Военно-политические отношения СССР и Болгарии 1930-1940-е годы (по малоизвестным документам российских архивов)

УДК94(4) "1939/1945".930.94(497.2)

ВОЕННО-ПОЛИТИЧЕСКИЕ ОТНОШЕНИЯ СССР И БОЛГАРИИ В 1930-1940-Е ГОДЫ (ПО МАЛОИЗВЕСТНЫМ ДОКУМЕНТАМ РОССИЙСКИХ АРХИВОВ)

© 2009 Т.С. Бушуева Институт российской истории РАН, г. Москва Поступила в редакцию 27.10.2008

В статье в свете изучения ранее малоизученных трофейных документов из фондов российских архивов рассмотрены малоисследованные аспекты советско-болгарских отношений накануне и в первые годы Великой Отечественной войны.

Полной и надежной осведомленности, верной оценки, правильного понимания как настоящего, так и перспектив будущего, не может существовать без исторической правды, без исторических знаний, без уполномоченных историей уроков и выводов. Многолетняя закрытость отечественных архивов породила множество мифов советской историографии. Лишь в постсоветский период в России начался достаточно активный процесс воссоздания объективной картины того, что же на самом деле происходило в СССР, и какова была подлинная политическая составляющая взаимоотношений советской власти как с собственным народом, так и во внешней политике великой мировой державы.

Документы свидетельствуют, что на долю России в ХХ столетии выпали великие испытания и неведомые ранее масштабные социальные эксперименты. Их политическими, военными и экономическими последствиями явились уничтожение монархии и самой Российской Империи в прежних границах, ее православной государ-ствообразующей составляющей, огромные демографические потери. Сегодня очевидно, что произошел разрыв естественного исторического пути, был нарушен путь мирной национальной эволюции, которая свободна от всякого насилия и опасной революционности. Едва ли когда-нибудь на святую православную Русь выпадало столько горя и испытаний, как в эти годы непрерывного народного страдания, расшатывания тысячелетних народных устоев, уязвления национальной гордости.

Все активнее в постсоветский период вводят-

Бушуева Татьяна Семёновна, кандидат исторических наук, ведущий научный сотрудник. E-mail: iriran@mail.ru

Бывают в истории моменты, когда нельзя и даже преступно быть благоразумным, т.е. лишком осторожным. Нужно еще несколько столетий ждать, чтобы обстоятельства сложились столь же выгодно, как теперь...

М.Д.Скобелев (1878 г.)

ся в научный оборот документы из фондов Российского государственного военно-исторического архива. Это, прежде всего, материалы Секретариата Наркома обороны СССР и его заместителей, "дипломатические дневники" наркомов иностранных дел, советских полпредов в балканских странах, донесения советской и зарубежной агентуры по линии НКВД, военной разведки штаба Красной Армии, документы Коминтерна, его секций на Балканах и другие. Конечно, еще очень многое в силу существующего законодательства остается по-прежнему недоступным, в том числе документы, раскрывающие особенности внешней политики СССР и в том числе отношений с балканскими странами. Сложилось так, что еще не в полной мере изучены трофейные документы, в частности, касающиеся балканской проблематики, а также германские документальные собрания в ранее недоступных фондах российских архивов. Это фонды: Военного министерства Италии (с 1936 по 1943 гг.), Военного министерства Болгарии (с 1939 по 1944 гг.), Германского научного института в Софии (1939-1944 гг.), межсоюзнической военной контрольной комиссии в Болгарии (1918-1928 гг.), межсоюзнической военной контрольной комиссии в Венгрии 1917-1927 гг., исторической комиссии рейхсфюрера СС Гиммлера с 1934 по 1939 гг., Имперского Министерства финансов Германии, редакции журнала "Ле Балкан" (Афины с 1929 по 1941 годы), еврейских общин Белграда и Загреба (с 1920-х по 1940-е годы), Министерства внутренних дел Румынии (1903-1942 гг.), а также документы деятельности крупнейших немецких банков, в том числе Гермеса и других.

