Спросить
Войти
ПРИЛОЖЕНИЯ И ЗАДАНИЯ К ЛЕКЦИИ
«РОССИЙСКАЯ ЭМИГРАЦИЯ 1920 - 30-х гг.»
Документы, помещаемые в качестве приложения к лекции «Российская эмиграция 1920 - 30-хх гг.», хранятся в Государственном архиве Российской Федерации. Прочитайте их и, используя текст лекции, а также рекомендованные источники и исследования, ответьте на вопросы и выполните задания.
ЗАПИСКА
РОССИЙСКОГО ПОСЛАННИКА В БЕРНЕ И.Н. ЕФРЕМОВА
Права русских граждан в Швейцарии были гарантированы главным образом Конвенцией о водворении и торговле, заключенной между Россией и Швейцарией 14/26 декабря 1872 года.
Конвенция эта денонсирована Русским правительством 2 ноября 1917 года путем передачи поверенным в делах А.М. Ону соответственной ноты федеральному министру иностранных дел г. Густаву Адору, и на нее опираться не приходится; нельзя и требовать полного ее исполнения. Тем не менее ко мне не поступало жалоб на отказ швейцарских судебных властей в защите прав русских граждан. Мне неизвестны также случаи отказа или уклонения административных и полицейских властей от защиты личных и имущественных прав русских граждан.
Но зато я знаю целый ряд случаев, можно сказать, общую систему ограничений права въезда и пребывания в Швейцарии русских граждан, являющуюся следствием непризнания полной силы русских паспортов. Такое отрицание швейцарские власти основывают на том, что Русское правительство, которое было признано Швейцарией, фактически более не существует, и нет такого русского правительства, которое было бы признано Швейцарией. Отсюда швейцарские власти выводят, что нет и таких органов Русской власти, которые имели бы бесспорное право совершать акты правительственной власти, а потому выданные этими властями документы, паспорта и свидетельства не имеют силы; снабженные же ими лица должны быть признаны не имеющими законных видов на жительство.
Это относится не только к гражданским, но и к дипломатическим паспортам, где бы таковые ни были выданы. Эти
«беспаспортные» иностранцы, не защищенные к тому же Конвенцией 1872 года, подпадают под действие закона, дающего право высылать их из кантона и даже из Швейцарии, или лишь терпеть их пребывание под условием залога или поручительства.
Денонсирование Конвенции 1872 года делает довольно шатким положение российских консулов в Швейцарии, но швейцарские власти, отрицая законность продолжения деятельности консулов, ссылались не на денонсирование Конвенции, а на несуществование в России правительства, признанного Швейцарией. Однако, вследствие моих переговоров с федеральными властями, департамент (министерство) юстиции и полиции издал циркуляр, в котором определенно рекомендовалось местным властям относиться как можно благожелательнее к русскоподданным, предъявляющим подписанные мною документы. Требование же залогов и поручительств все же продолжается, при чем мера эта объясняется местными властями желанием предохранить коммуны и кантоны от могущих пасть на них расходов по содержанию неимущих русских.
Конвенции, касающейся наследования, не было между Россией и Швейцарией, и охрана наследственного имущества по-прежнему подлежит ведению кантональных властей на основании различных местных кантональных законов.
Наряду с этими полицейскими стеснениями я должен отметить и положительное отношение швейцарских властей, главным образом федеральных, к тяжелому положению русских. Так, федеральное правительство обязалось еще в 1919 году выдавать кантонам и коммунам, которые примут на себя содержание неимущих русских, в виде доплаты к их расходам, по пять франков на человека в день. Это постановление нашло применение почти исключительно в Ваадском кантоне. В других местах было принято на общественное содержание лишь несколько психически больных русских.
После моих указаний федеральному правительству на беспомощное положение большого количества русских, так широко в былое время тративших свои средства в Швейцарии, федеральное правительство изменило свое постановление и поручило Швейцарскому Красному Кресту озаботиться содержанием больных и дряхлых русских граждан, ассигновав на это дело 250 000 франков. Кроме того, федеральное правительство поручило весною 192 0 года Ассоциации взаимопомощи швейцарцев и защиты швейцарских интересов в России озаботиться содержанием некоторого числа русских, ассигновав на это дело 60 000 франков. Наконец, у этой же Ассоциации, не имеющей собственных средств, а получающей их от федерального правительства и с разрешения, данного ей этим правительством, я занял, согласно поручению правительства Колчака, 300 000 франков для поддержания русских в Швейцарии.
