«Дурылин согласен дать подписку, что он никогда не будет приходским священником». Из материалов архивно-следственного дела по обвинению С. Н. Дурылина

Вестник ПСТГУ

II: История. История Русской Православной Церкви. 2008. Вып. 11:3(28). С. 126-139

«Дурылин согласен дать подписку, что он никогда НЕ БУДЕТ ПРИХОДСКИМ СВЯЩЕННИКОМ»

Из материалов архивно-следственного дела по обвинению С. Н. Дурылина

Публикуемые документы из архивно-следственного дела Р-46583, хранящегося в Центральном архиве ФСБ РФ, раскрывают некоторые обстоятельства, связанные с первым арестом священника Сергия Дурылина в 1922 г., и способствуют прояснению вопроса о том, снимал ли он с себя сан.

Первая волна массовых репрессий против священнослужителей после окончания Гражданской войны связана с развернутой властями в 1922 г. кампанией по изъятию церковных ценностей. Эта насильственная акция, спланированная в Политбюро ЦК РКП (б), осуществлялась под прикрытием демагогических лозунгов о необходимости конфискации церковного золота для спасения жертв страшного голода, обрушившегося на Россию. Постановление «О порядке изъятия церковных ценностей», опубликованное 26 февраля в газете «Известия ВЦИК», было принято Президиумом ВЦИК 16 февраля 1922 г. И уже в марте произошли трагические события в Шуе, где в результате применения оружия войсками, присланными для разгона верующих, вставших на защиту от грабителей ценностей Воскресенского собора, погибли, были ранены и избиты десятки человек.

В Москве операция по изъятию церковных ценностей началась 31 марта 1922 г. и сопровождалась активными протестами православных жителей столи-цы1. В первый же день были произведены аресты 27 священников и мирян. Не обошлось и без применения войск: у церкви Рождества Пресвятой Богородицы в Бутырской слободе, у церкви Богоявления в Дорогомилове, у церкви Спаса Преображения в Богородском и возле других храмов. Вспышки сопротивления изъятию церковных ценностей послужили для властей удобным поводом для фабрикации целой серии судебных процессов, таких как «Процесс 54-х» (названный так по количеству обвиняемых)2, процесс по делу «московских церковников» (известно также как «дело Хотовицкого»)3.

Среди священнослужителей, подвергшихся по указанному поводу аресту, был и настоятель часовни Боголюбской иконы Божией Матери у Варварских ворот4 — священник Сергий Дурылин.

Сергей Николаевич Дурылин — религиозный писатель, философ, искусствовед, этнограф — родился 14 сентября 1886 г. в Москве5. В его биографии имеется немало загадочных страниц. Одной из них является ситуация с разночтениями в указании даты его рождения как в следственном деле, материалы из которого публикуются ниже, так и в последующих официальных публикациях. Так, в анкете арестованного, приобщенной к следственному делу, в качестве года рождения о. Сергия значится 1877 год. В то же время, в копии его трудовой книжки указан 1871 год рождения, а в протоколе допроса от 14 июля 1922 г. с его слов зафиксирован возраст — 41 год (что соответствует 1881 году рождения). Последняя дата нашла отражение в прижизненных статьях о С. Н. Дурылине, помещенных в справочнике «Писатели современной эпохи» (Т. 1. М., 1928) и Литературной энциклопедии (Т. 3. М., 1930). После смерти С. Н. Дурылина в публикациях о нем вновь всплывает дата — 1877 год: впервые в «Сообщениях Института истории искусств» (Вып. 6. М., 1955), затем в Театральной энциклопедии (Т. 2. М., 1963), Краткой литературной энциклопедии (Т. 2. М., 1964) и Большой советской энциклопедии (Т. 8. М., 1972). Эта же дата — на могильном памятнике С. Н. Дурылина на Даниловском кладбище в Москве. Первая, из известных нам публикаций, где указан подлинный, установленный по архивным документам год рождения С. Н. Дурылина — 1886 г., — принадлежит М. А. Рашковской6. По ее предположениям, С. Н. Дурылин прибавил себе в возрасте почти девять лет еще в 1900-х гг., когда рано начал зарабатывать на жизнь частными уроками, «чтобы успешнее заниматься этим». На наш взгляд, С. Н. Дурылин изменил дату рождения, чтобы избежать мобилизации в Красную армию, которая проводилась в 1918 г. Тогда ему было 32 года, а 29 мая был объявлен обязательный набор в РККА лиц в возрасте от 18 до 40 лет, т. е. он попадал в возрастную группу, подлежащую призыву. Вероятно, по этой причине и появилась в трудовой книжке запись о 1871 годе рождения. Дальнейшие трансформации даты его рождения труднообъяснимы.

