Спросить
Войти
№2. 2010
Д. Л. Гаскевич
Северо-понтийское импрессо: происхождение неолитической керамики с гребенчатым орнаментом на юге Восточной Европы
D. L. Gaskevych.
North-Pontic Impresso: Origin of the Neolithic Pottery with Comb Decoration in the South of Eastern Europe.
Archaeologists so far have connected appearance of ware with pointed and rounded bottoms and comb decoration on the northern part of the Black Sea area with spread of inhabitants of northern and northeast regions to the south. Large series of absolute dates of Neolithic sites of Eastern Europe have been received in the Kiev radiocarbon laboratory recently. They have shown that such pottery appeared in the northern part of the Black Sea area earlier than on the Upper Dnieper region, the Volga river region, the Kama river basin and the Trans-Ural area. These data suggest incorrectness of existing hypotheses. Alternatively to these, the author proposes to regard North-Pontic Neolithic with comb decorated pottery as a part of the area of Mediterranean Neolithic cultures with Impresso ware.
The possible Mediterranean prototype of the North-Pontic pottery with comb decoration could be ware of the North Africa Neolithic known as the «Saharan Sudanese Complex» or the «Khartoum Mesolithic». Formed in 9—8 thousand cal BC, in the middle 7 thousand cal BC it could diffuse to the Near East, and further — to the Northern Black Sea coast. Radiocarbon dates show high speed of this process. It corresponds to concept of «leapfrog colonization» founded on a coasting (model of «maritime pioneers» by J. Zilhao). Occurrence of the Neolithic pottery in the region only after formation of the Bosporus Strait which has united the Black Sea with the Mediterranean supports possible maritime colonization of the Northern coast of the Black Sea too.
Sites left by the Mediterranean migrants with full «Neolithic package» have not been found in the northern part of the Black Sea area so far. It can result from their position on nowadays flooded fertile lowlands along the coast of the sea, the level of which rose more than 10 m over the last 8.5 thousand years.
On the other hand, one fragment of the vessel with Cardium decoration was found on the Savran& site of the Bug-Dniester culture. It suggests settlement here of some Mediterranean makers of Cardium ware in the northern part of the Black Sea area, or of their contacts with local population. Availability of ware with comb and linear decoration, all attributes of which are met in ceramics of Impresso-ware zone, and also specific «Neolithic» flint implements, bones of domestic animals, polished stone artifacts, found on Neolithic settlements of the North-Pontic area, also can be evidence of contacts of the local population with Mediterranean migrants who lived on the Black Sea coast.
D. L. Gaskevych.
Impresso de tip Nord Pontic: originea ceramicii neolitice cu ornament cu pieptene din sudul Europei de Est.
Aparitia ceramicii cu fund ascutit §i rotunjit, cu ornamente facute cu dintele §i cu pieptenele Tn spatiul nord-pontic, pTna Tn present, se lega de catre arheologi de raspTndirea spre sud a locuitorilor din regiunile nordice §i nord-estice. Serii semnificative de date absolute ale monumentelor neolitice din Europa de Est, obtinute recent Tn laboratoarele de radiocarbon din Kiev, au aratat ca astfel de vase au aparut pe coasta nordica a Marii Negre mai devreme decTt Tn regiunea Niprului de Sus, rTului Volga, bazinului rTului Kama §i Transuralia. Aceste date sunt o dovada convingatoare a netemeiniciei ipotezelor existente. Drept alternativa autorul propune sa studieze neoliticul de pe Marea Neagra, cu ceramica ornamentata cu pieptene, ca o parte a culturilor neolitice mediteranene cu ceramica de tip Impresso.
Drept prototip posibil mediteranean al ceramicii din spatiul nord-pontic cu un ornament de tip pieptene, ar putea fi considerate vase neolitice din Africa de Nord, cunoscute sub denumirea de "complexul Sahara-Sudan" sau "Mezoliticul Khartoum". Aparute Tn mileniile IX—VI11 cal BC, catre mijlocul mileniului al VII-lea cal BC acestea ar putea ajunge la Ori-entul Mijlociu §i mai departe — la coasta de nord a Marii Negre. O viteza mare de raspTndire a acestora, confirmata de datele radiocarbon, corespunde modelului de "colonizare Tn salturi" bazata pe navigatie maritima pe distante scurte
© Д. Л. Гаскевич, 2010.
№2. 2010
(conceptul de "pionieri maritimi" al lui J. Zilhao). Posibila colonizare maritima a spatiului nord-pontic poate fi atestata prin aparitia în regiunea aceasta a ceramicii neolitice abia dupa formarea strîmtoarei Bosfor, cînd Marea Neagra deja a devenit parte a zonei Marii Mediterane.
A§ezärile migrantilor mediteraneeni cu un întreg "pachet neolitic" înca nu au fost descoperite în nordul Marii Negre. Acest lucru poate fi explicat prin localizarea unor a§ezari pe §esuri fertile de pe coasta, acum inundate de apele marii, al caror nivel s-a ridicat cu mai mult de TO m în ultimii B.5 mii de ani.
