Спросить
Войти
К 70-ЛЕТИЮ Ф.Э. ШЕРЕГИ
Редакция и редколлегия «Социологического журнала» сердечно поздравляют Франца Эдмундовича Шереги с 70-летним юбилеем! Его деятельность по развитию социологии и социологического образования в России широко известна нашему профессиональному сообществу и во многих общественных кругах за его пределами. Ф.Э. Шереги — человек высоких моральных принципов и большой личной ответственности. Он один из немногих, кто в наше время бескорыстно занимается научным просветительством и поддержкой социологического образования, издавая монографии и учебники по социологии. Ф.Э. Шереги не раз оказывал благотворительную помощь научным периодическим изданиям, в том числе и нашему. Пользуясь особым случаем, сотрудники журнала выражают Вам, дорогой Франц Эдмундович, свою глубокую признательность за Вашу разностороннюю деятельность, за служение науке! Желаем Вам здоровья, сил и осуществления творческих планов!
БОРИС ДОКТОРОВ
ФРАНЦ ШЕРЕГИ. ЧЕЛОВЕК ИЗ ДРУГОГО
ЦЕННОСТНОГО ПРОСТРАНСТВА
Мне в высшей степени симпатичен текст «Загадки Шереги» [1], ибо несколькими предложениями его автору Андрею Алексееву удалось отразить в нем некоторые сущностные черты личности и профессиональной деятельности Франца. Объясняя заголовок своего эссе,
Алексеев заметил, что с Шереги он знаком «разве что заочно». Однако я думаю, что подобным образом свои заметки могли бы назвать даже многие из тех, кто знает Франца на протяжении десятилетий. Причина — он «иной», из другого ценностного пространства. Вот как он сам об этом говорит: «Я пришел в советскую социологию случайно, причем как "белая ворона" и остался "белой вороной" в российской социологии [2, с. 6].
Я же рискну предложить «отгадки» задач, поставленных Алексеевым. Во-первых, меня связывают с Шереги годы дружбы и, во-вторых, при самой деятельной поддержке Франца я уже около десяти лет изучаю историю российской социологии и пытаюсь понять внутренние механизмы деятельности моих коллег.
В интервью, проведенном в 2007 году, Шереги сказал: «Свои социологические "опусы" я пишу "от жизни", а не по заученным шаблонам» [2, с. 7]. Я вижу в этой фразе более широкой смысл: все, что Шереги делает, он делает «по жизни», то есть в опоре на ценности, а не на предлагаемые извне идеологемы и конъюнктурные рекомендации. Это и есть самый общий ответ на «загадки Шереги». Мир, в котором проистекала его первичная социализация, сформировал в нем то отношение к семье, труду, личной свободе, властным институтам, которое в том мире естественно, обыденно. Но «загадочно» в нашем большом мире.
Мы познакомились с Шереги в конце 1976 или начале 1977 года. Нас соединило много общего: одно поколение, я на три года старше; оба пришли в социологию после получения математического образования; круг интересов обоих включал проблемы выборочных методов и изучения общественного мнения. К тому же мы оба работали тогда в близких по духу институциях: Франц — в Высшей комсомольской школе при ЦК ВЛКСМ в Москве, я — в Ленинградской Высшей партийной школе. Однако сегодня мне представляется, что прежде всего нас с Францем сближало стремление к научному, то есть идеологически не ангажированному, рассмотрению социальных процессов, происходивших в стране.
Главное, что меня привлекало в нем, это внутренняя свобода. Интуитивно я связывал эту особенность его суждений и поведения с тем, что он родился и вырос в венгерской общине Закарпатья; многие классические и современные социологические теории изучал по венгерским переводам, изданным без всякой цензуры; сначала переводил, а позже преподавал студентам из Венгрии, которые по-умолчанию не могли принять крайне идеологизированное рассмотрение принципов социализма, характерное для советской системы образования. Но глубинное объяснение его свободных, часто резко критических суждение относительно внутренней и внешней политики СССР я нашел в нашем интервью, проходившем в 2006-2007 году.