Не могу не указать и на то, что в Женеве, Лозанне, Беве и Монтре чисто швейцарские или смешанные благотворительные общества предоставляют русским квартиру и стол и оказывают иные пособия, а также, что швейцарцы, как в Романской, так
отчасти и в Аллеманской Швейцарии, принимают участие в изыскании средств для денежной и трудовой помощи русским.
ГА РФ. Ф.5680. Оп.1. Д.79. Л. 6 - 7.
Вопросы и задания:
A. В чем заключалась главная причина «непризнания полной силы русских паспортов» властями Швейцарии?
Б. Как вы считаете, из каких соображений швейцарские власти защищали личные и имущественные права бывших российских граждан?
B. Из каких источников финансировалось оказание материальной помощи российским эмигрантам в Швейцарии?
Г. В какой степени, по-вашему, эта помощь основывалась на началах общественной благотворительности, а в какой -диктовалась правительством?
ПРОТОКОЛ БЕСЕДЫ ЕПИСКОПА СЕРАФИМА ЛУБЕНСКОГО И ПРЕДСТАВИТЕЛЕЙ РУССКИХ ОБЩЕСТВЕННЫХ ОРГАНИЗАЦИЙ В БОЛГАРИИ С РОССИЙСКИМ ДИПЛОМАТИЧЕСКИМ ПРЕДСТАВИТЕЛЕМ В БОЛГАРИИ
А.М. ПЕТРЯЕВЫМ
Шурупов, А.А. Эйлер и А.Э. Янишевский.
Епископ Серафим от лица собравшихся представителей общественных организаций обратился к А.М. Петряеву с указанием цели посещения и сообщил о той тревоге, которая охватила беженские круги в связи с известием об отъезде Российской миссии. Владыка передал Петряеву просьбу русской колонии принять все необходимые меры в целях сохранения деятельности
дипломатической миссии, хотя бы и поступившись личным самолюбием. Владыка указывал на то безвыходное положение, в котором окажутся 4 0 000 русских беженцев в Болгарии, лишившись защиты и представительства своих интересов перед болгарским правительством и иностранцами.
А.М. Петряев заявил, что вопрос решен бесповоротно и что не в его возможностях дать ныне делу другой оборот. Если бы представители общественных организаций обратились к нему ранее, немедленно вслед за беседой в МИДе с г. Кисимовым, может быть, и возможно было внести какие-либо изменения в принятые решения. Теперь уже поздно об этом говорить. А.М. Петряев считает необходимым подчеркнуть, что хотя формально дело и представляется в таком виде, что как будто инициатива отъезда исходит от него, Петряева, но по существу болгарское правительство не желает более терпеть в Болгарии Российской дипломатической миссии и оно уже давно исподволь подготовляло решение к отъезду миссии. Разговор А.М. Петряева с представителем МИДа г. Кисимовым совершенно ясно раскрыл позицию болгарского правительства, т.к. г. Кисимов прямо заявил Петряеву, что он имел поручение от правительства переговорить с ним о прекращении деятельности Российской миссии, и выразил даже удовлетворение, что А.М. Петряев своим приходом в министерство избавил его, Кисимова, от тяжелой обязанности явиться в Русскую миссию для выполнения поручений правительства. Появившееся после этого официальное правительственное сообщение с опровержением того обстоятельства, что болгарское правительство предложило Российской миссии во главе с Петряевым покинуть Болгарию, и словесные заявления г. Кисимова многим лицам с отрицанием той беседы, которую он имел с А.М. Петряевым, надлежит считать лживыми. Это есть один из обычных приемов коварной восточной политики, в которой большую роль играет провокация. Во всяком случае, после сделанных ему Кисимовым заявлений и учитывая весь комплекс создавшихся отношений, А.М. Петряев пришел к совершенно определенному заключению, что он не может дожидаться официального предложения об оставлении пределов Болгарии, т.к. все равно ему будут созданы такие условия для деятельности, которые только лишь скомпрометируют Дипломатическую миссию и отнюдь не облегчат положение русских беженцев в Болгарии.