Pe de alta parte, un fragment al vasului, cu ornament de tip cardium, a fost descoperit în a§ezarea din cadrul culturii Savran din regiunea Bug-Nistru. Aceasta constatare indica localizarea în nordul Marii Negre a purtatorilor de traditie a ceramicii cu ornament de tip cardium sau contactele acestora cu locuitorii din regiunea data. Vasele cu ornamente cu pieptene §i linii, toate semnele ale carora se gasesc pe vasele neolitice cu ceramica de tip Impresso, precum §i inventarul specific "neolitic" din silex, oase de animale domestice, articole din piatra §lefuita, gasite pe a§ezari neolitice de pe coasta nordica a Marii Negre, de asemenea, pot indica contactele între locuitorii acestora §i migrantii mediteraneeni de pe coasta Marii Negre.
Д. Л. Гаскевич.
Северо-понтийское импрессо: происхождение неолитической керамики с гребенчатым орнаментом на юге Восточной Европы.
Появление остродонной и округлодонной керамики с зубчато-гребенчатым орнаментом в Северном Причерноморье до настоящего времени связывалось археологами с распространением на юг обитателей северных и северо-восточных регионов. Значительные серии абсолютных дат неолитических памятников Восточной Европы, полученные в последнее время в Киевской радиоуглеродной лаборатории, показали, что такая посуда появилась в Северном Причерноморье раньше, чем в Верхнем Поднепровье, Поволжье, бассейне Камы и Зауралье. Эти данные убеждают в необоснованности существовавших гипотез. Как альтернативу им автор предлагает рассматривать причерноморский неолит с гребенчатой орнаментацией керамики как часть области средиземноморских неолитических культур с керамикой импрессо.
Возможным средиземноморским прототипом северо-причерноморской керамики с гребенчатым орнаментом могла быть посуда неолита Северной Африки, известного как «сахаро-суданский комплекс» или «хартумский мезолит». Сформированная в 9—B тыс. ral BC, к середине 7 тыс. ral BC она могла попасть на Ближний Восток, и далее — на северное побережье Черного моря. Высокая скорость её распространения, засвидетельствованная радиоуглеродными датами, отвечает модели «скачкообразной колонизации», основанной на каботажном плавании (концепция «морских пионеров» Ж. Зильяна). О возможности морской колонизации Северного Причерноморья свидетельствует появление тут неолитической керамики лишь после образования Босфорского пролива, когда Черное море уже стало частью Большого Средиземноморья.
Поселения средиземноморских мигрантов с полным «неолитическим пакетом» в Северном Причерноморье пока не найдены. Это может объясняться их расположением на плодородных прибрежных низменностях, в настоящее время затопленных морем, уровень которого в течение последних B,5 тысяч лет повысился более чем на 1O м.
С другой стороны, один фрагмент сосуда с кардиумным орнаментом был обнаружен на поселении буго-днестровской культуры Саврань. Эта находка свидетельствует о проживании в Северном Причерноморье носителей традиции кардиумной орнаментации керамики или об их контактах с жителями этого региона. Посуда с гребенчатым и линейным орнаментом, все признаки которой встречаются на посуде неолита с керамикой импрессо, а также специфичный «неолитический» кремневый инвентарь, кости домашних животных, полированные каменные изделия, найденные на неолитических поселениях Северного Причерноморья, также могут свидетельствовать о контактах их обитателей со средиземноморскими мигрантами, жившими на побережье Черного моря.
Cuvinte cheie: neolitic, zona nord-pontica, zona mediteraneana, ornament cu pieptene, ceramica de tip Impresso, ceramica de tip Cardium, colonizarea maritima.
№2. 2010
Вступление
В течение двух последних десятилетий в изучении неолита Северного Причерноморья, которое занимает степные и лесостепные территории между Дунаем на западе и Доном на востоке, наиболее дискутируемыми являются две проблемы. Первая проблема — это процесс «неолитизации» данного региона, то есть появление тут основных составляющих так называемого «неолитического пакета» (Neolithic package). Обычно под ним подразумевают поселения с долговременными сооружениями, земледелие и животноводство, шлифованные каменные изделия, керамическую посуду, прогрессивную кремнеобработ-ку, основанную на получении отжимных пластин, из которых изготавливается значительная часть орудий, в т. ч. многочисленные геометрические микролиты. Поскольку источником «неолитизации» Северного Причерноморья большинство исследователей считают более развитые общества Передней Азии, предметом дискуссии стали лишь время и пути её распространения: западный — через Балканы и Подунавье, или восточный — через Кавказ или Закаспий. Вторая широко обсуждаемая проблема — происхождение первой неолитической керамики юга Восточной Европы. Длительное время как альтернатива её ближневосточного генезиса рассматривалась возможность независимого восточноевропейского появления керамического производства, что как будто подтверждалось очень ранними радиоуглеродными датами елшанской неолитической культуры лесостепного Поволжья.
