Эволюция отношения канадцев к экономическому и военному сотрудничеству с США в 1950-е гг

10. История советской милиции. Т. 1. М., 1977. 382 с.

деятельности милиции в Российской Федерации. Омск, 1993. 160 с.

REFERENCES

bulletin], 1928, no. 4. (in Russ.)

bulletin], 1928, no. 7. (in Russ.)

bulletin], 1930, no. 1. (in Russ.)

УДК 94(71)

К.С. Еременко*

ЭВОЛЮЦИЯ ОТНОШЕНИЯ КАНАДЦЕВ К ЭКОНОМИЧЕСКОМУ И ВОЕННОМУ СОТРУДНИЧЕСТВУ С США В 1950-е гг.

В статье рассматривается эволюция отношения канадцев к тесному сотрудничеству с США в сфере экономики и обороны, которое воспринималось оптимистично на протяжении войны и в первые послевоенные годы, однако в 1950-е гг. все чаще стало подвергаться критическому пересмотру как ущемляющее национальный суверенитет Канады. Анализируя отношение современников тех событий к росту прямых американских инвестиций в канадской экономике, созданию НОРАД, закрытию проекта Авро Эрроу и др., автор отмечает, что к концу десятилетия канадцы пришли к осознанию масштабов зависимости своей страны от США, что на фоне роста национального самосознания приведет к поиску путей сокращения этой зависимости в последующие десятилетия.

The evolution of Canadian attitudes toward the economic and defense cooperation with the US in the 1950s. KSENIYA S. EREMENKO (Far Eastern Federal University)

The paper deals with the evolution of Canadian attitudes toward close cooperation with the US in the sphere of the economy and defense. This cooperation was welcomed throughout the WWII and during the first years after the war, but in the 1950s it was increasingly becoming subjected to criticism as it was thought to infringenational sovereignty of Canada. Analyzing Canadian attitudes to the growth of direct American investment in the Canadian economy, the establishment of NORAD, the Avro Arrow project closure, etc., the author concludes that by the end of the decade Canadians have come to understand the scale of their dependence on the U.S.- the knowledge which combined with the growing sense of national identity will lead to search the ways of reducing this dependence in the following decades.

Национальная идентичность, которая столь часто становится предметом обсуждений в современном мире, среди прочего может находить свое выражение и в области экономической и оборонной политики государства. Публичный дискурс национальной идентичности формируется не тольков таких сферах, как политика, искусство, литературное творчество, спорт и т.д. Нация, по представлению тех, кто ощущает себя ее частью,

должна также занять достойное место на международной арене, демонстрировать самостоятельность экономического курса, а также способность защитить своих граждан в случае военной агрессии. Взаимосвязь между ростом национального самосознания и распространением данных представлений хорошо видна на примере истории Канады, в которой тесное экономическое и военное сотрудничество с Соединенными Штатами в

* ЕРЕМЕНКО Ксения Сергеевна, ассистент кафедры всеобщей истории, археологии и антропологии Школы гуманитарных наук Дальневосточного федерального университета.

E-mail: eremenko.ks@dvfu.ru О Еременко К.С., 2014

Послевоенные годы были одним из наиболее успешных периодов в истории Канады. В период с 1945 г. по 1975 г. страна переживала беспрецедентный экономический рост: уровень жизни вырос настолько, насколько и не мечталось в первое время после войны [8, р. 3]. Благодаря успехам в экономике канадцы могли позволить создание развитой системы социального обеспечения.Выросла продолжительность жизни, в 1951 г. она составляла в среднем 66 лет для мужчин и 71 год для женщин, в 1966 г. - уже 69 лет для мужчин и 75 для женщин, причем данные улучшения были характерны в равной степени для всех частей страны. Все это было результатом как развития медицины и фармации, увеличения числа врачей, так и появления доступного здравоохранения и общего повышения уровня жизни и доходов канадцев [8, р. 9]. Население Канады выросло с 11 506 655 в 1941 г. до 18 238247 в 1961 г. [15, рр. 8-9]. Несмотря на это, рост экономики опережал рост населения, поэтому уровень безработицы был очень низким, особенно в сравнении с показателями времен Великой депрессии.

Экономический успех Канады, казалось, наглядно подтверждал правильность политического курса либералов и измерялся такими показателями, как рост валового национального продукта, который с 1945 г. по 1960 г. увеличился почти в четыре раза: с 3,173 млрд. дол. в 1945 г. до 7,042 в 1950 г. и 11,8 млрд. дол. в 1960 г. [15, рр. 8-9].