Мой вопрос касался того, как им в школе объясняли вхождение Западной Украины в СССР. Приведу его ответ полностью: «Общепринятая официальная версия была простая — советские войска освободили земли Украины. Нас эта, да и любая иная официальная версия "не коробила", так как все мы, кстати, даже местные украинцы (гуцулы) и русины, обладали превентивным "генетическим" иммунитетом недоверия к любой официальной информации — и советской, и несоветской — даже если она была объективной. Отчуждение населения Закарпатья от любой государственности как института власти всегда было абсолютным» [2, с. 7].
Со временем полученный Шереги при рождении иммунитет к идеологии проявился во множестве следствий, в частности, — в независимости его исследовательской деятельности. При этом залогом, гарантом подобной независимости Шереги мог быть и стал его глубокий профессионализм.
Ключ к разгадке других «загадок Шереги» следует видеть в его отношении к труду вообще и к профессии, в частности. Вот как Ше-реги вспоминает обстоятельства своей ранней социализации: «Личный политический опыт заключался в том, что все население Закарпатья формировалось в капитализме и примерно до 1960-х годов социализм воспринимало как временное явление, равно как и советскую "оккупацию". В течение семи лет в венгерской школе меня учили бывшие "капиталистические" учителя» [2, с. 7]. Многие социологи, с которыми мне удалось провести интервью, отмечали, что начали работать рано, сменили несколько профессий, но никто из почти 80 человек не имел столь богатого производственного опыта, предшествовавшего приходу в социологию, как Франц: сельскохозяйственный рабочий и сапожник, мясник и артист венгерского народного театра, военнослужащий, заведующий библиотекой, учитель венгерской школы; репетитор по подготовке к поступлению в вуз по математике, физике и французскому языку; переводчик-синхронист венгерского языка. И в Москве его деятельность оказалась весьма многообразной: аспирант, ответственный секретарь журнала «Социологические исследования», научный сотрудник, преподаватель вуза.
В 1988 году Шереги начал карьеру предпринимателя, и это не было для него чем-то новым, совсем незнакомым. В Закарпатье некоторые формы предпринимательства всегда существовали. Осенью 1990 года он зарегистрировал свою частную социологическую фирму.
Имея богатый личный опыт всевозможных социальных отношений, в том числе и капиталистических, Шереги вполне обоснованно считал себя в социальном отношении более зрелым, чем его советские коллеги. И у него есть основания так думать; история, подтвердила его правоту. Приведу лишь один пример.
В 1982 году ЦК КПСС и ЦК Комсомола предложили Шереги изучить социальные проблемы строителей Байкало-Амурской железнодорожной магистрали (БАМ), в том числе мотивацию приезда на «стройку века» и планы строителей на будущее. Результаты исследования его поразили многим, в частности тем, что хотя стройка объявлялась и пропагандировалась как интернациональная, в действительности 85% приезжавших на БАМ составляли русские. Например, в составе бригад из республик Средней Азии русских было 95%, из Прибалтики — 60%, Украины — 40% и т. д. Шереги заинтересовался противоречием между информацией об интернациональном составе строителей магистрали и обнаруженной им высокой национальной однородностью приезжавших отрядов строителей. И пришел к неожиданному для себя выводу: русские и русскоязычные вытесняются из национальных республик. Подобное он выявил и при изучении «интернациональных» строек на Канско-Ачинском топливно-энергетическом комплексе (КАТЭКе), на заводе «Атоммаш» в Волгодонске. Интернациональная по замыслу структура отрядов строителей, рекрутированных на стройки по комсомольскому призыву, на самом деле также оказалась почти мононациональной — в основном русские или русскоязычные (украинцы, белорусы). Уже в 1983 году Шереги сделал вывод о том, что социальные фонды национальных республик стали скудеть, рабочих мест, где имелись социальные гарантии, с трудом хватало для представителей титульных национальностей. Это могло привести к межнациональным противоречиям, и потому центральная власть, знавшая о происходившем, постепенно «выводила» из национальных республик русскую молодежь. Тогда он пришел к выводу: СССР стоит перед распадом.