При рассмотрении обеих проблем основное внимание исследователей было приковано к наиболее ранним образцам неолитической керамики, которая характеризуется или ближневосточными признаками (плоскодон-ность, развитость форм и технологий), или подобием с елшанскими образцами (примитивные остродонные горшки без орнамента или украшенные разреженными наколами и простыми линейными композициями). При этом намного меньше внимания уделялось остро- и округлодонной посуде, украшенной зубчато-гребенчатым орнаментом. Его появление в лесостепной и степной зоне региона традиционно рассматривалось как проявление влияния населения более северных и северо-восточных территорий, которое привело к трансформации местной ранненеоли-тической керамики южного или восточного происхождения (Телегин 1968: 229—231; Даниленко 1969: 35, 36, 153, 156; 1974: 39; Котова 1994: 55; Kotova 1998: 181—183).
Пожалуй, наиболее ярким проявлением посуды с зубчато-гребенчатым 1 орнаментом в Северном Причерноморье является керамика так называемого «самчинского» типа буго-днестровской неолитической культуры (далее — БДК). Ее своеобразие особенно заметно из-за значительного контраста между самчинским и другими типами керамики этой культуры — скибинецко-сокильцивским и пе-черским, — имеющими яркие признаки посуды раннеземледельческого неолита Балкан и Карпато-Подунавья (Даниленко 1969: 152— 153). Радиоуглеродные даты неолитических памятников, в инвентаре которых есть керамические сосуды с характерными самчински-ми чертами, свидетельствуют об их довольно раннем возрасте и позволяют по-новому подойти к решению проблемы как происхождения традиции зубчато-гребенчатой орнаментации в Северном Причерноморье, так и неолитизации этого региона в целом.
Керамика самчинского типа была выделена В. Н. Даниленко. В самых общих чертах он охарактеризовал её как округлодонную посуду, украшенную гребенчатым орнаментом (Даниленко 1969: 156). Впервые термин «керамика типа Самчинцы» был использован в октябре 1958 г. Он содержится в записи полевого дневника В. Н. Даниленко, описывающей разведочные работы П. И. Хавлюка на памятниках Ладыжин I и Ладыжин II, которые расположены на правом берегу р. Южный Буг, вблизи г. Ладыжин Винницкой области (Даниленко 1958). По утверждению исследователя, это название связано с эталонной коллекцией керамики, найденной им и П. И. Хавлюком в 1957 г. при расчистке «кухонной кучи» на памятнике Самчинци II, 2 расположенном на левом берегу Южного Буга, вблизи железнодорожной станции Самчинци в с. Райгород Нэмыривского района Винницкой области (Даниленко 1959—1961; 1969: 65, 118).
№2. 2010
Рис. 1. Самчинци II (1 —13), Завалля (14, 15). Керамика (1 —9, 14) и кремневые изделия (10—13, 15). 6—9 — по фотографиям из полевого отчета В. Н. Даниленко (Даниленко 1958: табл. I).
№2. 2010
Рис. 2. Самчинци I. Графическая реконструкция сосуда № 3.
Знакомство с коллекцией Самчинцив II, находящейся в Институте археологии НАН Украины, заставляет усомниться в этом утверждении В. Н. Даниленко, поскольку из-за значительной фрагментированности и маленьких размеров обломков керамика совершенно неинформативна с точки зрения изучения формы посуды (рис. 1: 1—9). В ней, как и в инвентаре всех остальных памятников БДК, известных на 1957 г., отсутствуют находки достоверно округлодонных сосудов, украшенных гребенчатым орнаментом (Гаскевич 2008а). К тому же этот памятник не был ни первым с материалами такого типа, обнаруженным на Южном Буге, ни самым ярким или самым богатым по количеству находок. Удивление вызывает и то, что не в 1957 г., а только через год после исследования этот
пункт начинает выступать в качестве эталонного и эпонимного.
Более вероятной выглядит связь названия «керамика самчинского типа» с другим памятником — Самчинци I, расположенном на левом берегу Южного Буга, неподалеку от с. Самчинци Нэмыривского района Винницкой области, в 2,3 км юго-западнее Самчинцив II (Гаскевич 2008б: 181, 182). Памятник был обнаружен П. И. Хавлюком в 1956 г. и исследован им и В. Н. Даниленко в 1957—1959 годах. При этом в 1958 г. на памятнике были обнаружены остатки всего лишь одного сосуда (№ 3), залегавшие на поверхности размытого берега реки (Даниленко 1958). Однако, без сомнения, именно он является самым известным и лучше всего сохранившимся сосудом самчинского типа, изображе№2. 2010
Рис. 3. Щуривци-Пориг. Графическая реконструкция сосуда.
ние которого уже в течение 50 лет чаще всего иллюстрирует упоминания о самчинской керамике в обобщающих публикациях, посвященных БДК и неолиту Украины (Даниленко 1969: 119, рис. 92; 1971: 90, рис. 24: 15; 1985: 123, рис. 31: 15; Котова 1994: 137, рис. 27: 7; 2002: 179, рис. 55: 11; Черныш 1996: 23, рис. 23: 56).