Освоение обширных природных ресурсов страны требовало огромных капиталовложений. Начиная с Дж. Макдональда канадское правительство придерживалось политики высоких тарифов на ввозимую в Канаду иностранную продукцию, взамен поощряя иностранные инвестиций, направленные на строительство заводов, которые производили бы ту же продукцию, ноуже на территории самой Канады. Считалось, что данный курс носит «националистическую» окраску, так как призван защитить национальную экономику и обеспечить её стабильное развитие, а также строительство инфраструктуры, рост числа рабочих мест и т.д. И хотя названные процессы действительно имели место, в будущем Канада столкнется с тем, что протекционистская политика поставит её экономику в зависимость от иностранных собственников.

Любые попытки изменить существующую экономическую политику и снизить тарифы, по

словам исследователя Стефана Аззи, были равносильны «политическому самоубийству» [2, р. 65], так как расценивались как предательство национальных интересов. Лишь накануне Второй мировой войны либеральное правительство У.Л.М. Кинга весьма осторожно взяло курс на постепенное снижение тарифов.

Исторически значительная часть капиталовложений приходила в Канаду из метрополии. Лишь в 1922 г. американские инвестиции в канадскую экономику превзошли по своим объемам британские, но мало кто из канадцев на тот момент выражал опасения по этому поводу [2, р. 66]. К 1939 г. США, бесспорно, заняли в канадской экономике место основного инвестора, активно открывая в Канаде филиалы своих корпораций, а американский рынок стал основным для канадского экспорта. Война лишь стимулировала еще большую интеграцию двух стран. В послевоенный период правительство Канады осознанно проводилопо-литику поощрения прямых иностранных инвестиций, особенно американских, в борьбе за которые с Канадой теперь активно соперничали и другие страны мира. Интенсифицировался и торговый оборот с Соединенными Штатами. Доля канадского экспорта, приходящаяся на США, выросла с 42% в 1939 г. до 60% в 1955 г. В то же время, за аналогичный период заметно вырос и импорт американских товаров в Канаду - с 66% до 73% [1,Р- 35].

К видимым экономическим выгодам от сотрудничества с США добавлялись и внешнеполитические преимущества. В условиях Холодной войны добрососедские отношения с Соединенными Штатами оценивались большинством канадцев как гарантия защиты и поддержки на случай опасности.

По воспоминаниям Уолтера Гордона, «в то время общественный настрой и экономические перспективы были эйфорическими. Это был период предположительно неограниченного роста, когда мало думали или же вовсе не думали о будущем в конкретных понятиях, и все это сочеталось с безграничным оптимизмом; это было время великой уверенности в еще неразработанных, но ожидаемых богатствах, которые сулят наши природные ресурсы, и крайней наивности в отношении иностранного капитала» [18, р. 11]. Подобный настрой часто тиражировался прессой, провозглашавшей, что «при наличии огромной территории, еще почти девственной и неисследованной, канадцы нуждаются в иностранных инвестициях и приветствуют их, причем при условии их собственного вклада в национальное развитие, им не стоит опасаться

какого-либо доминирования» [13]. Послевоенное процветание негативно повлияло на способность канадцев трезво оценивать экономическое и политическое положения их страны в мире.

Однако к середине 1950-х гг. позитивное отношение к тесному экономическому сотрудничеству с США и к иностранным инвестициям, которые со временем стали синонимом американских инвестиций, постепенно сменяется обеспокоенностью по поводу укрепления чужеродного контроля в собственной экономике. Канадцы, еще недавно столь почтительно относившиеся к американским корпорациям, все чаще выступали в прессе с критикой, хотя поначалу и мягкой, в адрес иностранных собственников. Поворотным моментом в этом отношении стал 1956 г. [6, р. 19]. Именно в этом году произошли два события, которые привлекли повышенное внимание общественности к вопросу об иностранном контроле в канадской экономике.

Первым событием явилось создание Королевской комиссии по вопросам перспектив экономического развития Канады (The Royal Commission on Canada&s Economic Prospects), которая была инициирована правительством Луи Сен-Лорана. Её руководителем был назначен Уолтер Гордон - один из немногих канадцев, решившихся в то время поставить под сомнение существующую систему взаимоотношений своей страны с США. В будущем Гордону суждено будет стать одним из убежденных лидеров движения за сокращение иностранного присутствия в канадской экономике.

