А. В. Тыркова - женщина-лидер кадетской партии: особенности социализации и политической карьеры

А. М. Карабанова

А. В. ТЫРКОВА - ЖЕНЩИНА-ЛИДЕР КАДЕТСКОЙ ПАРТИИ: ОСОБЕННОСТИ СОЦИАЛИЗАЦИИ И ПОЛИТИЧЕСКОЙ КАРЬЕРЫ

Изучение причин, форм и последствий женского движения в целом невозможно без исследования особенностей формирования личностей его лидеров и их мировоззрения.

Обращение к индивидуальным биографиям женщин — как форме микроанализа, к методу, реконструирующему практики обыденной жизни, позволяет прояснить социальный исторический контекст с гендерных позиций, воссоздать гендерную идеологию российского общества, зафиксировать ее динамику на рубеже XIX—XX веков.

Среди активных участниц общественно-политической жизни страны фигурирует имя Ариадны Владимировны Тырковой-Вильямс. Поскольку эта женщина была чрезвычайно активна, работоспособна и имела возможность в течение длительного времени заниматься политической деятельностью в рамках партии Народной Свободы, интерес к ней со стороны исследователей очевиден.

Повышенное внимание к личности А. В. Тырковой связано еще и с тем, что, несмотря на, безусловно, важную роль, которую играла Ариадна Владимировна в общественно-политическом движении начала ХХ века, сегодня ее имя практически не знакомо широкой публике, а в историографии, касающейся данного периода истории России, ей уделено весьма незначительное место.

В связи с этим, цель нашего исследования — проследить процесс формирования личности этой незаурядной женщины, ее мировоззрения, а также рассмотреть особенности ее политической карьеры.

Ариадна Владимировна Тыркова родилась 13 (26) ноября 1869 года в старинной дворянской семье в Петербурге [10, с. 23; 7, с. 630; 8, с. 325]. Ее молодость тесно связана с родовым имением Вергежа, которое находилось в Новгородской губернии и принадлежало их семье с 1613 года [1, с. 12].

Глава семьи — Владимир Алексеевич Тырков — правовед, чиновник, человек консервативных взглядов. Ариадна Владимировна посвятила ему отдельную главу своих воспоминаний. Он был типичным представителем помещиков того времени: основными своими обязанностями считал ведение финансовых дел семьи и государственную службу.

Судя по воспоминаниям А. В. Тырковой, отец мало занимался детьми не только потому, что бывал занят, но «в глубине души он признавал, что первое право на нас имеет мама, что главная ответственность лежит на ней (курсив мой. — А. К.)» [16, с. 76]. Поскольку В. А. Тырков был носителем традиционных патриархатных взглядов по поводу устройства семейной жизни, то сам он очень мало занимался воспитанием детей, считая эту функцию основной обязанностью своей супруги: «Он не любил делать нам замечаний; если был чем-нибудь недоволен, выговаривал маме», — пишет мемуаристка [16, с. 76].

Основывая свои выводы на воспоминаниях Ариадны Владимировны, можем сказать, что отец оказывал влияние на детей лишь косвенно. Пока они были маленькими, он пытался заниматься религиозным воспитанием своих отпрысков, но проводил с ними не достаточно много времени для того, чтобы иметь возможность каким-либо образом повлиять на них.

Сам он был глубоко верующим человеком и стремился привить эти чувства детям, но безуспешно: «На Страстной он собирал нас к себе в кабинет и, чтобы пробудить в нас сознание глубокого смысла этих дней, читал нам Евангелие от отцов церкви. Мы слушали молча, тупо, упрямо замыкаясь в своей глухоте и слепоте. Он поглядывал на нас через

очки, вздыхал, продолжал читать. Не мог он не чувствовать, что мы притаились за стеной, через которую не доходят до нас святые слова» [16, с. 82].

Несмотря на нежелание детей проникнуться его верой, Владимир Алексеевич не оставлял своих попыток найти общий язык если не со всеми вместе, то хотя бы с каждым из детей отдельно. При этом стремился не навязать собственные взгляды, а помочь им самим прийти к пониманию христианства. Показателен случай, описанный Ариадной Владимировной в ее воспоминаниях. Однажды она получила в подарок от отца три книги — молитвенник, Евангелие и апостольские Послания, в роскошном синодальном издании с русским и славянским текстом. «Я поблагодарила <...> Отец слушал мои вежливые слова, и тени набежали на его смуглое лицо с крупными скулами и темными красивыми глазами. Он поцеловал меня и сказал:

— Может быть когда-нибудь прочитаешь.» [16, с. 85].