Вместе с тем особенностью многих выявленных и введенных в научный оборот источников,

в том числе касающихся проблем советской внешнеполитической истории, нередко становится их дискуссионный характер. Так случилось и с обнаруженным несколько лет тому назад в трофейных фондах "Особого архива" СССР текстом речи И.В.Сталина на заседании Политбюро 19 августа 1939 г., то есть за четыре дня до подписания советско-германского договора о ненападении, известного как пакт Молотова -Риббентропа.

Сталин в своей речи подчеркивал тогда следующее: "Вопрос мира или войны вступает в критическую для нас фазу. Если мы заключим договор о взаимопомощи с Францией и Великобританией, Германия откажется от Польши и станет искать "модус вивенди" с западными державами. Война будет предотвращена, но в дальнейшем события могут принять опасный характер для СССР. Если мы примем предложение Германии о заключении с ней пакта о ненападении, она, конечно, нападет на Польшу, и вмешательство Франции и Англии в эту войну станет неизбежным. Западная Европа будет подвергнута серьезным волнениям и беспорядкам. В этих условиях у нас будет много шансов остаться в стороне от конфликта, и мы сможем надеяться на наше выгодное вступление в войну...Мы сделали свой выбор и он ясен. Мы должны принять немецкое предложение и вежливо отослать обратно англофранцузскую миссию. Первым преимуществом, которое мы извлечем, будет уничтожение Польши до самых подступов к Варшаве, включая украинскую Галицию.

Германия предоставляет нам полную свободу действий в Прибалтийских странах и не возражает по поводу возвращения Бесарабии СССР Она готова уступить нам в качестве зоны влияния Румынию, Болгарию и Венгрию. Остается открытым вопрос, связанный с Югославией. В интересах СССР - Родины трудящихся, чтобы война разразилась между Рейхом и капиталистическим англо-французским блоком."1.

Эта речь Сталина легла в основу позиции советской стороны при подписании секретных протоколов с Германией. Поскольку этот документ был обнаружен в трофейных фондах, то историки размежевались - одни считают, что это выступление Сталина было в действительности, другие полагают, что для полной убедительности необходимо, конечно, искать подлинник. Очевидно, время поможет в этом исследователям.

Кстати, косвенное упоминание о выступлении Сталина находим в дневнике Георгия Димитрова, который упоминает о приезде в это время французского коммунистического лидера и деятеля Коминтерна Андре Марти, через которого, как можно предположить, эта речь Сталина попала на Запад, в частности, в распоряжение мирового агентства Гавас.

И наконец, проблема, почему же не состоялся перед второй мировой войной балканский союз государств. Очевидно, имеет смысл обратить внимание на следующее. Так сложилось, что в историографии как советского, так и новейшего постсоветского периода, превалировала точка зрения о том, что ответственность за сложившуюся перед мировой войной обстановку на Балканах несут главным образом великие державы. Вместе с тем, документы убеждают в том, что нельзя не учитывать и ответственности за проводимую политику малых стран, хотя сами эти термины "великие" и "малые", конечно же, достаточно условны. Иными словами, целесообразно более тщательно исследовать события в этом регионе накануне мировой войны с точки зрения коллективной политической ответственности тех или иных государств. В своеобразных условиях Балкан так называемым малым державам приходилось лавировать между интересами "советского большевизма", "германского фашизма", "итальянского империализма", "западной демократии" и "католического блока" под эгидой Рима. И в конечном счете, с помощью сил мирового финансового капитала здесь была разыграна опасная политическая комбинация, приведшая не к умиротворению Балкан, а втягиванию этого региона в орбиту будущих мировых военных столкновений.