Дабы выявить наиболее актуальные проблемы, существующие в экономике Канады, комиссией были организованы общественные слушания, продолжавшиеся с октября 1955 г. по март 1956 г. В ходе слушаний обсуждение проблем, сопряженных с прямыми американскими инвестициями, вышло за пределы достаточно узкой среды специалистов и заинтересованных лиц и стало частью широкого общественного дискурса. Так, в марте

вого баланса Канады с США, который достиг в 1955 г. 1 млрд. долларов [3]. Перспективы такого положения дел, по прогнозам М. Баркуэя, могли быть для Канады весьма неутешительными: это и падение стоимости канадского доллара, и снижение экономической активности, и быстрый рост инфляции.

Масла в огонь общественной обеспокоенности подлила и публикация 6 апреля 1956 г. доклада «Международная инвестиционная позиция Канады, 1926-1954 гг.», подготовленного Бюро статистики доминиона. Статистический отчет раскрывал информацию о структуре и стоимости активов, которыми владеют канадцы за рубежом, а также аналогичные сведения об активах, которыми владеют иностранные граждане в Канаде. Доклад в считанные дни стал «бестселлером», а уже на следующий день после его обнародования Джон Дифенбейкер предупредил: «Если либеральное правительство Сен Лорана будет переизбрано, Канада,в сущности, экономически превратиться в 49-й штат США» [32, р. 11]. Похожие комментарии на эту тему в ходе обсуждения в палате общин бюджета дал парламентарий Леон Бальсер: «То, что происходит на наших глазах, есть не менее как экономическое вторжение наших соседей с юга. ... Мы вполне можем задаться вопросом, не катится ли эта страна к экономическому колониализму, который может отличаться от политического колониализма, а может и в точности ему соответствовать и иметь негативные последствия для суверенитета и населения Канады» [12, pp. 2825-2826]. В высказываниях на эту тему политиков, журналистов и общественных деятелей экономическая зависимость Канады от США все чаще стала связываться с возможной потерей страной политического суверенитета, исчезновением нации и т.д.

Однако, как считает С. Аззи, оппозиция американскому экономическому влиянию все же была скорее эмоциональной, нежели логической [1, р. 46]: по его оценкам, иностранные инвестиции в канадскую экономику росли не быстрее, чем сама экономика, и, например, в 1955 г. составляли 33%, т.е. всего на 1% выше уровня, отмечавшегося в 1948 г. [2, р. 69]. Для большинства канадцев шокирующей явилась не динамика, а именно точные цифры, раскрывающие масштабы зависимости Канады от США: безусловно, многие их них и до этого знали, например, о росте американских инвестиций в канадскую экономку, но плохо представляли себе его объемы. Теперь же, совпавшие по времени, публикующиеся один за одним доклады и статистические отчеты, касающиеся названных вопросов, создавали тревожно большой объем

информации, требовавший обсуждения, реакции, оценки.«За последние несколько месяцев многие канадцыосознали тот шокирующий факт», - писал в июне 1956 г. журналист Питер Ньюман, -«который ранее был лишь смутно знаком им: что американские инвесторы на сегодняшний день владеют ошеломляюще большой долей самых прибыльных отраслей канадской экономики» [32, р. 11]. Опасение, по мнению П. Ньюмана, вызывало и распределение иностранных инвестиций среди этих отраслей: «Канадцы контролируют менее трети своей бурно развивающейся нефтяной промышленности и менее половины горнодобывающей и целлюлозно-бумажной. Нам принадлежит чуть более трети электротехнической и химической промышленности, ... незначительная часть столь важных резиновой и автомобильной промышленности» [32, р. 12].

Вторым событием, которое повлияло на изменение отношения общественности к деятельности американского бизнеса, стали дебаты о строительстве трубопровода. На обсуждение палаты общин был вынесен законопроект правительства о предоставлении права строительства трубопровода для транспортировки природного газа из провинции Альберта в Онтарио компании, чье финансирование в основном осуществлялось из США. Кроме того, парламентариям предстояло обсудить возможность предоставления данной компании государственного займа для покрытия дополнительных расходов на строительство.

