхалила, в гневе давшего фетву на убийство сына, принявшего бахаизм, были довольно редкими.

Это объяснялось благосклонностью правящих кругов России к бахаитам, которые в тот период размещались большей частью в российском Туркестане. На наш взгляд, подобный выбор был не случаен и объяснялся суннитским характером ислама в Ашхабаде, тогда как поселение многочисленной бахаитской общины в шиитском Азербайджане, что было бы удобнее географически, могло породить дополнительный очаг напряженности в регионе и привести к непредсказуемым последствиям. Северный Азербайджан тогда был национальной окраиной Российской империи, а относительная лояльность местных властей и духовенства к бахаитам выражала общую политику государства.

В исследовательской литературе встречается еще один факт, косвенно отражающий положение дел с бахаизмом в Баку в начале XX века. Приводятся выдержки из переписки (1909—1910 гг.) Л.Н. Толстого с инженером-бахаитом из Баку Мирзой Алекпером Ма-медхановым, с помощью которого великий писатель впоследствии получал бахаитскую литературу, а также заочно общался с Абд-уль-Баха. В отечественных бахаитских источниках он упоминается как Мирза Али Акпер Нахчывани. Примечательно, что его сына, Алиулла Нахчывани (1919 г.р.), в течение 40 лет избирали членом высшего административного аппарата бахаитов всего мира — Всемирного Дома Справедливости (со дня его основания — 1963 г.).

Бахаизм в общественной и духовной жизни азербайджанского общества в начале XX века

С развитием нефтяной отрасли и капитала в Азербайджане (на рубеже веков) баха-изм, исторически адекватный буржуазным процессам, сразу же старается добыть себе прозелитов из числа новоявленных бакинских миллионеров и меценатов — и небезуспешно. Ряд лет членом Духовного собрания Баку был известный нефтепромышленник и меценат Муса Нагиев (1849—1919 гг.), авторитет которого на протяжении долгого времени поднимал престиж общины7.

На фоне крайнего кризиса традиционных религиозных представлений идеи общественного переустройства путем разрушения устаревших догм повсюду привлекали к бахаизму многих прогрессивно мыслящих людей. Не стал исключением и Азербайджан. В списках своих приверженцев бахаитские источники отмечают многих деятелей азербайджанской культуры и искусства. В частности, утверждается, что у истоков распространения учения в селе Xызы и Баку с 1860 года стоял отец поэта Микаила Мушфига, Мирза Абдулгадир Исмаилзаде; бахаитом был и учитель поэта Алиага Вахида. Выдвигаются предположения о принятии веры великим поэтом Азербайджана Мирзой Алекпе-ром Сабиром (1862—1911 гг.), который тесно контактировал с бахаитской общиной Ба-лахан и участвовал в религиозных диспутах. Кроме того, упоминаются известный поэт Сеид Азим Ширвани (1835—1888 гг.), поэт и драматург Гусейн Джавид (1884—1941 гг.), основоположник профессионального музыкального искусства Азербайджана, академик Узеир Гаджибеков (1885—1948 гг.) и др.

Конечно, нельзя однозначно согласиться с этими утверждениями, но также невозможно категорически их опровергнуть. При объективной оценке религиозно-духовной атмосферы азербайджанского общества начала XX века понятными становятся духовные искания той его части, которая не могла примириться с невежеством мулл, мракобесием и внутренними противоречиями, одолевавшими на тот момент приверженцев мусульманства. Естественно, эти процессы находили свое отражение в литературе и искусстве. Отношение к просветительству и в целом ко всему прогрессивному в обществе хорошо выражено в поэзии известного азербайджанского сатирика М.А. Сабира. С большой иронией он описывает разговор (почти сплетни) двух обывателей, в котором все поступки и действия окружающих, хоть как-то связанные с попытками приобщиться к знаниям, будь то учеба в университете или чтение журнала «Молла Насреддин», расцениваются как грубое вероотступничество и вполне конкретно отождествляются с бабизмом8.

Вообще же отечественная литература начала XX века в самых разных ракурсах и в достаточном количестве запечатлела взаимоотношения бахаизма с азербайджанским обществом того времени, что, несомненно, может (и должно) стать темой отдельного исследования.

