Спросить
Войти

РУССКИЙ НАЦИОНАЛЬНЫЙ МЕНЬШЕВИЗМ

Автор: указан в статье

НАЦИОНАЛИЗМ И ДЕМОКРАТИЯ

. . . ВОПРОСЫ НАЦИОНАЛИЗМА 2014 № 4 (20)

Антон Чемакин

«Русский национальный меньшевизм»

История национал-демократической группы Васильева-Желудкова

В октябре 1911 г. в Санкт-Петербурге поэтом и журналистом газеты «Новое время» Д.Н. Вергуном был издан сборник «Ладо»1. В данном сборнике были представлены как публицистические, так и художественные произведения почти двух десятков авторов, касающиеся самых разнообразных тем — от проблем русских в Галиции до развития сокольского движения. Среди этих публикаций была примечательная статья полковника М.Я. Балясного «Чего ожидать от русского национализма?», содержащая проект программы, «объединяющей русских народных националистов» (национал-демократов)2. Автор сообщил читателям, что «в последнее время зародились национал-демократические кружки среди национальной интеллигенции в Киеве, Москве и Петербурге» и что московской группой «выработан проект платформы, долженствующий заместить давно ощущаемый пробел»3. Программа эта была весьма либеральной и в чем-то даже радикальной по своему содержанию, что заставило Балясного оговориться, что документ этот «отражает на себе спешность выработки,

1 Ладо. Сборник литературно-общественный, посвященный нарождающейся русской национал-демократии. СПб., 1911.
2 Балясный М.Я. Чего ожидать от русского национализма? // Ладо. С. 175-179.
3 Там же. С. 174-175.

страдая неумением разграничить минимальные требования от максимальных и недостатком распределения задач по времени», а потому едва ли способен «удовлетворить те круги национально мыслящего русского общества, которые ощущают потребность ясной формулировки требований национальной партии и развития национальных начал в сторону разумного демократизма»4. Советский историк А.Я. Аврех отметил, что «проект этот весьма любопытен», так как «он предлагал объединить старые националистические лозунги с требованиями, которым могли позавидовать кадеты»5.

Возможно, программа эта и осталась бы незамеченной, если бы не лидер кадетов П.Н. Милюков. На собрании ЦК кадетской партии он заявил, что «изданный националистами сборник "Ладо" является показателем, что среди них существует группа лиц, пытающихся вложить душу в национализм», и призывал «показать всю неискренность этой идеологии»6. 2 но4 Там же. С. 179.

5 Аврех А.Я. Столыпин и Третья Дума. М.: Наука, 1968. С. 412.
6 Протоколы Центрального Комитета

конституционно-демократической партии.

1905-1911 гг. // Протоколы Центрального Комитета и зарубежных групп конституционно-демократической партии: в 6 т. Т. 1. М.: Прогресс-Академия, 1994. С. 462.

ября 1911 г. с трибуны Государственной Думы Милюков начал атаку на националистов и персонально на одного из их лидеров, графа В.А. Бобрин-ского: «Вот у меня в руках только что вышедший сборник "Ладо", сборник "литературно-общественный, посвященный нарождению русской национал-демократии" с ее "искренней" и неизменной программой. Тут в числе сотрудников значится, между прочим, и гр. Владимир Бобринский, сидящий против меня. Здесь, гг., есть "проект платформы, объединяющей русских народных националистов", и вот на стр. 175 я читаю: "в видах государственных необходимо снятие черты еврейской оседлости" <...>. Но, гг., неужели же не ясно, какая огромная пропасть между этими попытками "платформы", программными заявлениями — и той печальной действительностью, при которой вы здесь присутствуете?»7 Основной упор Милюков делал на несоответствие теоретических положений данной программы с практическими лозунгами партии националистов8. При этом слова его были ложью (и скорее всего, намеренной), так как «Ладо» вообще не имел никакого отношения к Всероссийскому национальному союзу, за исключением того, что два видных члена партии — В.А. Бобринский и Д.Н. Чиха-чев — предоставили свои статьи для сборника, причем публикации эти касались исключительно проблем Галиции и Холмщины.

Но Милюкова это не смутило, и он во всеуслышание заявил, что лидерами ВНС были «экспроприированы отрывки кадетской программы в программу "национал-демократов" сборника

7 Государственная Дума. Стенографические отчеты. Созыв 3. Сессия 5. Часть 1. Заседания 1-41 (с 15 октября по 10 декабря 1911 г.). СПб.: Государственная типография, 1911. Ст. 1052.
8 Лекция П.Н. Милюкова // Минский голос. 1912. 11 мая. №762. С. 3.

