Спросить
Войти
War Against Azerbaijan. Targeting Cultural Heritage. Researcher and compiler Kamala Imranly, Ministry of Foreign Affairs. Baky, Ministry of Foreign Affairs, Republic of Azerbaijan; Heydar Aliyev Foundation, 2007. - 280 p.
Министерство иностранных дел Республики Азербайджан и Фонд Гейдара Алиева инициировали выпуск книжной серии «Правдивые факты о Карабахе» («The True Facts about Garabagh»)1. В 2007 году в рамках этой серии вышла книга, озаглавленная: «Война против Азербайджана. В прицеле культурное наследие» («War Against Azerbaijan. Targeting Cultural Heritage»). Её автор, обозначенный в выходных данных как исследователь и составитель, — сотрудница азербайджанского МИДа Камала Имранлы. До издания рецензируемой книги она успела опубликовать несколько интересных работ по новой истории Азербайджана2. Основная цель её нового исследования — выяснить количество, судьбу и нынешнее состояние объектов и учреждений культуры в той части Азербайджана, которая в ходе военного конфликта начала 1990-х годов была занята и до сих пор удерживается армянской стороной.
Книгу начинает (с. 6) карта Азербайджана; на ней показаны и административные районы, полностью или частично захваченные армянами. Полностью были оккупированы Шушинский, Кельбаджар-ский, Лачинский, Губадлинский, Зангиланский, Джабраилский, Ход-жалинский районы, частично — Ходжавандский (основная часть), Фузулинский и Агдамский (западные части), Тартарский и Газахский (юго-западные части) плюс селение Карки у северо-западной границы Нахичеванской Автономной Республики — маленький азербайджанский анклав, со всех сторон окружённый территорией Армении.
Но автор не ограничивается этими тринадцатью территориями, в последней главе книги рассматривается состояние азербайджанских (или мусульманских) культурных памятников на территории Армянской Республики.
Во введении Имранлы даёт сначала (с. 7—10) общую характеристику указанным тринадцати территориям — насчитывает на них 1891 «культурный ресурс», в том числе 738 памятников (monuments), 28 музеев с более чем 83,5 тыс. экспонатов, четыре картинные галереи, 14 мемориальных комплексов и 1107 культурных учреждений. Затем (с. 8—10) приводятся краткие суммарные характеристики разрушенных культурных объектов в хронологическом порядке — от каменного века до XX столетия. По словам Имранлы, многие музеи с ценными коллекциями были разграблены и разрушены, а хранившиеся в них предметы «продавались в различных местах мира». Так, вЛондо-не на аукционе «Сотбис» за 80 тыс. долларов ушло серебряное изделие из Лачинского исторического музея. А статуи поэтессы X. Ната-ван, композитора Узеира Хаджибаева, певца и музыканта Бюльбюля3 продавались в Грузии как лом цветного металла (бронзы). Наконец, в заключительном абзаце введения автор кратко характеризует методы исследования: по её словам, сбор «аудиовизуального материала» и сравнительный анализ космических снимков (satellite images) разных периодов давали возможность сопоставить состояние культурного наследия до конфликта и результаты «разрушительной политики Армении после начала конфликта» (с. 10). Сразу же необходимо отметить, что Имранлы предлагает читателю слишком общую, неотчётливую характеристику своих исследовательских методов. Она не расшифровывает, что именно понимается под «аудиовизуальным материалом» и в чём заключался его «анализ». Не сообщается, каков был собранный Имранлы массив космических снимков и какие методы их сравнительного анализа использовались. Этих важных данных нет не только во введении, но и в основном тексте книги. Пробелы весьма досадные! По меньшей мере, они говорят о слабом внимании автора книги к методическим основам довольно сложного исследования. На мой взгляд, материалы основных разделов работы, посвящённые конкретным районам, вполне определённо показывают, как недостаточная методическая подготовка сказалась на достижении основной цели книги.
Следующий после введения раздел — «Религиозное архитектурное наследие кавказских албан» (с. 11—19). Начинается он с информации о ранних памятниках христианской культовой архитектуры. Далее Имранлы пишет об истории албанской христианской общно-
сти, уделяя особое внимание албанскому католикосату, существование которого завершилось в первой половине XIX века: в 1828 году умер последний албанский католикос Саркис, а в 1836 году албанский католикосат был упразднён и его дела были унаследованы эчми-адзинским католикосатом. Остатки албанского католикосата, подчинённые эчмиадзинскому католикосату, подробно охарактеризованы на с. 17. В конце раздела (с. 18, 19) Имранлы пишет о событиях середины и второй половины XIX века как о победе политики «армениза-ции» («АгтешашгаНоп»), то есть ассимиляции армянами христианского населения кавказской Албании.