Лишь спустя много лет, пережив потерю близких людей, крушение надежд на счастливое будущее в родной стране, Ариадна Владимировна оценила подарок и прониклась теми религиозными идеями, которые ранее ей пытался привить отец.

Мемуаристка объясняет отчуждение и непонимание между отцом и детьми тем, что мать взяла на себя всю заботу по их воспитанию и поэтому стала главным человеком в их жизни.

Но попытки «воспитывать» своих чад Владимир Алексеевич все же предпринимал. Будучи человеком вспыльчивым и несдержанным, он часто пытался «наставить детей на путь истинный» при помощи окриков и шумных сцен, что не имело должного воздействия. А. В. Тыркова пишет: «К счастью, отец был слишком занят службой, хозяйством, денежными делами, чтобы возиться с нами, иначе мы попали бы под перекрестный огонь двух противоположных потоков» [16, с. 76].

Говоря о «противоположных потоках», Ариадна Владимировна оценила дихотомный характер влияния на жизнь детей отца и матери, подчеркнула разницу между отцовской и материнской манерами общаться с ними. Мать воспитывала детей лаской, давала им довольно большую, по тем временам, свободу действий, не ограничивала круг их занятий и интересов, прививала демократический взгляд на жизнь, а отец пытался воспитать детей в атмосфере строгости, основываясь на «ветхозаветной дисциплине страха, царившей в его семье» [16, с. 76]. При этом мемуаристка считала, что отцовское влияние на нее и других детей было несоизмеримо меньше, чем материнское.

Уважение и любовь к близким были неотъемлемой частью атмосферы тырковской семьи. И несмотря на строгость отца, его необузданный нрав, особое мировосприятие, дети его очень любили, относились к нему с глубоким чувством уважения и нежности. Развитию у них подобных чувств способствовало осознание того, что «при всей своей резкой вспыльчивости отец был полон добродушия, никому не желал зла, а добро часто делал, постоянно за кого-то хлопотал, давал юридические советы, ходил по казенным канцеляриям из-за чужих дел. Все это безвозмездно, бескорыстно» [16, с. 77].

Глубокая любовь отца к матери явилась одним из главных факторов, сближавших его с детьми. «Он очень ее любил. Любил ее заботы, ее доброту, ее артистичность, ее смех, оставшийся до конца молодым. Под старость, когда дело уже подходило к золотой свадьбе, было что-то бесконечно трогательное в том, как он робко касался пальцами какой-нибудь розовой воздушной материи, из которой мама шила одной из внучек платье, и говорил, оглядывая нас всех:

— Посмотрите, мама-то у нас какая. Все может.» [16, с. 78].

Тот факт, что Ариадна Владимировна посвящает отцу отдельную главу, говорит о том, что он занимал определенное, весьма важное место в ее жизни. Он был главой семьи, решал не только хозяйственные вопросы, но и принимал непосредственное участие в устройстве судеб своих детей: например, выбирал для них учебные заведения, изыскивал возможности для финансирования их обучения.

Более того, несмотря на то, что влияние отца на нее было значительно меньше, чем матери, Ариадна Владимировна восприняла и закрепила в своем характере некоторые отцовские черты, которые впоследствии характеризовали ее как принципиального, решительного и бескорыстного политического деятеля, искренне верившего в то, за что она боролась. Главным для нее было желание сделать жизнь лучше, помочь людям стать счастливее. Уважение к людям, добродушие, открытость для окружающих и, одновременно, упорство и определенная консервативность, которая выражалась в верности однажды усвоенным взглядам, — те черты, которые были общими у отца с дочерью.

В отличие от отца, своей матери А. В. Тыркова не посвящает отдельной главы, между тем «красной нитью» через все воспоминания о детстве проходит тема духовной близости детей с матерью, их тесных взаимоотношений. «Ощущение ее близости, ее тепла, запах ее рук и платья, когда в минуты огорчений с разбега сунешься мокрым лицом в ее колени, ее взгляд, ее улыбка, через которые жизнь вливается в ребенка, все это в нас всегда остается. Все это часть того, что мы называем Я. На этом, от поколения к поколению, строится непрерывность жизни, бессмертие рода» [16, с. 28].

София Карловна Тыркова родилась в семье Карла Ивановича Гайли — балтийского немца, офицера, служившего в военных поселениях. Ариадна Владимировна считала его человеком просвещенным и гуманным [16, с. 15]. Имея достаточно богатую библиотеку, он сумел привить своим дочерям уважение и вкус к серьезной исторической и философской литературе. В результате систематических занятий София Карловна обрела широкий кругозор, стала образованной и, что важно, самостоятельно мыслящей женщиной.