Необходимо отдать должное работам болгарских и российских ученых в течение многих лет разрабатывавших проблему советско-болгарских отношений, их работы заняли достойное место в историографическом освоении темы. В постсоветский период открылись новые возможности приступить к освоению ранее недоступной архивной документалистики, в том числе и для дальнейшего освещения отношений СССР и Болгарии в рассматриваемый период уже на новой источниковой базе. Так, можно обратиться к некоторым малоизвестным аспектам отношений СССР и Болгарии в 1920-1940-е годы, а именно: к месту Болгарии в секретном двустороннем военном альянсе Германии и СССР, складывавшемся еще с конца 1920-х годов, когда "обиженная" Версальским мирным договором Германия начала возрождать свои вооружения. Сегодня приходится констатировать, что политическое руководство СССР предоставило геополитическое пространство страны для возрождения и наращивания германских вооружений. На территории СССР начали работать первые засекреченные советско-германские центры -авиационный центр в районе города Липецка, танковый - в районе города Казани, а также школа химической войны в Поволжье2, многие немецкие офицеры учились в СССР, а офицеры Красной Армии отправлялись на военное обучение в структуры рейхсвера.

В рамках исследования советско-германских секретных отношений прослеживается и составляющая советско-болгарских отношений, достаточно противоречивых и не до конца еще проясненных. Документы начальника разведуправле-ния Штаба РККА свидетельствуют о том, что в рамках этого советско-германского альянса в целях конспирации многие советские офицеры должны были выезжать в Германию под видом болгар, которые, в свою очередь, уже в это время обучались в Германии (например, на военных курсах минного и торпедного дела). Имеются и документальные подтверждения связей немецкой разведки, например, известного крупного разведчика Нидермайера, майора германского Генерального штаба Хормана, секретного сотрудника СД на Балканах Гадингера (он же Мой-циш)3, с советской агентурой в Болгарии, действовавшими через "Красный крест", "Союз возвращения на родину", балканскую секцию Коминтерна4 и др. организации5.

В этой связи, как можно предположить, не без немецкого влияния, находятся и обстоятельства высылки из Болгарии русского генерала А.П. Кутепова, а также П.Н.Шатилова, Ф.Ф.Абрамова, В.В.Вязьмитинова. Против них вскоре силами советской госбезопасности и военной разведки были проведены специальные операции, которые фактически предопределили крах осуществления вооруженным путем идеи антисоветской реставрации из-за рубежа.

Имеются воспоминания заведующего печатью и эмигрировавшего из СССР Е.Гнедина6 о том, что сохранялись скрытые контакты по дипломатическим каналам германских и советских представителей в период Лейпцигского процесса 1933 г.7 Достаточно сложной фигурой в этих контактах в тот период выступает фон Твардов-ски, германский посланник в СССР

Документы также высвечивают такую малоизвестную сторону отношений деятелей советских и германских спецслужб, а также деятелей Коминтерна болгарского происхождения, как совместное их участие в конспиративных оккультных программах 9-го спецотдела Главного Управления Государственной Безопасности НКВД под руководством Глеба Ивановича Бо-кия8. В данном случае речь идет о Борисе Спи-ридоновиче Стомонякове9 - с 1926 г. члена коллегии НКИД СССР, зам. наркома иностранных дел, уполномоченного наркомвнешторга. Их интересовала идея создания мистического интернационала Азии, Африки, овладение контролем над незримой энергией, эффект массового гипнотического воздействия, проблема бессмертия и другие. Стомоняков, Барченко и ряд других деятелей вошли в состав так называемого московского центра "Единого трудового братства"10.

И, наконец, период начала 40-х годов, когда

в Юго-Восточной Европе и на Балканах Германия быстро укрепляла свои экономические и военные позиции (ввод войск в Румынию, влияние в Болгарии и Венгрии). Советский Союз, как известно, первое предложение болгарам о заключении пакта о взаимной помощи сделал в сентябре 1939-го и подтверждение - в ноябре того же года. Очевидный расчет был сделан на традиции русско-болгарских отношений с учетом того, чтобы придать функциям Красной Армии на Балканах антитурецкую направленность.