Сказанное о трудовой этике Шереги объясняет и его удивляющую всех продуктивность. А. Алексеев насчитал 35 монографий и отметил: «...может я, что-то и пропустил в подсчете». Уверен, что пропустил. Книги — это завершение исследований. С 1990 по 2006 год под руководством Шереги было выполнено не менее 400 проектов. После 2007 года заказов на исследования стало меньше, однако 30-35 только общероссийских исследований его Центр социального прогнозирования и маркетинга (ЦСПиМ) проводил ежегодно и проводит по сей день.
Еще одна «загадочная» область поведения Шереги — благотворительность. Конечно же, и здесь мы встречаемся с проявлением стандартов отношения к труду и человеку, восходящих к протестантской этике и глубоко укоренившихся в западном бизнесе.
Так, веб-сайт Шереги (www.socioprognoz.ru) — это, несомненно, вид благотворительной акции; серьезные затраты, но никак не источник прибыли. Сайт1 открылся 12 апреля 2011 года, и Шереги сам
отбирает все тексты. К середине 2014 года в этой веб-библиотеке хранилось около 250 публикаций по различным отраслям социологии; есть в ней и «кабинет раритетов» — 22 работы из дореволюционной и ранней советской социологии. Аудитория этого специализированного сайта порядка 5000 человек. В апреле-мае 2011 года сайт ежедневно посещали 10-12 человек, сейчас — 80-90.
К ряду многолетних благотворительных деяний Франца Шереги относится и его активная издательская деятельность. Хотя с 1995 года он практически не участвует в социологическом образовании, не читает лекций в вузах, тем не менее, и по сей день он активно содействует развитию социологического образования в России в форме подготовки многочисленных изданий по методике и различным предметным областям социологии. По состоянию на начало 2014 года Центром издано 120 книг по социологии, все они размещены на сайте в открытом доступе. И здесь принципиально не только количество, но и то, что при издании новых и переиздании старых книг Шереги стремится познакомить социологов с работами авторов, представляющих разные научные направления и придерживающихся разного понимания социологии как науки. Например, им переизданы: монография «Труд» И.И. Чангли, в которой труд и его место в обществе рассматриваются в рамках истмата; брошюра о развитии социологии на Урале М.Н. Руткевича, деятельность которого, по мнению многих социологов первых поколений, нанесла вред отечественной социологии; работы разных лет В.Э. Шляпентоха, которые после его эмиграции в США фактически выпали из поля зрения специалистов, тем более — студентов; классическая книга В.А. Ядова по диспозиционной теории личности, давно ставшая библиографической редкостью; научные и публицистические материалы В.Н. Шубкина.
Я вижу в такой издательской стратегии Шереги следствие (продолжение) присущей ему с детства национальной, конфессиональной, языковой и прочих форм толерантности. Принципиальна и его позиция в межличностном внутрицеховом пространстве: «...в своих работах я никогда никого из социологов или философов не критиковал, относясь к ним только с позиции коллегиальности и права на собственное автономное мнение...» [2, с. 6]. Он полностью согласен с утверждением британского социолога Теодора Шанина, многие годы работающего в России и внесшего значительный вклад в развитие российских науки и образования. По мнению Шанина, сегодняшнюю ситуацию скорее можно охарактеризовать как кризис социологов, а не социологии: ведя баталии, чаще не научного свойства, кризисные ситуации создают сами социологи.
Поиск ответов на такие «загадки Шереги», как «равновесность теории, методологии и эмпирии», «коллегиальность» и «разнообразие» весьма непрост, но одно очевидно — здесь следует учитывать
факт глубинной и многолетней погруженности Шереги в сферу прикладных социологических исследований. На мой взгляд, принимая во внимание продолжительность его работы в этой нише социологии, знание методов прикладных исследований, широту предметной области поисков, нацеленность на практику и ряд других обстоятельств, Шереги может быть признан одним из лидеров этого раздела советской / российской социологии.