"Ладо", для специальной цели "привлечения простонародья"»9. Милюкова поддержал Д.В. Философов, писавший, что «если неопытный юнец возьмется за чтение сборника Ладо, он невольно придет в удивление. С благословения гр. В.А. Бобринского московская группа национал-демократов выработала политическую программу, которая, на первый взгляд, способна удовлетворить довольно притязательные вкусы... Всеобщее, равное, тайное... Снятие исключительных положений. Свобода слова, собраний. Свобода совести. Несменяемость судей. Свобода рабочих организаций. И т.д., и т.д. <...> При свете дня, забыв всякое подполье, пользуясь роскошным помещением всероссийского национального клуба, где даже швейцар напоминает сановника, можно заняться пропагандой основ радикализма, организацией профессиональных союзов, кооперативов. И ни один синий мундир тебя не арестует. Как не порадоваться!»10

Публицист А.А. Столыпин на страницах «Нового времени» попытался защитить В.А. Бобринского от нападок, заметив, что «то обстоятельство, что Бобринский дал статью в сборник, где совершенно другой автор осуждает московский кружок за желание снять черту оседлости, толкуется г. Милюковым как солидарность Бобринского с какими-то "соблазнительными обещаниями"»11. Милюков на это ответил: «Я, конечно, не сомневаюсь, что подобная программа не может быть ни программой-минимум, ни программой-максимум для гр. В. Бо-бринского. Но было бы лучше, если бы заявил об этом он сам. А иначе факт сотрудничества в сборнике,

9 Милюков П.Н. «Новый курс» // Голос (Ярославль). 1911. 28 ноября. №268. С. 2.
10 Философов Д.В. Сирены // Речь. 1911. 12 декабря. №341. С. 2.
11 А. Ст-н. Заметки // Новое время. 1911.
5 ноября. №12806. С. 13.

"посвященном нарождающейся русской национал-демократии", не может не набросить на нашего официального националиста тень идейного сочувствия "широкой программе, которая вмещала бы как минимальные реформы, диктуемые неотложными требованиями жизни, так и максимальные цели, годные для привлечения не только "сливок" общества, но и простонародья и предубежденных слоев интеллигенции" . Разумеется, то, что "годно для привлечения", не всегда годно для цитат с кафедры Гос. Думы. Если гр. Бобринский непричастен к "соблазнительным обещаниям", предназначенным для уловления "простонародья" и интеллигенции, то он всегда может публично отказаться от "солидарности" с товарищами по сборнику, не прибегая к посторонним услугам»12.

Не менее бурная реакция была и со стороны крайне правых. Сотрудник черносотенного «Русского знамени» писал с возмущением: «Вот компания видных националистов уже заговаривает о какой-то национал-демократии. Господа, подумайте хорошенько, что это за милая штука демократия и к чему принадлежность к оной обязывает. Нельзя говорить, что мы, мол, под словом демократия подразумеваем нечто иное, а не то, что под сим названием существует и действует на Западе. Такого рода объяснение никуда не годится: понятие — другое, ну и слово для выражения его должно быть другое. А так очень уж похоже на подготовку новой эволюции влево. Невольно напрашивается шутка (вполне признаю, что в настоящее время это еще только шутка): националисты стали конституционалистами, националисты стали демократами — следовательно, националисты стали конституционалистами-демократами»13. «Русское знамя», как

12 Милюков П.Н. «Для привлечения простонародья» // Речь. 1911. 6 ноября. №305. С. 2.
13 Прилучанин. Октябро-национальный

и кадеты, приписывало программу перу графа Бобринского: «Не дальше как вчера Милюков с трибуны цитировал составленную гр. Бобринским <...> и напечатанную в сборнике "Ладо" программу "русской национально-демократической партии", в которой имеется, между прочим, пункт — о желательности уничтожения черты еврейской оседлости»14.

В конце концов В.А. Бобринский, атакуемый и слева, и справа, «поспешил отгородиться от своих более юных и наивных сотоварищей-теоретиков»15.

Так кто же был составителем этой программы, вызвавшей переполох в политических кругах России в конце 1911 г. и заставившей высказываться о себе ведущих политиков страны? Во время обсуждаемых событий о настоящих авторах программы ничего не говорили, и лишь только А.С. Изгоев заметил, что «созданный на субсидии полуказенный "национальный клуб" выступал» в сборнике «Ладо» «в роли патрона национально-демократической программы, созданной двумя-тремя московскими интеллигентами, чуть ли не из бывших революционеров, определенно поставивших своей задачей окрасить кадетскую программу в национальные цвета»16.

В действительности авторство программы принадлежало группе национал-демократов во главе с Петром Васильевичем Васильевым и Иваном Захаровичем Желудковым. Узнать подробности об их кружке удалось благодаря сохранившемуся в Государственном архиве Российской Федерации (ГАРФ) делу московского Охрансоюз (К сведению провинциальных националистов) // Русское знамя. 1911. 19 ноября. №260. С. 1.