Дебаты, проходившие в палате общин с 8 мая по 6 июня 1956 г., вошли в историю Канады как одно из самых горячих парламентских обсуждений. Они наглядно продемонстрировали, что любые экономические решения, связанные с США, теперь рассматриваются в широком политическом контексте и оцениваются с точки зрения их пользы или вреда для суверенитета Канады. Так, лидер оппозиции Джордж Дрю сделал следующее заявление относительно обсуждаемого законопроекта: «Мы гордимся своим суверенитетом, и, тем не менее, этот суверенный парламент просят принять предложение, которое ставит нас в положение, в котором этому суверенитету наступит конец. Мы считаем, что пришло время заявить без всяких оговорок, что мы хотим всеканадский трубопровод, который находился бы под канадским контролем...» [11, р. 2171].

Дебаты о строительстве трубопровода и одобрении займа, по свидетельству Дж. Дрю, предоставили весьма удачную возможность сконцентрировать внимание на более широкой проблеме - обеспокоенности канадцев по поводу

контроля Соединенных Штатов над их ресурсами [11, р. 2172]. «Нас просят одобрить создание коронной корпорации, которая будет использовать государственные средства для помощи финансовым кругам Соединенных Штатов в установлении эффективного контроля над одним из наших ключевых ресурсов», - так в своем выступлении резюмировал происходящее лидер консерваторов. - «Считаю, господин председатель, что подобного рода предложение должно быть осмеяно и отвергнуто палатой общин» [11, р. 2173].

По мере развития дебатов отмечалась постепенная смена акцента: американские инвестиции и деятельность американских филиалов на территории Канады все чаще осуждались не сами по себе, но в контексте эксплуатации природных ресурсов Канады, которые, очевидно, использовались иностранцами не в интересах страны и ее населения, а лишь в интересах максимизации собственной прибыли. Связывание в единый дискурс «трубопровода», «ресурсов», «национальных интересов» и образа «другого», который на все это посягает, добавляло дискуссиям драматизма. «Вопрос, который мы рассматриваем сегодня, касается не просто строительства трубопровода; мы находимся на перепутье канадского будущего» [13, р. 3923], - подчеркивала в ходе майских обсуждений в палате общин представительница консервативной партииМаргарет Эйткен. В свете этого она прямо называла проект о трубопроводе «продажей правительством канадских ресурсов влиятельным кругам Соединенных Штатов» [13, р. 3924].«Государствеиные средства», -утверждала Эйткен, -«будут использованы для того, чтобы создать условия, в которых потребители США будут получать канадский газ через всеканадский трубопровод дешевле, чем сами канадцы. ...» [13, р. 3924].

Строительство трубопровода планировалось начать в июне, следовательно, законопроект должен был получить одобрение не позже этого срока, иначе строительство в силу погодных условий откладывалось на год. И хотя либералам все же удалось достичь принятия законопроекта в установленное время, применив для этого процедуру прекращения прений, в итоге это вызвало в их адрес обвинения в диктаторстве со стороны оппозиции и потерю доверия избирателей.

Не призывая в корне менять свое экономическое поведение, Хау апеллировал скорее к моральной стороне поведения американских бизнесменов в Канаде: «...Любой, кто ведет бизнес в Канаде, ... должен считаться с нормальным чувством национализма, которое есть в Канаде, как и в США. ... Мы настроены так же проканадски, как и вы - проамерикански. ... Я убежден, что в интересах американцев, которые продают товары в Канаду и осознают важность канадского рынка, почаще напоминать себе о том, что Канада - отдельное государство, а не штат США» [22, pp. 28-29]. Впрочем, Хау дал и несколько практических советов «для тех, кто планирует создать филиалы своих заводов в Канаде или уже руководит ими»: успешнее всего будут вести свой бизнес в Канаде те, кто максимально «канадианизирует» деятельность своих филиалов, что, по словам министра, подразумевало 1) публикацию финансовыхдан-ных о деятельности американских предприятий в Канаде 2) предоставление канадцам возможно-стипокупать акции данных предприятий, а также 3) занимать на них управленческие должности при условии соответствия квалификации [22, р. 28]. Министр подчеркивал, что многие компании уже давно следуют вышеперечисленным правилам, другим же он лишь ненавязчиво «напоминает».