Это горшок с округлым дном, несколько вытянутым шаровидным корпусом, низкой вертикальной горловиной и слегка отогнутым наружу краем венчика (рис. 2). Диаметр венчика — 15 см, максимальный диаметр корпуса — 33,5 см, а высота — около 40 см. Край венчика приостренный, срез заокруглен-ный. Толщина стенок — 0,4—0,6 см, дна — 1,1 см. Сосуд изготовлен из глины с примесью большого количества грубой дресвы и камней (максимальный зафиксированный размер — 0,8 см), 3 конкреций темно-красной охры
(максимальный зафиксированный размер — 0,6 см), а также незначительного количества тонких органических волокон. Большая часть внешней поверхности тщательно заглажена и подлощена, хотя местами на ней заметны разнонаправленные расчесы, а также доле-пы, призванные скрыть сильно выступающие камни. Внутренняя поверхность заглажена, имеет спорадические следы горизонтальных расчесов. Цвет снаружи и в середине красно-бурый с темно-бурыми и черными пятнами, излом чаще бурый, местами серый, черный или пестрый. На внутренней поверхности сосуда, под краем венчика, нанесен 1 горизонтальный ряд отпечатков гребенчатого штампа. Внешняя поверхность орнаментирована 3 горизонтальными зонами из 4 горизонтальных рядов отпечатков гребенчатого штампа каждая, разделенными 2 зонами проглаженного орнамента из нескольких параллельных линий, образующих горизонтальный зигзаг. Вертикально поставленные или слегка наклоненные отпечатки 7-зубого гребенчатого штампа длиною 1,1 см наносились скорописным способом — с протягиванием.
№2. 2010
Рис. 4. Щуривци-Пориг. Графическая реконструкция сосуда.
Этим же штампом проглаживались и тонкие параллельные линии. В зависимости от угла, под которым наносился штампованный и прочерченный орнамент, иногда заметны следы лишь 6 или 5 зубцов.
Описанный сосуд полностью отвечает обобщенным характеристикам технологии изготовления и стилистических особенностей орнаментации самчинской керамики, установленным в результате анализа керамических материалов буго-днестровских пунктов, «самчинский» характер которых определил сам В. Н. Даниленко (детальнее: Гаскевич 20086). По данным его монографии 1969 г., керамика самчинского типа представлена на 19 описанных в ней буго-днестровских памятниках Лесостепного Побужья. При этом для 14 из них исследователь отметил наличие, кроме самчинских, еще и находок буго-днестровской посуды других керамических типов. Поэтому, чтобы упредить возможные упреки в рассмотрении смешанных комплексов, анализу были подвергнуты материалы лишь тех 5 памятников, при описании которых никаких других находок, кроме самчинских, В. Н. Даниленко не упоминал. Этими памятниками являются: Самчинци II, Щуривци-Пориг, Жакчик, Завалля и Ладыжин II (Даниленко 1969: 117—121). В целом их коллекции, хранящиеся в Институте археологии НАН Украины, на данный момент содержат обломки 1 сосуда культуры линейно-ленточной керамики (Щуривци-Пориг, сосуд № 4 — рис. 5: 1) и 27 сосудов БДК (см. таблицу 1).
Проведенный анализ был направлен, в первую очередь, на выявление стилистических особенностей самчинского орнамента — его типов и манеры нанесения. В отличие от содержания орнамента, выраженного в его композиции, стилистические характеристики практически не зависят от функционального назначения конкретного сосуда, возрастного и социального статуса его изготовителя или владельца и т. д. Соответственно, они шире представлены в археологическом материале и легче выделяемы. В то же время, именно стойкие стилистические тенденции, иначе
Таблица 7.
Характеристики буго-днестровских сосудов из памятников с «чистыми» (по В. Н. Даниленко) самчинскими комплексами
Памятник Сосуд Кол-во фрагментов Орнамент Формовочная масса Толщина стенки (см) Рисунок
Самчинци II №1 1 0.1 0.1, 0.2 + + + + 5 0.7 1 1
№2 6 + 1.1 + + + 4 + 0.6—0.7 1 3
№3 1 0.1 + + + 3 0.6—0.7 1 2
№4 3 2/1.0 + + + 0.5—0.6 1 5
№5 1 0.2 + + + + 4 + 0.5—0.7 1 4
№6 3 + + + + 0.5
Щуривци -Пориг №1 17 4/1.0 4/1.0 + + + 9 0.7—0.9 3
№2 23 4/1.1 + + + + 7 0.6—0.7 4
№3 1 0.1 + + + 3.5 + 0.4—0.6 5: 3
№5 1 3/0.6 + + + + + + 0.5—0.6 5: 2
№6 1 + + 4 + 0.6—0.7
№7 1 + + 3 0.5—0.6
Ладыжин II №1 42 0.2 4/0.7 4/0.7 + + + + + 4 + 0.3—0.7 6
№2 24 2/0.4 + + + 7 + 0.3—0.7 7: 1—6
№3 4 0.1 + + + 7 + 0.4—0.7 7: 7
№4 4 + + + 0.5—0.7 7: 10
№5 1 0.1 0.4 + + + 4 + 1.0 7: 9
№6 1 + + 4 + 0.7 7: 11
№7 1 + + 0.5—0.6 7: 8
Жакчик №1 2 4/0.7 + + + + 5 + 0.5—0.7 9: 1, 2
№2 1 0.2, 0.3 3 / 1.1 + + + + 0.5—0.6 9 3
№3 1 0.1 0.2 + + + 0.3 9 4
№4 1 5/1.2 5/1.2 + + + + 0.7—0.8 9 5
№5 3 0.3 + + + + 0.6—0.9 9: 6—8
№6 2 0.1 + + + 0.6—0.7 9: 9, 10
№7 2 0.3 + + + 5 0.7—0.9 9: 11
Зав алия №1 1 6/1.1 + ? 1: 14
№2. 2010
Рис. 5. Щуривци-Пориг. Керамика (1 —3) и кремневые изделия (4—10).