14 Государственная Дума. В комиссиях // Русское знамя. 1911. 4 ноября. №247. С. 4.
15 [Передовая статья] // Речь. 1913. 5 апреля. №93. С. 1.
16 Изгоев А.С. Новая партия // Русская

мысль. 1914. №6. С. 130.

129

ного отделения. Обратимся к этому документу и посмотрим, что установило полицейское расследование.

В середине июня 1911 г. Департаментом полиции было перехвачено письмо П.В. Васильева в Екатеринослав к С.А. Цорну. Васильев писал: «Дружище, Степан Андреевич. Сколько лет, сколько зим не виделись. Сейчас я в Москве и еду на Волгу. В Москве организуется партия, программу ее посылаю. Просмотрите ее и пришлите наискорейшее свое о ней мнение и буде найдутся поправки. Напишите о ней в "Приднепровский Край". Далее — в Москве будет выходить национально-демократический журнал. Напишите статейку о евреях, вы их хорошо знаете, и выскажите мне от чистого русского сердца. Можете и не подписываться. Письмо пришлите скоро и по адресу: Москва, Тверская, дом Бахрушина, Кн-во "Польза" И.З.Желудкову»17. Также он сообщал, что «маленький Хает18 в Петербурге организует еврейско-социал-демократическое бюро, которое рассылает свои статьи по национальным вопросам провинциальным газетам бесплатно. Делается это в целях борьбы с русским прогрессивным демократическим национализмом, который несомненно появится у нас и захватит общество, подобно английскому империализму и германскому патриотизму в Англии и Германии»19. Вместе с письмом Цорну был отправлен «Проект "платформы", объединяющей русских национал-демократов», набранный при помощи пишущей машинки «Ремингтон».

14 июня Департамент полиции обратился в московское Охранное отделение с просьбой «добыть агентурным путем копию приложенного к документу проекта "платформы"»20, и с этого момента началась разработка русских национал-демократов.
18 июня 1911 г. начальник охранного отделения г. Екатеринослава сообщил своим московским коллегам подробности об адресате письма: «. Степан Иоганн Цорн, 27 лет21, католик; откуда и когда прибыл — неизвестно; проживает в меблированных комнатах "Петергоф", по Провиантской улице, в доме №24; заявлен был по паспорту, выданному неизвестно когда за №266 Херсонским Губернатором; показан выбывшим заграницу 9 сентября 1910 года; в редакции местной газеты "Приднепровский край" не работает около двух лет. По имеющимся в делах Отделения сведениям, означенный Цорн принадлежал к местной эс-дековской организации — к фракции меньшевиков, в коей был известен под кличкой "Алексей"; состоял председателем союза печатников в Екате-ринославе. В 1907 году, по агентурным сведениям, ездил в Финляндию на всероссийский съезд печатников. 2 декабря 1907 года был обыскан, но безрезультатно. 15 июня 1909 года вторично был обыскан, арестован и передан в распоряжение Начальника Екатери-нославского Губернского Жандармского Управления, коим привлечен к переписке о профессиональных союзах гор. Екатеринослава. 1-го Февраля 1910 года Цорн, совместно с другими, выслан под гласный надзор полиции в Вологодскую губернию на три года»22.
130
17 Государственный архив Российской Федерации (ГАРФ). Ф. 63. Оп. 47. Д. 325. Л. 3.
18 Вероятно, речь идет о ком-то из деятелей меньшевистской фракции РСДРП.
19 ГАРФ. Ф. 63. Оп. 47. Д. 325. Л. 3.
20 Там же. Л. 1.
21 Екатеринославская «охранка» прислала ошибочные сведения. Цорн родился в 1869 г., следовательно, в 1911 г. ему было около 42 лет. Происходил из мещан г. Одессы, в революционном движении с 1905 г., бывший участник Петербургского союза печатников. Интересно, что, несмотря на фамилию и вероисповедание, считал себя русским (ГАРФ. Ф. 533. Оп. 3. Д. 3186. Л. 1-2).
22 ГАРФ. Ф. 63. Оп. 47. Д. 325. Л. 6-6 об.

Московская «охранка» тоже не тратила времени даром. Некоторое время спустя она установила типографию, в которой была отпечатана программа, и 11 июля допросила в качестве свидетеля Я.М. Белоусова, тридцати лет, иудейского вероисповедания, купеческого сына, заведующего типографией «Труд». Белоусов сообщил, что предъявленный ему «экземпляр "Проекта платформы, объединяющей русских народных националистов" печатался в типографии "Труд". Заказ на 200 экземпляров этого "проекта" был сделан неким Иваном Захаровичем Желуд-ковым, служащим книгоиздательства "Москва". Печатался "Проект" с разрешения Цензурного комитета, в чем у меня имеется надлежащее удостоверение. Заказ полностью исполнил и сдал И.З. Желудкову, кажется, около месяца тому назад. В случае надобности могу дать точную справку, когда именно сдал заказ. Делать заказ Желудков приходил один, а получать — вместе с неизвестным мне господином»23.