А.И. Пильц указывал, что отъезд Русской миссии из Болгарии является первым случаем во всем мире в послевоенное время. Это обстоятельство имеет громадное принципиальное значение для русской зарубежной государственности и создает очень тяжелый прецедент для дипломатических представительств в других странах. Перед этим вопросом отходят на второй план интересы многочисленных русских беженцев в Болгарии, которые, конечно, после отъезда миссии окажутся в самом тяжелом положении. При создавшейся обстановке, когда болгарское правительство официально отрицает, что оно предложило Русской миссии покинуть Болгарию, для массы русских беженцев
совершенно непонятны мотивы, которыми руководствуется А.М. Петряев в своем решении прекратить деятельность Русской миссии в Болгарии. Раздаются голоса людей, быть может, неопытных в дипломатии, что Российская дипломатическая миссия должна была бы исполнять свой долг до конца вплоть до получения официального предложения болгарского правительства о прекращении своей деятельности и даже вплоть до насилия по выселению из Болгарии Русской миссии, если бы болгарское правительство на это бы решилось. Нет оснований предполагать, что болгарское правительство пошло бы на такие крайние меры и что оно решилось бы даже при создавшейся международной обстановке предложить Русской миссии в официальном порядке покинуть пределы Болгарии. Во всяком случае, если невозможно дальнейшее пребывание в Софии лично А.М. Петряева, представляется необходимым продолжать деятельность Миссии хотя бы в составе второстепенных чиновников. Тот факт, что уже после объяснения А.М. Петряева с г. Кисимовым МИД опубликовало дипломатический список на 1923 год, в котором значатся чины Российской дипломатической миссии во главе с Петряевым, свидетельствует, что болгарское правительство не желает идти на открытый разрыв и что шаги в направлении улаживания конфликта могут достигнуть цели.
А.М. Петряев, возражая А.И. Пильцу, просил верить, что лично ему нет никакого интереса покидать свою должность, лишаться квартиры и содержания и зимой с малыми детьми уезжать в неизвестность. Раз он пришел к такому непреклонному решению, значит у него были вполне веские и основательные причины. Он имеет совершенно точные сведения, что по отношению к русскому посольству, в случае если оно не уедет, подготавливаются крупные провокационные действия. Возможны, как это было уже минувшим летом, случаи подбрасывания оружия, различной литературы и другие самые разнообразные формы враждебных выступлений в целях дискредитировать миссию. Против действий такого рода он бессилен бороться и не может им ничего противопоставить. Он еще раз повторяет, что само официальное заявление болгарского правительства, появившееся в газетах, является актом провокационным. Включение его, Петряева, и других сотрудников Русской миссии в дипломатический лист на 1923 год после объяснений, которые он имел в МИД, является не более как насмешкой с целью дискредитировать его, Петряева, в глазах его иностранных коллег, но все же и теперь он заявляет так же, как говорил раньше, что он останется в Софии, если болгарское правительство заявит, хотя бы неофициально, в устной форме, о том, что оно не возражает против продолжения деятельности Российской миссии. Что же касается продолжения деятельности миссии в случае его, Петряева, отъезда, то в МИДе к этому отнеслись совершенно отрицательно, заявив, что может быть оставлен лишь только драгоман миссии г. Кулев для охраны здания и архивов. С своей стороны А.М. Петряев утверждает, что нет никаких оснований предполагать, чтобы болгарское
правительство выразило готовность сохранить в дальнейшем деятельность Российской миссии.
На вопросы некоторых из присутствующих о том, каким образом будет организована защита русских интересов и паспортное дело после отъезда Российской миссии, А.М. Петряев разъяснил, что в течение всего последнего времени он ведет беспрестанные переговоры с представителями болгарского правительства в целях наиболее благоприятного разрешения этих вопросов. Правительство отвергло проект устройства смешанного русско-болгарского комитета по русским делам и, по-видимому, склоняется к решению передать все дела о русских в административное отделение МВД на общих основаниях с делами болгарских граждан. Вопрос о паспортах, по-видимому, будет разрешен вполне благоприятно. Правительство возьмет на себя выдачу русским паспортов по форме, выработанной Лигой Наций. А.М. Петряев считает необходимым, чтобы русские беженцы организовали свой собственный комитет, совершенно аполитичный, исключительно лишь в целях охраны своих материальных и правовых интересов. Он рекомендует представителям русских организаций посетить заместителя министра-председателя, министра внутренних дел г-на Даскалова с тем, чтобы представить ему свои ходатайства и соображения по вопросу о судьбе русских беженцев в Болгарии. Согласно заявлению МВД церковь при здании посольства останется в свободном пользовании русских, останутся также в своих квартирах лица, живущие сейчас во флигеле посольства. Главное же здание будет опечатано и передано на хранение драгоману г. Кулеву.