Ознакомившись с некоторыми образцами литературно-поэтических свидетельств указанного периода, можно сделать выводы, прямо противоположные утверждениям, выдвинутым современными азербайджанскими бахаитами. Так, яркий пример отношения к бахаизму выдающегося поэта Азербайджана Сейида Азима Ширвани — его стихотворение «Шамахы бабиляри хаггында» (досл.: «О шемахинских бабидах»), прочитав которое трудно поверить, что автор был приверженцем бахаитского вероучения. Содержание этого произведения наполнено едкой сатирой, направленной на полное изобличение бахаитов как силы, враждебной исламу и вносящей дополнительный разброд в умы простых людей, и без того морально дезориентированных. Автор яростно критикует концепцию смены пророческих циклов и некоторые другие элементы религиозно-философской платформы бабизма-бахаизма, а в некоторых местах даже нарочито их аллегорически искажает (для достижения эффекта более сильного эмоционального воздействия на читателя). Заканчивается сатира открытым заклятием приверженцев вероучения9.

Здесь сыграл роль еще один немаловажный фактор, объясняющий, почему в тот исторический отрезок времени бахаитские идеи не могли продвинуться дальше. Говоря о движении просветителей в Азербайджане, необходимо вспомнить, что вначале их объединяла идея культурного возрождения мусульманского мира, переживавшего кризис, и

только потом, политизировавшись, она перешла в национально-освободительную, логическим результатом которой стало создание в 1918—1920 годах Азербайджанской Демократической Республики (АДР). Тем, кто стоял у истоков этого движения, была необходима мощнейшая объединяющая идеологическая база, основанная исключительно на мусульманских традициях. Учитывая исламское происхождение бахаизма, можно предположить, что он первоначально мог привлечь внимание передовых умов в качестве реформистской основы. Но при ближайшем рассмотрении это религиозное учение компрометировало себя многими своими основополагающими принципами и установками: космополитизмом, публичным дистанцированием от ислама, откровенной ориентацией на страны колониального мира. А это в принципе не отвечало целям национальной интеллигенции.

Правда, благодаря симпатиям определенных кругов прогрессивно настроенной интеллигенции в более поздний период бахаизм в Азербайджане все же приобрел черты некоего религиозно-модернистского направления.

В частности, сохранились (в периодике того времени) обвинения в попытках религиозной модернизации писателя и драматурга Гусейна Джавида. О симпатиях последнего к идеям бахаитов косвенно свидетельствуют воспоминания его родных о том, что в критические моменты своей жизни он часто философски произносил фразу: «Аллаху Абха!», давая знать, что при разговоре присутствует посторонний. Пометки на полях к стихотворению «В мечети» (в сборнике «Азер») также говорят, что автор был знаком с концепцией преемственности божественного откровения, содержащейся в бахаизме. Но совершенно очевидно, что он по-своему переосмысливал религию, а наивысшей философией и религией считал саму жизнь10.

Бахаизм в советский период

До прихода к власти большевиков и после установления советской власти в Азербайджане его бахаитская община некоторое время существовала и развивалась в благоприятных условиях. В литературе встречаются данные о социальном составе Духовного собрания Баку в 1929—1930 годах, из девяти членов которого пятеро — торговцы, двое — ремесленники, один — служащий и один — маклер. Кроме того, отмечается высокая пропагандистская активность и подготовленность бакинских и балаханских бахаи-тов в распространении своей религиозной печатной продукции11.

С усилением советского режима, в сталинский период, появлялись публикации, осуждавшие бахаизм как антисоциалистическое явление, чуждое советской идеологии. В этом плане не стал исключением и Азербайджан. В отечественной периодике бахаитов называют «волками в овечьей шкуре, на деле являющимися орудием для эксплуатации трудящихся в руках капиталистов»12.

В середине 1920-х годов часть азербайджанских бахаитов выдворили из страны (в ходе массовой депортации граждан иранского происхождения). За деятельностью общины устанавливается строгий надзор, налагаются запреты на проведение собраний, изымаются их протоколы, а также религиозная литература. Об этом свидетельствуют многочисленные материалы архивов НКВД Азербайджанской ССР. Например, в деле, начатом 17 июля 1926 года, содержится информация об «Уставе и списках исполнитель-