Тем временем, в декабре 1956 г. был обнародован предварительный доклад по результатам работы Королевской комиссии по вопросам перспектив экономического развития Канады, а к ноябрю 1957 г. подготовлен и его окончательный вариант. В обоих документах комиссия представила долгосрочные прогнозы на ближайшие 25 лет относительно роста населения, численности рабочей силы, а также вероятного развития различных отраслей экономики. Комиссия также сформулировала более 50 предложений, почти все из которых позже стали частью законодательства или были приняты в административном порядке. Исключение составили лишь предложения по решению проблем, связанных с иностранной собственностью.

Относительно иностранных предприятий, действующих на территории Канады, оба документа

полагали, что они, возможно, менее склонны нанимать канадцев и приобретать в Канаде детали и расходные материалы для своего производства [2, рр. 70-71]. В качестве возможного решения этой проблемы предлагалось поощрять продажу американскими компаниями части своих акций канадцам. В докладах также упоминалась точка зрения «многих канадцев», которые были обеспокоены экономических доминированием американцев и видели его прямым последствием возможную потерю «политической независимости» [2, рр. 70-71], однако комиссия воздержалась от каких-либо аргументов против этой точки зрения или за нее, не обозначив также и своей позиции по данному вопросу. Несмотря на данную неопределенность, тема инвестиций уже сама по себе успела стать популярной, и потому пресса уделяла значительное внимание освещению данных документов.

Рост обеспокоенности американскими инвестициями среди населения успешно был использован консервативной партией и её новым лидером, Джоном Дифенбейкером, в избирательной кампании 1957 г., в результате которой партия впервые после долгого перерыва добилась победы на всеобщих выборах и сформировала правительство меньшинства. Год спустя тори закрепили свои успехи на выборах 1958 г., одержав крупнейшую победу за всю историю партии и получив 209 из 265 мест в парламенте. «Похоже, верно будет отметить», - писал аналитик Дж. Берд, - «что либералы сильно пострадали от распространенного в народе ощущения, что при их режиме Канада оказалась руками и ногами привязана к США, финансово и экономически, в то время как консерваторы выиграли благодаря обещанию что-то предпринять, чтобы уменьшить эту зависимость» [7].

Несмотря на то, что Дифенбейкер активно использовал националистическую и в некоторых случаях даже антиамериканскую риторику в ходе предвыборной кампании, придя к власти, он не спешил принимать какие-либо значительные практические шаги для сокращения столь часто обсуждаемой в то время экономической зависимости Канады от США. Едва озвучив в 1957 г. намерение увеличить на 15% импорттоваровиз Великобритании за счет сокращения импорта из США [33, р. 63], Дифенбейкер вынужден был отказаться от него по ряду причин, одной из которых была незаинтересованность Великобритании в реализации данного пред-ложения.Не было принято и серьезных шагов для сокращения американского контроля в канадской экономике: напротив, за шесть лет пребывания консерваторов у власти доля американских инвестиций возросла с 26% до 28% [2, р. 71].

Тем временем, внимание общественности к этой теме не ослабевало. Американский контроль над канадской экономикой в сознании жителей страны стремительно превращался в «тревожную особенность», несвойственную другим развитым государствам. «Сегодня обычным делом стало то, что неканадские корпорации скупают большую часть акций канадских фирм». -писала одна из квебекских газет. - «Нет ни одной высокоиндустриальной страны, в которой столь большая часть промышленности контролировалась бы компаниями, находящимися за пределами ее территории» [35].

Рост антиамериканских настроений среди канадцев не прошел незамеченным для влиятельных лиц в Соединенных Штатов.«Американцы осведомлены о том, что в Канаде растет недовольство большими объемами американских инвестиций и деятельностью филиалов американских заводов» [4], - констатировала «Файненшл Пост», однако большинство из них считало это недовольство необоснованным. Так, когда посол США в Канаде Ливингстон Мёрчент выступил перед сенатом с кратким докладом о недовольстве канадцев некоторыми аспектами американской экономической политики в отношении их страны, сенаторы с возмущением обрушились на Канаду, дав ей, как выразилась газета, «небывалый нагоняй» [31, р. 18]. Что же касается простых американцев, то они так же почувствовали, что «отношения между двумя странами уже не так хороши, как прежде» [17],однако причины этих изменений были им непонятны. «Обычный американский избиратель - водитель грузовика, домохозяйка, бизнесмен - ... действительно не знает, из-за чего вся эта суета. ... Он не может понять, почему в Канаде широко распространены антиамериканские настроения, и он совершенно потрясен и уязвлен осознанием того, что канадцы, как и люди во многих других странах, стали испытывать к ним презрение», - отмечало издание«Кэнэдиэн Комментэйтор» [17].

