Спросить
Войти
Дятленко П.И.
К ВОПРОСУ О РЕАБИЛИТАЦИИ БЫВШИХ СОВЕТСКИХ ВОЕННОПЛЕННЫХ В ГОДЫ ОТТЕПЕЛИ (НА ПРИМЕРЕ КИРГИЗСКОЙ ССР)
Diatlenko P.I.
ON THE ISSUE OF THE REHABILITATION OF FORMER SOVIET PRISONERS OF WAR DURING THE THAW (THE EXAMPLE OF THE KIRGIZ SSR)
Аннотация
Статья посвящена анализу реабилитации репрессированных бывших советских военнопленных в годы оттепели на примере Киргизской ССР.
Abstract
This article analyzes the rehabilitation of repressed former Soviet prisoners of war during the thaw (in the example of the Kirgiz SSR).
Среди различных категорий граждан, пострадавших от сталинских репрессий, стоит выделить одну, заметно отличающуюся на общем фоне жертв сталинского режима. Это советские военнослужащие, которые в годы Великой Отечественной войны попали в плен или побывали в окружении войск противника, и по этой причине в послевоенное время подвергались различным видам необоснованных гонений. Восстановление их попранных прав, которое происходило в годы хрущевской оттепели и разоблачения культа личности И.В. Сталина, по ряду причин шло очень медленно и трудно.
Порочная ситуация стала постепенно меняться к лучшему только после принятия постановления ЦК КПСС и Совета Министров СССР от 29 июня 1956 г. «Об устранении последствий грубых нарушений законности в отношении бывших военнопленных и членов их семей». В данном постановлении отмечалось, «что во время Великой Отечественной войны и в послевоенный период были допущены грубые нарушения советской законности в отношении военнослужащих Советской Армии и Флота, оказавшихся в плену или в окружении войск противника.
Наряду с разоблачением некоторого числа лиц, действительно совершивших преступления, в результате проявления огульного политического недоверия и применения недозволенных методов следствия, было необоснованно репрессировано большое количество военнослужащих, ничем не запятнавших себя в плену, а семьи военнослужащих, попавших в плен, неправильно лишались денежных пособий и других льгот, без учета причин и обстоятельств пленения.
В отношении бывших военнопленных и их родственников широкое распространение получили различные незаконные ограничения в области трудоустройства, общественной деятельности, при поступлении на учебу, при перемене места жительства и т.п.
Неправильное отношение к бывшим военнопленным сказывалось также и при решении вопроса об их партийности. Многим членам КПСС, проявившим мужество и стойкость в боях с врагом и ничем не запятнавшим себя в плену, отказывали и нередко отказывают и теперь в восстановлении в рядах КПСС»1.
Приведем примеры судебной и партийной реабилитации бывших военнопленных, что позволит представить тот тернистый путь, который предстояло преодолевать тем из бывших
военнопленных, кто хотел добиться восстановления своего честного имени.
Жизненные пути пяти граждан, о которых пойдет речь дальше, различны, но их объединили пребывание в немецком плену и последующая упорная борьба за свое доброе имя в непростых условиях тоталитарного сталинского режима и половинчатой хрущевской оттепели.
Комитет партийного контроля при ЦК КПСС 5 раз отказывал ему в восстановлении в партии. После XX съезда Д.А. Битков апеллировал к его решениям, и 26 мая 1956 г. Джалал-Абадский обком КП Киргизии рассмотрел по поручению КПК при ЦК КПСС апелляцию Д.А. Биткова и снова отказал ему в восстановлении членом КПСС.
В своей апелляции Д.А. Битков объяснял, что он с 1941 г., будучи на фронте в должности заместителя командира стрелкового батальона 497 стрелкового полка, в начале июля 1942 г. во время боев в районе города Белого Смоленской области с группой военнослужащих попал в окружение войск противника. При выходе из окружения 12 июля 1942 г. в районе села Жапкова Бельского района Смоленской области, во время дневного отдыха в лесу он вместе с другими военнослужащими был взят в плен немцами и направлен в лагерь военнопленных. Во время обыска свой партбилет он зарыл в землю. В марте 1944 г. Д.А. Битков за организацию побега из лагеря был арестован немцами и заключен в центральную тюрьму города Риги.
