Спросить
Войти
Звягольский А.Ю.
Государственно-правовое регулирование международных контактов высшей школы СССР в 1953-1964 годы
После Второй мировой войны на карте Европы появились государства, выбравшие путь развития, связанный с идеей социалистического строительства. Мир раскололся на два противостоящих друг другу блока, базирующихся на различных идейных и социально-экономических основах. Вчерашние союзники СССР и США вступили в противоборство, получившее название «холодной войны».
Руководство нашего государства начинает прилагать большие усилия для закрепления влияния в различных регионах мира, предпринимает комплекс мероприятий, направленных на установление связей с вновь создающимися государственными и общественными структурами.
Уже в ходе войны, начиная с 1943 г., СССР был заключен целый ряд договоров о дружбе, взаимной помощи и послевоенном сотрудничестве с государствами Восточной Европы.
После окончания войны интенсивность контактов с указанными странами многократно возросла. В самом непродолжительном времени советское руководство начало реализацию давней мечты большевиков - распространение социализма на европейские страны.
Важный вклад в пропаганду коммунистических ценностей, советского опыта строительства социализма была призвана внести и советская высшая школа. Учитывая, что она обеспечивала подготовку специалистов высшей квалификации, фактически элитных групп населения, ее роль потенциально была особенно значимой. В принципе, высшая школа могла эффективно использоваться для создания кадров коммунистических активистов Европы, способных обеспечить реализацию здесь программы социалистического строительства. Идея подготовки для просоветских стран специалистов с высшим образованием, призванных обеспечить форсированное осуществление их социальной и технической реконструкции, приобретала, таким образом, особое политическое звучание. Важно подчеркнуть, что в данном ключе неоднократно рассуждали и политические лидеры стран народной демократии, признававшие особую роль советской высшей школы в подготовке национальных кадров их стран [1, р. 372, 376].
Рассматривая процесс включения высшей школы СССР в подготовку кадров для будущих социалистических стран, вряд ли можно однозначно определить начало реализации данной программы. В принципе, по утвердившимся в литературе данным, с 1946 г. в СССР начинают учиться студенты из Албании, Болгарии, Венгрии, Польши, Румынии, Чехословакии и Югославии, с 1947 г. - из КНДР, с 1949 - из КНР, с 1951 - из ГДР, Вьетнама; с 1960 - с Кубы [2, с. 31-49].
Эти данные советского времени в основном подтверждаются и более поздними исследователями. В частности, В.А. Белов отмечает для СССР наличие в 1945 г. 10 студентов из Болгарии, а именно 1946-м г. датирует появление здесь 50 албанцев, 125 болгар, 15 венгров, 14 поляков, 20 румынов, 20 представителей Чехословакии. Безусловным лидером в деле подготовки своих специалистов в СССР выступила Югославия, направившая сюда на обучение 250 студентов [3, с. 213].
Вместе с тем, на наш взгляд, приведенная статистика далеко не безупречна. Дело в том, что в СССР в рассматриваемый период просто не существовало единой системы работы с иностранными подданными (в том числе учета), обучавшимися в советских вузах. Поэтому не удивительно, что данные, указанные в других источниках, далеко не всегда совпадают с использованной нами общепринятой моделью.
Следует также подчеркнуть, что отличительной чертой рассматриваемого промежутка времени стало исключительно быстрое развитие событий. Заключение многочисленных межгосударственных двухсторонних соглашений и договоренностей, распространенность всевозможных частных межведомственных контактов обусловили крайнюю запутанность ситуации, доминанту ведомственного начала, отсутствие единой продуманной политики, единого руководящего центра. Важно помнить и о секретности данного направления работы. Стоит ли в такой ситуации удивляться запутанности статистики, наличию противоречивых данных?!
Специфика развития сотрудничества в сфере высшего образования с европейскими государствами, входящими в зону ответственности СССР, на наш взгляд, развивалась первоначально по двум основным векторам. Прежде всего, важнейшее значение в это время приобрело военное сотрудничество, подготовка офицерских кадров для армий отмеченных государств. Данные контакты развивались стремительно, по соглашениям военных ведомств, порой явочным порядком. При этом для многих (если не большинства) европейских стран, перешедших затем в разряд социалистических, именно офицеры стали первыми иностранцами в советских учебных заведениях.
Фактически с самых первых шагов для военнослужащих ряда армий, прежде всего, проходящих в СССР обучение, был введен упрощенный порядок выезда и въезда в страну. С 1945-1946 гг. визы получались в упрощенном варианте офицерами армий Польши, Чехословакии, Болгарии, Югославии, Албании и Монголии. Лишь после югославского кризиса 1948 г. упрощенный порядок оформления виз для них был отменен (с 1948 г.) [4]. Тем не менее, известные преимущества военные сохранили, поскольку их документы централизованно, в ускоренном порядке оформлялись через Генштаб и наркомат обороны.
Отдавая приоритет развитию связей в сфере военного образования, следует, однако, заметить, что странам, вошедшим в лагерь социалистических, были нужны и кадры мирных специальностей.