Таким образом, был установлен основной круг подозреваемых — петербургский мещанин П.В. Васильев, живший по поддельному паспорту под именем Михаила Платонова24, и вятский крестьянин И.З. Желудков. Также «охранку» заинтересовало, не имеют ли какого-то отношения к национал-демократам В.А. Бобрин-ский и П.Б. Струве25.

4 августа Департамент полиции обратился к начальнику Московского охранного отделения с предложением «выяснить инициаторов возникшей в Москве партии русских национал-демократов и приблизитель23 Там же. Л. 11.
24 Васильев

пользовался фальшивыми паспортами на имя Михаила Николаевича Платонова и Василия Федоровича Игнатьева (ГАРФ. Ф. 102. «Центральный справочный алфавит» Департамента полиции МВД. Карточка на Васильева П.В.).

25 ГАРФ. Ф. 63. Оп. 47. Д. 325. Л. 4.

ную численность ее состава»26. 1 сентября 1911 г. начальник Отделения по охранению общественной безопасности и порядка в г. Москве полковник П.П. Заварзин на основании агентурных сведений, полученных от сотрудника «Техник», сообщил в Департамент полиции всю имеющуюся информацию о национал-демократах:

«. В Москве возникла идея учредить партию "русских национал-демократов". За это дело взялись Желудков и Васильев. Они составили и отпечатали программу и старались ее легализировать. Для ознакомления общества с новой программой Васильев поместил несколько статей в московском журнале "Русская Жизнь", который теперь прекратил свое существование из-за недостатка средств. Кроме того, основатели партии хотели объединиться с крестьянским союзом (возникшим на почве 17 октября), но из этого ничего не вышло, а в "Русском Слове" появилась по этому поводу заметка, в которой "русские национал-демократы" подвергаются осмеянию.

Вообще, "русские национал-демократы" скорее представляют из себя не строго организованную партию, а бесформенное движение, которому одинаково не сочувствуют как крайние правые, так и крайние левые элементы русского общества. Попытка легализировать партию до сих пор не удалась, точно так же ничего не вышло и из стремления заручиться симпатиями у прогрессивной интеллигенции. Причина всему этому — какая-то двойственность программы: властям партия говорит о своем национализме, государственности и патриотизме, а обществу, наоборот, рекомендует себя как демократическую организацию. Поэтому-то и получается всеобщее недоверие к этой партии, с которым ей приходится очень серьезно считаться.

О новой партии следует сказать сле6 Там же. Л. 12.

131

дующее: настоящее ее название "Русские Национал-Демократы". Основатели партии Желудков и Васильев. Успехи партии, в смысле ее численности, пока ничтожны. Организации партия еще никакой не имеет.

О С.А. Цорне, проживающем в Ека-теринославе, и его участии в организации партии ничего не известно. Одно только можно сказать с достоверностью, что к выработке программы он не имеет отношения.

Отделов партии в настоящее время нет.

Так как партия фактически не существует, то об участии в ней графа Бо-бринского и Струве ничего не известно.

Печатных органов у партии не имеется совсем, если не считать прекратившегося журнала "Русская Жизнь" Ф.М. Чеботарева (Б. Бронная ул.), который поместил всего две или три статьи.

Литературы о партии нет»27.

Теперь остановимся подробнее на биографиях лидеров этой группы, а также на тех событиях, которые не упомянуты в вышеприведенном документе.

Петр Васильевич Васильев (он же Северянин, Васильев-Северянин, А. Новгородский, Н. Волховской, Н.Е. Веров)28 родился 14 января 1885 г. в Петербурге. Отец был чернорабочим, мать прачкой, оба неграмотные. Петр окончил 3 класса низшей школы, учился на вечерних Технических курсах, готовился по предметам среднего учебного заведения, посещал лекции в Высшей вольной школе, орга132

27 Там же. Л. 13-14.
28 Интересно отметить, что в словаре псевдонимов И.Ф. Масанова П.В. Васильев отмечен дважды: как «славянофил, 1910-е гг.», и как «социал-демократ, наборщик» (Масанов И.Ф. Словарь псевдонимов русских писателей, ученых и общественных деятелей: в 4 т. Т. 4. М., 1960. С. 96). В действительности это один и тот же человек.