После освобождения из-под стражи был направлен в Германию, где работал на фабрике. Д.А. Битков был освобожден из плена американскими войсками 14 апреля 1945 года. Он также заявлял, что после освобождения союзными войсками участвовал в вооруженной борьбе против разрозненных отрядов фашистов.
В справке Партийной комиссии при ЦК КП Киргизии отмечалось: «В плену Д.А. Битков находился около 3-х лет, проверить его поведение за указанное время не представляется возможным, а сам он никаких документов не представил и не указал лиц, которые могли бы его характеризовать за вышеупомянутый период».
После рассмотрения апелляции Д.А. Биткова и справки Партийной комиссии при ЦК КП Киргизии Бюро ЦК КП Киргизии приняло следующее решение: «Учитывая, что Битков Д.А., будучи на фронте Отечественной войны, недобровольно сдался в плен противнику, а при выходе из окружения был захвачен немцами, других каких-либо компрометирующих материалов не него не имеется, а, также учитывая положительные отзывы по работе с 1946 года, во изменение решения Джалал-Абадского обкома КП Киргизии от 26 мая 1956 года восстановить Д.А. Биткова членом КПСС»3.
Седьмая попытка Д.А. Биткова добиться партийной реабилитации все-таки увенчалась
долгожданным успехом. Правда, для этого ему потребовалось 9 лет упорной борьбы за честное имя.
Расскажем историю другого бывшего советского военнопленного. Кумен Булатович Булатов (в кыргызской транскрипции - ^мен Болотов) в предвоенное время работал Председателем Комитета искусств республики, а позже был одним из заместителей председателя СНК Киргизской ССР. В мае 1939 г. он, будучи директором Киргизского государственного музыкально-драматического театра, был в составе делегации, которая выступала в Москве на Декаде кыргызского искусства и литературы. К.Б. Булатов был женат и имел двух сыновей.
С началом войны он, как и многие другие видные руководители, ушел на фронт в действующую армию, где доблестно и храбро воевал. К началу войны К.Б. Булатов трудился на посту первого заместителя Фрунзенского горисполкома. В годы войны К.Б. Булатов был награжден за храбрость и доблесть орденом Красного Знамени. В его честь известный кыргызстанский поэт Джоомарт Боконбаев написал поэму «Ажал менен Арнамыс» («Смерть и честь»), в которой главный герой носил имя Кумен.
Президиум Союза писателей Киргизской ССР рекомендовал поэму к присуждению Сталинской премии. “Она посильнее поэмы М. Горького «Девушка и смерть»”, -прокомментировали ее на заседании Президиума. Если бы Дж. Боконбаев успел получить премию, это была бы первая Сталинская премия, полученная кыргызстанским писателем. А так первым лауреатом Сталинской премии уже после войны стал Т. Сыдыкбеков, а через много лет ее, уже переименованную в Ленинскую премию, получил Ч.Т Айтматов. Для выдвижения на премию поэту В. Винникову был поручен срочный перевод поэмы с кыргызского языка на русский язык. И в это самое время в автоаварии погиб Дж. Боконбаев [36, с. 35-36].
Но К.Б. Булатов пропал без вести, а спустя некоторое время стало известно, что он, будучи тяжело ранен, попал в плен. После освобождения из немецкого плена, 2 августа 1944 г., К.Б. Булатова арестовали и предали военному суду за попадание и пребывание в плену. По приговору военного трибунала Первого Белорусского фронта его отправили в ИТЛ, лишив личного имущества, наград и званий.
Когда же речь шла о посмертном присуждении Сталинской премии Дж. Боконбаеву за поэму «Ажал менен Арнамыс», стали известны все подробности трагической судьбы К.Б. Булатова. Как Т. Адышева, вдова Дж. Боконбаева, не билась за справедливость (она пошла даже на то, что сама в поэме заменила имя главного героя Кумен-батыра на Болот-батыра), но так ничего и не смогла добиться [36, с. 16-17].