После обмена мнений собравшиеся представители признали несвоевременным посылать такую делегацию к министру Даскалову, т.к. такое посещение как бы предрешает вопрос о том, что вопрос об отъезде решен бесповоротно.
На этом беседа закончилась.
ГА РФ. Ф.5923. Оп.1. Д.28. Л.204 - 209.
Вопросы и задания:
A. На примере Болгарии покажите, какое влияние на положение российских учреждений, организаций и эмигрантов оказывала внутриполитическая ситуация в стране проживания.
Б. Какую роль в урегулировании статуса российских эмигрантов сыграли «нансеновские паспорта»?
B. Какое, по-вашему, место занимали дипломатические представительства в Зарубежной России?
ИЗ ПИСЬМА
ПРЕДСТАВИТЕЛЯ ВСЕРОССИЙСКОГО ЗЕМСКОГО СОЮЗА В БОЛГАРИИ
А.А. ЭЙЛЕРА
ПРЕДСЕДАТЕЛЮ СОВЕЩАНИЯ РУССКИХ ПОСЛОВ В ПАРИЖЕ
М.Н. ГИРСУ
Милостивый государь Михаил Николаевич,
В дополнение к личному моему докладу и переданным Вам письменным ходатайствам и материалам русской церкви и русских общественных организаций в Болгарии я имею честь представить нижеследующие разъяснения по вопросу об использовании на нужды русских беженцев в Болгарии сумм в размере 11 млн. левов (приблизительно), составляющей остаток кредита бывшего ранее в ведении А.М. Петряева и находящегося ныне в Софии в распоряжении болгарского правительства. Ввиду совершенно достоверных сведений о согласии болгарского правительства снять запрет с указанной суммы и возвратить деньги первоначальному распорядителю кредита, т.е. Совещанию послов в Париже при непременном, однако, условии расходовать эти деньги только лишь на нужды русских беженцев в Болгарии, представители русской церкви и русских общественных организаций в Болгарии признали необходимым ходатайствовать перед Совещанием послов об отпуске означенной суммы для удовлетворения нужд русских беженцев в Болгарии и уполномочили меня лично поддержать означенное ходатайство. Полномочие мое, подписанное епископом Серафимом и представителями русских организаций, было мною вручено Вам.
В соответствии с теми началами, которые были положены А.М. Петряевым в основание расходования указанного кредита, русские организации в Болгарии полагают необходимым обратить этот кредит исключительно лишь на нужды так называемых «категорийных беженцев», и притом на такие лишь нужды, которые не могут быть удовлетворены обычными расходами отдельных организаций. Категорийными беженцами, нуждающимися в особом попечении при условии отсутствия собственных средств к существованию, мы считаем: инвалидов, больных, детей, студентов, женщин с малыми детьми и престарелых.
Медицинский и Агрономический факультеты принимают в год лишь по 10 русских студентов. 60 студентов получают за счет профессора Уитимора бесплатные обеды в столовой Красного Креста, и 40 человек за счет того же профессора Уитимора освобождены от уплаты за учение. В Софии имеется оборудованное Земским Союзом общежитие на 60 человек, где студенты за месячную плату в 160 левов получают койку с матрацем, подушкой, бельем и чай (без хлеба и сахара). Этим ограничиваются заботы о русском студенчестве в Болгарии. Не имея возможности учиться в Софийском университете, студенты за неимением средств не могут ехать для продолжения образования и в другие страны.
Независимо от означенных выше категорий беженцев в Болгарии, нуждающихся в помощи, особо стоит вопрос о поддержании в Болгарии русских православных церквей, служащих ныне сосредоточением религиозной и культурно-национальной жизни русских колоний. Мною переданы Вам две записки о нуждах церкви управляющего русскими православными общинами в Болгарии епископа Серафима.
Переходя к вопросу о порядке разассигнования денег на различные нужды указанных выше категорий беженцев в Болгарии, я считаю долгом отметить единодушное мнение всех русских организаций (выраженное в особом постановлении), что вновь возникший по почину болгарского правительства Комитет по делам
русских беженцев единственной своей задачей должен иметь лишь правовую защиту русских беженцев и русских организаций и в компетенцию свою не должен включать работу в областях, уже обслуживаемых отдельными русскими организациями. Таким образом, я формулирую ходатайства церкви и общественных организаций в Болгарии в следующем виде:
ГА РФ. Ф.5923. Оп.1. Д.28. Л.171 - 175.