Острая нехватка специалистов в этих странах объяснилась рядом причин. Прежде всего, нужно учесть, что у отдельных стран и до войны не было вполне развитой системы высшего образования. В немалой степени обострение кадровых проблем в них было также связано с тем, что многие ученые, врачи, инженеры и деятели науки и культуры были физически истреблены в годы оккупации, эмигрировали, спасаясь от фашизма, либо погибли в боях с ним. Многие представители интеллигенции уехали на Запад и в США уже в послевоенный период, испугавшись народно-демократических преобразований.
В рассматриваемый период основное значение приобрели именно контакты в научной сфере, что подтверждается и состоянием системы организации международных связей в наркомате образования. В составе его центрального аппарата 1 октября 1945 г. был создан иностранный отдел. Причем основным занятием его сотрудников было решение организационных вопросов, связанных с научными командировками за рубеж [5].
Что же касается непосредственно реализации образовательных программ, обмена студентами, то он первоначально не привлекал серьезного внимания. Контакты в сфере образования возникали фактически полустихийно, ведомственно.
Прежде всего, они нашли фрагментарное отражение в заключавшихся в это время соглашениях об экономическом и культурном сотрудничестве СССР со странами «народной демократии». В 1947 г. такие соглашения были заключены с Болгарией и Румынией, в 1948 г. - с Венгрией, Польшей, Чехословакией, Монголией. В последующем они периодически пересматривались, уточнялись и дополнялись.
Несмотря на известное периферийное положение вопросов высшей школы, тем не менее, направление деятельности, связанной с сотрудничеством в сфере вузовского образования, постепенно развивалось. После министерской реформы 1946 г. иностранный отдел в составе Министерства высшего образования СССР сохранился. Причем, учитывая потребность времени, он в большей степени был ориентирован на работу с иностранными студентами. В штате отдела была, наконец, предусмотрена и такая единица, как инспектор по работе среди студентов-иностранцев [6]. Так начиналось участие Министерства высшего образования в работе с контингентом иностранных студентов.
В это время СССР посещают многочисленные научные делегации из стран Восточной Европы. Чрезвычайно активную работу развернули также специальные межправительственные комиссии по научно-техническому сотрудничеству.
СССР брал на себя обязательства по выделению значительных средств на оказание помощи странам Восточной Европы в подготовке кадров молодых специалистов с высшим образованием. Подобный шаг представляется особенно значительным на фоне тех гигантских разрушений и потерь, которые Советский Союз получил в результате Великой Отечественной войны.
Выделяя характерные трудности начального этапа сотрудничества в сфере обучения иностранных студентов, нельзя не указать и на отсутствие необходимого уровня организации работы при наличии повышенных требований к ней.
В то время шла лишь отработка нашим государством организационных механизмов. Среди массы проблем подобного рода, прежде всего, отметим особый статус иностранцев в Советской России, еще в довоенный период превратившейся в предельно закрытое государство. При этом все иностранцы, проживавшие на ее территории, подлежали строжайшему учету, что отмечено в документах МВД. В течение всего рассматриваемого периода ведомством создавались подробные сводные таблицы, характеризующие размещение проживающих в СССР иностранцев [7].
Характерно, что к началу 1950-х гг. вся работа с иностранцами строилась по устаревшим нормативно-правовым актам, ведомственным инструкциям, в частности, на основе «Положения о въезде в пределы СССР и выезде из пределов СССР», утвержденного ЦИК и СНК СССР 5 июня 1925 г., а также «Правил проживания и передвижения иностранцев на территории Союза ССР», являвшихся Приложением к Постановлению СНК СССР от 15 сентября 1935 г. [8]. Несоответствие ряда положений этих документов новым условиям работы создавало многочисленные затруднения.
В частности, сложности вызывал визовый режим, введенный с 1949 г. ОВИР Главного управления милиции по согласованию с МГБ и Комиссией по выездам из СССР ЦК КПСС, согласно которому студентам вузов визы выдавались только на выезд из СССР. На въезд они оформлялись в посольствах и консульствах СССР за границей [9].
В данной связи Министерство высшего образования СССР 30 мая 1949 г. обратилось в ОВИР с просьбой о выдаче студентам-иностранцам виз туда и обратно «т.к. выдача односторонней визы создает для них большие трудности с оформлением обратного въезда в СССР, следствием чего является их опоздание на учебные занятия» [10, л. 27].
В связи с отмеченной проблемой отметим, что Министерство проявило большую настойчивость, в частности, оно обращалось в МВД, в комиссию ЦК КПСС, которые поддержали Минвуз. Однако с возражениями в данном случае выступило МГБ, и решение вопроса надолго затянулось.