Вместе с тем несмотря на то, что София Карловна Тыркова была человеком разносторонне развитым, с собственным богатым внутренним миром, главным смыслом ее жизни были дети, семья. И для своей семьи она действительно стала «стержнем», опорой, которая всегда была рядом в самые тяжелые минуты испытаний: «движущей силой, солнцем семьи была она», — вспоминает Ариадна Владимировна. Но, придерживаясь активной жизненной позиции, София Карловна не замыкалась исключительно на домашнем хозяйстве и заботе о детях в пределах их семейного воспитания.

Именно мать всегда приходила на помощь своим детям, не жалея своих сил и здоровья. Когда один из старших сыновей, Аркадий, был арестован, и его обвиняли как соучастника в убийстве Александра II, не отец — правовед и влиятельный чиновник, а мать попыталась защитить своего сына, заявив о его психическом нездоровье.

Сыну удалось спасти жизнь, но избежать ссылки не было возможности. Он был осужден и пожизненно сослан в Сибирь. Впоследствии срок ссылки был сокращен до двадцати лет и Аркадий Владимирович вернулся домой, в Вергежу. Факт возвращения старшего брата Ариадна Владимировна оценила так: «Я была счастлива за маму, за него, за всех нас, что он будет среди нас, займет место в нашей жизни» [16, с. 290]. Приведенная цитата показывает, что именно для матери возвращение сына стало счастливейшим моментом жизни, может быть более желанным, чем для него самого. Дети были для Софии Карловны главным жизненным стимулом.

Образ матери — особенный и весьма важный в воспоминаниях А. В. Тырковой. Мемуаристка рисует просвещенную, образованную, мудрую женщину, носительницу передовых взглядов конца XIX века. Но при всей своей просвещенности, София Карловна, как и многие женщины ее круга того времени, ограничила сферу своей деятельности семейными хлопотами о муже, детях, доме. На данном примере мы можем наблюдать, как патриархальные и демократические ценности могли существовать в сознании одного человека. С одной стороны, София Карловна — жена и мать, посвятившая себя семье, а с другой — женщина, воспитывающая в своих детях, независимо от их пола, «людей нового времени»: самостоятельно мыслящих, занимающих активную жизненную позицию.

Обладая достаточным потенциалом для деятельности в общественной или профессиональной сферах, София Карловна все же ограничила себя приватной сферой, поскольку традиционная модель поведения для нее была более приемлема: она усвоила ее в процессе социализации. Просвещенность и социальная активность матери, даже не выходящая за рамки общепринятых норм поведения, привела к тому, что дети были воспитаны в духе «свободы от предрассудков» и попытались реализовать себя как самостоятельные личности (в том числе и девочки).

Таким образом, уже в семье были заложены основы мировоззрения Ариадны Владимировны, частью которого стали демократические идеалы, обостренное чувство справедливости, сниженная роль гендерных стереотипов.

В возрасте семи лет она была отдана в гимназию княгини А. А. Оболенской в Петербурге. Там она приобрела подруг: Надю Крупскую, Лиду Давыдову — будущую жену М. Туган-Барановского; Веру Черткову, которая впоследствии стала женой начальника Генерального штаба, генерала Е. А. Генгросса; Нину Герд — будущую Нину Александровну Струве. С ними она сохраняла дружеские отношения на протяжении долгих лет. Каждая из девочек сама по себе была личностью замечательной. Кроме того, либеральные порядки гимназии, в которой они обучались, способствовали развитию самостоятельности мышления и свободолюбивого духа. Годы, проведенные в гимназии А. А. Оболенской, Ариадна Владимировна вспоминает с благодарностью и отмечает, что она «поступила в нее семилетней замкнутой девочкой, нередко глядевшей на чужих исподлобья, а оставила ее озорной, свободолюбивой, задорной и очень общительной девушкой» [16, с. 95].

Поскольку Ариадна Владимировна росла не в замкнутом сословном кругу и семья ее часто нуждалась в деньгах, ей рано пришлось почувствовать себя самостоятельной. Эта ситуация была характерна для довольно широкого слоя беднеющего дворянства. Конец XIX века — период экономического упадка дворянства. Но дворянские семьи все же стремились дать дочерям образование. Это было не только данью традиции. Девушке из обедневшей дворянской семьи было сложно выйти замуж, не имея приданого, и поэтому ей самой нужно было обеспечивать себя, быть экономически самостоятельной, а окончив гимназию, девочка могла зарабатывать учительствуя.

