Формирование "дворовых" мест курских жителей по реформе Екатерины II

Вестник Челябинского государственного университета. 2009. № 12 (150). История. Вып. 31. С. 5-10.

НАУЧНЫЙ ДИСКУРС ИСТОРИЯ РОССИИ И ЕЕ РЕГИОНОВ

Т. Г. Михайленко

ФОРМИРОВАНИЕ «ДВОРОВЫХ» МЕСТ КУРСКИХ ЖИТЕЛЕЙ ПО РЕФОРМЕ ЕКАТЕРИНЫ II

В статье рассматривается формирование городского пространства Курска в соответствии с реформой 1782 г. Екатерины II и политики местной власти в области выделения дворовых мест.

«Дворовое» место горожанина - это земельный участок с возведёнными на нём постройками. Из таких участков с незапамятных времён составлялись поселения, города. Современные исследования редко акцентируют внимание на изучении истории формирования земельных участков горожан и их застройки в прошедшие века. Сохранившиеся регулярные планы (например, Костромы (1781 г.), Ярославля (1778 г.), Перми и городов Пермской губернии (1839 г.)1) дают лишь общую схему расположения улиц и кварталов города, позволяя архитекторам делать выводы о планировке, но не давая историкам возможности восстановить картины жизни горожан. Чтобы лучше понять историю города Курска в конце ХУШ в., нельзя не обратиться к архивным источникам, планам «дворовых» мест, «крепостям» (официальным бумагам, подтверждающим принадлежность горожанину земельного участка с постройками2).

По конфигурации «дворового» места в плане можно понять тип взаимоотношений властей с горожанами. Если контуры участка хаотичны, неопределённы - это значит, что государственные чиновники не вмешиваются в процесс застройки города. Контуры строго прямоугольны - власти привели планировку населённых пунктов в соответствие с городскими законами. До екатерининской реформы земельные участки россиян хаотично окружали центры поселений - кремли, монастыри, церкви. К концу ХУШ в. перед Россией встали задачи определения границ всех поселений и разделения их на кварталы. При этом город приобретал «парадный» вид, что служило для возвеличивания империи. Упрощался учёт горожан и контроль над ними со стороны чиновников, так как любой обыватель получал пронумерованное «дворовое» место в пронумерованном квартале.

Городовое положение 1785 г. законодательно утвердило город в качестве отдельной административной единицы. Согласно этому закону, управление становилось трёхступенчатым и должно было состоять из «собрания градского общества», «общей думы» и «ше-стигласной думы»5. Управление передавалось «в руки шестигласной думы»6, которая должна была «стараться о построении в городе всего потребного»7. Наряду с шестигласной думой, в городе продолжали действовать магистраты, которые выполняли как судебные, так и административные функции. Губернский магистрат получал функции контроля над городскими органами8. Городское управление

в России XVIII в. не играло никакой самостоятельной роли, оно полностью зависело от местной администрации9.

Нововведением городового положения 1785 г. по сравнению с предыдущим российским законодательством явилось утверждение планов застройки10 дворовых мест.

При распределении участков учитывался достаток каждого горожанина. Чиновники стремились привести в соответствие материальные возможности жителей и пожелания населения, касающиеся выбора места дальнейшего проживания. Вместо того, чтобы использовать силы и средства для принудительного сноса обветшавших строений, градоначальники просто выжидали, когда такие дома разрушатся сами собой. Это подтверждает следующий текст: «В конфирмованном её императорским величеством городу Курску плану между прочим написано: у которых обывателей строения не придут в линии, оставить до такого времени, когда сами собой обветшают, повалятся, и другим каким случаем уничтожатся, или хозяева сами добровольно и прежде того перестроить по плану пожелают, или правитель генерал-губернаторской должности обывателям пособие к той перестройке изыщет, дабы обыватели не претерпели убытка от сломки дворов, ещё к житию годных. А у которых дворовые места разделять будут улицы и площади, и затем на старых строиться не могут, в таком случае сим обывателям отводить другие порожние места, под каменные или деревянные дома, где бы каждый по своему состоянию построиться мог. По обветшании и по уничтожении нынешних их строений прежние их, разделённые улицами и площадями места, придавать соседским дворам, как способно покажется»11. Так как старые деревянные хижины не могли простоять долго, то такая выжидательная политика не должна была сильно сказаться на темпах реконструкции. Таким образом власти разумно сочетали жёсткую реализацию плана 1782 г. и материальные возможности горожан.