называемые «традицией» (Шер 2004: 11, 12), имеют первоочередное значение как критерии классификации археологического материала и в силу своей консервативности более подходят для решения проблем генезиса археологических явлений.
Итак, орнамент был зафиксирован для 22 из 27 рассмотренных сосудов БДК. Это свидетельствует о высоком проценте орна-
ментированной посуды по сравнению с неор-наментированной. Учитывая, что многие сосуды представлены 1—3 фрагментами, этот показатель может говорить и о высокой плотности заполнения орнаментом поверхности каждого изделия.
Все разнообразие орнаментов было поделено на 2 типа: линейный (15 сосудов) и штампованный (15 сосудов).
№2. 2010
Рис. 6. Ладыжин II. Фрагменты керамического сосуда.
По манере нанесения были выделены 2 вида линейного орнамента: а) прочерченный (5 случаев) и б) проглаженный (13 случаев). При этом в 3 случаях орнамент обоих видов сочетается на одном сосуде. Максимальная зафиксированная ширина прочерченной линии — 0,1 см. Средняя ширина проглаженных линий — 0,2 см, максимальная — 0,4 см. Обращает на себя внимание,
что иногда проглаженные линии наносились зубчатым орнаментиром (4 случая). При этом они лишь один раз сочетались с обычными проглаженными линиями и ни разу — с прочерченными.
Исходя из характера использованного ор-наментира, выделено 3 вида штампованного орнамента: а) нанесенный зубчатым орнамен-тиром (9 случаев); б) нанесенный не-зубчатым
№2. 2010
орнаментиром разной формы, далее — «на-колы» (4 случая); в) нанесенный подушечкой пальца или ногтем (4 случая). При этом на 2 сосудах зубчатые отпечатки сочетаются с обычными проглаженными линиями, на 3 — с линиями, проглаженными тем же зубчатым штампом, на 1 — с пальцевым вдав-лением. Ни на одном сосуде не зафиксировано сочетаний отпечатков зубчатого штампа с тонкими прочерченными линиями и накола-ми. Зубчатые штампы имеют от 2 до 6 зубцов, но чаще всего встречаются 4-зубые. Их длина варьирует в диапазоне 0,6—1,2 см. В 4 случаях они наносились в скорописной манере — с протягиванием.
По результатам проведенного анализа, исходя из наиболее повторяемых стилистических особенностей орнаментации, в керамике рассмотренных памятников выделены 2 относительно обособленные друг от друга группы посуды. Первая — сосуды с композициями, образованными проглаженными линиями шириной до 0,4 см. Вторая — сосуды с отпечатками зубчатых штампов, часто сочетающимися с линиями, нанесенными этими же зубчатыми штампами. Каждая из двух групп представлена 10 сосудами. Сочетание орнаментов разных групп на одном сосуде встречается лишь дважды (Ладыжин II, сосуд № 1 и Жакчик, сосуд № 2). Еще одной специфической самчинской чертой можно считать нанесение орнамента на внутренний край венчика, зафиксированное на обломках 3 из 7 сосудов, венчики которых сохранились.
Возвращаясь к «эталонному», с точки зрения автора, сосуду № 3 поселения Самчинци I, следует отметить, что его орнамент соответствует критериям выделения второй группы самчинской посуды. Значит ли это, что керамика первой группы является инородной для 5 рассмотренных памятников и не может называться «самчинской»? Ответ на этот вопрос был дан через сравнение визуально определимых примесей в составе формовочных масс сосудов обеих групп.
Формовочные массы 27 проанализированных сосудов чаще всего содержат примесь органических волокон (23 сосуда) и песка (23 сосуда). Сочетание этих примесей зафиксировано в 20 случаях. Несколько реже в массе встречается дресва (20 сосудов) и камни, обычно, полевого шпата (13 сосудов). Обращает внимание, что камни всегда сочетаются с дресвой. Поэтому будет логичным далее примесь камней и дресвы рассматривать вместе как единую «грубую минеральную» примесь. В глине приблизительно четверти изделий присутствует слюда (7 сосудов) и графит (6 сосудов). Первая — всегда, а второй — почти всегда сочетается с камнями и дресвой (исключение — Завалля).