Процитируем содержание справки партийной комиссии КП Киргизии о нем: «Камбаров Курбан, 1912 года рождения, узбек, служащий, образование среднее, состоял членом КПСС с 1940 года по август 1942 года. Его учетная карточка была погашена Главным Политуправлением Советской Армии в 1955 году в связи с завершением обмена партийных документов.
В момент подачи апелляции К. Камбаров работал заместителем главного врача по хозяйственной части Наукатской райбольницы.
К. Камбаров, будучи в рядах Советской Армии, в санитарном эскадроне, в августе 1942 года с группой из 5-ти военнослужащих, якобы добровольно сдался в плен немцам и с сентября 1942 по июль 1943 года проходил обучение в школах разведчиков-диверсантов и на специальных курсах разведчиков-радистов, готовящих кадры для диверсионной работы на территории СССР.
За эти проступки 17 мая 1946 года Военным трибуналом Ферганского гарнизона и 16 июля 1946 года Военным Трибуналом Туркестанского военного округа К. Камбаров был осужден к 10 годам лишения свободы.
Военная Коллегия Верховного Суда СССР в 1958 году, рассматривая кассационную жалобу К. Камбарова и материалы дела, установила, что предъявленное К. Камбарову обвинение в добровольной сдаче в плен основано на неубедительном показании, а сам он заявляет, что в плен попал во время боя, когда оказывал медицинскую помощь раненым бойцам.
Что касается нахождения К. Камбарова в спецлагере «Офлаг 3-а» и обучения его на специальных курсах разведчиков-диверсантов, то это подтверждается материалами дела и дополнительной проверкой. К. Камбаров не отрицает, что объявил себя сыном кулака, чтобы попасть на курсы разведчиков, а затем освободиться (с его слов) от фашистского плена и попасть на территорию СССР для продолжения борьбы с немецкими захватчиками.
В процессе дополнительной проверки, как указано в определении Военной Коллегии, ряд свидетелей показали, что действительно во время нахождения их на курсах разведчиков, К. Камбаров предлагал им в случае переброски на территорию СССР не выполнять задания немцев и всеми средствами бороться против немцев, за что он был арестован немцами и находился в концлагерях.
Исходя из вышеизложенного, Военная Коллегия Верховного Суда СССР своим определением от 24 июля 1958 года приговор Военного трибунала Ферганского гарнизона и определение Военного трибунала Туркестанского военного округа от 16 июля 1946 года в отношении К. Камбарова по вновь открывшимся обстоятельствам отменила, и дело о нем производством прекратила за отсутствием состава преступления»5.
В своем заявлении Курбан Камбаров сообщал, что он при конвоировании бежал из плена и с апреля 1945 г. присоединился к французским войскам, а в июне 1945 г. был передан ими американским войскам. В августе 1945 г. он был передан советским войскам и находился в городе Дрездене. Якобы комиссией ему было разрешено выехать на родину. Он прибыл в Наукат 2 ноября, а 16 декабря 1945 г. был арестован. Находился в заключении до 1955 года. С 1956 г. К. Камбаров работает в Наукатской больнице.
Военной Коллегией Верховного суда СССР он был полностью оправдан, просит восстановить его в рядах коммунистической партии. Но Бюро ЦК КП Киргизии приняло другое решение: «Подтвердить решение обкома КП Киргизии от 26 января 1959 года об исключении Камбарова К. из членов КПСС за неправильное поведение, будучи в плену у немцев, вне партии находится более 16 лет»6.
На принятие такого решения могли повлиять сведения о том, что 24 мая 1938 г. К. Камбаров был арестован органами НКВД Киргизской ССР «за проведение
контрреволюционно-вредительских действий в сельском хозяйстве, систематическую агитацию среди населения» (ч.1 ст. 58-10, 58-11 УК РСФСР).
До ареста он работал учителем неполной средней школы Иски-Наукатского сельсовета Наукатского района Киргизской ССР и проживал в кишлаке Иски-Наукат Иски-Наукатского сельсовета Наукатского района Киргизской ССР. На момент ареста К. Камбаров был женат на Фатиме Аманбаевой.