Чиновники, отвечающие за перепланировку города, а именно губернатор, землемер, члены городового магистрата тщательно готовили реконструкцию Курска. Для этого собирались сведения о городском населении: Подтверждением служит следующий текст: «Прошлого 1782-го года апреля 4-го дня в предложении его сиятельства господина генерал-аншефа бывшего

Орловского и Курского генерал-губернатора и кавалера князь Александра Александровича Прозоровского наказано: при разбиении города Курска <.. .> землемером со стороны города городничим и одним членом городового магистрата, которые по знанию своему о городе обязаны собрать <...> сведения, как то: сколько состоит в городе купеческих домов, кто по именам хозяева, есть ли у них дети взрослые или женатые или братья или какие другие сродственники с ними живут, какой капитал платят, каково состояние у них домов, то есть <...> каменные или деревянные, новые или ветхие, не желает ли кто из них строить дома вновь, по какому фасаду и когда, а также ежели старые места малы и неудобны, то где пожелают взять они, сколько сажен в длину и ширину <.> состоящие в городе все дома дворянские, какие из них новые и какие старые <...> деревянные или каменные и не желает ли кто из тех дворян брать места построиться вновь, по какому точно фасаду»12.

Учитывались все постройки Курска и окрестностей, для прокладки новых улиц выяснили, «какие деревянные или каменные дома надлежит снести»13. Пустоши также должны были использоваться. «Чтобы при-весть город в точность, изъяснённую на высочайше конфирмованном плане, то следует занять и те места, где поселян нет»14.

В качестве меры материального стимулирования населения применялось освобождение от «постав». «Всем обывателям объявить <...> способ, чтоб строились по плану <...> которые согласятся в скором времени выстроить в каменном квартале дома каменные, тех освободить от всякого рода постав на десять лет, а за деревянный дом на три года, а ежели кто в каменном, а равно и в деревянном квартале сверх покоев для собственного расположения выстроит <...> или в другом месте особые для постав покои, таковые первые навсегда от постав пребудут свободны»15.

И так как достаток жителей, принадлежащих к разным сословиям, был разный, а «вновь прожектированные» кварталы должны были состоять из однотипных домов, либо каменных, либо деревянных, то изначально в новую планировку Курска было заложено расселение по сословному признаку. Чиновники должны были узнать, кто из горожан как «кормится и достаточен ли или нет»16. О «солдатских детях», однодворцах, дворовых помещичьих крестьянах следовало

узнать, «из которых именно они мест в город перешли, давно ли поселились, почему позволение таковое, однодворцы и крестьяне собственные ли дома имеют или по найму живут в них и хлебопашеством ли продовольствие имеют или (по-другому) именно кормятся <.> которые из них окажутся принявшиеся в мастерстве, то позволить остаться его родне, с тем однако <...> чтобы дома строили небольшие или лучше сказать об одной или двух горницах в крае города по фасаду, прочим объявить возвратиться в те места, отколь пришли в город и поселились, но притом наместническому правлению взять в примечание, чтобы оные подлинно возвратились в селение, а не разбрелись по другим местам»17. В рапорте в курское наместническое правление от 26 июня 1790 г. губернский архитектор Лаврентий Калиновский и ратман Алексей Семенов сообщают: «подгородние слободы расположены для поселения людей, к роду граждан, не принадлежащих раздела их по особым званиям, для чего все таковые сведены из города по родам их в те слободы, купцы же и мещане должны иметь места в городе»18.

Очень большую роль в перепланировке сыграл губернский землемер Иван Фёдорович Башилов. Он стоял у истоков реконструкции Курска, разбивал город на кварталы согласно конфирмованному плану, отводил жителям «дворовые» места. Сохранились многочисленные рапорты И. Ф. Башилова курскому наместническому правлению. Один из них, от 12 октября 1782 г., содержит полную информацию о градостроительной деятельности И. Ф. Башилова. Землемер пишет: «.по высочайше конфирмованному плану города Курска, многие жители требовали для построения <.> мест актовых <.> от меня. Его сиятельству господину генералу-аншефу, Курскому и Орловскому генерал-губернатору князю Александру Александровичу Прозоровскому план по предписанию его сиятельства выделения мною кварталов, площадей представлен будет, чтобы не останавливать желающих

строиться»19.