К нехарактерным для самчинской посуды следует отнести примеси гравия (4 сосуда) и измельченных раковин (4 сосуда). Примечательно, что в 3 случаях они сочетаются между собой, и реже — с дресвой и камнями (1 случай для раковин и 2 — для гравия). Это может свидетельствовать, что примеси раковин и гравия являются показателем некоей отличной от самчинской традиции приготовления формовочной массы.
Малоинформативными из-за своей малочисленности являются примеси охры/кровавика (3 случая) и шамота (2 случая). Они могут выступать как вместе с характерной самчин-ской примесью дресвы и камней, так и отдельно.
Таким образом, из 10 достоверно «самчин-ских» сосудов, украшенных зубчатыми отпечатками и линиями, нанесенными зубчатым штампом, формовочные магсы только двух (Щуривци-Пориг, сосуд № 1 и Завалля, сосуд № 1) не содержали грубой минеральной примеси. Точно так же из 10 сосудов, орнаментированных проглаженными линиями, грубой минеральной примеси не было лишь в двух случаях (Жакчик, сосуды № 3 и № 5). Этот результат демонстрирует, что в большинстве случаев сосуды обеих групп, выделенных по стилю орнаментации, изготовлялись из одинаковой формовочной массы и могут считаться равноправными составляющими единого «самчинского» керамического ком -плекса.
В то же время, проведенный анализ позволяет выделить из рассмотренной орнаментированной посуды те сосуды, которые не имеют ни характерной самчинской орнаментации, ни характерных самчинских примесей. Это сосуд № 3 из Самчинцев II, украшенный прочерченными линиями и ямками-наколами, изготовленный из глины с примесью гравия и раковин (рис. 1: 2), и, возможно, сосуд № 4 из Ладыжина II, украшенный ногтевыми вдавлениями и сделанный из глины с примесью только органических волокон и песка (рис. 7: 10). Отсюда можно сделать вывод, что коллекции этих двух памятников содержат некоторое количество буго-днестровской керамики другого — «не-самчинского» — типа. Является ли ее сочетание с самчин-ской керамикой следствием механического смешения разновременных материалов или одновременного использования на поселениях разнотипной посуды, сейчас определить не представляется возможным.
№2. 2010
PHC. 7. ^aflbiwuH II. KepaMUKa.
№2. 2010
Рис. 8. Ладыжин II. Кремневые изделия.
№2. 2010
Рис. 9. Жакчик. Керамика.
№2. 2010
Рис. 10. Жакчик. Кремневые изделия.
Как уже упоминалось, по данным монографии В. Н. Даниленко, «самчинская» керамика, кроме 5 проанализированных «чистых» самчинских памятников, представлена еще на 14 исследованных раскопками и зачистками пунктах БДК Лесостепного Побужья, 4 в инвентаре которых она сочетается с посудой других типов. Это практически все неолитические памятники с более-менее представительными керамическими коллекциями, которые были известны в регионе на тот момент.
По данным Н. Т. Товкайло, в инвентаре буго-днестровских памятников Степного Побужья Пугач 1, Пугач 2, Гард 3, Гард 4 преобладает так называемая «савранская» керамика, орнаментированная широкими желобчатыми линиями. Но вместе с ней на этих памятниках была найдена и керамика с характерными самчинскими чертами: протянутыми оттисками гребенчатых штампов, узкими проглаженными линиями и линиями, нанесенными гребенчатыми штампами, венчиками, орнаментированными с внутренней стороны. Также исследователь обращает внимание на широкое распространение в регионе посуды «с преобладающими примесями толченого кварца, грубого и мелкого песка» (Товкайло 2005: 30—35).
Единственным буго-днестровским памятником Поднестровья, керамика которого четко определяется как «самчинская», является раскопанный В. И. Маркевичем пункт Сорока I, слой 1, горизонт «а». Исходя из описания, помещенного в монографии исследователя, формовочные массы сосудов почти всегда содержат примесь органических волокон и в большинстве случаев — песка, что соответствует фоновым примесям в однотипной керамике Побужья. Также В. И. Маркевич упоминает наличие посуды, изготовленной из глины «с толченым кварцем (кремнем)», который следует соотнести с грубой минеральной примесью камней и дресвы. В орнаментации сосудов широко использовались различные виды зубчатых штампов с числом зубцов от 2 до 6. Судя по опубликованным рисункам и фотографиям, иногда они наносились в скорописной манере. Также с материалами Побужья хорошо согласуется то, что у сосудов из Сорока I,
№2. 2010
слой 1, горизонт «а» «по краю венчика с внутренней стороны всегда наносился один ряд оттисков штампа» (Маркевич 1974: 56—58).