В 1914 г. С. Н. Дурылин окончил Московский археологический институт. В 1918—1920-х гг. читал курс церковного искусства на Богословских курсах, созданных по благословению Святейшего Патриарха Тихона, работал в Комиссии по охране памятников искусства и старины Троице-Сергиевой Лавры под руководством о. Павла Флоренского. 8 марта 1920 г. рукоположен во диакона, 15 марта — во иерея с обетом безбрачия; служил сначала в храме Николая Мирликий-ского на Маросейке, а в 1921 г. перешел настоятелем в Боголюбскую часовню у Варварских ворот.

Арестовали о. Сергия Дурылина 11 июля 1922 г. Его поместили во Внутреннюю тюрьму ГПУ и 27 июля предъявили обвинение в том, что, «служа при церкви-часовне Боголюбской занимался скрытой антисоветской агитацией-деятель-ностью»7. 8 августа о. Сергия переводят с Лубянки в не менее известную тюрьму во Владимире.

еся ценности, и хотел их выгнать вон, т. к. они “вместе с Властями ограбляют храмы”8. Вместе с другими попами он часто выступал с проповедями, в которых указывал, что вера Христова попрана, что храмы ограбляются и верующие насилуются Властью, что на землю сошел антихрист и т. д.». Кроме того, о. Сергий обвинялся в том, что при часовне и у него на квартире часто собирались «контрреволюционные элементы, которые занимались здесь распространением антисоветской агитации», поддерживали связь с Патриархом Тихоном. «Ду-рылин являлся здесь одним из самых видных антисоветских деятелей». В числе обвинений фигурировало также принятие о. Сергием предложения «к[онтр]-р[еволюционного] Берлинского журнала9 подготовить для него сборник статей о русской церкви в момент ее обновления»10. В заключении констатировалось, что «все это характеризует его [С. Н. Дурылина], как элемент политически безусловно вредный для Советской Власти»11.

На основании заключения Секретного отдела 25 ноября Комиссия НКВД по административным высылкам12, заслушав доклад начальника 6-го (церковного) отделения Секретного отдела ГПУ Е. А. Тучкова, постановила выслать о. Сергия в Хиву сроком на два года. Однако 15 декабря, благодаря ходатайствам (публикуемым ниже), Комиссия пересмотрела свое прежнее решение и постановила выслать о. Сергия в Челябинскую губернию, разрешив ему выезд за свой счет.

В различных публикациях об о. Сергии встречаются мнения о том, что он, для того чтобы ему смягчили наказание, вынужден был снять с себя сан. По утверждению Г. Е. Померанцевой, когда с ходатайством за о. Сергия обратились к

А. В. Луначарскому, он будто бы ответил, что «сможет помочь, если только Дурылин снимет рясу (здесь и далее выделено нами. — В. Г., В. Н.) [...] Не без душевных борений решился Дурылин на этот вынужденный шаг»13. А. И. Яковлев почти дословно повторил это утверждение, но оно звучит более категорично: «Он [Луначарский] поставил условие: Дурылин должен снять с себя сан, лишь тогда он сможет помочь. И отец Сергий снимает с себя священнический крест и становится мирянином»14. Упоминается даже дата (правда, со знаком вопроса) снятия о. Сергием сана — 1927 год15. И наконец в ходатайстве Политического Красного Креста, направленном в ОГПУ с просьбой о пересмотре дела и снятии ссылки в Сибирь, к которой С. Н. Дурылин был приговорен в 1927 г., он назван «бывшим священником, снявшим сан»16.