Перепланировка шла быстро. Уже 12 ноября 1784 г. И. Ф. Башилов докладывал губернатору Ф. Н. Кличке: «Город Курск по высочайше конфирмованному плану <...> в натуре расположен; открыты вновь проложенные

улицы; и знатная часть оного построена»20. При этом, по словам Башилова, один новый

двор составлялся из трёх-пяти и более старых дворов «в таких кварталах и улицах, где кто по своему состоянию выстроиться может».

Не только губернский землемер Башилов участвовал в реализации генплана 1782 г. Архивные документы сохранили имена архитектора Лаврентия Калиновского, уездного землемера Ивана Шошина. Причём в некоторых делах по рассмотрению спорных вопросов по разбивке территорий присутствуют рапорты всех трёх упомянутых авторов. Решения по вопросам перепланировки, начиная с 1783 г., производила комиссия из 3 чиновников, а именно губернского землемера, городского головы и ратмана городового магистрата. Заседания в губернской чертёжной мастерской губернского землемера, городского головы и ратмана городового магистрата «для подлежащих по устроению города Курска исполнений» происходили достаточно часто, а с августа 1795 г. раз в неделю, согласно указу императрицы Екатерины под № 10292 от 20 июля21.

В своей работе комиссия руководствовалась специальной инструкцией: «Порядок или правила наблюдать при отводе мест»22. Центральные улицы города подлежали застройке только каменными домами по «первым номерам фасадов», с предоставлением застройщикам разных льгот. Беднота должна была уйти с занимаемых участков. Правда, по инструкции надлежало «учинить вспоможение» прежнему хозяину участка, «буде тот неимущ», но с оговоркой, что это «вспоможение» должно быть оказано «по рассуждению городовых членов», т. е. богачей-купцов. Десятый пункт инструкции определяет, что однодворцы (т. е. потомки ратных - воинских людей), стрельцы, пушкари и прочие казённого рода крестьяне выводятся в слободы, то есть на принадлежащие им земли. До сих пор в Курске сохранились названия слобод: Пушкарная, Ямская, Стрелецкая, Казацкая и другие. Не имеющим земли и «питающимся» от рукоделия и мастерства было позволено селиться в Курске в крайних линиях города.

Губернатор, а также губернские землемер и архитектор прилагали усилия для успешной перепланировки Курска, но городской магистрат, скорее всего, ненамеренно, им противодействовал. Дело в том, что магистрат описывал и продавал с аукциона «строения должников с местами, не сделав справки, что те места по разбитии города по высочайше апробированному плану отведены под построение другим»23. То есть одно и то же место могло быть продано двум курянам: «одному по разбитии по плану <...> а другому по неосторожному магистрата решению»23. По оценке губернского землемера И. Ф. Башилова, это препятствовало устроению города по плану. В своём предложении городовому магистрату от 19 ноября 1784 г. губернатор Ф. Н. Кличка предписал, чтобы магистрат «без справки с определённою для развода мест комиссией опись старым дворам с местами к продаже не делал»23.

Курский городской магистрат рассматривал дела о вводе во владение купленными усадебными местами и домами, торговыми лавками, о выкупе родовых усадебных мест, проданных родственниками, об утверждении купчих и выдаче их копий, о продаже усадебных мест, домов, торговых лавок и имущества с публичных торгов, о спорных домах и имуществах. В магистрате хранились планы дворовых мест с указанием их размеров, составленные губернскими землемерами и архитекторами. Подобные чертежи участков жителей имелись и в других магистратах городов Российской империи, например, в Новоторжске Тверской губернии24 Для этого уездного города освидетельствование дворовых мест выполнял ученик архитектора, представлявший в магистрат рапорт о своей работе. Курские губернские землемеры и архитекторы переписывались с городским магистратом сообщениями, а магистрат для взаимодействия с составителями планов «определял в чертёжную» ратмана, который должен был являться туда «в назначенные дни» и контролировать получение жителями планов дворовых мест25.