Таким образом, самчинский характер керамических материалов памятника можно считать подтвержденным. Но, как в свое время отметил Д. Я. Телегин, в ранних публикациях В. И. Маркевича все находки слоя 1 этого по селения рассматривались как один гомогенный комплекс. Исходя из этого, Д. Я. Телегин сделал вывод насчет расчленения слоя 1 на самчинский и печерский горизонты уже после окончания полевых работ, что может свидетельствовать об отсутствии на памятнике четкой стратиграфии (Телегш 1977: 89). Следовательно, находки Сорока I, слой 1, горизонт «а» не следует рассматривать как «чистый» самчинский комплекс.
Сосуды, орнаментированные отпечатками зубчатых штампов, находящихся в движении, были обнаружены и на савранских памятниках Поднестровья Сорока V и Цыкынивка, исследованных В. И. Маркевичем. Однако, описывая состав их формовочных масс, исследователь не упоминает наличие грубых минеральных примесей (Маркевич 1974: 115, 116, 123, 124). Обломки посуды, по всем признакам подпадающей под определение «сам-чинской», также найдены на недавно исследованном В. А. Дергачевым, О. В. Лариной и К.-П. Вехлером памятнике Тэтэрэука Ноуэ XV (Ларина 2006: 41—47).
В отличие от перечисленных памятников, расположенных непосредственно на Днестре в пределах лесостепной зоны, пункт Гиржевэ находится в степном междуречье Днестра и Южного Буга, на правом берегу р. Кучурган (левый приток Днестра), неподалеку от с. Гиржевэ Вэлыко-Мыхайливского района Одесской области. Памятник был исследован П. И. Борисковским и В. Н. Станко в 1961—1963 гг. Кремневые изделия и обломки керамической посуды залегали вперемешку на незначительной глубине, в слое глины и глинистого песка, сильно пострадавшем вследствие плантажной вспашки (Борисковский 1963: 2—8). На момент исследования все найденные на нем материалы были поделены на два комплекса — мезолитический кремень и трипольскую керамику. Позже в керамической коллекции были выделены еще три составляющие — посуда римского (черняховская культура) и скифского времени, а также неолитической эпохи. По словам В. Н. Станко, 7 фрагментов неолитической керамики, опубликованные им в 1967 г., В. Н. Даниленко отнес к «самчинскому времени» (Станко 1967: 167,
№2. 2010
Рис. 11. Гиржевэ. Керамика (по фото планшета из экспозиции Одесского археологического музея).
линиями, нанесенными гребенчатым штампом (рис. 11: 2); узкими проглаженными линиями (рис. 11: 10—13).
Характерные черты самчинской орнаментации зафиксированы не только в буго-днестровской керамике, но и на посуде других неолитических культур степной и лесостепной зоны Восточной Европы. Так, скорописные отпечатки гребенчатого штампа,
орнамент на внутренних краях венчиков сосудов, линейный орнамент, нанесенный зубчатым штампом, отдельно и в различных сочетаниях присутствуют в керамических материалах памятников, относимых к ракушеч-ноярской (Ракушечный Яр, слой 22, 15, 13, 10) (Белановская 1995: 100—109), нижнедонской (Раздорское 1, слой 2; Ракушечный Яр, слой 5) (Котова 2002: 196, 202, рис. 72: 1, 2; 78: 2, 5), сурской (Сэмэнивка 1, нижний слой; Стрильча Скэля, нижний слой; Кизлэвый Острив V) (Котова 2002: 129, 134, 136, рис. 5: 2, 3, 13, 14; 10: 3; 12: 1—3, 7; Тубольцев 2003), тубинской (Старобильськ; Туба 2) (Манько 2006: 205— 206, 221—232, рис. 85: 1; 86: 2; 101—112) и донецкой (Зэлэна Горныця 5; Зэлэна Горныця 6; Злывки) (Котова 2002: 230, рис. 106: 3; Манько 2006: 162, 165, рис. 42; 45) неолитическим культурам.
Самчинские черты орнаментации присутствуют и на ранненеолитической керамике памятников днепро-донецкой культуры в лесостепном Поднепровье (Мутыхи) и Буго-Днепровском междуречье (Добрянка 1), а также на самом юге лесной зоны,
№2. 2010
в Киево-Житомирском Полесье (Лазаривка, Крушныкы, Заваливка, Ходосивка, Романкив) (Телегин 1995: 112, рис. 3: 1, 2; Телегин, Титова 1998: 142, рис. 42: 19; Залiзняк 1998: 233, рис. 91: 1, 4, 5; Залiзняк, Манько 2004: 161, рис. 8; Гаскевич 2001: 45—46, рис. 5: 16, 18; 6: 27—32; Готун та ш. 2007: 116, рис. 54: 10). Также они зафиксированы на посуде наиболее юго-восточных памятников припятско-неманской культуры, кремневые коллекции которых имеют яниславицкий характер при наличии отдельных изделий кукрекской культурной традиции (Гырло Гнылопяти, Корма 1Б, Бородянка 3В) (Неприна 1969: 135, рис. 1: 2, 3; Залiзняк 1979: 57, рис. 3: 6; Залiзняк, Балакш, Охрiменко 1987: 69, рис. 4: 10, 12).