низованной Лесгафтом. В 13 лет был отдан в учение в переплетную Гутмана, а затем поступил учеником в типографию князя В.П. Мещерского сперва на книжное отделение, а затем на газетное. По окончании учения работал сначала там же, а потом во множестве других типографий29. Как отмечал он сам в автобиографии, «сознательную революционную жизнь начал с 1904 года, когда <...> посещал социал-демократические кружки»30. В 1905 г. стал «членом избранной после 9-го января тарифной комиссии петербургских рабочих печатного дела, а затем был членом комиссии по выработке устава первого профессионального союза печатников, секретарем организационного бюро этого союза и членом редакции органа этого союза — "Печатный вестник"»31. В октябре 1905 г. избран членом петербургского Совета рабочих депутатов от Союза печатного дела. Был одним из организаторов захвата типографий для печатания «Известий Совета рабочих депутатов». 15 июля 1906 года организовал дневной вооруженный захват типографии Бусселя, где было отпечатано 180 000 экземпляров Выборгского воззвания. В 1907 г. организовал с группой товарищей издание первых рабочих юмористических журналов «Балда» и «Топор». В феврале 1907 г. арестован, просидел 7 месяцев в «Крестах», а затем, после суда за напечатание «Манифеста Союза» в «Рабочем голосе», был выслан на север Тобольской губернии. В 1909-1910 г., бежав из ссылки, жил нелегально на Юге России, работал в Екатеринодаре, Харькове, Баку и других городах, где участвовал в выпускаемых рабочих журналах32. Время от времени приезжал в Петербург и Мо29 ГАРФ. Ф. А-539. Оп. 3. Д. 9703. Л. 60.

30 Там же. Л. 28.
31 1905. Воспоминания членов СПБ Совета Рабочих Депутатов. Л.: Рабочее издательство «Прибой», 1926. С. 155.
32 ГАРФ. Ф. А-539. Оп. 3. Д. 9703. Л. 60-61.

скву по фальшивым паспортам. Если говорить о его взглядах, то Л.Г. Ор-чакова полагает, что он был анархо-синдикалистом33. На наш взгляд было бы более корректным назвать его беспартийным социалистом, работающим в первую очередь в профсоюзном движении, и лишь во вторую взаимодействующим с теми или иными партийными организациями.

Иван Захарович Желудков (в полицейских сводках проходил под прозвищами «Налим»34 и «Орел»35) родился 21 ноября 1883 г. в Яранском уезде Вятской губернии. Происходил из семьи «захудалых крестьян»36. Окончил только начальную школу, но занимался самообразованием. С 1899 г. служил типографским наборщиком в Самаре, Томске и Санкт-Петербурге37. Во время событий 1905 г. был одним из лидеров петербургских печатников. В 1930 г. на судебном процессе меньшевик В.В. Шер сообщил следующую информацию: «Желудкова я знал давно, когда-то он был меньшевиком в очень давние времена, был учеником Мартова, он рабочий типографщик.<. > Вместе с ним мы работали в профсоюзе печатников <...> но уже тогда он занимал крайне правую позицию и в 1905 г. был редактором единственной в те времена кадетской газеты, которая выходила в 1905 году во время существования Совета рабочих депутатов. Я не помню ее названия, она издавалась группой Горшкова, Желудкова и Северянина»38. Сам Желудков рассказал, что был членом РСДРП с 1898 г., в 1903-1905 гг. примыкал к меньшевикам. Летом 1905 г. вышел из партии и занялся исключительно профсоюзным движением. Желудков называл себя «профессионалистом»: «Можно сказать так: в социальных вопросах я был левее [меньшевиков], а в политических — правее. Я был сторонником легальных профсоюзов»39. Также он отмечал про свое окружение, что «идеологически это была довольно неустойчивая группа, потому что у нас были поиски платформы, поиски ориентации»40. После революции 1905 г. отошел от активной деятельности. В 1908-1915 гг. служил в издательстве В. Антика «Польза» на должности заведующего серией «Университетская библиотека»41. Так как в 1902-1903 гг. Желудков задерживался и даже бежал из-под стражи, он продолжал находиться под наблюдением. 27 марта 1911 г. «был обыскан и арестован при ликвидации Российской социал-демократической рабочей партии, но по безрезультатности обыска и по выяснении обстоятельств дела 29 того же марта был из-под стражи освобожден без дальнейших последствий»42. Несмотря на упоминание РСДРП, скорее всего Желудков привлекался по делу так называемых «русских национальных социалистов» (Ф.Ф. Аристова и группы русских студентов-галичан)43.

33 Орчакова Л.Г. Анархисты в Москве и Московской губернии (1905 — февраль 1917 года). Дисс. на соиск. уч. ст. к.и.н. М., 2004. С. 7.
34 ГАРФ. Ф. 102. «Центральный справочный алфавит» Департамента полиции МВД. Карточка на Желудкова И.З.
35 ГАРФ. Ф. 63. Оп. 44. Д. 3214.
36 ГАРФ. Ф. 63. Оп. 31. Д. 501. Л. 7-8.
37 ГАРФ. Ф. А-44. Оп. 13. Д. 631. Л. 1 об.
38 Процесс контрреволюционной организации меньшевиков (1 марта-9 марта

К сожалению, у нас нет информации о том, как Васильев и Желудков пришли к национал-демократическим идеям. Если верить словам Шера, то определенный «правый уклон» у их группы