Уже со второго класса А. В. Тыркова ходила в гимназию одна, хотя не принято было отпускать девочек из дома без сопровождения. В связи с этим, она рано оказалась открытой для воздействия окружающего мира. Однажды, возвращаясь из гимназии, Ариадна Владимировна встретила нищего мальчика, замерзшего и голодного: «Я остановилась, точно в первый раз увидала нищего. Меня поразили его лохмотья, его синие от холода руки, темные пятна грязи на его лице, бегающие жалкие, собачьи глаза... Жалость, как зверь, когтями ударила меня по сердцу» [16, с. 110]. По всей видимости, именно в этот момент в сознании мемуаристки проснулась социальная жалость, пробудилось внимание к окружающей жизни: «Моя жизнь хорошенькой, способной гимназистки, которой все давалось без усилия, которую многие баловали, а некоторые любили, шла по-прежнему. Но глаза мои начали острее всматриваться в то, что делается кругом, я стала иначе вчитываться в книги, находить в них новые вопросы и новые ответы» [16, с. 111—112].

Так, социализируясь, Ариадна Владимировна формировалась как личность активная, независимая, просвещенная, мобильная.

Начало восьмидесятых годов стало временем испытаний для всей семьи Тырковых: арест и ссылка Аркадия, связанное с этим прекращение карьерного роста отца семейства, повлекшее ухудшение благосостояния семьи, тяжелая болезнь матери.

Для Ариадны Владимировны этот период связан с прекращением учебы в гимназии и переездом из Петербурга в Вергежу. В 1884 году, после того как был осужден Аркадий Тырков, Ариадну Владимировну исключили из гимназии под предлогом ее плохого влияния на других учениц: «Александр Яковлевич (А. Я. Герд — директор гимназии А. А. Оболенской. — А. К.) прямо сказал отцу, что некоторые родители жаловались, что я имею вредное влияние на их дочерей, прививаю им крамольные идеи. Герд прибавил, что, как

сестра революционера, я должна быть особенно осторожна, чтобы не навлечь на себя подозрения в неблагонадежности» [16, с. 144].

Событие это стало для А. В. Тырковой настоящим испытанием. «Я была ошеломлена, растеряна, глубоко обижена», — пишет Ариадна Владимировна в своих воспоминаниях [16, с. 145]. Она уже привыкла быть успешной, почувствовала преимущества авторитетного положения в обществе (не только в кругу своих подруг, ее успехи признавали и учителя). И наступил момент, когда она осознала себя отверженной. Следствием этого стало появившееся у нее нежелание учиться.

Вместе с тем, факт исключения из гимназии еще выше поднял ее популярность среди одноклассниц, дал ей пищу для новых переживаний и ощущений, которые сказались на ее дальнейшей судьбе: «В первый раз я так остро почувствовала, что могу быть кому-то вне своей семьи нужна. Давно это было, но как ясно помню я наше настроение, смесь печали и радости, новый пафос горячего содружества, общности. В этот день я пережила эмоциональный опыт, залог моей будущей общественной жизни (курсив мой. — А. К.)» [16, с. 145—146]. Она ощутила себя частью микросоциума, который составляли ее одноклассницы, почувствовала свою принадлежность к нему и важность в нем собственной роли.

Исключение из гимназии не поколебало уверенности Ариадны Владимировны в себе, виноватой она себя не чувствовала. Более того, она ощущала поддержку не только своих подруг, но и родителей. Владимир Алексеевич Тырков, жестко осудивший поступок Аркадия и отказавшийся помогать ему в тюрьме, совершенно неожиданно встал на сторону своей дочери. С исключением из гимназии связан первый серьезный разговор Ариадны Владимировны с отцом. В нем не было упреков, назиданий: «Его печальное спокойствие меня смутило. Я ждала вспышки гнева. Резкого крика, топанья, всего, что в детстве так отчуждало нас от него. И не услыхала ни одного упрека» [16, с. 144]. Отец понимал, что «плохое влияние» — лишь предлог для того, чтобы избавиться от одного из членов опальной семьи. Ариадне Владимировне необходимо было завершать образование, и поэтому решили, что на будущий год она сдаст экзамены на домашнюю учительницу при учебном округе [16, с. 144].