Итак, создается впечатление, что керамика самчинского типа БДК является лишь отдельным проявлением определенного стиля орнаментации посуды, который в большей или меньшей степени был распространен в неолите огромной территории от Днестра на западе до Дона на востоке и от северного побережья Черного моря на юге до Припяти на севере (рис. 12).
Рис. 12. Неолитические памятники с находками самчинской керамики и посуды, имеющей отдельные «самчин-ские» черты орнаментации: 1 — Тэтэрэука Ноуэ XV; 2 — Сорока I, сл. 1, гор. «а»; 3 — Сорока V; 4 — Цыкынивка; 5 — Гиржевэ; 6 — Пэчера I; 7 — Коржив; 8 — Самчинци I; 9 — Самчинци II; 10 — Щуривци-Пориг; 11 — Шима-новськэ II; 12—Сокильци I, II, VI; 13—Зянькивци II; 14—Глынськэ I; 15—Ладыжин II; 16—Ладыжин I; 1 7 — Мыть-кив Острив; 18 — Базькив Острив; 19 — Завалля; 20 — Жакчик; 21 — Мэльнычна Круча; 22 — Саврань; 23 — Пугач 2; 24 — Пугач 1; 25 — Гард 4; 26 — Гард 3; 27 — Корма 1 Б; 28 — Крушныкы; 29 — Гырло Гнылопяти; 30—Лазаривка; 31 — Заваливка; 32 — Бородянка 3 В; 33 — Ходосивка; 34—Романкив; 35 — Мутыхы; 36—Добрянка 1; 37 — Стрильча Скэля, нижний слой; 38 — Кизлэвый V; 39 — Сэмэнивка 1; 40 — Злывки; 41 — Зэлэна Горныця 6; 42 — Зэлэна Горныця 5; 43 — Туба 2; 44 — Старобильськ; 45 — Раздорское 1; 46 — Ракушечный Яр.
№2. 2010
Важную информацию о месте первичного появления и направлении дальнейшего распространения традиций самчинского стиля орнаментации может дать сравнение радиоуглеродных дат неолитических памятников, на которых была обнаружена соответствующая керамика. Однако перед началом рассмотрения данных абсолютной хронологии следует сделать следующее замечание.
На сегодняшний день среди исследователей неолита Украины существуют два подхода к использованию радиоуглеродных дат памятников буго-днестровской культуры. Так, Н. С. Котова и В. А. Манько в своих работах используют исключительно даты, сделанные в Киевской радиоуглеродной лаборатории Института геохимии окружающей среды НАН Украины (далее — Киевская лаборатория) за последние 11 лет. При этом они игнорируют даты БДК, полученные в Киеве до 1998 г., а также даты Берлинской лаборатории (Котова 2002; Манько 2006). С другой стороны, Н. Т. Товкайло обращает внимание на несоответствие новых дат Киевской лаборатории археологическим данным и призывает отказаться от их использования (Товкайло 2004; 2005: 44—49). Причиной появления таких противоположных взглядов является несоответствие между новыми датами Киевской лаборатории, с одной стороны (далее — «новые даты»), и всеми остальными датами — с другой (далее — «старые даты»). Оно проявляется в систематическом углублении Киевской лабораторией календарного возраста памятников БДК, что заметно при сопоставлении их «старых» и «новых» дат, а также «новых» киевских дат с данными археологической синхронизации и радиоуглеродного датирования соседних неолитических культур Центральной Европы (Заизняк 2005: 125; 2006: 14,15; Товкайло 2005: 44—49; Гаскевич 2007; Kadrow 2007: 254). Позиция автора данной статьи в этой дискуссии сводится к тому, что до момента окончательного установления правильности одной серии дат и ошибочности другой и «старые», и «новые» даты БДК имеют одинаковое право на использование. Но такое использование может быть корректным лишь при условии, что «старые» и «новые» даты не будут рассматриваться в рамках одного «пакета», а также сравниваться друг с другом.
Итак, сейчас БДК имеет две абсолютные хронологии. Согласно «старой», самые ранние памятники культуры существовали в первой
половине 6 тыс. са1 ВС 5 (Б1п-586: 6830+150 ВР, для Сорока II, слой 1), а согласно «новой» — приблизительно на 500 лет раньше — еще в третьей четверти 7 тыс. са1 ВС (Ю-6697: 7470+60 БР; Ю-6698: 7405+55 БР; Ю-8166: 7410+65 БР, для нижних слоев Сокильци II и Базькив Острив) (Маркевич 1974: 138; Котова, Ковалюх 2002: 103). По «старым» датам, буго-днестровские памятники с сам-чинской посудой, но без керамики печерского и скибинецко-сокильцивского стиля, которая традиционно считается более древней, существовали начиная с середины 6 тыс. са1 ВС (Б1п-589: 6495+100 для Сорока V) (Маркевич 1974: 138). По «новым» датам, аналогичные памятники могли