Тем временем, обычные канадские домохозяйки уже знали, что, например, даже если каждая из них всего лишь будет еженедельно «покупать одну банку импортных консервов, это будет иметь серьезные последствия для канадской экономики» [26]. «Работа вашего соседа, а возможно - ваша собственная - зависит от вашего решения покупать канадское.... Внесите свой вклад в полную занятость и процветание» [26],- гласила пропитанная экономическим национализмом реклама в «Маклинз» (Рис. 1).

■As* before you buy...

Your neighbour&s job —perhaps your own — depends on your decision to BUY CANADIAN

Рис. 1. Реклама. «Узнай, прежде чем купить...

Сделано ли это в Канаде?» (журнал «Маклинз»,

Стоит отметить, что описанные изменения в умонастроениях канадцев подчас казались «безудержным нонсенсом» и некоторым из их соотечественников, особенно тем, кто продолжал позитивно оценивать вклад американских инвестиций в развитие Канады. «Сочетание американских денег, таланта ижелания идти нарискпринесло выгоды Канаде и канадцам, помогло достичь беспрецедентного в истории западной цивилизации уровня экономического развития», - отмечал в 1958 г. журнал «Куинс Куотерли» и, не находя других оснований, объявлял наблюдавшийся антиамериканизм продуктом «зависти и фрустраций» [30, рр. 15-16, 18]. В том же русле строились и рассуждения писателя Морли Каллагана, которыйписал на страницах «Маклинз» об иррациональности канадского антиамериканизма и уподоблял его «старой болезни, вспыхнувшей с опасной скоростью» [9, р. 14].Однако те, кто выражал недовольство Соединенными Штатами, не сомневались в обоснованности своих позиции, укреплению которых способствовало и появление сообщений о новых инцидентах в двусторонних отношениях, и публикация новых цифр, демонстрирующих масштабы «экономического порабощения» Канады. Так, в январе 1959 г. министр юстиций Канады выступил с критикой попыток применения законодательства США к канадским филиалам американских компаний. По его словам, подобные случаи представляли собой «более чем возможное и более чем приемлемое» вмешательство в дела

Канады, а также «нарушение суверенитета ..., которое ни один уважающий себя народ не может принять» [15]. Поводом для выступления послужили участившиеся случаи, когда канадские филиалы американских компаний вынуждены были отказываться от заказов, например, на поставки грузовиков в КНР, так как существовала угроза применения к ним санкций за нарушение американского Закона о торговле с врагом (Trading with the Enemy Act), который запрещал торговые отношения с большинством коммунистических стран. И это несмотря на то, что канадское законодательство не налагало никаких ограничений на подобные сделки. Тем временем, в своих публикациях Майкл Баркуэй продолжал привлекать внимание канадцев к росту американского контроля над их промышленностью, подчеркивая, что он затрагивает её самые «жизненно важные отрасли» - обрабатывающую, горно-металлургическую и нефтегазовую [5].

Необходимо помнить, что параллельно с ростом недовольства канадцев американским экономическим влиянием в их стране, происходил и рост обеспокоенности диктатом США в сфере военного сотрудничества: оба эти явления стимулировали друг друга, внося свой вклад в создание общей картины потери Канадой своего суверенитета. Правительство Дифенбейкера приняло ряд решений в сфере обороны, которые увеличили военную зависимость Канады от США. 1 августа

ских настроений не могло не вызвать очередную волну критики, в которой было различимо и возмущение неограниченным влиянием американцев в других сферах канадской жизни, например, в культуре или СМИ. Едко иронизируя по поводу создания объединенного командования ПВО, Джеймс Мавор Мур, известный канадский писатель, сценарист и театральный деятель, предположил, что теперь логично было бы внедрить такое объединенное управление и в другие области жизни Канады, отдав право принимать решения американцам: «Зачем же останавливаться? Воистину, что хорошо для нашей обороны, хорошо и для того, что мы защищаем». Помещая решение о создании НОРАД в общий контекст американизации всех сфер жизни канадского общества, Мур с сарказмом предлагал ввести «Объединенную эфирную политику» под командованием США на радио и телевидении, издавать в Штатах канадские книги и журналы, чтобы они затем лучше продавались на родине, наконец, даже перенести за рубеж управление церквями ради повышения его эффективности [28].