Осуществление новой планировки влекло за собой перераспределение усадебных участков по всему городу, со сносом многих существующих домов. При этом не могли не возникнуть споры при выделении участков и недовольства многих жителей. Это подтверждает документ от 12 сентября 1783 г., в котором говорится о том, что горожане жаловались в курское наместническое правление на губернского землемера Башилова, так как он при выдаче планов отдавал предпочтение одним жителям перед другими. «Решение по тем жалобам медленно, что останавливает получивших планы в построение»26. Чиновники наместнического правления постановили: выделение участков следует «делать губернскому землемеру не одному, но купно с градским главою и с одним городового магистрата ратманом, уважать всегда первенство объявлений»26. В курском городском магистрате полагалось иметь планы прежних и новых участков с обозначением размеров всех «дворовых» мест. При решении споров о выдаче «дворовых» мест соблюдалось правило: «успех в устроении города есть общая польза, которая пред частной уважена быть долженствует»26.

Иногда споры курян по поводу земельных участков и строений доходили даже до Сената и решались правительственным указом. Так, в указе Сената от 11 февраля 1786 г. рассказана следующая история купца Максима Иванова сына Полевого. В марте 1783 г. он купил два дворовых места: 1) однодворца Михаила Кувардина, 2) смежное с ним мещанина Епифана Кабанова, «на кои в курской гражданской палате со взятием государственных пошлин и крепости совершены, а по совершении оных крепостей купил он у помянутого Кабанова и деревянное строение»27, а сам отбыл в Таганрог. Губернский землемер Башилов эти места взял и отдал неизвестно почему курским купцам Петру и Никифору Салковым и Степану Извощикову. Возвратясь из Таганрога, Полевой увидел, что Салковы и Извощиков огородили его места, «и в саду яблоки порубя, делали хоромное строение»27. Полевой подал прошение Башилову, «представляя при нём старые и новые крепости, чтоб купцам Салковым и Извощикову на купленных его местах запретить»28 строить, а ему, Полевому, дать план для построения. Башилов отказал на том основании, что соседние с местом просителя участки принадлежали другим людям, а не тем, которые были указаны в «крепостях». Полевой принёс жалобу в курское наместническое правление. Правление приказало землемеру подать рапорт с планом, по которому видно, что место Кувардина в июне 1783 г. «отведено иностранцу хлебнику Дилю, а Кувардин выведен в Пушкарскую слободу <...> а купцам Салковым отведено место порозжее»28. Городской выборный голова Иван Филипцев и ратман Иван Машнин, «доброхотствуя купцам Салковым и Извощикову», рапортовали правлению, «якобы он, Полевой, зачал просьбу недельную <...> Курское наместническое правление, всё сие видя, утвердилось в крепостном деле на одном только показании губернского землемера, градского головы и ратмана и определило отнять у Полевого крепостные его места»29. Но сенат принял сторону Максима Ивановича Полевого, так как у него были документы, «крепости» на принадлежащие ему земельные участки. Что же они из себя представляли? Читаем в том же деле: «Законами повелено: всякие крепости писать на гербовой бумаге со взятием указанных пошлин»29. Таким образом, основополагающим документом, подтверждающим принадлежность «дворового» места обывателю был вовсе не план, выданный губернским землемером, а «крепость».

Каков же был порядок утверждения «крепостей»? Об этом можно узнать из указа императрицы курскому наместническому правлению от 29 ноября 1792 г.: «Как высочайшего об управлении губернией учреждения 205 и 290 статьями повелено: кто в городе купит дом, или иное строение, или землю, тот купчую да объявит в городовом магистрате или ратуше, городовой же магистрат или ратуша к судейским дверям прибьёт лист, что или иное строение, или земля таковая куплена таким и за такую цену, и буде чрез два года никто не явится для спора, то впредь всякий спор о купчей да уничтожится, и купленное за покупщиком да утвердится»30.

Процесс формирования «дворовых» мест курских жителей можно разделить на 2 периода:

В 1791 г. существование сформированных «дворовых» мест было подтверждено официальным разделением Курска на части и кварталы.

Таким образом, по велению императрицы к концу XVIII в. курские жители получили не только новые «дворовые» места, но и документацию на них: планы, «крепости». Принадлежность к определённому сословию стала означать не только определённое общественное и материальное положение горожанина, но и местонахождение принадлежавшего ему «дворового» места (в центре, на окраине, в слободе), а также вид строений на участке (кирпичные, деревянные). Расселение всех жителей Курска было проведено по чёткой схеме, в сжатые сроки, согласно плану, конфирмованному Екатериной II.

Примечания