ИЗ ПРОТОКОЛА
СОВЕЩАНИЯ ПРЕДСТАВИТЕЛЕЙ РУССКИХ ОБЩЕСТВЕННЫХ ОРГАНИЗАЦИЙ
В БОЛГАРИИ
По открытии заседания А.А. Эйлер сделал доклад о выполнении возложенного на него Совещанием представителей русских общественных организаций в Софии 17 января 192 3 г. поручения в отношении возбуждения перед Совещанием русских послов в Париже ходатайств. об использовании 11 миллионов, принадлежащих Совещанию послов и находящихся ныне в ведении болгарского правительства, на нужды некоторых особенно нуждающихся категорий русских беженцев в Болгарии.
<...>
ведет переговоры с представителем болгарской делегации г.
Коста Тодоровым, который письмом уведомил, что болгарское правительство намерено обратить указанные деньги исключительно лишь на нужды русских беженцев. Затем М.Н. Гирс заявил, что ввиду имеющихся у него сведений о включении в состав Комитета по делам русских беженцев представителя Совещания послов С.Г. Богоявленского он считает интересы сохранности русского фонда в достаточной мере охраненными; что же касается возвращения Совещанию послов означенного кредита, то ведущиеся в этом направлении переговоры в Лозанне являются тем единственным способом обратного получения денег, который имеется сейчас в его распоряжении. Ввиду того, что М.Н. Гирс сообщил А.А. Эйлеру, что его приезд в Париж с поручениями от совещания представителей русских общественных организаций в Болгарии вызвал беспокойство среди некоторых русских кругов в Софии и в Белграде, в связи с чем М.Н. Гирс получил даже письмо от генерала Е.К. Миллера, А.А. Эйлер счел необходимым на обратном пути из Парижа остановиться в Белграде для того, чтобы путем личных переговоров разъяснить Главному командованию истинные намерения русских общественных организаций в Болгарии. В беседе с главнокомандующим [Генералом П.Н. Врангелем. - Прим. ред.] , генералом Миллером и другими лицами Военного управления
А.А. Эйлер разъяснил всю неверность и тенденциозность полученных ими сведений о том, что будто бы русские общественные организации в Болгарии домогаются распределить между собой остатки указанного выше кредита и указал, что единственной целью его ходатайств по поручению организаций было добиться скорейшего истребования означенных денег Совещанием послов от болгарского правительства и установление такого порядка распоряжения и разассигнования их на месте, который гарантировал бы в связи с обостренной политической атмосферой в Болгарии возможности спокойной работы по оказанию помощи наиболее нуждающимся категориям русских беженцев. Генералам Врангелю и Миллеру А.А. Эйлером были переданы копии его письма на имя М.Н. Гирса.
Князь И.Н. Лобанов-Ростовский сообщил, что Комитет по делам русских беженцев получил от болгарского правительства в качестве ассигнования 1 млн. левов для оказания помощи русским. Вслед за тем проф. Базанов и он, как члены означенного Комитета, получили письма от заведующего финансовой частью при Главнокомандующем С.Н. Ильина, из коих явствует, что главное командование полагает, что русские члены Комитета принимают участие в расходовании денег из 11миллионного фонда. Ввиду того, что председатель Комитета г. Трифон Кунев сделал формальное заявление о том, что ассигнованный болгарским правительством 1 миллион не имеет никакого отношения к 11-миллионному фонду Совещания послов, кн. Лобанов-Ростовский ответил С.Н. Ильину в этом смысле, указав, что Комитет по делам русских беженцев не решился бы принять ассигнование из означенного фонда без ведома и
согласия его собственника, т.е. Совещания русских послов в Париже.
Заслушав изложенные выше доклады и сообщения и после обмена мнениями, Совещание представителей русских общественных организаций в Софии постановило: .3. признать необходимым дальнейшие сношения с Главным командованием по вопросу об использовании на нужды русских беженцев 11-миллионного фонда, учитывая особенно необходимость срочного истребования от болгарского правительства в распоряжение Совещания послов депонированных в Болгарском Народном Банке денег; 4. просить А.А. Эйлера поставить М.Н. Гирса и генерала Врангеля в известность о состоявшихся постановлениях представителей Русских общественных организаций в Софии и вести с ними дальнейшие по этому поводу письменные переговоры.