Однако само по себе соглашение НОРАД всё же вызвало менее негативную реакцию, чем сопряженные с его принятием обязательства и вытекающие из этого последствия.По воспоминаниям одного из современников тех событий, «неизбежным побочным эффектом объединенной системы противовоздушной обороны было то, что канадцы отныне практически не влияли на выбор стратегии или вооружения» [25, pp. 186-187]. К примеру, изначально в оборонной стратегии Канады для перехвата советских бомбардировщиков,способных нести ядерное оружие и достигать территории Северной Америки, предполагалось использовать истребители-перехватчики. Для этих целей начиная с 1953 г. канадская компания «Авро Эй-ркрафт Лимитед» успешно вела разработку модели сверхзвукового двухмоторного всепогодного истребителя-перехватчика большой дальности, получившего название Авро Эрроу (Avro Arrow) CF-105. Соответствующий новейшим достижениям техники, этот истребитель на тот момент «был, возможно, лучшим самолетом своего типа в мире» [20, р. 252], и, хотя его стоимость с самого начала была ощутимой, он внушал канадцам большую гордость за талант своих инженеров. Однако вступление в НОРАДозначало для Канады необходимость присоединения кразработанной американцами полуавтоматическойсистеменаведения перехватчиков «Сэйдж» (SAGE, Semi-Automatic Ground Environment), неотъемлемой частью которой былизенитно-ракетные комплексы BOMARC,

задуманные как альтернатива истребителям-перехватчикам. Канада, безусловно, не могла позволить себе финансирование сразу двух оборонных программ - «Сэйдж» и Авро Эрроу - и оказалась перед нелегким выбором.

По сути, судьба Авро Эрроу была предрешена уже осенью 1957 г.: от решения закрыть проект Ди-фенбейкера тогда удержали только предстоящие выборы 1958 г. и стремление сохранить поддержку избирателей в Онтарио, где находилась производственная база «Авро» [27, р. 17]. Год спустя правительство все же приступила к ликвидации проекта.В октябре 1958 г. оноприостановилозака-зы на разработки в области системы управления огнем «Астра» и ракет воздух-воздух «Спэрроу», которыми оснащался данный истребитель. Фактически это означало и скорое прекращение выпуска самого самолета, так как без вооружения он не представлял никакой ценности. 20 февраля 1959 г. Дифенбейкер выступил в палате общин с заявлением о закрытии проекта Авро Эрроу. Руководству «Авро» пришлось уволить около 14000 работников с предприятий, участвовавших в реализации проекта, и уничтожить испытательные модели. Но даже в большей степени канадцев огорчали не эти практические последствия правительственного решения, а его взаимосвязь с утратой Канадой своего суверенитета [18]. Этот самолет был больше, чем самолетом. Для многих канадцевпрекра-щение производства Авро Эрроу стало ударом по национальной гордости, крушением национальной мечты, а также лишним подтверждением того, что руководство страны не обладает смелостью формировать собственную оборонную политику, а Канада находится в том положении, в котором уже не может иметь независимую военную промышленность.«Глупо было бы себе представить», -размышлял известный канадский писатель Фарли Моуэт, - «что американцы позволили бы выжить и продолжать развиваться на канадской земле крупной авиационно-промышленной отрасли, которой они не владеют и в которой не доминируют. Вот если бы мы переориентировали авиационные предприятия в Малтоне на производство алюминиевых раковин и прочих мелких частей для Боингов и Дугласов, то, возможно, сохранили бы жизнеспособность этих заводов» [29, р. 64].

Известный журналист Брюс Хатчисон отмечал, что день, когда правительство заморозило проект Авро Эрроу, условно можно считать отправной точкой, в которой начались «глубокиеи неуловимые ... перемены в умах и настроениях канадского народа», своеобразным «катализатором химических процессов в умах» [23]. Б. Хатчисон,

улавливая общее настроение того времени, верно отмечал, что произошедшее с Авро Эрроу воспринимается канадцами в более широком контексте -в контексте поисков национальной идентичности и «размышлений нации о самой себе». «Одна из самых знаменательных дат в канадской истории» была знаменательна не тем, что внезапно породила ряд экономических проблем или безработицу, но тем, что «в одночасье раскрыла реальную военную позицию Канады в мире неприкрытой силы», продемонстрировала «степень зависимости Канады от своего соседа