Документы показывают, как СССР и Германия, соперничая при этом друг с другом стремились к милитаризации балканских стран, подводя их тем самым к рубежу будущей войны. Так, еще 21 июня 1937 г. начальник РУ РККА армейский комиссар 2 ранга Ян Берзин сообщил Наркому обороны Ворошилову о том, что чрезвычайно усилилась роль Германии в поставках вооружения и военного оборудования в такие страны как: Турция, Иран, Румыния, Греция, Болгария, а также Югославия. В документе говорилось о необходимости поставок оружия Советским Союзом в эти страны.

Особенное значение в развитии отношений СССР и Болгарии имел визит Молотова в Берлин 12-13.Х1. 1940 г., в ходе которого Балканы были главным вопросом в переговорах с Гитлером.

Болгария же вообще считалась важным звеном не только в Юго-Восточной Европе, но и рассматривалась как путь к проливам. "Обеспечение спокойствия в районе проливов невозможно без договоренности с Болгарией о пропуске советских войск для защиты входов в Черное море", -указывал Сталин в шифровке Молотову 13 ноября 1940 г. Как мы знаем, "болгарский план" Ста-лина-Молотова не нашел поддержки у Гитлера. Однако Сталин не дожидался немецкого согласия и направил советскому полпреду в Софии

А. А. Лаврищеву телеграмму, в которой констатировал немецкое желание "ввести побольше войск в Болгарию" и отмечал, что, "если кто-либо может гарантировать безопасность Болгарии, то это Россия". В.М.Молотов ориентировал полпреда на то, что новые советские предложения будут включать гарантию "сохранения нынешнего режима" и удовлетворение территориальных претензий Болгарии к Турции. 25 ноября 1940 г. — одновременно с вручением графу фон Шуленбургу советского заявления о "Тройственном пакте" — была предпринята так называемая "болгарская акция". Ее выполняли, как известно, два человека: генеральный секретарь НКИД СССР Аркадий Соболев и болгарский посол в СССР И. Стаменов11.

Болгарскому высшему руководству был вручен текст советских предложений, смысл которых уже был известен в Софии и Берлине от Стаменова и был отклонен, о чем немедля бол-

гары проинформировали немецкого посланника фон Рихтхофена.

Еще в январе 1940 г. Сталин откровенно сказал членам политбюро: "Мировая революция как единый акт — ерунда. Она происходит в разные времена в разных странах. Действия Красной Армии — это также дело мировой революции".

Таким образом, революционное обрамление имперской сталинской стратегии, для которой главным инструментом служила Красная Армия, было лишь данью коммунистической фразеологии, а на самом деле стратегическая сверхзадача — обеспечение безопасности СССР и подготовка к отражению будущей фашистской агрессии — оказалась заслоненной соблазном временного раздела сфер влияния с державами "оси".

Для обеспечения своего мирового господства у Германии не могло быть компромисса с коммунистическим Советским Союзом. И Гитлер, и Сталин это понимали. Вопрос был лишь в определении "момента истины". В спецсообщении Разведывательного Управления Красной Армии за подписью его начальника Ф.И. Голикова от 10 декабря 1940 г. подчеркивалось, что, "...по-видимому, Германия намерена разрешить конфликт до начала весны 1941 г."14.

Подписание плана "Барбаросса" завершило важный этап советско-германского противоборства на Балканах. С января 1941 г. это противоборство приобрело открытый политический характер. Балканы стали местом, где столкнулись противоположные интересы Германии и СССР.

Документы свидетельствуют, что Советский Союз практически проиграл битву за Болгарию -как с точки зрения установления контроля над черноморскими проливами, так и с точки зрения упу-

щенной возможности разместить здесь советские войска. Стремление СССР скрепить "большевистским обручем" Балканский регион натолкнулось на жесткую позицию болгарского монарха.

В истории все тесно связано и переплетено. Одним из важнейших законов истории является почитание памяти великих предков, следование их заветам и примеру, продолжение их дел. В неблагодарной стране не будет великих людей, а без них не будет величия и блеска, не будет самой истории. Секрет этого бессмертия - в подлинном, а не в ложно понимаемом патриотизме, верности и преданности России, осознании ее исторической миссии среди славянских народов, в приверженности славянской идее.