1931 г.). Стенограмма судебного процесса, обвинительное заключение и приговор. М.: Советское законодательство, 1931. С. 150.
39 Там же. С. 152.
40 Там же. С. 153.
41 ГАРФ. Ф. А-44. Оп. 13. Д. 631. Л. 1 об.
42 ГАРФ. Ф. 63. Оп. 31. Д. 501. Л. 16.
43 ГАРФ. Ф. 63. Оп. 31. Д. 767.
133

был уже в 1905 г. Достоверно установить можно лишь время, когда они публично заявили о своих идеях. 12 июня 1911 г. в московском журнале «Русская жизнь» появилось сообщение о том, что «русское национальное течение усиливается» и «наряду с разными национальными организациями оформляется новая — союз русских национал-демократов»44. Союз должен был объединить всех разделяющих следующие принципы:

«1) Единство и неделимость русского государства. Нераздельность единого во всех его ветвях русского народа. Господство русской культуры и русского государственного языка.

2) Укрепление русского национального государства на основах конституционной монархии и дальнейшее развитие его в порядке, предуказанном Основными Законами.
3) Создание экономической и военной мощи русского государства.
4) Развитие русского национального самосознания и самодеятельности. Предоставление русскому народу гражданских прав, способствующих развитию национальной культуры»45.

Также читатели журнала узнали, что «национал-демократическое течение находит себе многих сторонников», «в недалеком будущем будет подан на регистрацию устав новой политической партии под именем: "Русский национал-демократический союз" и опубликована его программа», а «в Москве и в Киеве предполагается издание печатного органа»46.

Очевидно, что как таковой структуры унационал-демократов летом1911 г. не было; они даже до конца не определились с названием организации — «Русский национал-демократический союз» (РНДС), «Русский народный на134

44 Национал-демократическая партия // Русская жизнь. 1911. 12 июня. №21-22. С. 707.
45 Там же.
46 Там же.

циональный союз» (РННС) или «Русские национал-демократы» (РНД).

Национал-демократы решили сосредоточиться на трех вещах: 1) составлении и публикации программы партии, 2) привлечении новых членов, в первую очередь из знакомой Васильеву и Желудкову среды печатников, деятелей профсоюзного и меньшевистского движения, 3) переговорах об объединении с «Крестьянской партией на почве манифеста 17 октября».

Первая задача была решена, программа напечатана. Охранное отделение, как было показано выше, заинтересовалось этой программой и даже провело расследование, но в итоге не нашло в ней ничего предосудительного и к ответственности так никого и не привлекло. Один из экземпляров программы ныне хранится в Российской национальной библиотеке и, хотя формально считается книгой или брошюрой, по сути представляет собой сложенную пополам листовку большого формата, напечатанную на твердой плакатной бумаге. Также планировалось через графа В.А. Бобринского передать 4 экземпляра программы председателю Совета министров П.А. Сто-лыпину47. В любом случае благодаря тому, что программа была напечатана в сборнике «Ладо», она стала известна широким кругам политизированной публики и вызвала значительные споры на страницах прессы.

О привлечении новых членов сказать что-то сложно. По всей видимости, Васильеву и Желудкову удалось привлечь на свою сторону нескольких своих бывших соратников по профсоюзному движению, но этим все и ограничилось.

Также неудачей завершились и переговоры с крестьянской партией, о которых вышла язвительная заметка в газете «Русское слово»:

«Недавно в крестьянском союзе, объединенном на почве манифеста

7 ГАРФ. Ф. 63. Оп. 47. Д. 325. Л. 4.
17-го октября, происходило в Москве интересное заседание.

Из Петербурга приехал делегат от какого-то нового "русского народного национального союза", недавно сорганизовавшегося. Цель приезда — убедить крестьян покинуть свою партию и перейти в "национальный союз".

— Наши программы ведь совершенно одинаковы, — говорил он.

— Кто же у вас в союзе?

— К национальному союзу примкнули знаменитые профессора, писатели, журналисты.

— Назовите фамилии.

— Ну, например, профессор Локоть48.

Больше фамилий делегат не назвал.

Стали обсуждать принципы "национального союза". Оказалось, что он во всем разнится от "крестьянского союза".

— Должно быть единство языка, — сказал делегат. — Обязательным языком должен быть русский.

Один из крестьян ему возразил:

— Неужели наш русский язык такой плохой, что его силой надо распространять. Кто хочет, — говори на русском, а не хочет: Бог с ним, плакать не будем. Слава Богу, нас, русских крестьян, более 80-ти миллионов в России. Мы — сила.