ГА РФ. Ф.5923. Оп.1. Д.28. Л.176 - 178.
Вопросы и задания к документам 3 и 4:
A. Каким, на ваш взгляд, был уровень организации оказания помощи российским эмигрантам в Болгарии? Насколько эффективна была эта помощь? Обоснуйте ваши соображения.
Б. Из каких источников финансировалось оказание материальной помощи российским эмигрантам в Болгарии?
B. В чем, по-вашему, состояли причины «беспокойства» командования Русской армии по поводу использования 11 млн левов, переданных Совещанием русских послов правительству Болгарии?
Г. Какой можно сделать вывод об отношениях (и их причинах) между общественными организациями российских эмигрантов и командованием Русской армии?
Д. Какую роль и в силу каких причин играло в Зарубежной России Совещание русских послов в Париже во главе с М.Н. Гирсом?
СПРАВКА
О ПОЛОЖЕНИИ РУССКИХ БЕЖЕНЦЕВ В КОНСТАНТИНОПОЛЕ, ПОДГОТОВЛЕННАЯ ПРЕДСТАВИТЕЛЕМ ВСЕРОССИЙСКОГО ЗЕМСКОГО СОЮЗА В КОНСТАНТИНОПОЛЕ А.Л. ГЛАЗОВЫМ ДЛЯ М.Н. ГИРСА
Общее число русских беженцев в Турции не превышает ныне 4 000 - 5 000 человек. Не менее 90 % этого числа проживает в Константинополе, а остальные 10 % рассеяны по различным
местностям Анатолии, причем в последнее время эти проживающие в провинции беженцы постепенно лишаются своих мест и заработка и высылаются на жительство в Константинополь.
Как и в других местах расселения, русские беженцы в Константинополе в подавляющем числе зарабатывают средства к существованию наемным и поденным трудом. Более или менее крупных предприятий, организованных русскими и дающих постоянный заработок своим соотечественникам, в Константинополе почти не осталось. Одной из характерных особенностей русской беженской колонии в Константинополе является довольно значительное число инвалидов и нетрудового элемента: последовательные эвакуации, сначала в Балканские страны, затем в Соединенные Штаты и в последние два года во Францию, в значительной мере выкачали из Константинополя молодежь и вообще энергичных и способных к физическому труду людей. До настоящего времени помощь такому нетрудоспособному элементу, осевшему в Константинополе, оказывается известными американскими благотворительницами Митчел и Регльс.
До лета прошлого, 1925 г., русские беженцы не были стеснены в праве приложения своего труда и знаний в самых разнообразных отраслях местной экономической жизни. Единственное правовое ограничение, строго соблюдавшееся турками, заключалось в отказе выехавшим за границу белым русским в обратных визах на въезд в Турцию. Весьма неохотно давались турками и разрешение на въезд в Анатолию, но при известной протекции и хлопотах эти разрешения можно было получить. В общем же русским беженцам до лета прошлого года жилось в Турции сравнительно спокойно и хорошо, особой безработицы среди них не наблюдалось и имелись уже кое-какие перспективы в отношении устройства значительного числа русских специалистов на ряд крупных государственных и муниципальных предприятий.
Но вот начиная с осени 192 5 г. в связи с неудачными для Турции переговорами по Мосульскому вопросу [Спор между Турцией и Великобританией по поводу принадлежности г. Мосул и Мосульского вилайета, до 1918 г. входивших в состав Турции, а затем переданных в состав Ирака. - Прим. ред.], политика турецкого правительства в отношении иностранцев, а в т[ом] ч[исле] и русских беженцев, резко меняется и принимает определенно агрессивный характер. Основываясь на неопределенно редактированной ст. 4 Лозанского договора, турецкое правительство под видом защиты интересов турок от конкуренции иностранного труда начинает издавать последовательно ряд декретов, лишающих иностранных подданных права заниматься известными ремеслами и промыслами, а также состоять служащими в целом ряде предприятий, не только государственных и общественных, но и частных. В первую очередь и наиболее болезненно отразилось это на русских беженцах, лишенных и консульской, и иной авторитетной защиты и потому предоставленных всецело самим себе. Хотя путем различных ходатайств, а порою и взяток полицейским властям, и удавалось
в некоторых случаях и отсрочивать применение упомянутых декретов, но все же положение создалось невыносимое и безработица среди беженцев резко увеличилась. Сделанные представителями русских организаций попытки проехать в Ангору [Анкара - столица Турции. - Прим. ред.] и на месте выяснить вопрос о предоставлении русским беженцам известных льгот, кончились неудачей, т.к. такого разрешения на поездку в Ангору получить не удалось. Положение осложнилось и тем, что, начиная с декабря 1925 г., совершенно прекратилось поступление в местном отделении Международного Бюро Труда контрактов на работы во Францию.