Показателен факт, что из детей Тырковых, успевших получить начальное образование, из гимназии исключили лишь Ариадну Владимировну, братья же ее продолжали учебу. На данном примере в очередной раз подтверждается господствующее в конце XIX века в российском обществе мнение о том, что женщине не было необходимости получать образование. Она вполне могла реализовать свой потенциал внутри семьи, имея лишь начальные знания. Более того, налицо и «политика двойных стандартов» — то, что было позволено мальчикам — девочке простить не могли. Отметив независимый нрав А. В. Тырковой, ее манеру держаться, не соответствующую общепринятым представлениям о поведении воспитанной девушки, а также лидерские качества и высокую степень влияния на других учениц, администрация гимназии предпочла избавиться от беспокойной «сестры политического преступника», в то время как менее успешные в учебе братья А. В. Тырковой продолжали учебу.

После исключения из гимназии жизнь Ариадны Владимировны в течение нескольких лет не выходила за рамки общепринятых норм и была ограничена существованием внутри семьи (сначала родительской, потом собственной).

Ее попытка получить образование на математическом отделении Высших женских курсов не увенчалась успехом. Замужество и рождение двоих детей помешали этому. Но супружеская жизнь как форма существования на данном этапе жизни не удовлетворила ее: в 1897 году брак распался. Она покинула мужа, забрав детей с собой. Отказавшись от материальной поддержки родителей и бывшего супруга, Ариадна Владимировна осталась без средств к существованию и все свои силы направила на адаптацию в новой социальной роли: создание своего образа социально и материально независимой женщины, утверждение в нем, поиски своей сферы приложения сил, своей «ниши», заработка.

Одним из немногих путей, открытых образованной женщине на рынке труда, была журналистика — путь, который уже был проложен ее предшественницами.

Ариадна Владимировна очень активно взялась за новую работу: печаталась где могла, зарабатывала себе на жизнь и, приобретая опыт и навыки газетчика, одновременно вырабатывала свой стиль. Характерно, что свою журналистскую карьеру она начала под мужским псевдонимом А. Вергежский, что, вероятно, облегчило ей процесс утверждения в новой для нее социальной роли. Имя А. Тыркова появилось только через семь — восемь лет, в период первой русской революции.

Свою работу она начала в провинциальных газетах. Ее профессиональная деятельность складывалась не всегда успешно, часты были периоды, когда она пребывала и вовсе без работы. Наиболее плодотворным стало ее сотрудничество с ярославской общественно-политической и литературной газетой либерального направления «Северный край». Провинциальные газеты представляли собой в пору 90-х гг. истинную оппозицию правительственной линии. Их строптивый дух пришелся по нраву молодой женщине, которая солидаризировалась с ними в их протесте.

Таким образом, к началу ХХ века Ариадна Владимировна сформировалась как личность с волевым характером, независимым мышлением, самостоятельная в своих поступках, с активной жизненной позицией. Все перечисленные качества позволили ей принять участие в общественной жизни страны и проявить себя полноценным членом общества и в дальнейшем реализовать собственный потенциал в общественно-политической жизни России начала ХХ века.

На рубеже XIX—XX веков газета «Северный край» находилась под сильнейшим влиянием князя Дмитрия Ивановича Шаховского. Именно этот человек, по собственному признанию Ариадны Владимировны, оказал решающее воздействие на формирование ее общественных идеалов и устремлений [16, с. 299]. По его приглашению в 1903 году она, взяв с собой детей, на некоторое время переехала в Ярославль, в качестве штатного сотрудника «Северного края». Именно Д. И. Шаховской помог Ариадне Владимировне обрести финансовую самостоятельность и направил ее ищущий ум в русло передовой либеральной мысли, сделал ее убежденной сторонницей и защитницей демократических идеалов, которые сам проповедовал. Насколько существенным для Ариадны Владимировны были влияние и авторитет Д. И. Шаховского говорит тот факт, что из общего объема главы, посвященной пребыванию в Ярославле, более трети отведено князю (14 страниц из 31). Вспоминая о времени, проведенном в Ярославле, она пишет: «Шаховской что-то разбудил в моих мозгах» [16, с. 299]. Именно в Ярославле А. В. Тыркова приобрела новых знакомых, причем самых разных по характеру и убеждениям. Среди них Иван Каляев и князья Петр и Павел Долгоруковы, Э. Г. Фальк, Е. В. Аничков и многие другие. «Ко мне приходили разные местные люди, — вспоминает она, — земские врачи, адвокаты, инженеры, земские служащие, губернские чиновники. Часто бывали мои товарищи по редакции» [16, с. 281].