Заговорили о равноправии национальностей. Делегат опять наклонил

48 Т.В. Локоть (1869-1942), профессор, общественный деятель, депутат I Государственной Думы, редактор газеты «Киев», лидер киевского кружка национал-демократов. (Подробнее см.: Иванов А.А. Профессор Т.В. Локоть: путь русского националиста // Имперское возрождение. 2008. №3 (17). С. 75-80.) Прямых свидетельств о том, что Локоть, близкий в то время к лидерам «Союза 17 октября», был членом структуры Васильева и Желудкова, нам найти не удалось. Скорее всего, они использовали его фамилию по той причине, что она была хорошо известна общественности и ассоциировалась с идеей национал-демократии.

вопрос в сторону преимущественного положения русских. Но один из крестьян решил вопрос по-своему, "по-крестьянскому":

— Рано говорить о правах инородцев. Сначала нам, крестьянам, дайте права. А когда вы их нам дадите, мы будем так сильны и могучи, что никаких инородцев не побоимся.

В вопросах о национальностях, языке, форме правления ("национальный союз" стоит за "конституционную монархию") делегат и крестьяне еще могли согласиться. Но когда они подошли к коренным "крестьянским" вопросам, то выяснилась разность взглядов.

Делегат называл закон 9-го ноября49 "мудрым актом". Крестьяне были иного мнения. Он стоял за косвенные налоги. Крестьяне на своих спинах чувствуют тяжесть этих налогов.

В конце концов делегат, не добившись соглашения, должен был уехать в Петербург ни с чем»50.

Сложно сказать, кто был этим делегатом. Дело в том, что 28 июля 1911 г. Васильев, скрывавшийся под фамилией Игнатьев и работавший на тот момент секретарем редакции газеты «Ярославские новости», был разоблачен, арестован и 8 августа отправлен в распоряжение начальника тобольского жандармского управления51. Вполне возможно, Васильев заезжал в Москву перед арестом. Также может быть, что этим делегатам был журналист и поэт Д.Н. Вергун, как раз в то время занимавшийся созданием национал-демократического кружка в Санкт-Петербурге и опубликовавший «московскую программу» в своем сборни49 Имеется в виду указ «О дополнении некоторых постановлений действующего закона, касающихся крестьянского землевладения и землепользования» от 9 ноября 1906 г., положивший начало столыпинской аграрной реформе.

50 А.П. В крестьянском союзе // Русское слово. 1911. 9 августа. №182. С. 2.
51 ГАРФ. Ф. 102. Оп. 241. Д. 5 ч. 94 л. Б. Л. 45.
135

ке «Ладо». Несомненно, что Васильев и Вергун были знакомы, но надежных источников, подтверждающих принадлежность последнего к РННС (РНДС), у нас нет. По сути, арест Васильева поставил крест на всех планах по созданию национал-демократической партии летом 1911 г. Правда, был выработан партийный устав, но его не подали на регистрацию «по некоторым обстоятельствам»52.

Понять дальнейшие события помогает перлюстрированное полицией письмо, отправленное Желудко-ву 3 января 1912 г. Письмо было написано Матвеем Львовичем Горшковым (псевдонимы «Горин», «Остри-ков»), тоже печатником, бывшим наборщиком «Финляндской газеты» и членом группы Васильева и Желуд-кова в 1905 г. Он сообщал следующее: «Петр пишет, что ты поступил по отношению к нему очень легкомысленно, и если бы ты пожелал нажать на графа, то граф бы выхлопотал ему легализацию; а затем пишет, что ему надоело 7 месяцев ждать милости и он спрашивает, надо ли ему рассчитывать на легализацию или нет. Он чувствует свое ложное положение в ссылке и ему неловко перед публикой. Вообще парень совсем повесил нос, и я думаю, что тебе не грех бы было написать ему письмо с видами на будущее, как оно тебе рисуется»53. Вряд ли могут быть какие-то сомнения по поводу того, что «граф» — это В.А. Бобринский, с которым Желудков поддерживал контакты в это время54. Одновременно

Горшков сообщал о перспективах русской национал-демократии в Финляндии: «Говорил я здесь и пропагандировал идею национального возрождения России. Увы, пустота. Две противоположности здесь. Одна — жми-дави, другая — не тронь. С типами, подобными нашим, очень трудно говорить, и я уверен, что национальные течения здесь не привьются. Только раз по введении закона об уравнении прав русских с финнами может что-либо выйдет. Тогда скажется неопределенность закона и его трудная приемлемость, и раз потребуется урегулировать закон с жизнью, я думаю тогда и надо будет пропагандировать партийное слияние и отстаивание интересов обывателей через партию. Может быть, этот закон раскачает офинившихся и даст толчок к пробуждению национализма, а пока что мертвая зыбь и поголовное пьянство доминируют над головами русских людей в Финляндии»55. Стоит отметить, что и Горшков был выходцем из кружка петербургских печатников. Будучи мещанином г. Самары, в 1905 г. он «наблюдался <...> по сношениям с членами партии социалистов-революционеров», а к началу 1910-х гг. «как член Русского отделения при Финской социал-демократической партии состоял некоторое время под негласным наблюдением»56. У него были и более серьезные проблемы с законом: так, с 19 декабря 1905 г. по 24 января 1906 г. он «содержался в Доме предварительного заключения, но по какому делу,