В.И. Постников, 1913 г.р., русский, служащий, образование среднее, состоял кандидатом в члены партии с 1939 года. С 1947 г. он работал бухгалтером Ворошиловской райзаготконторы, затем бухгалтером Фрунзенского гормаслозавода, с 1951 г. по январь 1957 г. трудился заведующим художественной мастерской в артели «Киргизия». По работе он характеризовался положительно. На момент подачи апелляции В.И. Постников проживал в городе Фрунзе.
автоматически выбывшим»8.
При рассмотрении апелляции В.И. Постников объяснил, что он был на фронте в составе 551 стрелкового полка 147 стрелковой дивизии. В октябре 1941 г. во время боев в районе Оржицы на Украине его воинская часть попала в окружение войск противника, после чего он находился в партизанском отряде. В апреле 1942 г. в местности Глобино Полтавской области Украинской ССР он был арестован полицией и передан немцам, затем был направлен в Германию, где находился в лагерях для военнопленных.
В.И. Постников совершил побег в апреле 1944 г. из лагеря для военнопленных «Валенсия», находившегося на территории Франции, и присоединился к партизанскому отряду, где был назначен на должность комиссара восточной группы отряда. С 15 сентября 1944 г. по 1 сентября 1945 г. он работал заведующим делопроизводством канцелярии Уполномоченного СНК СССР по делам репатриации советских граждан на территории Западной Европы в Париже, уволен в связи с окончанием репатриации и отъездом на Родину.
В материалах дела имелись документы, подтверждающие пребывание В.И. Постни-кова на посту комиссара партизанского отряда с мая 1944 г. по сентябрь 1944 года.
Бюро ЦК КП Киргизии после внимательного рассмотрения и обсуждения справки партийной комиссии при ЦК КП Киргизии о В.И. Постникове и его апелляции приняло решение: «Постников находится вне партии более 17 лет - отказать ему в восстановлении кандидатом в члены КПСС. Рекомендовать т. Постникову вступить в КПСС вновь, на общих основаниях»9. Подобное решение пусть и не восстанавливало В.И. Постникова в рядах партии, но снимало с него все возможные подозрения, связанные с периодом его пребывания в немецком плену, и открыло дорогу для нового вступления в ряды КПСС.
Бекбашева, который просил отменить решение об его исключении из КПСС и восстановить его в рядах партии10.
«Бекбашев Эгамберди, 1903 года рождения, киргиз, крестьянин, образование начальное, состоял членом КПСС с 1927 года, ... выбыл из партии в 1942 году в связи с пленением...»11.
В 1945 г. после освобождения из плена в соответствии с постановлением ГОКО от 18 августа 1945 г. № 9871-с Э. Бекбашев был переведен на положение спецпоселенца и выслан в Магаданскую область, где проживал до 1956 года. На момент подачи апелляции он проживал в колхозе «Киргизия» Аламединского района и был пенсионером.
Первичная партийная организация колхоза «Киргизия» решением от 5 июня 1957 г. и бюро Кызыл-Аскерского райкома КП Киргизии решением от 17 июля 1957 г. ходатайствовали о восстановлении Э. Бекбашева в рядах КПСС.
В 1957 г. Фрунзенский обком партии поручил следственным органам проверить правильность предъявленного Э. Бекбашеву «политического недоверия».
Проверка, проведенная МВД и прокуратурой Киргизской ССР, установила, что Э. Бекбашев в январе 1942 г. был призван в советскую армию и направлен на фронт. Находясь в составе 3-й роты 206 стрелкового полка 99 стрелковой дивизии 55 армии, 23 мая 1942 г. во время боевых действий в районе станции Лозовая, вблизи Харькова, он был ранен и взят немцами в плен.
Находясь в плену, Э. Бекбашев содержался в лагерях для военнопленных, расположенных в городах Хамильборг, Иригау и Регенсбург, и работал на разных заводах.