В XIX веке русский генерал М.Д. Скобелев говорил: "Я рисую себе в будущем вольный союз славянских племен. Полная автономия у каждого, одно только общее - войска, монета и таможенная система. В остальном - живи, как хочешь, и управляйся, как можешь. Мой символ краток - любовь к Отечеству, свобода, наука и славянство. На этих четырех китах мы построим такую политическую силу, что нам не будут страшны ни враги, ни друзья".

Скобелев понимал славянство не как возвращение к старым идеалам ".допетровской Руси, а как служение в современных условиях исключительно своему народу. Россия - для русских, а славянство - для славян. Следует взять у Запада все полезное, воспользоваться уроками его истории, его наукою, но затем развязаться с холопством перед Европой, вытеснив у себя всякое главенство чуждых для нас элементов. Но презирать врага - самая опасная тактика. Но считаться с ним необходимо. Между чужими есть и друзья нам, но не следует сентиментальничать по поводу этой дружбы. Она до тех пор, пока у нас с ними враги общие. Изменись положение дел, и дружбы не будет. Будущим идеалом государственного устройства славянских народов был для него "союз автономий с громадною и сильною Россией в центре".

Можно в заключение привести мысль русского военного геополитика Андрея Евгеньевича Снесарева, настаивавшего на освобождении России "от мессианства и лжепатриотизма". Он отмечал: "самой историей и судьбой нашей Родине определена счастливая многообещающая роль посредника, защитника, примирителя. Она назначена нам самой историей. "Лучший способ миротворчества для России - это выступить в роли третейской, почти нейтральной, стороны, участвуя в мирных и охранительных союзах и культивируя мирное честное сотрудничество". И далее он рассуждал следующим образом: "Реальная политика должна руководствоваться прагматизмом, здоровым эгоизмом, государственными интересами, силой, разумом, международными

обязательствами". "Принцип международного баланса с внутренне присущим ему миротворческим содержанием предполагает очень осторожное отношение к вмешательству во внутренние дела других государств". Он также предупреждал: "Любой важный государственный вопрос должен решаться на естественноисторической основе, в рамках реальной, а не донкихотской политики, с точки зрения национально-государственных интересов России через призму общественной пользы".

"Россию спасут хорошо продуманная политика, глубокие разумом и сильные творчеством ее руководители, их искусство вести умную сообразную обстановке политику"15.

В заключение можно подчеркнуть, что историю России определила и определяет вечная идея Третьего Рима, которая легла в основу всей русской культуры, это первая русская национальная идея, и она не утратила свое первичное значение и по сей день. Эта идея не просто была принята Россией, она создала саму Россию, определила ее уникальное и универсальное значение в мировой истории. Ее забвение - забвение самой России.

Россия подошла к началу третьего тысячелетия, имея за собой великое и трагическое прошлое. От него нельзя отказаться, и нет такого права забыть его, потому что историческая память, сопричастность к деяниям предков - необходимое условие жизнестойкости народов.

Балканы в начале третьего тысячелетия -вновь потенциальный бастион нестабильности, рычаг для наведения "чуждого" порядка в этой части света.

СПИСОК ИСТОЧНИКОВ И ЛИТЕРАТУРЫ

югославского Генерального штаба генералом Недичем, предупреждавшим, что, хотя Германия первой и признала СССР, но напомнил строки из Евангелия, как любимый ученик Христа - Павел первым же от него и отрекся. Недич предупреждал, что Германия является злейшим врагом СССР

MILITARY AND POLITICAL RELATIONS BETWEEN THE USSR AND BULGARIA IN 1930s- 1940s (ON THE LITTLE-KNOWN RUSSIAN ARCHIVAL DOCUMENTS)

© 2009 T.S. Bushueva

Institute of Russian History of the Russian Academy of Sciences, Moscow

The article, based on the unique trophy documents, deals with some insufficiently studied aspects of the

Soviet-Bulgarian relations on the eve and during the first years of the Great Patriotic War.

Tatyana Bushueva, Candidate of History, Chief Research Fellow. E-mail: iriran@mail.ru