ных органов общины бехаистов при молитвенном доме в Балаханах, Раманы-Сабун-чинского района, Бакинского уезда». Из документа можно узнать, что на тот момент в общине было зарегистрировано 14 человек, социальное положение которых таково: 3 крестьянина, 3 ремесленника, 1 парикмахер, остальные рабочие. Председательствовал в общине буровой мастер Мирзаага Керимов (1901 г.р.). В Уставе общины изложены следующие ее цели и задачи: «...устраивать ежедневные или периодические молитвенные собрания; управлять имуществом, полученным по договору от местных органов Советской власти; заключать сделки частноправового характера; избирать служителей культа для совершения религиозных обрядов; участвовать в съездах религиозных обществ всяких вероисповеданий; проповедовать бехаистическое учение только совершеннолетним.» и т.д. В пункте о средствах общины допускается сбор добровольных пожертвований для покрытия расходов, связанных с обладанием культовым имуществом, но оговаривается запрет на взымание обязательных членских взносов. Xарактерно, что лишь по получении каждый раз разрешения от соответствующих органов государственной власти допускалось издавать собственные книги, журналы и устраивать лекции, равно как и вносить изменения или дополнения в Устав общины13.

Из другого документа, содержащего сведения о числе зарегистрированных по Азербайджанской ССР обществ, союзов и объединений, не преследующих целей по извлечению прибыли (по состоянию на 1 сентября 1926 года), становится ясно, что в республике тогда функционировали 3 бахаитские общины, в общий состав правления которых входили 23 человека. Из них: рабочих — 3, крестьян — 11, служащих — 3, прочих — 6 чел.14 В «Сведениях о сектантских общинах», общая численность бахаитов на тот момент дана более точно: в Баку — 153 чел., пос. Балаханы — 58 чел., г. Гянджа — 73 чел.15

О положении дел в бахаитской общине республики в конце 1920-х годов красноречиво свидетельствует письмо от 29 марта 1927 года, направленное бахаитами в ЦК Азербайджанской Коммунистической партии, где верующие от имени «всех кавказских беха-итов» обращаются к правительству с просьбой отменить решение о депортации проживающего вот уже четыре года в Баку единственного в регионе «проповедника учения Баха-изма Мирзы Мамеда Пертеви», которому «предписано в течение недели покинуть пределы СССР». Из этого же письма можно узнать, что «Советская страна... отказала нам (ба-хаитам. — МЛ.)... в изучении международного языка «эсперанто». ...Несколько месяцев тому назад полученное Духовным Советом официальное разрешение... на созыв годовой конференции кавказских бехаистов, административным путем было отобрано и созыв запрещен без указания каких бы то ни было мотивов». Подписано письмо председателем общины А. Заргаровым и секретарем М.Р. Кязим-Заде16.

А через неделю, 7 апреля 1927 года, под грифом «строго секретно» выходит особое постановление ЦК ВКП (б) «О сектантстве», содержащее особые установки о политике регулирования деятельности религиозных групп и общин. Наряду со многими запретами и ограничениями в деятельности, в этом документе определялось наиболее лояльное отношение к религиозным общинам, «в уставе которых указано положительное отношение к выполнению всех государственных повинностей и, в частности, военной службы»17. Ба-хаитская община по причине провозглашенных ею принципов отказа от вмешательства в политические процессы, всеобщего мира и согласия не соответствовала заданной установке.

В силу указанных причин дополнительные трудности бахаитам начал создавать новый циркуляр ЧК Азсовнаркома «О признании сектантами обязательной военной службы» (июль 1926 г.), согласно которому перед всеми религиозными общинами необходимо было «поставить вопрос об «обязательном и безоговорочном признании военной службы с оружием в руках». При этом требовалось, чтобы «Отделы внутренних управлений за признание военной службы никакого давления не делали, а только провели собрания общин и представили протоколы», после чего последуют дальнейшие распоряжения. Данную работу необходимо «считать боевой и откладывать ее не следует»18.

В связи с выходом специального указа о переходе недвижимого имущества всех религиозных сообществ в собственность государства в 1929 году Бакинская община бахаи была вынуждена заключить договор об аренде здания на улице Чадровая, 216. Но уже в 1930-х годах власти требуют немедленного прекращения деятельности общины, чему ба-хаиты обязаны подчиниться. Работа общины приостанавливается вплоть до 1934-го, когда политика властей внезапно меняется и вновь разрешается проводить коллективные встречи и собрания. В апреле 1934 года в 14 городах Советского Союза состоялись выборы в местные духовные собрания и общины Баку, Гянджи, Барды, Балахан, Сальяна восстанавливают свою деятельность19.