Общение с этими людьми позволило Ариадне Владимировне получить начальный опыт общественной деятельности, научиться основам политической грамотности. Но, возможно, самое важное — А. В. Тыркова осознала себя причастной к общему делу борьбы за светлое будущее, «за конституцию», ощутила себя нужной не только семье, но и обществу: «Тем, что товарищи так держатся за меня, я была и смущена, и горда, и тронута. Значит, я что-то им даю, как-то им нужна. Несколько лет замкнуто, одиноко прокладывала я себе дорогу, и часто холодящее сознание, что я решительно никому, кроме родной семьи, не нужна, что, может быть, я ни на что не годна, тяготило меня. А тут хорошие, славные люди так дорожат мною» [16, с. 299].

Уже вторично (в первый раз в момент исключения из гимназии) Ариадна Владимировна ощутила себя нужной обществу, почувствовала поддержку, которую оказывали окружающие люди, что позволило ей закрепить уверенность в собственных силах и, уже не замыкаясь только на семейных обязанностях, полноценно исполнять свою социальную функцию и стать видной участницей общественно-политического процесса.

Одной из первых «вех» политической деятельности А. В. Тырковой стала акция по нелегальной транспортировке журнала «Освобождение» из Гельсингфорса в Петербург. Осенью 1903 года по просьбе Д. И. Шаховского она согласилась перевезти в Россию

партию очередного номера запрещенного издания. Но это мероприятие для Ариадны Владимировны оказалось неудачным: ее арестовали. Приговорена она была к двум с половиной годам заключения и исправительно-трудовых работ, но заключения ей удалось избежать при помощи новых друзей. Д. И. Шаховской способствовал ее тайному отъезду за границу, сначала в Швейцарию, потом во Францию, где ее приютили супруги Петр и Нина Струве. Во время эмиграции главным содержанием жизни А. В. Тырковой становится общение с просвещенными, политически грамотными людьми, членами «Союза Освобождения», будущими видными общественными и политическими деятелями, такими, как П. Н. Милюков, В. А. Маклаков, Ю. Г. Топоркова, Гарольд Вильямс.

Жизнь в эмиграции бок о бок с семьей Струве стала для Ариадны Владимировны «первым курсом политических наук» [16, с. 348]. Активная политическая жизнь, в эпицентре которой она оказалась, способствовала тому, что восприимчивая, самостоятельно мыслящая молодая женщина анализировала происходившие вокруг нее события, вникала в рассуждения П. Б. Струве и его собеседников, тем самым повышая свой уровень политической культуры. В течение полутора лет, живя рядом с одним из самых влиятельных членов «Союза Освобождения», она накапливала теоретические знания для дальнейшей общественно-политической работы.

В 1905 году Ариадна Владимировна Тыркова вернулась в Россию. В это время российское общество переживало «один из самых решительных моментов русской истории» [5]. Взрыв политической активности затронул все слои общества, и в первую очередь, образованную, критически мыслящую, мобильную часть населения страны — интеллигенцию, к которой принадлежала и А. В. Тыркова. Введенные в стране политические свободы сделали явным наличие в общественном сознании целого ряда концепций развития страны, которые получили свое выражение на страницах прессы, митингах и многочисленных собраниях.

Как человек с активной жизненной позицией, она не могла не откликнуться на происходящие в России события. Обстановка в стране способствовала тому, что Ариадна Владимировна смогла реализовать полученный в предыдущие годы теоретический опыт политической деятельности на практике. Политическая эмигрантка, возвратившаяся из Парижа, со связями и дружескими отношениями среди руководителей либеральной оппозиции, она сразу попала в центр либерального движения.

А. В. Тыркова много работала как журналистка целого ряда газет, включилась в деятельность по организации партии конституционных демократов. Именно в эти годы Ариадна Владимировна выросла в популярную журналистку, писательницу, приобрела известность как политическая деятельница. Блестящие статьи в «Руси», «Русских ведомостях», «Речи» — неофициальном органе кадетской партии, «Биржевых ведомостях», «Слове», рассказы и романы в «Вестнике Европы», «Русской мысли», «Ниве» привлекли к ней внимание. Она выработала своеобразный и живой язык, свой стиль, с присущим ему тонким чувством юмора, легкость письма.

С конца 1905 года А. В. Тыркова входила в Петербургский городской комитет конституционных демократов, в 1906 году на III съезде партии Народной Свободы она была избрана в Центральный Комитет [12, с. 344—345] и до февраля 1917 года оставалась единственной женщиной в руководящем органе партии (в феврале 1917 года в ЦК была избрана графиня С. В. Панина).