Однако не обнаружено никаких документальных свидетельств, подтверждающих, что о. Сергий когда-либо снимал с себя сан священника, не говоря уже о публичном провозглашении подобного факта (хотя, по логике, подобная акция имела бы смысл лишь в том случае, когда о ней было бы широко объявлено). В материалах дела нет даже намеков на существование некоего ультиматума (будто бы поставленного Луначарским). Более того, люди, близко знавшие о. Сергия, свидетельствуют о противоположном. Так, С. А. Голицын в мемуарах утверждает: «.он сана никогда не снимал»17. С. И. Фудель в своих воспоминаниях по этому поводу писал: «.передавали мне, что и епископ Стефан (Никитин), знавший его (о. Сергия. — В. Г., В. Н.) лично, говорил, что он никогда и нигде не отрекался от Церкви и не снимал сана»18. В комментариях Б. Селиверстова к публикации «В поисках Святой Руси. Из писем А. Н. Руднева к В. И. Леоновой» высказы-

вается предположение, что Дурылин сана с себя не снимал, но причиной прекращения его дальнейшего служения была женитьба на приезжавшей к нему в ссылку Ирине Алексеевне Комиссаровой19. По свидетельству Е. Крашенинниковой, «Ирина Алексеевна рассказала своему секретарю, моему лучшему другу, что Сергей Николаевич никогда не снимал с себя сан. Они воспользовались слухами о снятии сана и не опровергали этих слухов. Она сообщила, что никакого брака между ними не было, ни гражданского, ни тем паче церковного»20. Но, по документальным свидетельствам, в 1933 г. в Киржаче гражданский брак все же был зарегистрирован21. По всей вероятности, сделано это было для того, чтобы иметь возможность прописаться в Москве на жилплощади, которую занимала сестра И. А. Комиссаровой — Александра. Кроме того, из-за житейской неприспособленности С. Н. Дурылина И. А. Комиссарова вынуждена была от его имени вести все деловые отношения с издательствами и редакциями журналов, где он печатался22. Как известно, согласно нормам церковного права в священники обычно рукополагается либо уже женатый (первым браком) мужчина, либо монах. Поставление в этот сан холостого и при этом не связанного монашескими обетами (так называемого «целибатника», каковым и был о. Сергий) в Русской Церкви стало практиковаться очень поздно (хотя к нашим дням и довольно широко). В случае последующего вступления «целибатника» в брак он, по наиболее «икономичным» толкованиям подобного казуса церковными канонистами, не исключается из состава клира, однако уже не имеет права служить литургию, но только «церковные служения, отправлению которых не препятствует второбра-чие»23. Именно таков, на наш взгляд, и был случай о. Сергия. В пользу того, что о. Сергий отправлял такие служения, свидетельствовала, в частности, Н. М. Нестерова: «обряд ее венчания с Ф. С. Булгаковым в 1945 г. был тайно совершен С. Н. Дурылиным»24.

На основании постановления Особого совещания при Коллегии ОГПУ от 26 сентября 1924 г. С. Н. Дурылин от административной ссылки, которую отбывал в Челябинске, был досрочно освобожден. Вернувшись в Москву, работал внештатным научным сотрудником в Государственной академии художественных наук, а 10 июня 1927 г. вновь подвергся аресту по обвинению в том, что поддерживал связь с «руководителем антисоветской группы» почитателей писателя

В. В. Розанова25 Г. А. Леманом26, пропагандировал «контрреволюционное учение Розанова». 16 сентября 1927 г., по постановлению Особого совещания при Коллегии ОГПУ, С. Н. Дурылин был выслан в Сибирь сроком на три года и направлен на поселение в Томский округ; в 1927—1930 гг. проживал в Томске, затем в Киржаче, в 1933 г. получил разрешение на возвращение в Москву. Дальнейшая биография С. Н. Дурылина — искусствоведа, профессора Государственного института театрального искусства, автора эссе «В своем углу» — хорошо известна.

Некоторые обстоятельства, связанные с первым арестом о. Сергия, раскрываются в публикуемых ниже документах из архивного следственного дела № Р-46583, хранящегося в Центральном архиве Федеральной службы безопасности Российской Федерации (ЦА ФСБ РФ).

Публ., вступ. ст. и примеч. В. А. Гончарова и В. В. Нехотина

Прошение сотрудника Центральной бухгалтерии наркомата финансов Г. Н. Дурылина27 на имя председателя Всероссийского центрального исполнительного комитета М. И. Калинина об освобождении С. Н. Дурылина

из-под ареста на поруки

Брат мой Сергей Николаевич Дурылин 45 л[ет] состоял священником при Боголюбской часовне в Москве. 12 июля сего года он был арестован по ордеру ГПУ № 1154, содержался сначала во внутренней тюрьме ГПУ в Москве, а с 8 августа с. г. переведен в тюрьму в г. Владимир, где и находится по настоящее время. В виду слабого состояния здоровья моего брата в начале августа с. г. было подано прошение Наркомюсту тов. Курскому28 от преп[одавателя] истории 1-го Моск[овского] Унив[ерситета] Е. В. Оловянишниковой29 об отдаче моего брата на поруки. 25 сентября сего года мною было подано прошение Начальнику Следственной] части ГПУ тов. Фельдману30 с просьбой ускорить рассмотрение дела и освободить брата на мои поруки. До сего времени обвинения ему не предъявлено.