В середине 1930-х годов Бакинская община насчитывала более 200 последователей. В те годы ее возглавлял Фарадж Касумов, человек авторитетный и уважаемый в своей среде, хорошо разбиравшийся в истории религий, владевший арабским и фарси. В 1937-м бахаиты попадают в очередную волну сталинского террора: в ночь на 14 октября начинаются аресты, депортации и казни. Примечательно, что Фарадж Касумов, племянник арестованного к тому времени в Ленинграде бывшего ответственного работника ЦК КП (б) Азербайджана Юсифа Касумова, также был арестован и позже казнен не за причастность к семье «врага народа», а вместе с единоверцами, то есть по признаку религиозной принадлежности с формулировкой «вредительская деятельность против государства»20.

Порою обвинения доходили до абсурда. Бахаитам, основными идейными принципами которых были провозглашены пацифизм, вселенское согласие и миролюбие, вменяли в вину проведение фашистской пропаганды. В сводке по состоянию на 12 мая 1938 года, информировавшей о процессе операций по изъятию и выдворению ираноподдан-ных из республики, зафиксировано «Дело шпионской организации бехаистов», возглавлявшейся инженером Багбан Заде Джавадом. Бахаитов обвиняли в передаче иранской разведке шпионских материалов; проведении фашистской пропаганды; связи с бахаитскими организациями Англии, Германии, Палестины и Ирана. Всего по делу были арестованы 7 чел.21

В результате проведенных в тот период арестов в Баку, Балаханах, Барде, Гяндже, Сальяне, Xыллы (ныне Нефтчала), Нахчыване общины несут такие потери, что деятельность некоторых из них впоследствии восстановить не удается. Репрессии продолжаются до 1949 года.

Несмотря на то что после 1956 года все репрессированные бахаиты были реабилитированы и в стране наметился некий спад политической напряженности, до конца 1980-х годов в Азербайджане не отмечалось подъема и распространения учения в прежних масштабах. Это объяснялось, во-первых, массовым истреблением приверженцев учения; во-вторых, строжайшим надзором государственных органов за деятельностью немногих

уцелевших бахаитов. По этой причине в 1950-х годах число членов местного Духовного собрания вместо положенных 9 чел. ограничивалось 5—6. Контакты с зарубежными единоверцами стали возможны только к середине 1960-х годов, однако они носили частный и спонтанный характер. Религиозные праздники отмечались по будням, в конспиративной обстановке (под видом «юбилеев» и «дней рождения»)22.

Такая ситуация сохраняется до конца 1980-х годов, когда, воспользовавшись демократическими переменами в стране, бахаиты вновь активизируются. К концу 1990 года они проводят выборы в Духовное собрание Баку. В тот же период восстанавливается работа общин в Гяндже, Балаханах, позднее — в Сумгаите, Нахчыване, Сальяне. В 1992 году состоялись выборы в Национальное Духовное собрание. После принятия закона Азербайджанской Республики «О свободе вероисповедания» (1992 г.) Министерство юстиции выдает официальное разрешение на деятельность Общины бахаи города Баку, которая в 2001 году проходит повторную регистрацию в Государственном комитете по работе с религиозными образованиями; тогда же регистрируется Сумгаитская община. Сегодня бахаиты проживают в 18 населенных пунктах страны, но только в 9 действуют их общины, в остальных же носителями учения являются отдельные семьи и частные лица23.

Бахаизм в современном Азербайджане: реалии и перспективы

Современная бахаитская община довольно успешно развивается в Азербайджане, известном своими традициями веротерпимости и религиозной толерантности. Как хорошо финансово оснащенная и структурно сложившаяся организация, она поддерживает своих приверженцев в решении их бытовых и финансовых проблем. На основе накопленных нами наблюдений, бахаиты имеют возможность обращаться в общину за материальной поддержкой только в самые трудные минуты жизненных невзгод, например в случае болезни, тяжелой операции, похорон близких, или, наоборот, в моменты, связанные с торжественными событиями в их судьбе — свадьба сына или дочери. Тем не менее, на наш взгляд, подобные факты обеспечивают дополнительные дивиденды в пользу привлечения в общину все большего числа прозелитов.