Еще будучи аспирантом, Шереги в 1974-1976 годах читал 60-ти часовой курс по прикладной социологии и социальной психологии на венгерском языке для руководителей Венгерского союза молодежи в Высшей комсомольской школе; тогда же проводил исследования по идеологии и вопросам политического управления. Так что его стаж прикладных социологических исследований — сорок лет. Теперь приведу названия нескольких книг, написанных одним Шереги или с соавторами, заголовки которых однозначно указывают на их содержание и жанр: «Социология образования: прикладные исследования» (2001), «Социология права. Прикладные исследования» (2002), «Социология предпринимательства: прикладные исследования» (2003), «Социология политики: прикладные исследования» (2003), «Социология девиации. Прикладные исследования» (2004).
В начале 1980-х Франц Шереги и Михаил Горшков, тогда еще не академик и не директор Института социологии РАН, а молодой ученый, кандидат наук, задумали подготовить учебное пособие по прикладной социологии, доступное для широких масс. Сначала была серия статей в издававшемся под эгидой ЦК КПСС журнале «Политическое самообразование», затем в 1985 году под их редакцией вышел учебник «Как провести социологическое исследование» [3]. Через несколько лет он был переиздан, а в 2011 году на основе этой книги было издано интерактивное учебное пособие «Прикладная социология», включающее 300 задач, по подготовке прикладного исследования [4]. О том, насколько эта работа востребована, свидетельствует тот факт, что на упомянутом выше сайте эта книга привлекает наибольшее внимание посетителей; за прошедшее время ее скачали около 4000 раз.
Шереги сознательно подавил в себе стремление заниматься целенаправленно социологической теорией, хотя я уверен, что его подход к пониманию формационной динамики общества, его теория социальной структуры и деятельности социальных институтов могли бы принципиально обогатить российскую науку. Оглядывая сделанное, Шереги замечает, что он наименее доволен собственными успехами в теоретической социологии. И называет две причины, одна — на поверхности, чрезмерная занятость эмпирическими исследованиями. Вторая — свидетельство его высокой требовательности к себе: он не уверен в том, что разрабатываемые им категориальные модели станут
научно обоснованной базой для характеристики и прогноза развития цивилизаций. Однако в целом каркас этих моделей сформирован, и велика вероятность уже в ближайшее время познакомься с ними.
Но ответ на «загадки» Алексеева не будет полным, если в биографическом анализе социологического творчества, более широко — социологической деятельности Шереги — мы не рассмотрим его ценностный мир еще с одной стороны. Ценность труда в его синдроме социокультурных ориентаций явно занимает очень важное место. Аналогичное можно сказать о таких ценностях, как образование, благотворительность в самых различных формах и толерантность. Но доминирующей, в полном соответствии с императивами протестантской этики, оказывается ценность семьи. Шереги сам говорит, что работа для него — не способ удовлетворить личные профессиональные амбиции или таланты, но возможность обеспечить условия жизни его семьи. И до сих пор он считает свои занятия прикладной социологией лишь инструментом заработка на жизнь. А теперь — все то же самое, но совсем кратко. Франц Шереги — высочайшего уровня специалист в области прикладной социологии, со своей философией этого рода исследований и огромным опытом их планирования и проведения. В силу этого, а также его независимости как ученого, выводы и рекомендации Ше-реги востребованы практикой, а его методологические и инструментальные построения представлены в учебниках и во многих книгах, и стали основой для подготовки новых поколений российских социологов. Высокий профессионализм сочетается в Шереги с уникальными личностными качествами: интерес к своему делу, трудолюбие, уважение к своим учителям и коллегам, забота о подготовке новых поколений социологов.
Дорогой друг, здоровья тебе и успешного пути по избранным тобою в прошлом и по совсем новым дорогам!
Дата поступления: 21.08.2014.
K 70-^eTHM fflepera
B.Z. Doktorov
Doktorov Boris Zusmanovich — Doctor of Philosophy, Independent researcher (USA). Email: bdoktorov@inbox.ru
Franz Sheregi. The Person from another value world
REFERENCES
B.Z. Doktorovu). Teleskop: Zhurnal sociologicheskih i marketingovyh issledovanij. 2007. No. 5. S. 5-14 [URL: <http://www.teleskopjournal.spb.ru/files/dir_1/article_content1226749726451205file.pdf>]. (In Russ.)
Received: 21.08.2014.