Брат мой никогда в политических партиях не состоял и никакой политической деятельностью не занимался. По специальности он археолог, работал в отделе по охране памятников старины. Отобрание церковных ценностей в пользу голодающих при Боголюбской часовне прошло в полном порядке. В отношении Советской власти мой брат был всегда вполне лоялен. Против образования новых свободных религиозных группировок нигде не выступал31. Незадолго до ареста, помимо его участия он был избран настоятелем в приход в Кадашевском пер[еулке]32, но в исполнение обязанностей не мог вступить по крайне тяжелому состоянию своего здоровья, которое все равно не позволило бы ему вести работу в приходе. Ввиду сильного ухудшения его здоровья (туберкулез легочных верхушек, сильная анемия на почве истощения, невроз желудка), дальнейшее пребывание в тюрьме окончательно подорвет силы моего брата, применение же к нему административной высылки по этапу равносильно для него смерти.

Настоящим прошу освободить брата моего С. Н. Дурылина под поручительство нижеподписавшихся членов Р[оссийской] Коммунистической] П[артии]. Ручаюсь и сам, что брат мой в случае освобождения никуда не уедет и явится по первому требованию власти. При сем прилагаю свидетельство ранее пользовавшего его врача.

Дурылин

Все вышеизложенное подтверждаем и ручаемся за немедленную явку гражд[анина] С. Н. Дурылина по требованию Советской власти.

С. Осипов33

Сокол[ьнического] района парт[ийный] бил[ет] № 895

Москва Б. Харитоньевский пер[еулок], дом № 16, кв. 9.

Член Р[оссийской] Коммунистической] П[артии] [партийный] бил[ет] № 125446 Рогожско-Симоновского района

А. В. Павлов34

Адр[ес]: Лубянский проезд, Георгиевский пер[еулок], д. 7, кв. 38.

Профессор Петр Семенович Коган35 Государственный Ученый Совет [Народного комиссариата просвещения]

(Сретенский бульвар 6, подъезд 3) Дом[ашний] адр[ес:] Арбат 51, кв. 89, тел. 1.42.08.

На документе имеются резолюции: «тов. Скрамэ36. 17 ноября 1922 г.» [подпись неразборчива]; «Начальнику юридического отдела ГПУ тов. Фельдману на распоряжение. 19 ноября 1922 г. Скрамэ».

ЦА ФСБ РФ. Д. Р-46583. Л. 54. Подлинник. Машинопись.

Письмо Е. В. Оловянишниковой наркому юстиции Д. И. Курскому с просьбой освободить С. Н. Дурылина из-под ареста на поруки

Не позднее 1 декабря 1922 г."

Многоуважаемый Дмитрий Иванович!

Я передала Вашему секретарю бумагу с изложением моей просьбы и копию с бумаги, поданной во ВЦИК. Прибавлю, что С. Н. Дурылин согласен дать подписку, что он никогда не будет приходским священником37. Напомню Вам, Дмитрий Иванович, что я уже говорила Вам о Дурылине в самом начале моих хлопот, причем клянусь Вам всем для меня святым, памятью моего покойного мужа, что говорю чистейшую правду. С. Н. Дурылин по своему духовному складу — кабинетный мыслитель (специальность его — ученый-археолог), поэт и писатель, абсолютно чуждый не только политики, но и какой бы то ни было общественной деятельности. Он не может быть приходским священником и по состоянию своего здоровья, по своим склонностям38. Принятие им сана священника — результат его уклона в сторону мистицизма, но он уже давно сообщал, что не может нести связанных со своим саном обязанностей и только не мог найти выхода из того положения, в которое сам себя поставил, приняв сан священника39. Арест его дал ему нужный предлог, чт[обы] отказаться от деятельности приходского священника, что он и сделал по отношению к избравшему его приходу в Кадашевском переулке.