Основную часть книги (с. 20—263) занимают тринадцать разделов, посвящённых перечисленным выше двенадцати полностью или частично оккупированным районам и селу Карки в Сандаракском районе. Все эти разделы написаны по одной принципиальной схеме и состоят из: 1) карты с указанием расположения «культурных ресурсов»; 2) краткой справки о районе (даты его учреждения и «армянской оккупации», сведения о территории, населения, этническом составе, общем количестве «культурных ресурсов» и их основных категориях); 3) вступительной статьи с иллюстрациями в тексте; 4) подборки космических фотоснимков; 5) сводных таблиц с данными о культурных ресурсах (название, датировка, адрес, географические координаты — восточная долгота и северная широта в градусах, минутах и секундах, современное состояние памятника). Включённые в таблицы объекты разделяются на несколько основных категорий: «исторические и архитектурные памятники», «археологические памятники», «музеи, мемориальные комплексы и памятники», «культурные учреждения»; в нескольких случаях добавлены «образцы искусств и ремёсел». После каждого крупного раздела Имранлы повторяет стереотипный комментарий: «Современное состояние культурных ресурсов обосновано анализом космических снимков, аудиовизуальных материалов и других источников». Такая схема выдержана для всех крупных порайонных разделов — от Шушинского до Тартарского. Лишь два последних, маленьких, раздела — Газахский (29 «культурных ресурсов») и Каркинский (четыре «культурных ресурса») — занимают всего по две страницы каждый (с. 260—263) и лишены космических снимков и таблиц.
Суммируя данные таблиц, завершающих крупные разделы, и учитывая данные в последних, малых разделах, можно подвести некоторые итоги. Как уже отмечалось, общее количество выявленных «культурных ресурсов» — 1891, в том числе 511 «исторических и архитектурных памятников», 131 «археологический памятник», 51 «образец
искусств и ремёсел», 91 «музей, мемориальный комплекс и памятник», 1107 «культурных учреждений».
Географические координаты (в градусах, минутах и секундах) сообщаются лишь для 465 объектов, в 1393 случаях их место занимает отметка «отсутствуют» (missing), а в 33 случаях не сообщается вообще ничего. Иными словами, географические координаты известны для 24,59 % объектов. Возникает вопрос о том, какую ценность имеет параметр «географические координаты», если указать их можно лишь для четверти изученных объектов. Между тем известно, что секунда долготы условно соответствует 30 м, и в принципе, пользуясь крупномасштабными картами, можно вычислять географические координаты объектов, обозначенных на таких картах. При успешности подобных занятий увеличится в общем списке и доля объектов с географическими координатами; пока же замысел с их использованием оставляет впечатление не полностью осуществлённого. Исправить это впечатление можно посредством различных подходов; но в любом случае печально, что нигде в книге Имранлы не сочла нужным объяснить научную и методическую ценность географических координат при изучении данной темы.
Подсчеты употреблённых автором вариантов признака «современное состояние» показывают, что из 1891 «культурного ресурса» 1417 числятся «разрушенными» (destroyed), два — частично разрушенными (partly destroyed), один — «в основном разрушенным» (mostly destroyed), а современное состояние 436 объектов неизвестно (unknown). В отношении 33 объектов в двух последних малых разделах какие-либо сведения о современном состоянии попросту отсутствуют.
Данные о «современном состоянии» объектов культурного наследия более всего свидетельствуют о методической слабости издания, подготовленного Имранлы. После того, как в более чем десяти местах книги воспроизведены стереотипные призывы к «анализу космических снимков, аудиовизуальных материалов и других источников», читатели были бы вправе ожидать, что сведения о разрушенности объектов будут подтверждены вполне конкретными результатами такого анализа. На самом деле в таблицах таковые отсутствуют полное -тью, а заключения о степени разрушения объектов подтверждаются в основном фотографиями. Это хорошо заметно в двух разделах с обширными подборками фоторепродукций. В разделе, посвящённом Шушинскому району, иллюстративный материал занимает 26 страниц; на них размещаются 137 фоторепродукций, 37 рисунков и чертежей, 32 космических снимка. Сравнивая эти иллюстрации, особенно фотографии, сделанные до и после армяно-азербайджанского во-
оружённого конфликта, можно отчётливо представить себе, что произошло с различными архитектурными сооружениями (см. с. 39—41, 43—46, 48, 59) или со скульптурными памятниками У. Хаджибаеву, Бюльбюлю и X. Натаван (с. 31, 42). Вторым разделом с репрезентативной подборкой фотографий является раздел об Агдамском районе; иллюстрации в нём дают представление о разрушении мечети в Агдаме (с. 237), Агдамского музея хлеба (с. 239) и об общей разрушенности современного Агдама (подборка из 12 фоторепродукций на с. 240). Но подобные ясные и легко интерпретируемые материалы, повторяю, имеются лишь в двух разделах книги. Остальные разделы их лишены. Таким образом, методический стереотип об обосновании «современного состояния культурных ресурсов» «анализом космических снимков, аудиовизуальных материалов и других источников» в большинстве случаев остаётся лишь набором слов.