сведений не имеется»

57
136
52 К регистрации национал-демократической партии // Новая Россия. Основы и задачи Имперской Народной Партии. СПб., 1914. С. 114.
53 ГАРФ. Ф. 102. Оп. 265. Д. 533. Л. 46.
54 Подтвердить знакомство Бобринского и Желудкова в какой-то степени могут слова Н.И. Нестерович, допрошенной по делу «национал-социалистов»: «Я знаю Желуд-кова, но имени и отчества не знаю, так как с ним встречалась только два раза: на вокза-

ле Брестской железной дороги когда провожала депутата Клофача, а затем в зале Синодального училища на лекции о Холмской

Руси. Там был и граф Бобринский, Владимир Алексеевич» (ГАРФ. Ф. 63. Оп. 31. Д. 767. Л. 26).

55 ГАРФ. Ф. 102. Оп. 265. Д. 533. Л. 46.
56 ГАРФ. Ф. 63. Оп. 50. Д. 36 (1912 г.). Л. 1111 об.
57 Там же. Л. 11 об.

Еще одно интересное письмо было обнаружено в 1913 г. при обыске у «нелегала» В.М. Сокварелидзе в Томске. Написано оно было типографским работником из Санкт-Петербурга А.Ф. Севастьяновым и адресовано бывшему члену Совета рабочих депутатов И.Л. Голынскому58. Севастьянов сообщал следующие новости «из питерского движения»: «Из старых "борцов" многие сделались хозяевами, управляющими, а из соц.-дем. — яркими черносотенцами»59. Он описал кратко всех общих знакомых: Горшков — хозяин типографии в Гельсингфорсе, Васильев-Северянин — секретарь Национального клуба в Петербурге, Желудков — секретарь книжного магазина в Москве60. Действительно, в конце 1912 г. Васильев вернулся из ссыл-ки61 и, если верить словам Севастьянова о его трудоустройстве, высока вероятность того, что помощь в освобождении и получении работы в Национальном клубе В.А. Бобринский все-таки оказал. После 1912 г. пути Васильева и Желудкова окончательно расходятся, и попыток объединить бывших печатников на базе национал-демократических идей они больше не предпринимают. Дальнейшая судьба их сложилась по-разному.

К началу Первой мировой войны Желудков разбогател, стал совладельцем издательства «Труд» и типографии, приобрел дом на Якиманке62. Интересно отметить, что 17 сентября 1917 г. он присутствовал на учредительном собрании созданной П.Б. Струве Лиги русской культуры63. В 1919 г. его

58 ГАРФ. Ф. 63. Оп. 50. Д. 266 (1913 г.). Л. 2-3.
59 Там же. Л. 6.
60 Там же. Л. 3.
61 ГАРФ. Ф. А-539. Оп. 3. Д. 9703. Л. 61.
62 Меньшевистский процесс 1931 года. Сб. документов: в 2-х кн. Кн. 1. М.: Российская политическая энциклопедия (РОССПЭН), 1999. С. 393.
63 Дойков Ю.В. А.А. Евдокимов: судьтипография была национализирова-на64. В 1920-1921 гг. служил в Главпо-литпросвете и газете «Гудок», с объявлением НЭПа организовал кооператив «Печатный техник», взял в аренду свою бывшую типографию, затем взял в аренду еще одну типографию (бывшую «печатню Яковлева»). В 1928 г. во второй раз остался без своего предприятия, и в последующие годы работал полиграфистом-конструктором в Мосполиграфе и консультантом Всероссийского полиграфического объединения, занимаясь разработкой единой методологии составления прейскуранта за типографскую рабо-ту65. 7 декабря 1930 г. был арестован по делу так называемого «Союзного бюро ЦК РСДРП» и обвинен в «контрреволюционной деятельности». Самому Желудкову вменялось в вину то, что он сознательно сдавал свою квартиру для собраний подпольной меньшевистской организации и хранил у себя газету «Социалистический вестник», прокламации и листовки66. Однозначного мнения по поводу этого процесса нет, но скорее всего вряд ли можно говорить о существовании подпольной меньшевистской организации в СССР в конце 1920-х гг. По всей видимости, Желудкова просто назначили на роль содержателя явочной квартиры и заставили выучить показания67. 25 апреля 1931 г. он был приговорен к десяти годам заключения с конфискаба пророка в России. СПб.: Акрополь, 1999. С. 73.

64 ГАРФ. Ф.

Другие работы в данной теме:
Контакты
Обратная связь
support@uchimsya.com
Учимся
Общая информация
Разделы
Тесты