Прошу Вас, многоуважаемый Дмитрий Иванович, от всего сердца, сделайте доброе дело для меня во имя наших прежних добрых отношений. Если нельзя выпустить Дурылина на поруки — замените ему ссылку содержанием во Владимирской тюрьме; ссылка равносильна для него смерти, а он бесконечно дорог мне и только он еще привязывает меня к жизни.

С уважением

Е. Оловянишникова40

ЦА ФСБ РФ. Д. Р-46583. Л. 54. Л. 61—62. Подлинник. Рукопись.

* Датировано по содержанию документа.

Ходатайство Б. Б. Красина41, А. И. Цветаевой42, П. С. Когана на имя секретаря Президиума Всероссийского центрального исполнительного комитета

А. С. Енукидзе43 об освобождении С. Н. Дурылина из-под ареста на поруки

Просим о пересмотре дела гражд[анина] С. Н. Дурылина, 45-ти л[ет], находящегося в Отд[еле] ГПУ г. Владимира и о задержании его там до пересмотра дела. Подробности изложены в мотивированном прошении о взятии на поруки, поданного во ВЦИК 18 ноября с. г., подписанного двумя членами Р[оссийской] Коммунистической] П[артии] и профессором] П. С. Коганом (копия в Нарко-мюсте у Д. Курского и передано в ГПУ тов. Менжинскому44). Состояние здоровья нетрудоспособного С. Дурылина таково (к прошению приложено врачебное свидетельство проф[ессора] К. Ф. Флерова45), что высылка его в Хиву равносильна для него смерти.

Заведующий МУЗО Главнауки Б. Красин Член Союза писателей А. Цветаева Председатель] Научно-Худ[ожественной] Секции Государственного] У[ченого] С[овет]а [Народного комиссариата просвещения] П. С. Коган

Поддерживаю

Нарком А. Луначарский46

ЦА ФСБ РФ. Д. Р-46583. Л. 74. Копия. Машинопись.

Ходатайство заместителя председателя Политического Красного Креста М. Л. Винавера47 в Президиум ГПУ об освобождении С. Н. Дурылина из-под ареста на поруки

Настоящим позволяю себе обратить внимание на дело свящ[енника] С. Н. Дурылина, 45-ти л[ет], высылаемого в Хиву. В этом деле имеются некоторые недоразумения, выяснить которые я считаю себя обязанным. В вину ему ставится попытка скрыться при аресте, что должно было бы отрицательным образом характеризовать его личность и отношение к Советской власти. Между тем этот факт, хотя и имел место при аресте, но бежал другой арестованный вместе с ним во время обыска свящ[енник] Петр Давыденко, служивший в той же Бо-голюбской часовне, к тому же не совсем нормальный и до настоящего времени не разысканный. Для характеристики С. Н. Дурылина могу оказать следующее. Он по специальности археолог, писатель по вопросам искусства и литературы, поэт; только недавно (года два назад) принял сан священника, влекомый к тому мистическим укладом своей натуры, чуждый всякой политики и общественной деятельности. Показательным в этом отношении фактом является самое его пребывание в Боголюбской часовне в должности священника без прихода, а также отказ его от приходской деятельности, когда она ему была предложена в

приходе, в Кадашевском переулке, в Москве, незадолго до ареста. Никаких выступлений, осуждающих новое обновленческое движение в церкви или препятствующих ему, со стороны С. Н. Дурылина не было. Полная лояльность его по отношению Советской власти вполне подтверждается фактом поручительства за него ряда видных представителей Р[оссийской] Коммунистической] П[артии], в том числе заведующего] Фин[ансово]-Счет[ным] Отделом В[ысшего] С[овета] Н[ародного] Х[озяйства] А. В. Павлова, председателя] Научно-Худ[ожественной] Секции Государственного] У[ченого] С[овет]а проф[ессора] П. С. Когана, Заведующего] МУЗО Главнауки Б. Б. Красина и Наркома А. В. Луначарского, обратившихся во ВЦИК с просьбой о пересмотре дела С. Н. Дурылина, с указанием на возможность смертельного исхода для него в случае высылки в Хиву при совершенно истощенном и больном его организме. Из вышеизложенного видна его лояльность и безупречность в отношении Советской власти, и вместе с тем, его опытность и знания, как специалиста-археолога, настолько значительны, что возможность его потери заставляет меня обратиться в Президиум ГПУ о просьбой освободить его на поруки, тем более, что за своевременную явку по требованию власти имеются поручительство трех членов Р[оссийской] К[оммунистической] П[артии].