Современным религиоведением подмечено, что в некоторых государствах (в частности, в РФ) соотношение светской и религиозной составляющих государственных идеологий разномасштабны, из-за того, что ряд новых религий ратует за непосредственное решение проблем мирового сообщества (например, Вера Бахаи), тогда как традиционные религии предусматривают их решение косвенным путем, посредством первоочередного разрешения национальных и региональных проблем. Подобные тенденции, когда деятельность различного рода новых религиозных формаций создает резкий контраст с работой традиционно господствующих религиозно-идеологических структур в подходах к решению самых важных и первостепенных социально-общественных задач, являются, по нашему мнению, еще одним веским доводом в пользу новообразованных религиозных движений. Основная причина, привлекающая людей к таким религиозным течениям, как бахаизм, заключается в том, что человека не удовлетворяют существующие пути разрешения как духовных, так и материальных проблем, предлагаемые официальной идеологией — светской или религиозной. А люди, обращающиеся к новым религиям, в данном

случае к бахаизму, надеются, что предлагаемая утопическая программа духовного совершенствования человека и общества приведет к чудодейственному решению всех трудностей современной цивилизации, прежде всего проблем конкретно взятого новообращенного человека.

На протяжении всей истории своего существования бахаизм привлекал внимание многих прогрессивно мыслящих людей. В Азербайджане бахаитская община зародилась в 1860-х годах, с 1863-го общины функционировали в Баку, Гяндже, Барде, Сальяне, Гей-чае, в относительно благоприятных условиях эти общины продолжали развиваться вплоть до 1930-х годов. В настоящее время, после длительного вынужденного перерыва, бахаизм снова завоевывает свои позиции в республике.

Конечно, мы не склонны забывать, что в Азербайджане исторически были сильны традиции ислама, и надеемся, что они незыблемы и сейчас. Однако необходимо трезво оценивать реальное положение дел, когда даже ислам в нашей стране сегодня представлен несколькими внутриконфессиональными группами — шиитской и суннитской. Последняя, в свою очередь, также подразделяется на шафиитский и ханафитский мазхабы, имеющие в своих рядах приверженцев таких разных тарикатов, как ваххабизм, суфийские ордена, последователи Сайида Нурси и Фетхуллаха Гюлена и т.д. Если к столь неутешительной картине добавить работу значительного количества действующих (с разным успехом) нетрадиционных культов, сект и новых религиозных движений, то говорить о будущем этнокон-фессиональном единстве в Азербайджане, на наш взгляд, довольно трудно.

Тем не менее мы считаем, что не следует объяснять причины распространения баха-изма в современных реалиях Азербайджанской Республики только внутренними факторами. В этом контексте нельзя сбрасывать со счетов многолетний опыт и практику баха-итов в отношении пропаганды собственных идей, а также игнорировать богоискательские настроения определенной части общества, не способной в силу разных причин удовлетвориться господствующими традиционными религиозными представлениями. Думается, также неверно рассматривать этот контингент как наиболее пассивную, не способную к выбору часть общества, поэтому идущую на поводу у таких сколь заманчивых, столь и иллюзорных духовных перспектив. Данную категорию богоискателей мы склонны определять как людей, пытающихся продуцировать новую религиозность, посредством чего они стараются творчески реализовать свое новое видение мира и самих себя в нем. Но в большей степени это касается той категории верующих, которые не относятся к традиционным приверженцам бахаизма в Азербайджане, в отличие от бахаитов, заранее определившихся в своей принадлежности к нему в силу сложившихся исторических и семейных традиций.

Что касается дальнейших перспектив развития бахаизма в Азербайджане, то, по нашему мнению, хотя ислам сегодня и представлен в республике во всем своем многообразии, этот фактор все же не может повлиять на перевес в общественно-религиозном сознании и составить серьезный дисбаланс в пользу разного рода религиозных объединений и движений.

В современных условиях консолидация и сплочение людей в объединение по бахаит-ским принципам общественной реорганизации может оказаться (и уже оказывается) довольно успешным предприятием во многих регионах и странах планеты, в том числе в Азербайджане. Ориентируясь на определение, частично принятое в научном мире в отношении подобных бахаизму религиозных движений универсального характера, мы склонны обозначать его термином «новая религия».

На наш взгляд, бахаизм, еще и в силу той широкой географической распространенности, которую он ныне имеет, может представлять интерес в качестве реального образца для рассмотрения и наблюдения неких транскультурных процессов и тенденций. Они реализуются в результате вливания в ряды бахаитов представителей различных религиозно-культурных традиций и, как следствие, протекающего на наших глазах одного из вариантов своеобразного межцивилизационно-религиозного диалога.