Книгу завершает раздел «Армения» (с. 264—280). Он открывается картой Армении. В начале раздела помещён обзор архитектурных и иных неармянских (то есть албанских, азербайджанских и вообще мусульманских) памятников на территории Армении с XV века до начала XIX (с. 265—271). Далее (с. 271—275) Имранлы пытается выяснить динамику этнодемографической ситуации в Армении в XIX— XX веках. При этом за исходную точку берутся 1828—1830 годы, когда после русского завоевания были ликвидированы Эриванское и Нахичеванское ханства, а на их землях создана Армянская область, просуществовавшая до 1840 года. Из предшествующих событий Имранлы упоминает лишь переезд Армянского Патриархата из киликийского Сиса в закавказский Вагаршабад-Эчмиадзин. Она явно склоняется к мнению, что в Вагаршабаде находилось «первое армянское поселение на территории Кавказа», и появилось оно там не ранее XV века (с. 271). Это сомнительно, как и мнение о том, что центр армянской религиозной жизни мог быть легко перенесён на территорию без значительного армянского населения44.
Динамика этнодемографической ситуации представлена следующим образом. До присоединения к России в Эриванском и Нахичеванском ханствах жили 81 749 азербайджанцев и 25 131 армянин. В 1828—1830 годах из Ирана и Турции было переселено 57 226 армян, и к 1832 году численность армян на этой территории составила 82 357 человек, то есть сравнялась с численностью азербайджанцев. Но уже в начале XX века «победа» армян стала бесспорной: в 1916 году на территории нынешней республики Армении армян проживало 669 871 человек, а азербайджанцев — 374 482 человека. Та же тенденция этно-демографических изменений продолжалась в дашнаке кой и совете-
кой Армении. Особого внимания заслуживает иммиграционная политика, поощрявшая переезд армян в Армению. Благодаря ей, в 1939 году в Армении числилось уже 1 061 997 армян и всего 130 896 азербайджанцев, а в 1979 — 2 724 275 армян и 160 841 азербайджанец.
На этом «этнодемографический экскурс» заканчивается, и Им-ранлы возвращается к конкретным памятникам и именам. На с. 276— 277 она подробно рассказывает о судьбе двух ереванских мечетей: Гой, или Голубой мечети и Дамирбулагской. Первая была превращена в Музей истории Еревана советского периода, вторая объявлена после 1991 года мечетью персидской. Разумеется, у составителя рецензируемой книги нет сомнений в том, что обе они суть памятники азербайджанской архитектуры.
Последние страницы книги (с. 277—280) занимает описание остатков азербайджанских кладбищ на территории Армении, сопровождающееся значительным количеством фотоиллюстраций. Им-ранлы также приводит краткие биографии некоторых деятелей культуры, похороненных на этих кладбищах: поэта Ашига Аласкара (1821—1926), художника Мирзы Гадима Иравани (1825—1875), медика Мустафы-бая Топчубашова (1895—1981), медика и общественного деятеля Азиза Алиева (1897—1968), историка и философа Хей-дара Хусейнова (1908—1950), филолога и литератора Джафара Хан-дана (1910—1961), композитора и педагога Саида Рустамова (1907-1983).
Собственно, краткой биографией Рустамова и завершается книга, составленная К. Имранлы. Оценивая её, неизбежно колеблешься между двумя крайними суждениями. Суждение первое: в условиях конца XX — начала XXI века такая книга не могла быть не написана. Суждение второе: при внимательном чтении этого труда становится очевидной его методическая слабость, возникает мысль о поспешности исполнения интересного проекта, необходимости вернуться к нему в будущем.
ПРИМЕЧАНИЯ
Необходимо отметить различия в написании имён в советское время и в современную эпоху. Так, известный композитор, который в книге К. Имранлы именуется У. Хаджибаевым или У. Хаджибайовым, в советское время был У. Гаджибековым, а псевдоним певца и музыканта Бюльбюля писался через дефис — Бюль-Бюль. См. в этой с вязи: Касимов К.А. Бюль-Бюль // Музыкальная энциклопедия. Т. 1. А — Гонг. М., Советская энциклопедия, 1973. С. 631—632; Абасова Э.А. Гаджибеков Узеир Абдул Гусейн оглы // Там же. С. 871.
Владимир Кореняко
Владимир Александрович Кореняко, ведущий научный сотрудник Государственного музея искусства народов Востока, Москва.