М. Л. Винавер

ЦА ФСБ РФ. Д. Р-46583. Л. 73. Подлинник. Машинопись..

Ходатайство Б. Б. Красина, П. С. Когана и А. В. Павлова в Президиум ГПУ о замене С. Н. Дурылину места отбытия ссылки

Обращаемся с убедительной просьбой, как поручившиеся за гражд[анина] С. Н. Дурылина 45 л[ет]. Ввиду отказа освободить его и отдать в настоящее время нам на поруки на том основании, что уже состоялось постановление ГПУ о высылке его в Хиву, просим заменить место ссылки другим городом, переезд куда не грозит ему смертью. С. Н. Дурылин страдает туберкулезом легочных верхушек, обострившимся в настоящее время бронхитом, неврозом желудка и острым малокровием на почве истощения. Жаркий, непривычный, резкий климат Хивы и сложный переезд туда, сопряженный с риском инфекционных заболеваний для него равносилен смерти. С. Н. Дурылин в настоящее время совершенно нетрудоспособен. Просим заменить ему Хиву каким-либо городом средней и северной полосы России, более привычным по климатическим условиям, как то: Кострома, Казань, Вологда, Рыбинск, Кинешма и т.п., где бы ему была обеспечена медицинская помощь, и переезд куда не сопряжен с опасностью для жизни. Просим разрешить ему по вышеизложенным причинам следовать на место ссылки за свой счет, а не этапным порядком.

Зав[едующий] МУЗО Главнауки и Член Государств[енного] Ученого Совета [Народного комиссариата просвещения]

Б. Красин

Председатель Науч[но-] Худ[ожественной] Секции Государственного Ученого Совета, Президент Российской Академии Художественных наук

П. С. Коган

Член Р[оссийской] К[оммунистической] П[артии] [партийный] бил[ет] № 125446 Рогожско-Симоновского района Алексей Васильевич Павлов Жительство имею: Мясницкая, Георгиевский пер[еулок],

д. 4/7, кв. 38, т[елефон] 74-44.

Поддерживаю

Нарком А. Луначарский

На документе имеется резолюция: «Т. Уншлихту48. Если возможно удовлетворение. Л. Каменев»49.

ЦА ФСБ РФ. Д. Р-46583. Л. 68. Подлинник. Машинопись.

Ходатайство заведующего отделом по делам музеев Главнауки С. П. Григорова50 и ученого секретаря того же отдела Н. Герасимова51 прокурору для поручений при Народном комиссариате юстиции Р. П. Катаняну52 о разрешении С. Н. Дурылину

въезда и проживания в Москве

Ознакомившись с работой научного сотрудника Челябинского Музея Сергея Николаевича Дурылина в области археологии, Отдел по делам Музеев, искусства и старины Главнауки Наркомпроса находит, что для завершения его работ, имеющих большое научное значение, гр[ажданину] Дурылину необходимо переселиться в крупный научный центр, обладающий большими археологическими собраниями и соответствующими научными учреждениями.

Ввиду этого Отдел по делам Музеев всецело поддерживает его ходатайство о разрешении ему въезда и проживания в г. Москве.

При сем прилагается отзыв53 о работе С. Н. Дурылина, профессора 1-го Государственного университета — археолога В. А. Городцова.

Зав[едующий] Отделом по делам Музеев

С. Григоров Ученый Секретарь Герасимов

ЦА ФСБ РФ. Д. Р-46583. Л. 84. Подлинник. Машинопись.

Примечания

председатель научно-художественной секции Государственного ученого совета Народного комиссариата просвещения, президент Государственной академии художественных наук.

“Mr. Durylin agrees to make a signed statement THAT HE WILL NEVER BE A PARISH PRIEST”: ACCORDING TO THE INVESTIGATORY ARCHIVE OF THE FILE ON INDICTMENT TO S.N. DURYLIN

Published archival documents of the investigatory records № P-46583 which are kept in the Archive of the Federal Security Service of the Russian Federation shed light on some circumstances of the first arrest of priest Sergey Durylin in 1922. The documents help to understand whether in fact he resigned holy orders. The publication by V. Goncharov and V. Nehotin.