Таким образом, А. В. Тыркова расширила сферу своей общественной деятельности, став женщиной — политическим лидером, что для России начала ХХ века было практически уникальным явлением.

Со времени своего приезда в Россию Ариадна Владимировна очень много работала, стремясь максимально реализовать свои возможности. ЦК поручило ей заведовать бюро печати, где она создала организацию по рассылке статей в десятки провинциальных газет [8]. В течение нескольких лет она являлась думским корреспондентом петербургских и московских газет, таких, как «Биржевые ведомости», «Вестник Народной Свободы», «Речь» и др. Кроме того, она читала лекции о женском движении и современной

литературе, ездила с ними по провинциальным городам [13]. В ее доме регулярно собирались образованнейшие люди того времени: П. Б. Струве, М. И. Туган-Барановский,

A. А. Корнилов, Е. В. Тарле. Кроме ученых у нее часто бывали политики: П. Н. Милюков,

B. А. Маклаков, Ф. И. Родичев, Н. А. Шингарев, а также писатели и поэты: А. Блок, В. Розанов, В. Сологуб, И. Бунин, А. Толстой, М. Волошин [10, с. 28].

В 1912 году Ариадна Владимировна Тыркова вместе с мужем, английским журналистом Гарольдом Вильямсом, уехала в Турцию, где продолжала работать. Турция того времени — страна, переживающая постреволюционный кризис. В 1908 году там произошла «Младотурецкая революция», опытным глазом политика А. В. Тыркова наблюдала происходившие события, писала о них статьи в Россию [3]. Результатом работы в Турции стало созданное ею фундаментальное исследование «Турция и младотурки» [15].

Но не только политическая ситуация в Турции интересовала в это время А. В. Тыркову. К данному моменту она уже активно включилась в российское либерально-демократическое женское движение, стала одной из наиболее активных его деятельниц, с присущей ей энергичностью пыталась внести свой вклад в решение женского вопроса, составной частью которого являлись проблемы проституции и торга женщинами. В Турции она пытается изучить поставленную проблему, анализирует причины этого явления, делает многочисленные заметки и пишет статьи, посвященные бедственному положению проданных в рабство женщин [3].

Вернувшись в Россию, Ариадна Владимировна занялась уже привычной для неё деятельностью: писала статьи в газеты и журналы, участвовала в работе Центрального Комитета партии Народной Свободы, ездила по стране с лекциями. В силу своего независимого характера, привычки самостоятельно мыслить и способности критически оценивать происходящие события, она, будучи членом ЦК партии, не всегда безропотно принимала решения партийных лидеров, если они противоречили ее взглядам. В таких случаях она стремилась доказать свою правоту, не останавливаясь перед жесткой критикой оппонентов.

Анализируя протоколы заседаний Центрального Комитета партии, съездов и конференций конституционных демократов, мы приходим к выводу о том, что выступления А. В. Тырковой были регулярными, имели теоретическое и практическое значение для работы партии [8].

Начавшаяся в 1914 году война вызвала всплеск патриотических чувств во всех слоях российского общества. А. В. Тыркова включилась в работу созданного в том же 1914 году Всероссийского Союза Городов (ВСГ). Этой организацией были собраны санитарные отряды. Хозяйством одного из них заведовала Ариадна Владимировна [14, с. 82].

Непосредственно перед февральской революцией 1917 года А. В. Тыркова находилась в Петербурге, участвовала в работе парламентской фракции партии кадетов в Думе. Февральские события она встретила с надеждой на то, что Россия встанет на путь демократических реформ и построения гражданского общества. Решительная и активная А. В. Тыркова понимала необходимость коренных перемен в общественной жизни, считала, что страна не должна падать в пучину анархии. И организующей силой в данной обстановке могла бы стать, по ее мнению, партия Народной Свободы [17, с. 327].

С лета 1917 года Ариадна Владимировна Тыркова — депутат Петроградской Думы. Там она фактически руководит кадетской фракцией. После того как в марте 1917 года Временное Правительство признало равноправие мужчин и женщин в политической сфере общества, тем самым изменив прежний закон о выборах в подобного рода учреждения, общество не избавилось от привычного стереотипного восприятия роли женщины, и большинство россиян продолжало считать, что место женщины дома у плиты, а не на митинге. Подтверждением такого восприятия действительности служат статистические показатели выборов в городские и районные думы Петрограда, прошедшие в мае — августе 1917 года: по итогам выборов в городскую Думу Петрограда из 200 депутатов было всего 10 женщин, т. е. 5% от общего числа депутатов [4, с. 108]. Тем не менее Ариадна Владимировна смогла оказаться в их числе.