В мае 1945 г. Э. Бекбашев в числе других военнопленных был освобожден из плена американскими войсками и передан советским войскам в фильтрационный лагерь № 288, дислоцировавшийся в австрийском городе Цветль. Пройдя проверку в этом лагере в числе других бывших военнопленных, он был влит в состав 10 запасного полка Первой Горьковской дивизии, где проходил вторичную проверку.
Отделом контрразведки «СМЕРШ» Горьковской запасной стрелковой дивизии, на основании перепроверки письменных заявлений и показаний четырех бывших военнопленных, основанных на слухах и личных предположениях сделан вывод, что
Э. Бекбашев, будучи в лагере в городе Иригау, добровольно записался во власовскую армию и в числе семи человек был вывезен нацистами из лагеря. Во время пребывания в лагере он якобы допускал антисоветские высказывания.
На основании этих показаний по постановлению ГОКО от 18 августа 1945 г. Э. Бек-башев был переведен на положение спецпоселенца сроком на 6 лет с отбытием наказания в городе Магадан.
Как указано в заключении, в его следственном деле имеются письменные заявления трех бывших военнопленных, которые отрицают службу во власовской армии Э. Бекбашева и характеризуют его положительно во время пребывания в лагерях.
Во время проведенной проверки было допрошено десять бывших военнопленных, содержавшихся в одном лагере вместе с Э. Бекбашевым, которые показали, что им ничего не известно об его преступной деятельности. Одновременно все они показали, что, будучи в лагере в немецком городе Иригау, добровольно записались во власовскую армию только три человека, а остальные военнопленные остались верны воинской присяге.
Исходя из показаний подавляющего большинства бывших военнопленных, МВД Киргизской ССР и прокуратура республики посчитали, что Бекбашев Э. был сослан на спецпоселение необоснованно, и постановление ГОКО от 18 августа 1945 г. к нему было применено неправильно.
«О трудовой деятельности Бекбашева Э. имеются следующие данные: 1915-17 гг. -пастух; 1917-19 гг. - учащийся интерната; 1919-24 гг. - рабочий-жестянщик; 1924-29 гг. -
служил в Советской Армии; 1929-32 гг. - учился в САКУ; 1932-38 гг. - работник милиции; 1938-42 гг. - секретарь райисполкома, политрук, председатель колхоза, командир взвода учебного пункта; в январе 1942 года призван в Советскую Армию; с мая 1942 г. по май 1945 г. находился в немецком плену; 1945-56 гг. - спецпоселенец в Магаданской области; с 1956 г. -... пенсионер»12.
Бюро ЦК КП Киргизии после внимательного рассмотрения и обсуждения справки партийной комиссии при ЦК КП Киргизии об Э. Бекбашеве и его апелляции приняло решение «восстановить Бекбашева Э. членом КПСС с перерывом в партийном стаже с мая 1942 года по март 1960 года»13.
Изучение приведенных выше пяти примеров партийной реабилитации репрессированных бывших советских военнопленных позволяет сделать ряд выводов. Отметим, что в годы хрущевской оттепели в советском обществе бывшие советские военнопленные продолжали повседневно чувствовать свое ущербное, ограниченное правовое положение по сравнению с другими советскими гражданами. Их окружала почти непреодолимая стена необоснованного недоверия и подозрительности. Приведенные выше случаи пяти апелляций по поводу восстановления в рядах КПСС красноречиво подтверждают эту многолетнюю и необоснованную практику недоверия к ним со стороны советского тоталитарного государства и общества. Для ее преодоления самим бывшим военнопленным приходилось крайне активно бороться за свои попранные права.
При этом реабилитация репрессированных в послевоенное время бывших советских военнопленных, в отличие от реабилитации ряда других групп репрессированных граждан, все-таки проходила в закрытом режиме и в основном завершилась в годы хрущевской оттепели.
Библиографический список
Республики. Ф.56. Оп.4. Д.1065.
Республики. Ф.56. Оп.4. Д.1066.
Республики. Ф.56. Оп.4. Д.1170.
Республики. Ф.56. Оп.4. Д.1172.
Республики. Ф.56. Оп.4. Д.1226.