Таким образом, наряду с осложнившимся политическим положением и растущей безработицей константинопольская беженская русская колония лишилась единственного места, куда могла она направить свой здоровый и способный к физическому труду элемент. Все это заставило представителей русских организаций в Константинополе обратиться к вновь назначенному на Балканы делегату МБТ г-ну Шарпантье с настойчивой просьбой поспешить [с] приездом в Константинополь и путем непосредственных переговоров с авторитетными представителями турецкого правительства выяснить положение русских беженцев и постараться добиться для них известных льгот, которые бы позволили беженцам по-прежнему работать и не быть в тягость ни самому турецкому правительству, ни местному населению.
В первых числах марта с.г. Шарпантье прибыл в Константинополь. В ряде совещаний с представителями русских организаций г. Шарпантье был подробно ознакомлен с положением русского вопроса в Турции и ему был вручен меморандум, содержащий в себе все те минимальные пожелания, которых желательно было бы добиться от турецкого правительства для урегулирования русского беженского вопроса. Выехавший вслед за этим в Ангору г. Шарпантье имел там ряд совещаний с министром иностранных дел, замещавшим уехавшего в отпуск председателя Совета министров Измет-пашу, и с министром внутренних дел. Поездка и переговоры с турками г. Шарпантье не дали никаких благоприятных результатов. Под несомненным влиянием большевиков турецкие правящие круги заявили о своем совершенно отрицательном отношении к белым русским. Все попытки г. Шарпантье добиться отмены декретов, запрещающих труд иностранцев, в отношении русских беженцев окончились неудачей. Поднятый г. Шарпантье вопрос о продлении для беженцев права политического убежища после августа 192 7 г. тоже был резко отклонен. Сам г. Шарпантье не скрыл от представителей русских организаций, что считает создавшееся в отношении русских беженцев настроение в Ангоре угрожающим и безнадежным и советует всем, кто только может и не желает рисковать, покидать пределы Турции. Со своей стороны г. Шарпантье обещал осведомить о результатах своей поездки в Ангору Международное Бюро Труда и просить последнее выслать в Константинополь возможно большее число контрактных виз во Францию.
О том, в каком угнетенном положении находится сейчас
русская колония в Константинополе, говорить не приходится -это понятно само собою; необходимо поэтому принять самые срочные меры к возможному усилению эвакуации русских из Константинополя. Осуществить это надо тем более скорее, что пока еще, до осени текущего года, продолжают работу и отделение Международного Бюро Труда, и американские благотворительницы Митчел и Регльс. Последние оказывают денежную помощь всем эвакуирующимся русским, что при наличии виз значительно облегчает эвакуацию. Однако деятельность этих бескорыстных друзей русской колонии оканчивается в октябре с.г., и если не будет использован остающийся до этого срока период, то эвакуация после октября с.г. будет уже значительно осложнена и затруднена отсутствием какой-либо финансовой помощи.
Заканчивая этим свою записку, считаю долгом отметить те конкретные меры, которые необходимо срочно предпринять в отношении русской беженской колонии в Турции, дабы не поставить ее в ближайшем будущем перед совершенно безвыходным положением.
сельскохозяйственных работах элемента в Константинополе можно считать не менее 1 000 человек). Все необходимые сведения об этих лицах имеются в местном отделении Международного Бюро Труда - Constantinopole, Pera, Hamal-Bachi, rue Serkis № 11.
Заведует отделением Николай Андреевич Лемтюгов.
ГА РФ. Ф.Р-5680. Оп.1. Д.70. Л.39-41.
ПИСЬМО
ГЛАВЫ ДЕЛЕГАЦИИ ПО ДЕЛАМ РУССКИХ