Параллельно она активно работает в ЦК партии, делает доклады о положении в армии, а также об обстановке в стране в целом. Кроме того, она много печатается в различных кадетских изданиях как с отчетами о работе ЦК, так и с публицистическими произведениями [2].

В августе 1917 года А. В. Тыркова активно участвовала в работе Государственного Совещания. Чем дальше развивались революционные события, тем больше консерватизма проявлялось во взглядах А. В. Тырковой. «На нее произвело очень тяжелое впечатление поведение революционной демократии. Возвратившись с Совещания (имеется в виду Демократическое Совещание в сентябре 1917 года, в работе которого А. В. Тыркова принимала участие), она все время повторяла, что спасение России, если оно еще возможно, в генералах» [10, с. 31].

В течение 1917 года Ариадна Владимировна Тыркова коренным образом меняет свои взгляды: из сторонницы демократических реформ она трансформируется в защитницу введения в России военной диктатуры, но при этом остается активной, деятельной, мобильной.

Несмотря на то, что события октября 1917 года А. В. Тыркова восприняла как общенациональную трагедию, она не перестала бороться за те идеи, в которые верила. Первые два месяца «советской власти» прошли для нее под эгидой выборов в Учредительное собрание. Она постоянно выступала на митингах, была выдвинута партией кандидатом в депутаты Учредительного собрания по двум губерниям — Новгородской и Екатеринославской, но в обеих потерпела поражение. Ее соперником по Новгородской губернии был Л. Д. Троцкий.

Выборы в Учредительное собрание, прошедшие осенью 1917 года, в очередной раз подтвердили стойкость патриархатных взглядов в российском общественном сознании. Количество женщин, избранных в орган власти, на который налагалась обязанность решить дальнейшую судьбу страны, составляло 1,26% от общего числа членов собрания*. Участвуя в выборах в Учредительное собрание, Ариадна Владимировна Тыркова стала жертвой гендерных стереотипов, господствующих в обществе, которые сделали практически невозможной ее победу на всероссийских выборах.

Считая советскую власть незаконной, А. В. Тыркова продолжала пытаться оказывать ей сопротивление. В начале 1918 года она помогала формировать офицерские отряды в Петербурге для отправки на фронты начавшейся Гражданской войны. Ее квартира стала одним из перевалочных пунктов для отправки людей на Дон [11, с. 321]. В марте 1918 года она с семьей покинула Россию, но в июле 1919 года вместе с Г. Вильямсом вернулась и приняла участие в деникинском наступлении в качестве работника отдела пропаганды его армии [11, с. 321].

После разгрома деникинских армий А. В. Тыркова эмигрировала в Великобританию, где продолжала общественную, благотворительную и писательскую деятельность. Она писала статьи в журналы, в частности в «Возрождение», много читала, занималась литературным творчеством, результатом которого стало двухтомное исследование «Жизнь Пушкина» (Париж, 1929—1948) [10, с. 36].

Позже она переехала в США, где закончила и издала свои мемуары. В Америке, в художественной квартире Добужинского, которую она снимала, вокруг Ариадны Владимировны собирался новый политический центр — Русский Политический Комитет, возглавляемый Б. В. Сергиевским. Обычно заседания проходили у Ариадны Владимировны. Обсуждали вопрос о том, «как сделать борьбу с большевиками более эффективной» [10, с. 37]. Кроме того, она продолжала заниматься журналистикой: печаталась в «Возрождении» (Париж) и «Новом Русском слове» (Нью-Йорк), работала над воспоминаниями. Последняя ее статья вышла в 1960 году, когда ей был 91 год. Практически до конца дней она вела активный образ жизни. 12 января 1962 года Ариадна Владимировна Тыркова-Вильямс умерла.

* Расчеты делались на основе сохранившихся списков избранных в Учредительное собрание депутатов [6].

Политическая карьера Ариадны Владимировны Тырковой может показаться достаточно «гладкой», последовательной и успешной, особенно если воспринимать ее в контексте того времени, когда женщине в России сделать карьеру политического деятеля не представлялось возможным. Вопреки господствующим в обществе стереотипам относительно распределения социальных ролей между женщинами и мужчинами, Ариадне Владимировне удалось стать финансово независимой женщиной, приобрести авторитет в профессиональной и общественно-политической сферах, добиться назначения на один из руководящих постов внутри конституционно-демократической партии. Во время выборов в Учредительное собрание она была среди наиболее и?