Одновременно с этим обозначилась и другая, еще более важная проблема, связанная с организацией практики иностранных студентов. Она оказалась настолько острой, что 25 июня
Однако несмотря на вмешательство в решение вопроса самых высоких инстанций, дело продвигалось крайне медленно. С одной стороны, судя по документам МВД, вопрос был решен положительно. Во всяком случае, в мае 1950 г. начальник ГУМ Леонтьев сообщал заместителю министра госбезопасности С.И. Огольцову, что «в 1949 г., в порядке исключения» было дано разрешение начальникам областных и краевых управлений милиции по ходатайствам директоров учебных заведений оформлять выезд студентов на практику по согласованию лишь со 2-ми отделами УМГБ на местах, «без согласования с центром». При этом он считал целесообразным и в
В конечном счете, вопрос удалось решить лишь в условиях начавшегося обновления общественной жизни в постсталинском СССР. В ию-не 1953 г. было принято решение об упрощенном порядке выдачи виз иностранным студентам непосредственно на месте управлением милиции края-области. В отношении же слушателей военных учебных заведений с 1 августа 1953
г. было установлено, что все оформление их документов также осуществляется местными ОВИРами, однако проводится в централизованном порядке через военные училища, где должна была храниться и оформляться вся соответствующая документация (хранение паспортов, оформление виз и проч.) [11].
К числу довольно острых проблем начала 50-х гг. следует отнести также проблему проживания иностранцев на частных квартирах и связанного с этим оформления соответствующей прописки. Проблема в данном случае состояла в известном усложнении для МГБ решения вопроса о наблюдении за иностранцами, проживающими на таких квартирах.
В 1951 г. вопрос о проживании на частных квартирах специально рассматривался в МГБ и получил свое однозначно отрицательное решение [12].
В целом, отмечая наиболее проблемные стороны становления системы обучения иностранных студентов в СССР, отметим, что они внимательно изучались и постепенно находили свое разрешение.
В рамках оптимизации в ходе министерской реформы весны 1953 г. и в связи с созданием единого Министерства культуры СССР прежний иностранный отдел был преобразован в Управление внешних сношений. Однако 5 ноября 1954 г. оно было вновь реорганизовано в отдел внешних сношений [13]. Это обстоятельство доказывает незначительность и низкую актуальность вопроса внешних сношений для Минвуза.
Обращаясь к практике, следует признать, что в 1953-1954 гг. Минвуз уже наработал немалый опыт отработки технических вопросов организации сотрудничества в сфере обмена студентами на уровне частных соглашений. К началу рассматриваемого периода опытным путем определился порядок, при котором уже весной (не позже апреля) Минвуз и его партнеры за рубежом заканчивали согласование вопросов о контингенте будущих студентов (количество мест, специализации и проч.).
Успешной работе Минвуза способствовало и общее изменение внутриполитической обстановки в СССР. Страна становилась более свободной, открытой, что напрямую отражалось на иностранцах.
Оценивая сотрудничество с социалистическими странами как приоритетное направление международной деятельности высшей школы СССР в годы хрущевской «оттепели», отмечая расширение контактов с капиталистическими странами, нельзя не отметить, что в условиях известного кризиса в его развитии, наметившегося во второй половине 50-х гг., перед вузами страны в это же самое время открылось новое направление работы, связанное с развитием отношений со странами, освободившимися от колониального ига.
В освободившихся странах царили почти сплошная неграмотность, нехватка учителей, школ, отсутствовали профессионально-технические училища, средние специальные и высшие учебные заведения. К примеру, по данным ЮНЕСКО, в 1955 г. в британском Сомали, французской экваториальной Африке, французском Сомали и французской Западной Африке неграмотность среди взрослого населения составляла от 95 до 100 %, в Гамбии, Ньясаленде, Сьерра-Леоне и Занзибаре - 90-95 %, в Нигерии - 85-90 %, Кении и Северной Родезии 75-80 % [14, с. 193]. В Азии в начале 60-х гг. неграмотные составляли 60 % населения, в том числе в Непале - 91,2, Ираке - 85,5, Пакистане - 81,2, Иране - 77, Индии - 72,2, Сирии - 70,5 [15, р. 36-46].
В изменившейся обстановке одной из характерных примет времени стало острое соперничество СССР и США в третьем мире. При этом определялись специфические стратегии. Под влиянием движения к просвещению, развернувшегося непосредственно в странах третьего мира, в 1960 г. американцы выдвинули идею создания так называемого «корпуса мира» - мощной государственной организации молодых волонтеров, готовых лично участвовать в работе по помощи развивающимся государствам непосредственно на месте, и начали ее реализацию. Заметим, что она была подхвачена практически во вех ведущих индустриальных странах.
Советским ответом на вызов времени стал принципиально иной подход. Руководство СССР заявило о готовности оказать помощь в подготовке кадров для развивающихся стран. При этом в 1960 г. в Советском Союзе был открыт специально предназначенный для обучения студентов из развивающихся стран вуз - Университет дружбы народов им. Патриса Лумумбы (ныне
Российский университет дружбы народов). И уже в середине 60-х г. СССР по общему количеству обучавшихся у нас зарубежных граждан выходит на второе место в мире, уступая лишь США.
Несмотря на выявившиеся в данной сфере проблемы, СССР сыграл важную роль в подготовке кадров специалистов высшей квалификации для указанных стран. Послевоенные соглашения между СССР и странами «народной демократии» сыграли огромную роль. Масштабы подготовки кадров молодых специалистов для этих стран были впечатляющи. Вкладом высшей школы СССР в осуществление задач культурного строительства в странах «народной демократии» явилась подготовка около 20 тыс. специалистов.
